Ангел

Итачи собрал сумку, запечатав необходимое для путешествия в свитках. Кин смотрела на все с большим любопытством, а потом даже попробовала сама запечатать вещь. Первый свиток она испортила, благо тот пустовал, но второй раз девушка успешно повторила действие Итачи и упаковала свои скромные пожитки — нижнюю юкату, в которой она ходила по дому, сменный комплект, который носила, пока юката сохнет, а также один запасной уличный. Нацепив просторные штаны и футболку, почти такие же, как сейчас красовались на Итачи, она взяла в руки дорожный плащ нукенина и протянула ему. — Мне не обязательно его надевать. Надень сама, не то замёрзнешь. — Безразличным тоном сказал Учиха. И Кин покорно последовала его словам. Они выходили задолго до заката, нукенин помнил, что им нужно будет где-нибудь поесть, причем, желательно горячей пищи, а значит, добраться до этого места лучше до темноты. — Для всех, кто встретится нам по пути мы — муж и жена, запомни это. — Так же безразлично констатировал Учиха, выходя из хижины и подавая ей руку. — Муж и жена? — Она удивленно моргнула. — Почему не брат и сестра? Итачи дернул уголком губ, скрывая улыбку, и с любопытством глянул на собеседницу. — Ты когда-нибудь видела таких непохожих друг на друга брата и сестру? — Ой. — Она немного покраснела, отведя взгляд. — Да, конечно ты прав. Они покинули хижину и Кин грустно окинула ее взглядом, прежде чем повернуться спиной и больше уже не оглядываться. Она была немного опечалена, но понимала всю необходимость возвращения Итачи назад в Аме. Учиха молчал. Он чувствовал некую грусть оттого, что этот месяц его внезапного отдыха закончился так быстро. Он не жил мирной и тихой жизнью с момента, как поступил на службу в АНБУ, и этот месяц был для нукенина чем-то вроде глотка свежего воздуха в душной атмосфере заданий, планирования и убийств. Все, чего он хотел — это мира, и как ни странно, девушка рядом с ним хотела того же. Они зашли в какой-то придорожный трактир, чтобы поесть и продолжить свой путь. Сегодня на ночлег Итачи планировал остановиться в полночь, так как скорость Кин была довольно низкой, идти придется долго и много. Но, потом, уже проваливаясь в сон, он распахнул глаза от посетившей его идеи. — Ты умеешь ездить верхом? — Спросил Учиха спутницу, которая свернулась калачиком у костра в дорожном спальнике. — Наверное, да. — Неуверенно ответила она. — Ты вообще ездила верхом? — Да, да, конечно. — Она заерзала, укладываясь поудобнее и застенчиво пробормотала. — Но, наши верховые животные немного отличались от местных. — Интересно. — Почти без единой эмоции сказал Итачи, но ему было очень сложно скрыть заинтересованность. — Я могу показать. — Ты должна отдыхать. — Это не сложно, короткие и приятные воспоминания мне воссоздавать практически не энергозатратно. — Она улыбнулась. Учиха кивнул и, вылезая из своего спальника, присел рядом с Кин. Она снова протянула ладонь к нему и в миг в его голове возникла картинка. Это больше напоминало лоснящуюся иссиня-черную кошку, а не лошадь. Гигантскую худую с немного более вытянутой мордой и прозрачно-голубыми глазами, почти как у самой Кин, гибкую и грациозную. Это моя Амено, я вырастила ее с младенчества и сама объездила, когда та подросла. — Послышался в голове шепот Кин. А потом Итачи увидел, как Кин приблизилась к этой кошке и протянула руки. Животное коснулось ладони девушки и издало утробный звук, видимо это было одобрение. Кин взобралась на голую спину и, слегка подтолкнув ногами в бока, направила кошку вперед. Та огромными прыжками преодолела довольно большое расстояние и, перепрыгнув забор, выскочила в ближайший лес, пересекая небольшие речушки. Деревья и трава в этом месте были похожи на то, что привычно глазу Учихи, за исключением цвета — он был больше иссиня-голубой, чем зеленый и местами уходил в оттенки фиолетового. Скорость этой кошки захватывала, а мир, который открылся взору Итачи поражал не меньше. Это было больше похоже на странный немного сумбурный сон, который иногда у Итачи возникал от слишком большого количества обезболивающего. Кин отняла ладошку и улыбнулась. — Я могу показывать тебе больше добрых картинок. — Она застенчиво глянула на него. — Мне нравится, как ты улыбаешься. Учиха вдруг понял, что вся его надменно-холодная маска, которую он так старательно держал все время и которая постоянно трещала по швам, вдруг слетела именно сейчас, когда он видел и словно ощущал, как совершенно странное животное в совершенно чужом мире, бежало по совершенно непонятному ландшафту и несло на своей спине эту девушку. Он резко отпрянул от нее и поднялся, снова возвращая лицу непроницаемость. — Доброй ночи. — Только и сказал он, забираясь в свой дорожный спальник. — Доброй ночи, Итачи-сан. И они уснули. Спать на улице у костра было холодно, но приятно. Учиха распустил воронов, чтобы те контролировали периметр, и провалился в чуткий освежающий сон. Едва