Song masterpieces. Реванш

      Всё же великая вещь — спецслужбы. А дружба в спецслужбах — вещь ещё лучше. Когда стало известно, что на «Песню Года» — новую программу Центрального Телевидения — подал заявку для выступления человек, подходящий под одну секретную ориентировку, закрутился механизм международного правосудия. Некий майор КГБ сообщил некоему бригадиру ЮНИТ о том, что обнаружен крайне подозрительный мужчина, подходящий под ориентировку одной из высших степеней опасности. А когда оказалось, что помимо этого мужчины в музыкальной группе состоят ещё четыре человека, таже подходящие под ориентировки, правда, не международные, а локальные, британские — тут уже все сомнения отпали. Требовалась спецоперация.       Но с кондачка такие дела не решаются, поэтому было решено: во-первых, дождаться «Песни Года» и того, что там будут делать разыскиваемые. Повязать их всех в одно мгновение ничего не стоит, так же? И, во-вторых, договорились «пропихнуть» на ту же «Песню Года» ещё одну музыкальную группу — правда, уже не музыкантов-преступников, а секретных агентов, прекрасно умеющих в эстрадные выступления. Так как все преступники были де-юре британскими подданными, хватать их также предстояло британским спецам. Нельзя сказать, что КГБ этому обрадовалось, но возражать не стало.       Секретности ради въехала группа в страну на поезде. Из ГДР. В составе коллектива были шестеро непосредственно выступающих, одна гримёрша, по совместительству — костюмерша и реквизиторша, а также суровый концертный директор. Он был не в восторге от поездки в СССР в принципе и от тряски в поезде в частности, но, скрепя сердце и скрипя перьевой ручкой по рутинным документам ЮНИТ, тащился за железный занавес.       На вокзале компанию встречали. На перроне стояли четверо. Хотя все были одеты в гражданское, военная выправка выдавала в них непростых людей. Один из них нетерпеливо топтался на месте и вытягивал шею, хотя значительный рост и без того позволял ему всё видеть.       Наконец поезд остановился, и проводники открыли двери. На перрон хлынули туристы, иммигранты и челноки-коммерсанты. Четвёрка ждала. И вот, наконец, из вагона вышли самые важные гости столицы. Первым вышел пожилой мужчина с чемоданом. Он помог вышагнуть из вагона юной блондинке, потом — ещё одной, но уже немного более взрослой. Затем на перрон деловой уточкой выплыл коротышка в смешных брюках и забавной шляпе, угрожающе помахивая зонтом и игриво покачивая саквояжем, потом выпрыгнул подвижный юноша с чемоданами, изящно спустился ещё один пенсионер в щёгольском пиджаке и с гитарным чехлом за спиной, вылез, пригнувшись, высокий мужчина в дурацком шарфе, и, наконец, вышел мужчина с двумя чемоданами и военной выправкой.       Один из четвёрки поглядел на своих людей и коротко кивнул. Они, сделав вид, что совершенно не заинтересованы, пошагали к выходу с перрона. А он сам пошёл к усачу:       — Здравия желаю. Бригадир?       — Так точно, Майор, — мужчина поставил чемодан на перрон и пожал руку незнакомца. — Приятно познакомиться лично.       — Вы хорошо говорите по-русски, — заметил майор.       — Меня учил один мой хороший знакомый, — бригадир бросил беглый взгляд на толпу музыкантов. — Куда поедем? Сначала к вам, или…       Майор усмехнулся:       — Помилуйте, мы не такие дикие, какими нас рисуют в ваших газетах. Поедем в гостиницу, мы заказали вам номера. Потом — ненадолго к нам. А завтра — в Останкино. Программа будет выпускаться в прямом эфире, так что времени на подготовку почти нет.       — Думаю, это не проблема, — ответил Бригадир.       — Тогда следуйте за мной, — улыбнулся майор.       — Нам пора, — позвал Бригадир, снова экипируясь чемоданом. Майор вёл гостей к выходу. Там их уже ждал транспорт — четыре заранее заказанных машины со специально подготовленными водителями.       К операции не стали привлекать чужих. Все были свои, надёжные, из тех, что не задумываясь закроют спину или всадят нож меж рёбер. Последнее, правда, одного из «своих» не касалось, но на него тоже можно было положиться. Если бы кто-то спросил майора Коробова об этом его подчинённом, майор бы, не задумываясь, ответил: «Я ему могу доверить жизнь».       Именно поэтому он доверил ему вести колонну машин по улицам Москвы. Машины подобрали гражданского вида — а Коробов вёл свой личный автомобиль. В нём с комфортом разместили Бригадира и двух женщин. Одна села в машину с тяжким вздохом и сразу же принялась смотреть в окно, наблюдая, как пенсионер постарше запихивает чемоданы в багажник и садится в авто сопровождения.       «Внучка», — подумал майор, взглядывая через зеркало заднего вида на девушку.       