Неба мало

POV Юкихито До эфира пятнадцать минут, и их сейчас гримируют. Купив в автомате воды, сажусь рядом с занявшей свою позицию Шоко. Мельком смотрит на меня, устало кивает в знак приветствия и продолжает меланхолично наблюдать за тем, как оператор готовится к съемкам, устанавливая камеры напротив уютного диванчика в студии. - Мы правильно делаем?- вдруг спрашивает Шоко. Вздрагиваю и недоуменно поворачиваюсь к ней. - Ну,- поясняет она,- не пытаясь возразить им, мы поступаем правильно? «Да нет, наверное»,- кажется мне сейчас самым верным ответом, но вместо этого я мрачновато усмехаюсь. - Знаешь, я расстраивался ровно тридцать секунд, что Рен буравил меня взглядом. А потом махнул рукой: либо они сейчас сами окончательно окунаются в дерьмо по самые уши, а затем совместными с нами усилиями пытаются смыть это с себя, либо красиво выкручиваются, руша по пути свои и без того перекособоченные жизни. - Они не встречаются,- тут же догадывается Аки. - Нет,- качаю головой.- Вот уже полтора года, как нет. Немного нервно смеется. - Тогда какого черта весь этот цирк? - Наверное, всё оттого, что теперь твое пернатое чудо дел наворотило,- улыбаюсь я, имея в виду Фуву.- Откуда вообще взялась эта Накадзима? На обычно бесстрастном лице менеджера возникает пренебрежительно-скептичное выражение, и она упрямо скрещивает руки на груди. - Бесполезная тема для разговора. Он не станет слушать. Они давно за спиной президента друг у друга ночуют, поэтому другого выбора у нас не было: до того, как кто-нибудь из папарацци выложит сенсационные фотографии в Интернет, мы решили, что правильней будет об этом заявить. Так и к нам претензий меньше, и Хирано спокойней. - О да. Хирано в полном покое, Такарада на седьмом небе от счастья, который час считает розовых овец, а мы с тобой стали сценаристами нашего личного Апокалипсиса. - Твои пернатые чудеса,- едко отзывается Шоко, имея в виду Кёко и Рена,- тоже скромно в стороне не стояли. - Раскрутка их фильма требует жертв. - Как и все, что они делают,- разводит руками Аки. Мы не были с ней друзьями, скорее товарищами по несчастью. Познакомились мы еще на съемочной площадке Темной Луны, и с тех пор периодически пересекались, пользуясь осведомленностью и связями друг друга: всегда полезно иметь пусть не своего, но знакомого человека в шоу-бизнесе, особенно когда он работает в конкурирующем агентстве. Взаимовыгодное знакомство подкреплялось зачастую общими интересами: благополучие каждого из наших подопечных вопреки всяким законам логики зависело от их общего благополучия, и этот факт мог работе как мешать, так и способствовать. Печально вздыхая и растерянно озираясь вокруг, к нам подходит Амико. - Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Мы с Аки переглядываемся и с весомой долей снисхождения смотрим на третьего, новоиспеченного участника нашего тандема. - То же, что происходит каждый раз, стоит им всем собраться в одном помещении,- Шоко подвинулась, предлагая Танако сесть рядом. - Тогда почему она меня не слушает?- задает очередной риторический вопрос Амико, имея в виду Кёко. - Потому что есть всего два человека, которых она слушает,- отвечаю я.- Рен и Котонами. Канаэ здесь нет, а Рен в данной ситуации ничего хорошего не посоветует. Амико задумчиво ковыряет ногти. Затем, придя к какому-то выводу, поднимает на меня любопытный взгляд. - А Фуву-сана она слушает? Шоко, в ответ на мой тихий смешок, возмущенно поворачивается к Танако. - Сплюньте. Если это вдруг случится, и я, и вы лишитесь в лучшем случае подопечных. В худшем – работы. *** POV Кёко Для моих отношений с Шо у меня была, быть может, не совсем точная и высокохудожественная, но крайне правдиво отражающая реальность метафора. Находясь на безопасном друг от друга расстоянии, мы стояли на