Отец?

      «Нужно просто плыть по течению и жить станет легче» — говорят Себастьяну диванные психологи из интернета на его запросы. Он тупо смотрит на мигающий курсор на экране телефона, считая, сколько раз у него дёрнулся глаз за последнюю минуту. Главное не забыть стереть историю поиска в браузере, а то у отца появятся вопросы, на которые ответов у Себастьяна не найдется. Зато всегда у отца найдется линейка, которой он попытается выбить из него ответ.       «…плыть по течению» это, конечно, правильно, но Себастьян плавать не умеет.       По ту сторону экрана наверняка сидят такие же подростки, как и он, но только ему нужно решение проблемы, а они написывают на это совсем не правильные советы, считая себя доморощенными психологами. В какой книжке вычитали, не подскажете?       К этой жизни у Чеса много вопросов, но он ответ на них не получает и потому плевать. Ответы есть — заебись, ответов нет — ну, и похуй. У Чеса к жизни подход простой.       Себ бы хотел так же, но он так не может. Вопросы будто скребутся изнутри его черепной коробки, не дают спокойно спать, есть, жить, дышать, потому что у него есть отец, потому что он буквально за дверью. Он встречает его после школы, чтобы доводить своей скрипкой до нервного тика и шалящих нервов, он бьёт его какой-то чертовой деревяшкой за мельчайшие ошибки, он...       Его отец.       Знатоки из интернета дают дельные (нет) советы на тему: «как общаться с собственным отцом, если...», которые легче жить Себастьяну совсем не помогают. ;       Свои критичные замечания отец выплёвывает Себастьяну прямо в лицо. Брызжа слюной и чуть ли не крича ему в ухо, он требует от него исполнения партии наравне, наверное, с Паганини или с кем бы то ещё ни было. Но Себ всего лишь неокрепший психикой подросток, у которого ломит запястья от долгой игры на ненавистной скрипке. Ну, и ещё от ран, что появились благодаря линейке и широкому жесту отца. Он, знаете ли, размахивается не щадя, хлестает от души, от всего своего любящего отцовского сердца.

почему ругаешь, отец?

почему не признаешь мастерство?

почему бьешь?

почему не любишь?

я же твой сын

почему, отец?

отец?..

      «Это воспитание, Себастьян» – говорит мама, слабо улыбаясь.       Связь прервалась. Не к тому обращаетесь. Почему Почему Почему

Скажи, чертов старикан!

;       Себ подушечки пальцев стирает до мяса, кровь с запястий марает рубашку. Рукав противно прилипает к руке, на ткани ниже локтя почти красиво расползаются красные капли неровными кляксами. Себ кидает рубашку в стирку, забирается в ванну, включает воду. Настраивает, чтобы не-горячо-не-холодно, и осторожно подносит руки под струю воды.       Шипит-шипит-шипит сквозь зубы, потому что, отец, больно, блять! Всхлипывает всего раз, как слышит: – Себастьян, ты что, опять плачешь? – доносится из-за двери голос мамы. Как только услышала. – Нет, мам!

Конечно нет, блять, смеюсь.

мама, мне больно

;       Скрипка раздирает барабанные перепонки. Себу кажется, ещё чуть-чуть, и из ушей пойдет кровь. Он уже терпеть не может на ней играть, даже видеть эту скрипку. Ненавидит буквально до зубного скрежета, так же как и отца. Так и хочется разнести ее о стену, чтобы прям в щепки, в порванные струны, как и отца.       Но смычок все движется и движется по струнам, то медленно и плавно, то быстро и резко.       Отец смотрит пристально, выискивает мельчайшие ошибки и так в почти идеальном исполнении, требует большего и показательно взмахивает линейкой, чтоб не расслаблялся.

Старик, иди отдохни, хуевый из тебя родитель.

      От такого простого жеста у Себастьяна рука невольно вздрагивает и он сбивается.       Он пытается продолжить, торопливо ставит смычок на место, но отец коротко взмахивает рукой, давая понять, что достаточно. Взирает с высока взглядом, не предвещающим ровным счетом ничего хорошего.

впрочем, как и обычно

      Смычок грустно царапает по струнам.       Себ затравленно и боязливо заглядывает отцу в глаза. Они холодные, словно стеклянные; светлые, колющие безразличием. Отец умеет смотреть так, словно ты самый провинившийся грешник на земле и тебе пора гореть в аду, ведь ты сделал ошибку; умеет смотреть так, словно ты грязь под ногами, об которую противно марать начищенные ботинки; словно ты – сам по себе ошибка, тебя пора исправить, так что не криви лицо, когда тебе по рукам вполне заслуженно бьёт линейка.

Единственной твоей ошибкой было заводить ребенка, отец.

      Себ обречённо закатывает рукав пиджака и замечает, что руки чуть трясутся.       У отца глаза злые, колючие, серые, ненавистные. Себ смотрит и понимает, что единственное, чего он хочет — это сжаться в комок и сдохнуть до того, как тот успеет замахнуться. ;       Кажись, у него едет крыша. Так говорит Чес, оглядывая его при новой встрече и озвучивая слова, давно вертевшиеся у него на языке — он свои мысли озвучивает всегда почти мгновенно, независимо от содержания этих мыслей, но только если он с Себом и это не касается его семьи, в частотности отца. Из Чеса, конечно, тот ещё психолог, и потому Себ не верит.       Но…       Его теперь не узнает никто.       У него глаза бешеные, с лопнувшими капиллярами и синяками под ними же. Синюшно-серые. Чес сравнивает его с мертвецом и говорит, что если так и продолжится, то костюм на Хэллоуин Себу придумывать не придется. Он шутит глупо и не смешно по мнению Себастьяна, но выглядит все равно… пугающе.       Он просто по ночам не спит, ведь встречается с Чесом у помойки в их переулке, потому синяки и вид в принципе у него, ну, как у человека почившего или зомби. Хоть с этим Себ согласен, да.       Его пушистые вьющиеся волосы стоят чуть ли не дыбом, потому что Сеьастьян совсем отбился от рук потому что он больше не зализывает их лаком для волос. Чес говорит, что выглядит он как фрик, но у нас в компании все такие!       Подушечки пальцев стёрты и грубы теперь не из-за скрипки, а из-за гитары — черт, кто знал, что вещь охуенная. Гитара отличная, по мнению Себастьяна, он обращается с ней аккуратнее в сто миллионов раз чем со скрипкой, ведь ее он ни за что не хочет расшибить о стену. Скрипка куплена отцом за бешеные деньги, вот пусть и засунет ее себе в- Себастьян, что за слова?! Гитара хоть и краденая из консерватории, но это уже никого не волнует. Даже Себа. только охранников.       Он давно не тот прилежный мальчик.       Он панк, ему похуй, отец, слышал?       Панк. Гитарист. Сумасшедший. Поехавший? Себастьян Глэм. К черту фамилию.

«Отец, а ты знал…»

      Он на пару с Чесом да, с тем, возле помойки- курит сигареты. Пьёт палёный алкоголь. Гуляет по ночам. Играет на гитаре, а не на скрипке. Ведёт себя, как те, кого ты называл отбросами, отец.       Да теперь он и сам…       «Отброс! Позор семьи! Ничтожество! Ты променял семью на хлам, на мусор!» Ну а вообще…

Глэму похуй.

      Он свободно шлёт нахуй всех за Чесом повторяет, правда, и ему помогает.       Так легче. Теперь не приходится слушаться тебя во всем, отец.       «…что того мальчика больше нет?»

Отец?