Бригадир устроился рядом с молодой блондинкой, ну а на переднее сиденье плюхнулась (именно плюхнулась) блондинка постарше. Она старательно отряхнула ботинки от влаги и грязи, пристегнулась и улыбнулась во всю ширину рта:       — Никогда не каталась на переднем сиденье такой машины!       — Вот и прокатитесь, — кивнул Коробов, заводя свою чёрную «Чайку». Жёлтый «Запорожец», чихая выхлопом, уже двинулся по проспекту.       Всю дорогу блондинка справа не замолкала. Она восторгалась видами Москвы, попутно объясняя пассажирам сзади, что за высотки вырастают вокруг и какое значение имеют памятники, мимо которых они едут. Коробов подумал, что зря вообще настраивал вечером радио на идеологически правильную волну.       В других машинах всё было намного спокойнее. У капитана Елецкого, обаятельного блондина, вовсю играло радио, и молодой пассажир живо обсуждал вокальные способности певицы с водителем. У капитана Белова обсуждали детали ближайшей репетиции. В машине профессора Бессмертнова царила благолепная тишина. Только кудрявый великан изредка задумчиво поглядывал на худощавого водителя и теребил в руках шарф.       — Мы с вами раньше не встречались? — спросил он деликатно, взглядывая на профессора.       — Нет, — ответил водитель, аккуратно перестраиваясь для поворота. Он выглядел довольно комично — высокий мужчина в маленьком «Чебурашке», но кому-кому смеяться, но не тому, кто подметает кудрями потолок авто.       — Странно, — хмыкнул таймлорд. — Я был уверен, что я вас где-то видел.       — Есть научная гипотеза, что у человека в мире существует четыре двойника — по одному на миллиард. Мы с вами друг друга нашли, — Бессмертнов быстро взглянул на Доктора, улыбнулся ему и снова уставился на дорогу.       — Да, похоже на то, — кивнул Доктор. Но задумчиво перебирать шарф не перестал.       Больше всего восторга поездка в СССР вызывала у двух Докторов. Юноша с бабочкой носился по коридорам гостиницы, оценивая художественную ценность развешанных по стенам картин, а блондинка с короткими волосами изучала ботаническое разнообразие и надеялась найти кустик мяты для чая.       Выпить чая собрались в самой большой комнате из тех, что удалось добыть агентам госбезопасности. Доктора расселись на кроватях, Джо и Трину устроили на стульях, Бригадир Летбридж-Стюарт и майор Коробов занимали кресла у журнального столика, а Бессмертнов, Елецкий и Белов стояли у дверей, надёжно закрывая своими спинами сверхсекретное совещание от подглядывания в замочную скважину.       — Итак, наша задача состоит в том, чтобы допустить преступную группировку до выступления на «Песне Года», — Коробов отпил из чашки немного чая и поставил её назад на столик. — А потом схватить. Почему мы должны допускать её до выступления?       — Можем и не допускать, — согласился Бригадир. — Схватим на входе. Или за кулисами. Но на студию их выманить жизненно необходимо.       — Сомневаюсь, что всё пройдёт так легко, — покачал головой Денди-Доктор. — Один Мастер — ещё куда ни шло, но пять…       — И не таких ловили, — Коробов зловеще прищурился. — Даже вещание останавливать не придётся.       — Вот кстати, меня это беспокоит больше всего, — Доктор-Зонт задумчиво крутил в руках сушку. — Предположим, что Мастера дорвутся до сцены. В таком случае нам стоит оказаться, как и в прошлый раз, следующими выступающими, чтобы нейтрализовать свеженаложенный гипноз.       — Я всё ещё настаиваю на графическо-вокабулярной декодировке, — проговорила блондинка.       — Танцевать с подключённым инструментом не очень удобно, — фыркнул Диско.       — И радиомикрофоны пока что тоже не изобрели, — добавил Денди.       — А я с танцем согласен, — пожал плечами Шарф. — Как насчёт вальса? Никогда не танцевал его с самим собой.       — Танцевать-то буду я, — напомнил Денди. Его, в соответствии со смысловой нагрузкой песни, переквалифицировали в киберчеловека, как наиболее походящего на Железного Дровосека персонажа, но грохотать в вальсе всяким железом — то ещё занятие.       — Ты тоже согласен, — легко согласился Шарф, нанизывая сушки на длинный мизинец.       — Вот кстати, про ваш номер с танцами и песнями, — напомнил Коробов. — Исполните? На всякий случай.       Доктора переглянулись. Они, конечно, морально были готовы позориться на сцене (опять), но не так сразу же.       — Исполнят, но позже, — решил Бригадир. — Мастер… То есть, вся банда, — исправился он, — для нас гораздо важнее. Нам нужно точно и быстро решить: что мы с ними делаем.       — Вяжем на ступеньках сцены, — ответил майор. — За кадром. И можем вместо них для отвлечения внимания выпустить вашу команду. Ну, а если уж вы сами хотите его повязать — и это мы устроим.       — Сами, — кивнул Денди. — И будем благодарны, если вы не будете вмешиваться.