на горизонте появилось зарево, он проснулся и, свернув свой спальник, чуть подкинул дров и, проверив территорию, стал смотреть в огонь. Зрение уже начало подводить. Приходилось сильно концентрироваться, чтобы видеть более-менее четко языки пламени. Ничего, острота зрения — не такая уж и проблема, до тех пор, пока он видит свет и тень, Итачи будет способным вести бой. С тех пор, как Кин показала ему картинки из своей жизни, все его четко структурированные мысли, что обычно посещали Учиху в моменты одиночества, перемешались и закрутились в тугой узел сумбура. Обычно он думал о брате и планировал свою последнюю битву, сейчас же он думал о той гигантской кошке и мире, в котором жила Амацухьто. Странно, но она ничем не отличалась от человека, говорила на том же языке, даже ее чакра была такой же по ощущениям. Но, она была такой… Невинной? Попытавшись вернуться обратно к мыслям о брате, Итачи вдруг представил, как перед смертью просит его позаботиться о Кин. Нет, тогда отото в ярости разорвет бедную девушку. Но, кто позаботится о ней, когда его не станет? Кисаме прекрасный напарник и собеседник, но он знает, как заботиться о клинках, а не о людях. Конан? Отдать Ангела Ангелу. В принципе, она смогла бы воспитать Кин и принять ее под свое бумажное крыло. Он не умрет не продумав и это. Теперь нужно явиться к лидеру, рассказать о том ритуале и о ценности девушки, оставить ее в Амэ и завершить свои дела. Учиха думал, что еще успеет в поимке нескольких биджу, но уже сомневался, что доживет до Девятихвостого. Поворошив палкой костер и снова поглядев на искры, которые то расплывались, то становились чуть более четкими, Итачи взглянул на Кин, все еще спящую, свернувшись клубочком. Ночь была довольно морозной и, как всегда, холоднее всего было в предрассветный час. Что ж, зато не нужно искать воду — снег, лежащий повсюду, позволял быстро утолить жажду, если натопить его в котле. Разбудив Кин с первыми лучами солнца, он дал ей онигири, который они вчера прихватили с собой в трактире и съел свой. — Нам нужно ускориться. — Констатировал Учиха, понимая, что до Амэ с их скоростью еще почти неделя пути. — Мы поедем верхом? — Да, я добуду лошадей, но до ближайшего поселения нам нужно дойти пешком. Они поспешили продолжить свой путь. Кин смогла уже без проблем запечатать свой спальник, Итачи даже не пришлось напоминать ей, как это делать. Они пришли в поселение к полудню и, наспех пообедав, отправились искать конюшни. Девушка старалась не отставать от Итачи и пряталась за его спиной каждый раз, когда чувствовала на себе заинтересованные взгляды. Учиха очень быстро договорился с конюхом и вывел лошадей навстречу ожидавшей у ворот конюшен Кин. — Ах, какие красивые! — Восхитилась девушка, тут же бросаясь к животным. Гнедые, довольно молодые кобылы были полны сил и готовы проделать длинный путь, который им предстоял. Итачи протянул повод девушке и она неуверенно приняла его. — Зачем столько железа? — сконфуженно оглянулась она на Итачи. — Чтобы управлять лошадью. — Итачи перекинул уздечку через голову лошади и взобрался в седло, показывая Кин, что нужно делать, но та отрицательно качнула головой. — Бедная, ей не нужно все это. — Она потянулась к ремешкам на уздечке, расстегивая их и уверенно стягивая ее с лошади. — Что ты делаешь? — Итачи в изумлении наблюдал, как, повешав уздечку на ручку одной из дверей конюшни, девушка принялась снимать седло, расстёгивая подпругу. — Снимаю ненужное. — Она пожала плечами. — Бедное животное. — Причитала она, гладя по шее гнедую кобылу. — Но, ты не сможешь ехать без уздечки. — Начал было Итачи. — В этом мире люди могут управлять лошадьми именно за счет амуниции. — Это лишь потому, что людям лень слушать животное. — Парировала девушка ловко забираясь на спину лошади, цепко держась за гриву. Удивительно, но кобыла послушно двинулась вперед, ровняясь с Итачи, а потом направилась дальше, словно ведомая на поводу. Бросив недоверчивый взгляд, Учиха поджал губы и, кивнув, чуть подался корпусом вперед, пришпоривая свою лошадь. Едва они выехали на главную дорогу, он сообщил, что нужно ускоряться и Кин, кивнув, перевела лошадь сначала в рысь, а потом в галоп. Странный восторженный вопль вырвался у нее из груди. — Вот это да! — Она залилась смехом. В голове Итачи мелькнула мысль, что это, наверное, второй раз, когда он слышал ее смех. Впервые она смеялась, когда забрасывала Учиху снежками. — Какие странные ощущения и такой ритм! Ах! Смотри, я могу не держаться! А ты можешь, Итачи-сан? — Девушка расставила руки в стороны, радостно вереща. Конечно же он не мог. Ему нужно держать уздечку. Надменно фыркнув, он пришпорил свою кобылу и проследовал вперед по дороге, ведущей в Амэ. Девушка привлекала своим восторженным воплем слишком много внимания. Итачи подумал было сделать ей замечание, но потом просто сдался, понимая, что на этом периметре нет никого кроме них и его воронов.