устойчивых платформах. Надежных, с металлическими бортиками вокруг. Шансов на падение – ноль. Стоило нам сделать шаг навстречу, мы ступали на тонкий акробатический трос. Таким образом, мы оставляли за собой весьма сомнительный выбор: либо рвется трос, и мы оба падаем в пропасть, либо я теряю равновесие и стремительно лечу вниз одна. Первый вариант был страшен сам по себе: порвавшийся трос заново не связать, падать вместе не так страшно, но и результат неутешительный – возвращаться нам некуда. Это как столкновение двух локомотивов: зрелищно, но катастрофа налицо. Второй был куда лучше и уже имел место быть: я однажды сорвалась, больно ударившись о казавшийся мягким страховочный мат. Но в тот раз я поднялась быстро: мне сразу показали на нужную лестницу, обеспечили перилами и надежной страховкой, а вид быстро поднимающегося на своей платформе Шо лишь подстегивал мой азарт. Но теперь мы вновь балансируем на тонкой проволоке. И чем выше мы взлетаем, тем больнее потом падать. А падать, я почти уверена, придется мне. Сейчас мы в комнате ожидания – ждем, когда нас позовут. Я стою рядом с Реном, но чувство самое поганое, какое я только могла вообразить в отношении себя. Только в присутствии Шо я ощущала это давящее напряжение и подсознательный страх. Так чувствуешь себя, надувая шарик: он вот-вот лопнет, а ты продолжаешь вдувать в него воздух, преследуя непонятную эстетическую или же нарциссическую цель. Но была еще и иная причина – сам Цуруга. - Ты меня показательно игнорируешь, потому что?..- решилась, наконец, я, спрашивая шепотом, дабы разговаривающий в дальнем углу со своим менеджером Шо ничего не услышал. - С чего ты взяла?- казалось, искренне удивился Рен. Я язвительно поморщилась. - Ну не знаю. Может, из-за того, что кроме реплик из сценария ты мне за два дня так ничего и не сказал? Рен задумался. - Утреннее «привет» не считается? - Рен!- отчаянно цежу я. - Ну что? - Я тебя сейчас побью,- абсолютно серьезно оповестила его я. Немного повеселев, опускает на меня взгляд. - Серьезно, что ли? - Сомневаешься?- с вызовом приподнимаю я одну бровь. Не выдержав, Цуруга смеется, и у меня самопроизвольно появляется облегченная улыбка. - Хочешь, признаюсь?- хитро смотрю на него. - Ну, давай,- заинтересован в меньшей степени, чем пытается показать, но в этом весь Цуруга Рен. - У меня созрела новая мотивация пролонгированного действия, сроком в полтора часа. - И она заключается…- губы слегка дергаются в улыбке. - Острый приступ ограниченной мизантропии,- уклончиво отвечаю я. - Это ты так маскируешь «приступ ненависти»?- тон немного холодеет, а брови скептически сходятся на переносице. - Ну…- безуспешно пытаюсь тянуть время. - Только не говори, что…- его взгляд обращается к по-прежнему болтающему с Аки Фуве. - Нет,- быстро качаю головой.- Накадзима Ками. С наигранным любопытством поворачивается ко мне. - Я знаю ответ, но ты ждешь от меня вопроса…Почему именно она?- скрещивает руки на груди. - А вот и неверно,- слишком поспешно опровергаю я его несказанный вслух ответ.- Все куда проще: она всю свою карьеру вытачивает свое имя на доске почета QR ценой нервов большей части нашей (подчеркиваю, именно нашей, LME) сцены. - Кёко,- прерывает он меня, внимательно и немного лукаво заглядывая в глаза,- как ты сама сказала, все куда проще. И ее имя на доске почета QR совершенно не при чем. И, щелкнув меня по носу, вышел из комнаты. *** POV Шо Как только за Цуругой закрылась дверь, я поспешил перерезать ей возможный путь к отступлению, ибо тут же забегавшие глазки вполне ясно отражали ее намерения побыстрее смыться из этой комнаты. - Ты либо выходишь, либо отходишь и даешь мне пройти,- отчеканила она, подняв на меня вызывающе дерзкий взгляд и крепко скрестив руки на груди. Еще немного, и из ушей