***

      Дружба Стаса Михайлова с высшими чинами не простиралась настолько далеко, чтобы Мастер не боялся попасть в местную каталажку или куда-нибудь в контору посерьёзнее. Потому заявку на «Песню Года» подавал Главный Мастер, хорошенько загипнотизировав всех, кого следовало, чтобы это недоразумение под названием «музыкальная группа» пустили в прямой эфир страны, в которую загребущие руки Доктора и его дружков в униформе не дотянутся, как бы он их ни тянул.       Даже на студию приехали по отдельности: О, с присущим всем секретным агентам умением прятаться, торчал там со вчерашнего дня, Мисси прибыла рано утром, Премьер-Министр подобрался ближе к завтраку, а младшие — но не по значению! — Мастера прибыли за пару часов до обеда. У них оставалось времени впритык на репетицию.       — Как обстановка? — спросил Мастер, встретившись в буфете с О.       — Замечательно. Салат не бери, он позавчерашний. Я студию бегло осмотрел. Всё в превосходном состоянии, — мужчина улыбнулся буфетчице: — Стакан чая и ромовую бабу.       Мастер брезгливо смотрел на то, как его будущее расплачивается, получает запрошенное и начинает уминать малоаппетитную «бабу».       — Ты уверен, что всё пойдёт по нашему плану? — уточнил он.       О кивнул, не переставая жевать. И потом добавил, стараясь звучать внятно:       — Осечек не будет. Механизм уже запущен.       — Надеюсь, что всё так, как ты говоришь, — пробурчал Мастер. — Жуй быстрее. У нас через полчаса репетиция, надо настроить оборудование.       То, о чём Мастер так аккуратно расспрашивал своё будущее, было венцом их плана. По задумке Мастера, в последний момент их выступления в телебашню ударяет молния, и вещание прерывается. Такое бывает во время зимних гроз, и не всегда громоотводы спасают. В данном, конкретном, отдельно взятом случае — не спасут, как бы ни старались. Кое-кто хорошо повозился с этим ночью и разомкнул заземляющие цепи. Его Тракенское Величество цветасто матерился, но работал напильником, а потом — изолентой, прикрепляя между двумя кусками громоотвода резиновую прокладку. Теперь как бы Доктор ни старался — гипноз успеет проникнуть в умы слушателей и уйдёт из активной кратковременной памяти, что сделает полностью невозможным его последующее быстрое снятие.       Всё было прекрасно. Их группе выделили отдельную гримёрку, в которой Мисси накрыла чайный столик и занялась распевками. Пока прекрасная злодейка распевала гаммы, Король изволил грызть печенье. Когда она начала издавать смешные звуки, призванные разогреть связки — он уже перешёл на орешки со сгущёнкой, чтобы занять рот основательнее и не смеяться. Но уже через пять минут ему понадобилось что-то побольше орешков или покрепче чая — из очаровательных губ Мисси, подкрашенных бордовой помадой, вырвался рёв адских существ. Пролетал как-то Мастер мимо планеты, на которой был заперт Зверь — древнее хтоническое существо из невесть какого мира — и слышал его вопли. Что сказать, у Мисси получалось страшнее.       Спустя три секунды после окончания такой разминки в гримёрку заглянул Мастер. Правый глаз нервно дёргался, а благородная проседь на висках стремилась расползтись по всей голове.       — О, привет, сладкий, — пропела Мисси ангельским голосом. — Присоединишься к распевкам?       Таймлорд захлопнул дверь и поспешил ретироваться.       Он занялся осмотром здания Гостелерадио. В десятках студий на множестве этажей готовились передачи, работали статистики, составители расписания, радио- и телевещатели. Здание тихо гудело, как очень большой улей с очень странными пчёлами. Мастеру даже на миг это сравнение понравилось.       А потом он спустился в фойе, чтобы посидеть на кожаном диване со свежей газеткой, и его благостное настроение улетучилось. Сквозь стёкла входной двери он увидел знакомое лицо.       «Доктор здесь!» — подумал он всем своим будущим воплощениям и поспешил убраться на этаж повыше, чтобы оттуда наблюдать за Доктором.       Прибыл таймлорд в сопровождении своей вечной спутницы — девчонки Грант — и крайне представительного мужчины, чем-то напоминающего Бригадира. Тот поговорил с охранником, после чего проследовал к гардеробу. Доктор и его девчонка последовали за ним.       «Он просто идиот, если пришёл сюда один!» — подумал Мастер. Бедный, наивный Доктор, как же оторван ты от мира в своей земной конуре под названием «Ю.Н.И.Т.»!       … Дверь служебного входа открылась, и восемь человек прошли в здание Московского телевизионного центра никем не замеченные. Их незаметное появление было согласовано на нужных уровнях, так что никаких санкций не последовало.       — Так, сейчас нам придётся разделиться, — Бессмертнов закрыл дверь служебного входа и прислушался. — Мы предполагаем, что группировка уже в здании.       — Помним свои тройки? — уточнил Белов. Доктора кивнули. Тут же Коротышка и Бабочка встали рядом с Беловым, а Шарф и Диско — рядом с Елецким. Блондинка придвинулась к Бессмертнову. — Отлично. Первые пошли.       Елецкий и его спутники шагнули в сторону склада габаритных декораций — оттуда было довольно удобно идти к гримёрке, выделенной для группы захвата. И по пути они вполне могли аккуратно изъять объект, какой бы из пяти ни попался им на пути. Спустя минуту тем же маршрутом двинулась группа Белова. Бессмертнов проводил их взглядом и кивнул девушке:       — Нам сюда.       Они шли через пожарную лестницу, на которой, в общем-то, Мастера встретить маловероятно. Но разрабатывавший план Коробов считал не лишним проверку и этого пути отхода с нужного этажа. Пара шагала по лестнице тихо и неспешно, будто на прогулке, и, возможно, благодаря этому чувствительные ушки Блондинки уловили звуки разговора.       И всё бы ничего, но голос был ей знаком! И он принадлежал О!       Она ухватилась за рукав Бессмертнова, призывая его остановиться, и жестами призвала прислушаться. А потом, когда мужчина хотел пойти и посмотреть, кто там, на пару пролётов выше, разговоры разговаривает, девушка вдруг резво взлетела по лестнице.       О стоял на площадке, держа в руке телефон. И да, он записывал голосовое сообщение своей космической подруге. Увидев эту самую подругу в паре метров перед собой, О сначала недоумевающе поморгал, потом нервно икнул, а потом спросил:       — Золотко? Что ты тут делаешь?       — У меня к тебе такой же вопрос, — прошипела Блондинка, оглядываясь вниз. Не хватало, чтобы Бессмертнов стал свидетелем их разборок. — Как ты тут оказался? Только не говори о спецоперации Ми-6.       — Ладно, не буду, — ответил О, пряча телефон. И, видя, что Доктора его молчание всё больше напрягает, добавил: — Ну, ты же сама просила не говорить. А вообще — я присматриваю за своим другом. Он просил моей помощи, и я не смог отказать.       Пазл, как говорится, сложился.       — Твой друг — Мастер? — уточнила девушка. — Так. Ты идёшь со мной. Сейчас же. Я тебе сколько раз описывала самых опасных существ во вселенной? И чем ты, как оказалось, меня слушал?       — Док, всё в порядке, я живой, видишь? — О перехватил руку блондинки, которой она пыталась вцепиться в его воротник, и приложил к своей щеке. — Вот, потрогай. Этот Мастер — нормальный парень, просто со своими закидонами. Я обещаю, он не причинит мне вреда.       Девушка посмотрела на О, вздохнула и проговорила:       — Тогда помоги нам его схватить. Я и… мои друзья его хотим поймать и изолировать. Ориентируйся на меня, я подам знак. А как хватать плохих парней — ты знаешь.       — Конечно, — О кивнул и немного наклонился к Доктору. Но блондинка проворно убрала руку и побежала вниз по ступенькам, опускаясь на нужный ей этаж.       Мастер поглядел вслед девушке, мечтательно вздохнул и подумал: «Доктор не один. Доктора два. Или двое. Будьте начеку».       — Ну конечно, дурачок, — вальяжно послышалось из дальнего, плохо освещенного угла лифтовой площадки. Мисси стояла, элегантно опираясь на свой женский зонтик, и глядела на одно из своих «я» со снисходительной ухмылкой. — О том, что Доктор будет здесь, я знала ещё до того, как собрать чемодан.       — Вот не надо делать это твоё всезнающее лицо, — неприязненно покривился О.       — Я даже знала о том, что он приведёт с собой помощь не только в виде своих питомцев, но и в виде… самого себя.       — Ты не могла знать.       — Я догадывалась, — Мисси уклончиво скосила густо накрашенные глаза в левый нижний угол.       — Давай, скажи ещё, что у тебя и план уже давно готов! — поддразнил её О.       — А как же, — её голос понизился до интимного контральто, — я никогда и ни во что не суюсь, не имея пригодного плана.       — Ну так соизволь поделиться им с нами!       Мисси улыбнулась с дьявольским коварством и чертовским обаянием.       — Тогда приготовь уши и открой разум.       