---
Катя изучающе рассматривает щедро ощетинившуюся иголками причудливую зелень, вспоминая подаренный Леоновским роскошный банально-глянцевитый букет алых роз, так и забытый на кухонном столе. — Оригинально, — усмехается уголками губ. Чиглинцев только неловко улыбается. — Такой же колючий, как ты. Лаврова смеется. А потом вдруг целует Чиглинцева в щеку. — Спасибо, Миш. По крайне мере, точно не засохнет с нашей работой, — добавляет, забавно фыркнув. И правда — колючая. Но все равно — самая-самая. Лучший опер, прекрасный аналитик и самый надежный друг. А колючки можно и потерпеть. В конце концов, они же друзья.---
Незамысловатый и простенький цветок, совсем как в сказке, распускается ближе к полуночи. Катя, совсем зарывшись с бумажками, устало откидывается в кресле, рассеянно разглядывая захламленный папками стол. И замирает, удивленно рассматривая распустившиеся цветы. Сквозь сочную зелень, почти перекрывая колючки, ярко алеют бутоны — маленькие вспышки пламени, буйно расцветшего посреди промозглой весны. На сердце теплеет тоже.