пойдет пар. Та блаженно-наэлектризованная атмосфера, сложившаяся было между нами на больничной парковке, раскололась на тысячи осколков, подобно хрустальной вазе о пол. Взамен ей вернулась уже привычная, враждебно-отчужденная. Уже открыв было рот, набрал в легкие воздуха, но она, неожиданно заняв оборонительно-агрессивную позицию, быстро выговаривает: - Если ты ждешь, что я буду оправдываться, то можешь даже не мечтать. Недоуменно моргнув и тупо открыв и закрыв рот, почесал затылок. Не знаю, что она там разглядела у меня в глазах, но какое это отношение имеет к… - Ничего другого я тогда сказать не могла: мы из разных агентств – могли быть неприятности,- поясняет она.- Рассказывать о нашей с тобой ссоре тем более безумие. И тебе репутацию портить не к лицу, и мне выступать в роли жертвы желания как-то нет. Выплеснув на меня эту тираду, она вновь замолчала, а затем все с той же враждебной интонацией добавила: - Дай пройти. - Я всего лишь хотел сказать, что насчет Ками можешь быть спокойна,- отходя от дверного проема и тем самым освобождая ей проход, вставил свои пять копеек я.- Она не будет раздувать из этого скандала. Воспользоваться открывшимся путем к отступлению она меж тем не спешила. Только с сомнением посмотрела на меня и, смущенно опустив глаза, тихо спросила: - Давно вы встречаетесь? Я бы мог списать ее любопытство на что угодно. Хоть на ревность, хоть на желание позлословить, хоть на не более чем интерес. Первое льстило моему самолюбию, но приводило в некоторую растерянность. Ревнующая Кёко для меня небывалое новшество, с которым я не представляю, как себя вести. Второе было более вероятным, но и оно радости не приносило: я не был по самые уши влюблен в Накадзиму, но и гадости про нее говорить не позволю. А о третьем думать не хотелось: равнодушие Могами совсем не к лицу. - Давно,- киваю я. Вру. Но так ответить правильнее. *** POV Кёко Вопрос вырвался раньше, чем я успела подумать. Однако задав его, сомневалась я куда меньше, чем мучилась любопытством. Казавшийся на первый взгляд неинформативным, его ответ отличался удивительной полнотой: простое «да» говорило куда больше, чем любые возможные уточнения. Просто «давно», и неважно как много времени вбирает в себя это «давно». - Рада за ва…- осекаюсь, решив, что вот это точно будет неискренне.- Рада за тебя. Кивает. - Спасибо,- затем, неопределенно махнув куда-то за дверь, видно, имея в виду Рена, добавляет.- И я за тебя. Склоняю голову в знак согласия. На наше общее счастье, нас зовут на площадку. Шо пропускает меня вперед, и я, мысленно расставив руки в разные стороны, безуспешно пытаюсь удержать равновесие. Канатоходец из меня хреновый. Фува куда профессиональней. *** POV Ками Мне приходилось вести самые разные эфиры. Как и во всех профессиях, в которых требовался непосредственный контакт с в общем-то незнакомыми тебе людьми, я часто сталкивалась с тем, что мой собеседник мне лично неприятен. Это упрямое отвращение мешало работе и отвлекало от темы беседы, но поначалу я ничего с этим поделать не могла. Затем с опытом пришло и понимание того, что мое отношение в принципе к моим гостям не имеет никакого значения и, по правде говоря, в целом неуместно. Куда удобней, когда объект твоего интервью тебе глубоко неинтересен. Сегодняшний же эфир требовал от меня многого. Во-первых, на нем присутствовал Шо. И хотя я не испытываю к нему вселенской привязанности, он для меня больше чем друг, и даже моя податливая совесть не оставит этого без внимания. С ним я всегда на равных, это стоило куда больше, чем удовлетворение моих желчных потребностей, и слишком сильно мне нравилось, чтобы я так просто этим пренебрегла. Во-вторых, Цуруга Рен. В противовес Фуве он меня скорее раздражал. В его присутствии я всегда чувствовала