Всё гениальное — просто. Или до ужаса очевидно. Или до преступного похоже на членовредительство. Коробов склонялся к последнему — ведь коварный план британских агентов состоял в том, чтобы позволить преступной группировке выйти на сцену, в середине выступления устроить короткое замыкание и, пока пятёрка негодяев растерянно смотрит на дымящиеся в руках электрогитары и плюющуюся искрами «Ионику», быстро и нежно повязать их в прямом эфире. Коробов был резко против как первой части плана с порчей государственного имущества, так и против второй части с превращением спецоперации в телешоу. Но до поры мужчина молчал и пил чай в кабинете директора Гостелерадио, которого настойчиво попросил всунуть в сетку выступающих группу, не подавшую заранее свою заявку. Пока директор распинался, выпрашивал и аккуратно пытался договориться, Коробов улыбался и пил чай. А потом, когда напиток кончился, он решительно встал с кресла, пригладил усы и проговорил:       — Вы не поняли, товарищ. Тут происходит серьёзная работа. И всё будет так, как нужно стране. Ваше «а давайте вы всех посадите после эфира» не получатся. Потому что после эфира уже будет поздно. И если вы не хотите после эфира вместо этих ребят уехать в сказочную даль — не мешайте и скажите операторам, что будут работать на программе, чтобы они тоже нам не мешали.       Умение угрожать Коробов оттачивал годами. Он говорил всё это спокойно, с лёгкой улыбкой, даже немного словно бы не всерьёз — но его собеседник медленно закрыл рот, плавно побледнел и бесшумно осел в кресло. Самые страшные угрозы ведь так и произносятся — с лёгкой, уверенной улыбкой на лице.       — Вижу, мы с вами достигли взаимопонимания, — добавил майор. — Надеюсь, вы всё устроите. А сейчас, уж извините, дела не ждут.

***

      Как и предупреждал майор Коробов, времени на подготовку выдалось чуть. Впрочем, для настоящих профессионалов это не проблема — за считанные часы Останкино оплела большая, грамотно сплетённая сеть для поимки опаснейшей поющей группировки. Короткие кивки, условные знаки, каменные лица операторов, осветителей и прочего персонала, который и не персонал был вовсе, — всё это, если приглядеться, свидетельствовало о том, что в здании происходит нечто экстраординарное и даже опасное, а в остальном студия жила в нормальном режиме адской суматохи.       Стоя за пределами съемочной студии, коей являлся камерный концертный зал с живым оркестром, британские гости не могли не разглядывать своих коллег по сцене. Коллеги, в свою очередь, не могли не разглядывать их — слухом, как известно, земля полнится, а тут гости, да ещё иностранцы, да ещё — страшно подумать — из капиталистической монархической Британии. Ну совсем жуть.       — Ничего, после нашей декодировки они не вспомнят не только Мастеров, но и нас тоже, — с улыбкой заверил Доктор-Денди свою команду. — Всё будет так, словно нас здесь никогда и не было.       — А жаль, — вздохнула Джо. Ей единственной из «персонала» группы было позволено находиться рядом с музыкантами непосредственно в день выступления. Ни Бригадир, ни, упаси Бог, Коробов с Бессмертновым светиться были не должны. Они, проведя все необходимые инструктажи, с самого утра дежурили на своих позициях.       — И правда, жаль, — вздохнул Шарф. — Мы могли бы гастролировать по Союзу весь год.       — Если бы сумели согласовать это с майором, — скептически хмыкнул Денди.       — Ну уж нет, на год я не подписывался! — возразил Зонт. — У меня, знаете ли, забот полон рот.       — У нас, знаешь ли, тоже, — встрял Диско. — Иногда критически необходимо устроить себе отпуск и годик поколесить по галактике на танке с электрогитарой, жизнь сразу начинает видеться в других красках. Но по Союзу тоже можно.       Отколовшиеся от коллектива блондинка и Бабочка между тем вдохновенно бегали среди артистов и знакомились со всеми подряд.       — Вот уж кто совсем не печется о конфиденциальности, — закатив глаза, прокомментировал это Зонт. — Впрочем, если они нас не вспомнят…       — Салют! — бодро приветствовал их незнакомый голос.       Молодой человек в белой рубашке нараспашку и таких же белых брюках «клеш», темноволосый, лицом чем-то похожий на Бентона, подошёл к иностранцам.       — Салют, — хором приветствовали его те.       — А вы тоже со своим, да? — спросил он, лукаво поглядывая за спины музыкантам. — Со своими инструментами, я хотел сказать?       — Тоже, — сдержанно улыбнулся седовласый, но подтянутый (негласный) лидер коллектива.       — Валерий, — протянул руку молодой человек. — Селезнёв Валерий, ВИА «Самоцветы». Можно просто Валера.       Таймлорды многозначительно переглянулись, будто оспаривая между собой право назваться Джоном Смитом, но Джо их опередила и отрекомендовала простому советскому парню каждого по очереди:       — Это Доктор, Доктор, Доктор и Доктор, там ещё два Доктора, а меня зовут Джо Грант.       Валера растерянно поморгал. Несмотря на то, что чего-то такого он и ожидал от буржуазных гостей фестиваля, ему понадобилось время, чтобы собраться с мыслями.       — Да, ВИА «Айболиты-60», — представился Диско, спустив чёрные очки на нос.       — Почему Айболиты? — удивлённо взглянул на него Шарф.       — Почему шестьдесят? — удивился Зонт.       — А-а-а, ну да, — советский музыкант наконец выдавил из себя улыбку и поцеловал руку девушке. — Вы так хорошо говорите по-русски, я бы ни за что не догадался, что вы англичане.       — Мы тут уже не в первый раз, — ответил Денди.       — С чем пожаловали к нам сейчас?       — С песней, — одновременно выдали Доктора. Им строго-настрого было запрещено распространяться о цели своей поездки.       — Что за песня?       — Детская, — уклончиво ответил Шарф. — Ну, знаешь, ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля…       — А, песенка из «Крокодила Гены», что ли? Я думал, её кто-то другой поёт.       — Почти, — улыбнулся Зонт.       Валера тем временем обратил всё своё внимание на то, ради чего он и подошёл к иностранцам. На гитару, стоявшую на стойке. Совсем новенькая, заграничная, лакированная — загляденье, а не гитара! Погладив пальцами гриф, он осторожно поинтересовался:       — А можно мне сыграть?..       — Нужно! — отозвался главный по гитарам, Диско. — Что будешь играть?       — Как — что? Конечно, наш главный шлягер, который мы сегодня будем исполнять. «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз…» Что, не слышали?       — Слышали. А давай-ка лучше вот так!       Диско поднял гитару, включил в сеть, повозился немного с настройками и взял несколько низких нот. Валера пришёл в восторг.       — Я тоже хочу, дайте попробовать!       — Не учи его «Рамштайну», это преждевременно, — обернулся Денди.       В помещение величаво вплыл солидный во всех смыслах мужчина в строгом костюме. Увидев его, Доктор-Бабочка и блондинка издали визг восхищения.       — Муслим Магомаев! — неугомонный юноша-таймлорд подлетел к артисту и начал неистово трясти его руку. — Потрясающе, я вижу вас живьём! Я большой-пребольшой, огромный, прямо-таки гигантский поклонник вашего голоса!       — Подтверждаю, я тоже ваша преданная фанатка! — странная девушка в сером пальто не отставала от приятеля. — Ваш голос — это нечто! Знаете, когда в сорок шестом веке я была на большом концерте галактической классики, голографический оркестр играл вашу «Мелодию», и весь зал плакал! Даже крокинианцы, у них слёзы текли из глаз, а у крокинианцев десять глаз!       Озадаченный Муслим Магомаев нервно улыбнулся и пожал руки своим несдержанным поклонникам. В целом, любой легендарный певец должен быть готов к неадекватным восторгам, но чтобы концерт галактической классики — это слишком даже для его таланта.       Сцену прервал вибросигнал смартфона, раздавшийся у блондинки в кармане. Даже не сомневаясь, кто бы это мог быть, девушка достала гаджет и, отвернувшись от толпы, заглянула в экран.       «Жду у студии 217Б».       О. Неужели он внял голосу разума и доводам Трины и готов помочь в поимке своего «друга»? Было бы просто великолепно.       — Всё в порядке? — спросил стоявший неподалёку Зонт.       — Да, всё прекрасно, — Блондинка улыбнулась. — Я ненадолго отойду.       Она сунула телефон в карман и побежала к нужной студии. И если она хоть на секунду подумала, что её прошлое «я» поверило в то, что всё действительно прекрасно, она слишком плохо себя знала. Зонт подошёл к остальным и тихо, не привлекая лишнего внимания, сообщил о происшествии. Бабочке пришлось отвлечься от светских бесед в одни ворота, Диско — от уроков андерграундной музыки. Теперь все были озабочены исчезновением Блондинки.       — С этого обычно и начинаются неприятности, — покачал головой Денди. — За ней нужно проследить и подстраховать в случае необходимости. И никто не сделает это лучше нас.       — Я сумею разобраться с этой «неприятностью», — голосом человека, не привыкшего сомневаться в себе, ответил Диско. — Я задам ей хорошую взбучку. О нет, не ей, — поправился он, увидев вопросительные взгляды, — а ей. Ай, забудьте, я ухожу. Если что-то пойдёт не так, пошлю телепатический сигнал.       Он максимально незаметно отделился от группы и отправился в увлекательное путешествие по коридорам, закоулкам, лестницам и лифтовым шахтам Останкино. На его стороне были смекалка, звуковая отвертка и легкий телепатический след Блондинки (её мысли скакали, будто напряжение в лампочке Ильича, коими освещались подсобки), на её стороне — чисто женская уверенность в своей правоте и неуязвимости. Доктор был уверен, что победа будет за ним. Или за ними, если учитывать, что и будущая Доктор собирается поговорить по душам с Мастером.