себя неловко, как бы ни пыталась этого скрыть. Мне редко попадались люди, от которых я не знала, чего ожидать, и которые были способны ввести меня в неловкое положение. Цуруга относился как раз к таким. И, наконец, в-третьих, я познакомилась с Могами Кёко. Никогда не любила актеров. Из всей братии артистов они, пожалуй, были самыми скользкими. Тысяча масок, одетых одна на другую, мощным панцирем защищали их настоящих. Непробиваемая броня, заглянуть под которую, я почти уверена, и им самим порой сложно. Еще сложнее работать с ними в таких, как сегодняшняя, ситуациях. Актеры недоверчивы, и Могами Кёко, пожалуй, самая недоверчивая из них. Понять ее, конечно, можно: я ведущая конкурирующего агентства с весьма однозначной репутацией. Но сегодня мне от нее требовалась если не помощь, так уж точно невмешательство. Степени ее самоконтроля я не знала, а вот степень раздражительности оценить успела. Ядерная смесь стыда, ненависти, смущения и…ревности. Жгучий коктейль эмоций, оставлявший рассудку крайне малый процент. Не знаю, что произошло у нее с Фувой. И знать не хочу. Меня волнует лишь то, что они оба балансируют на лезвии ножа. Будем надеяться, что из Рена вышла хорошая рукоятка. А сейчас точно отточенный сценарий. Мои вопросы – их ответы. Лукаво-нежные и обманчиво-влюбленные взгляды Могами и Цуруги. Умелая игра двух профессиональных актеров. Ревниво-гневные взгляды Шо, и немного смущенный Кёко. Всего один. Брошенный случайно. Необдуманно. Извиняющийся и сожалеющий. Она прокололась за весь эфир всего раз. Но и его хватило, чтобы незначительный эфир, заткнувший рот желтой прессы, стал первым в моей жизни проигрышем. Какое счастье, что проигрыш этот всего лишь на личном фронте. *** Ничье не POV Огромное зеркало в ванной запотело, отражая лишь расплывчатый силуэт хозяина квартиры. Широкое джакузи до краев наполнилось горячей водой, грозясь разлиться парящим озером по плитке. Ками, особенно плотно завернувшись в полотенце, остановилась на пороге, оперевшись о дверной косяк. Шо стоял, облокотившись о раковину и опустив голову. Низко-посаженные домашние штаны ничуть не скрывали две неглубокие ямочки над ягодицами. Смуглая кожа, казалось, переливалась от тусклого света настенных ламп. Четкий контур мышц спины, рук и живота притягивал к себе томный взгляд девушки, с привычным желанием рассматривающей идеальную фигуру танцора. Длинные, необычайно красивые пальцы до треска сжали столешницу. И без того вызывающе дерзкий профиль парня заострился, придавая ему пугающее сходство с волком. Было в нем что-то дикое в этот момент, необузданное, страстное, желанное и…не ЕЕ. Фува Шо как никогда ранее казался чужим. Стараясь бесшумно ступать босыми ступнями по кафелю, она подошла к нему и обвила тонкую талию руками, ненастойчиво-мягко касаясь губами плеча. Фува поднял голову, пытаясь в запотевшем зеркале разглядеть лицо девушки. Расплывчатый силуэт. Не имевший ничего общего с отражением той, лицо которой днями и ночами стояло перед глазами. Не встретив сопротивления с его стороны и не имея возможности разглядеть мелькнувшей в глазах Шо ярости, Ками поднимается на цыпочках и уже требовательней целует его шею, спину, быстро и нетерпеливо спускаясь тонкими пальцами к ободку брюк. Фува колеблется, чувствуя горячее, опаляющее дыхание Ками и слыша, как полотенце, скрывавшее фарфоровую фигурку Накадзимы, падает к его ногам. Она всем телом ластится к нему, и кипучая ярость уступает место уже привычной и знакомой, но однако же по-прежнему захлестывающей страсти. Неуклюжий обман, лишь ненадолго спасающий от реальности. Жаркие, почти отчаянные поцелуи и остывшая в ванной вода. Стоны и хрипы. Чужие образы, и одно-единственное имя. Фува Шо в который раз допускает ошибку. И в этот раз полностью ее осознает.