***

      О стоял у входа в студию, перекатывая в пальцах затасканный пятак. Согретый пальцами металл был на ощупь похож на некоторые тумблеры в ТАРДИС, и это почему-то здорово успокаивало.       — Ну? — Доктор появилась рядом с ним стремительно и тихо, словно выросла из-под земли.       — Золотко, тут такой расклад… — Мастер сунул пятак в карман брюк и вздохнул. — Вам вообще не улыбается выступать. Вы вообще все можете погибнуть. Я не знаю, что именно Мастер сделал, но когда он просматривал программу вещания, он как-то противно захихикал, увидев вашу очередь.       — О, ты же знаешь, меня не так легко убить, — Трина позволила себе улыбку.       — Думаю, он это учёл. Док, послушай, — мужчина подался вперёд, обхватил личико Доктора ладонями, заглядывая в её глаза. — Откажись от этой идеи. Пусть твои друзья идут. Не рискуй собой.       — Не могу, О, — Трина накрыла руки друга ладошками. — От этого зависит будущее человечества. Теперь нужно определить — ты готов помочь нам или просто отойдёшь в сторону, когда всё придёт в движение?       — Варианта «прикинуться верным Мастеру» нет? — О хихикнул. — О, золотко, ты даже не представляешь, что такое работа под прикрытием. Поверь, будет лучше, если я пойду с ним на сцену и мне дадут в руки что-то тяжёлое.       — Окей. То есть, ты готов врезать ему, когда мы будем бежать к нему, чтобы схватить, — улыбнулась Доктор. — Я знала, что ты умничка.       О улыбнулся в ответ, а потом наклонился к девушке и поцеловал её, держа лицо руками и не позволяя вырваться и ускользнуть, как Доктор просто обожала делать.       Но поцелуй не продлился долго — оба понимали, что не время и не место. О отпустил Доктора и щёлкнул её по носу:       — Буду с нетерпением ждать вашего выступления. А сейчас пойду в гримёрку, чтобы Мастер ничего не заподозрил.       О ушёл, а Доктор так и стояла возле входа в студию, хлопая глазами. О, новому рту, кажется, понравилось целоваться с мужчиной. Интересно. На вкус, кстати, вишнёво. Ну да, О говорил, что любит вишнёвый джем. Вкусно.       Но нужно идти назад.       Доктор поправила пальто, чуть улыбнулась и побежала назад, в студию, в которой снимали «Песню Года».       Диско почти дошёл до точки, где находилась Доктор, но вдруг из тени вышла элегантная женщина в шляпке и преградила Доктору дорогу.       — Ты тоже здесь, — заключил Доктор, глядя на Мисси.       — Представляешь, меня это не радует, — съязвила женщина. — Ищешь свою подружку-блондинку?       Дождавшись кивка, женщина продолжила:       — У неё там что-то вроде знакомого. Ты же знаешь, у нас всегда есть мальчики на побегушках. И текущий по уши в неё втрескался. Так по-человечески.       — И ты меня любезно решила об этом предупредить? — уточнил Доктор.       — О, не язви, — Мисси вздохнула. — Я же знаю, ты понимаешь ситуацию. Мы оба понимаем. Пусть парнишка признается, или по крайней мере попытается.       — Сомневаюсь, что ей это нужно, — проговорил Доктор задумчиво.       — Всегда лучше попытаться и получить отказ, чем не пытаться вовсе. Мы оба знаем, — Мисси невесело улыбнулась. — Я — так точно.       Диско вздохнул. Он подозревал, что Мастер в женской ипостаси подвергся чудовищной гормональной перестройке и, согласно базовым природным паттернам поведения, увидел в нём, Докторе, прости Господи, партнёра. Не то что бы Доктор был против путешествовать со старым другом-подругой, но только без уничтожения планет, убийства разумных, обмана, шантажа, подкупа, вымогательства, членовредительства, пыток, а также всего перечисленного, сделанного ради удовольствия. Доктор так-то тоже не ангел, но большинство того, что Мастер считал само собой разумеющимися вещами не приемлел. В этом они никак не могли сойтись.       А сейчас этими полуобмолвками Мисси подтвердила подозрения Доктора.       — Мисси… Мне придётся их прервать. Дай мне пройти, — он сделал шаг вперёд, и теперь их с Мисси разделяло не более двадцати сантиметров.       Мисси нахмурилась, а потом сократила расстояние между ними до десяти сантиметров и прошептала:       — А теперь послушай меня, старый дурень. Во время записи в башню ударит молния. Громоотводы подпилены. И если вы в этот момент будете на сцене — вас всех поубивает током от подключённых инструментов. Особенно достанется тебе с твоей глупой электрогитарой. Если есть возможность — не выходите на сцену до этого момента. Не знаю, скажите, что кто-то сломал ногу, или свернул шею, или что там помешает выйти на сцену в общей очереди. И Время тебя упаси сказать, что это тебе кто-то подсказал. Я не хочу, чтобы меня ногами забили мои же прошлые лица за предательство.       — Почему ты говоришь это? — спросил Доктор таким же шёпотом.       Мисси замолчала и отвела взгляд, до того уверенный и твёрдый:       — Н-не важно. Просто я… Не знаю, зачем предупредила тебя.       Её два сердца бились быстро-быстро, Доктор чувствовал это.       Он аккуратно нашарил руки Мисси, сжал её изящные ладони в своих:       — Я не скажу. Обещаю. И… Спасибо. Мы сделаем всё, чтобы никто не пострадал. Но, пожалуйста, и вы сделайте. Ты сделай. Я знаю, в тебе достаточно добра, чтобы сейчас помочь мне немного.       — А в тебе достаточно хитрости и наглости, чтобы тебя можно было полюбить, — Мисси улыбнулась, сжимая руки Доктора. — Не обещаю, что прошлые Я откажутся от захвата мира. Не обещаю, что я от него откажусь. Но… Возможно, не сегодня.       Доктор улыбнулся, вглядываясь в глаза Мисси и молясь всем известным ему богам, полубогам, недобогам, будущим богам, метабогам и прочая, прочая, чтобы Мисси отложила захват мира ещё на пару тысяч лет.       — Спасибо, — он притянул к себе правую руку Мисси и поцеловал тыльную сторону ладони. — Я пойду и заберу Доктора. И как-нибудь уговорю её и остальных переждать удар молнии.       Доктор отпустил Мисси и, аккуратно её отодвинув в сторону, прошёл дальше по коридору. Женщина задумчиво посмотрела ему вслед, а потом поспешила к гримёрке. У дверей она столкнулась с О. Он был доволен до ужаса. Казалось ещё чуть-чуть — и он треснет пополам, а из трещины полезет что-то радужное и с блёстками. Отвратительно.       — Спасибо за помаду, — О достал из кармана небольшой тюбик. — Я щедро намазал, петь Доктор не сможет. И всё же, какая же она вкусная…       — Кто? — Мисси забрала протянутую помаду и покрутила тюбик в руках.       — Помада! — воскликнул Мастер поспешно. — А нет таких для мужчин?       — Ты же знаешь, я сама её сделала, — процедила Мисси.       — Ну да, и паралитика в неё всыпала щедро. Я так прикинул — на три часа действия помады хватит. Петь Доктор не сможет. Но что, если они по каким-то причинам выступят позже?       — Мы всё рассчитали и проверили. Точно в середине их жалкого перформанса в башню ударит молния, и их надёжно оглушит. А за те полчаса, что Доктора будут валяться в отключке, люди догадаются выключить камеры и сделать радио-шоу. И мы на нём выступим, — ответила Мисси, доставая другую помаду и подкрашивая ею губы.       — Да так, я просто вдруг подумал… Вдруг Доктору удастся избежать удара молнии? — О улыбнулся, глядя на Мисси. — Знаешь, я бы даже не расстроился.       Он подмигнул женщине и вошёл в гримёрку, весело насвистывая мотив их победной песни. Мисси посмотрела в его затылок, представляя, как там появляется аккуратная сквозная дырочка.       Какой же она будет бесящей сволочью.