Mournful dreams

      Свет бирюзы отражался в маленьких кристаллических тельцах на светлых ресницах. Альбедо вздыхает, горячий пар на миг дарит его лицу мимолетную частичку тепла, прежде чем раствориться в морозном воздухе Драгонспайна. Кончик носа и щеки выделялись ярким багрянцем на фоне бледной кожи, а обилие инея на одежде и волосах еще сильнее подкрепляли этот контраст.       Внезапный ветряной порыв обдает его, забираясь под ткань старого пальто, от чего невольно пробирает дрожь по коже.       «Точно» — минутная слабость ушла, вернув законное место рациональности. Ему был необходим свежий воздух, но теперь, после небольшого перерыва, следовало вернуться и приступить к незавершенному проекту без промедлений.       У него еще слишком много дел. — Как продвигается исследование? — Еще далеко от завершения. Возникли некоторые сложности, над которыми я собираюсь работать в ближайшее время.       Обрывки утреннего разговора мимолетом проносятся в голове.       Работа над экспериментом активно продолжалась уже несколько недель, несмотря на губящие климатические условия. Зимой здесь было еще холоднее, но, возможно, это и к лучшему. Так его точно ничего не отвлечет.       От густого экстракта туманного цветка с повышенным содержанием крио элемента жидкость в пробирках несколько раз замерзала, менялась структура, а за ней терялись компоненты, необходимые в исключительно первозданном виде. Приходилось переделывать, вновь и вновь, пока хоть какой-то результат не был достигнут.       Строгость в отношении температур, правильность пропорций и точное фиксирование данных требовали всей его концентрации. Записи на планшете сопровождались набросками, представляющими собой некоторые из наиболее важных этапов эксперимента. Загруженность не позволяла воссоздать что-то более точное, по крайней мере это продлится до того момента, пока не будет достигнута финальная фаза.       Приходилось буквально взвешивать пылинки, что было довольно сложным и проблематичным занятием. Запись с плачевным опытом в работе с устройством уже существовала, и ее вполне хватало для того, чтобы уберечь алхимиков от совершения подобного рода ошибки вновь.       Под пристальным взглядом, сквозь линзу штативной лупы, он вдумчиво наблюдал, придерживая подбородок большим пальцем левой руки, как едва заметные песчинки падают в чашу весов. Дело было ответственным, поэтому пришлось перенести устройство для измерения в наименее обдуваемую часть лагеря. Восьмая часть раскаленного серебристого порошка была отсыпана в чашу из мензурки, в то время как экстракт цветка был в своем идеальном состоянии для дальнейшего опыта.       Он соединяет их в новой чистой емкости в равных пропорциях, пристально наблюдая, как незамедлительно происходит реакция расщепления с мгновенной кристаллизацией при значительном уменьшении объема. Альбедо стремительно скрывает лицо за перчаткой, когда едкий запах химикатов достигает его носа.       Когда смердящая дымка рассеивается через несколько секунд он, наконец, может рассмотреть результат своих продолжительных трудов. На самом дне тигеля лежал маленький ультрамариновый кристалл. Его причудливая форма и размер напоминали кусочек чистого золота, только что добытого на приисках, но блеск, что он отражал от огня, был в разы ярче.       Идеальный образец.       Не имеющий изъянов.       Задумчиво и сосредоточенно он делает набросок получившегося компонента, необходимости в спешке более не было. Его движения стали плавными, каждая линия чиста, а на смену грубым наброскам пришел аккуратный эскиз.       Основной рубеж был пройден. От трансмутации и полного завершения работы его отделяло всего несколько шагов, и алхимик был вполне уверен, что к рассвету этот многочасовой труд сможет окупиться, но…       Ему нужно вернуться.       Он обещал. — Покажи поближе.       Обойдя рабочее место широкими шагами, Крайдепринц останавливается в шаге от всполошенной девушки.       Сахароза послушно выполняет просьбу, протягивая ладонь вперед. Альбедо был предельно осторожен, медленно снимая испорченную перчатку с руки ассистентки. Придерживая тонкое запястье, он несколько раз поменял угол осмотра, с разных ракурсов изучая пораженную площадь.       Рука его на мгновение дрогнула, появившееся напряжение ощущалось вплоть до самых кончиков пальцев.       «Ожог второй степени» — приходит он к заключению, переводя взгляд на растерянную девушку. — Я в порядке, совсем не больно! — восклицает, прежде чем он успевает что-либо сказать.       Явная ложь, в которую она сама ни за что не поверила бы. Несколько дней работы в четырех стенах с кратковременными перерывами и полная погруженность в исследование. Ярко выраженные синяки под медовыми глазами говорили обо всем. Пусть и без этого повреждения, ей и вправду был необходим отдых, как бы сильно она не отпиралась, но… Даже одной мысли о том, что ей придется покинуть лабораторию, хватало, чтобы собрать всю волю в кулак и не показать всю тяжесть болезненного ощущения. — Нужно немедленно промыть рану, — строго говорит он.       «Понадобится много времени, чтобы сошел отек» — взгляд голубых глаз фокусируется на тонких подрагивающих пальцах под проточной водой. Пушистые ушки уже некоторое время плотно прижаты к голове. Ей больно, но она упрямо продолжает терпеть, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы случайно не издать болезненный стон.       И вот она снова сидит совсем рядом, пока он бережно наматывает очередной слой бинта вокруг ладони. Пропитанный раствором, он источал запах трав и лотоса, резкий и не самый приятный, но вполне сносный, чтобы сопровождать ее ближайшие недели. — Гхах… — приглушенный стон непроизвольно вырвался из ее приоткрытых губ. На миг у нее перехватило дыхание, когда холодная вязкая смесь, вместе с бинтом, коснулась руки, оставив неприятное щипание.       Альбедо остановился в ту же секунду. — Извини, я надавил слишком сильно? — его плечи напряглись, а хватка ослабла. — Н-нет, — свободной рукой она замахала перед лицом, — просто немного жжет, не беспокойся.       Казалось, камень спал с его плеч. Хоть беспокойство и не решилось покинуть его, ее слова и располагающая улыбка возымели эффект.       Он молчаливо кивнул, должно быть, все еще обдумывая ее слова. — Мне жаль, не хотел делать тебе больно, — говорит он, возвращаясь к работе.       Все это время она практически неотрывно наблюдает за ним. Сосредоточенность на руках завладела всем его вниманием, что он не замечал интереса помощницы, словно обработка раны была одним из экспериментов, результат которого должен был вот-вот себя показать.       Альбедо первый выступает инициатором диалога, нарушая затянувшуюся в помещении тишину. — Думаю, будет лучше если мы приостановим исследование, по крайней мере до того момента, пока не сойдет отек.       Что ж, этого следовало ожидать. — Но мы ведь, — кареглазая остановилась, подбирая слова, — Мы ведь не можем так долго ждать, — отчаянная настойчивость в ее голосе, — если остановиться сейчас, то мы просто упустим нужный момент.       Она права, время на проведение эксперимента действительно было ограничено, тем более его независимое исследование то и дело напоминало о себе, стоило только покинуть лабораторию.       Несколько минут напряженного раздумья охватывают обоих алхимиков. Картинки с решениями различного рода мелькают перед глазами, пока пазл, наконец, не складывается.       Пожалуй, самое лучшее решение для обоих. — Целительница может в значительной степени ускорить процесс регенерации.       Альбедо оглядывается в сторону окна, падающий на лицо свет заставляет молодого человека на мгновение зажмуриться. За тонким стеклом, в теплых бликах полуденного солнца виднеется величественная статуя Барбатоса, обрамленная снежным вальсом. Прекрасный вид…       Он смотрит еще несколько секунд, прежде чем вернуться к Сахарозе. — Мы сможем продолжить работу после, не думаю, что могут возникнуть какие-либо проблемы, — спокойно заверил он, — Я отправлюсь в лагерь до конца дня, а сейчас нужно найти целителя.       Странное чувство тоски прицепилось к груди подобно колючкам волчьего крюка. Его теплые руки мягко водят хороводы большими пальцами поверх каждой ладони, а глаза… Глубокие и аквамариновые, пронзительно заглядывают в ее, медовые, с тихим преклонением. — Хм… Сейчас в соборе время полуденной молитвы, — говорит он, глядя на часы на рабочем столе, — Она скоро заканчивается, думаю, если пойдем сейчас, то успеем застать Барбару на месте.       Слова словно пролетели мимо нее, растворившись в душном помещении. Лишь сейчас Альбедо заметил ее несколько подавленное состояние. Ему не хотелось оставлять ее одну, но, даже если бы обстоятельства сложились иным образом, опасность, которая таилась среди заснеженных скал, все еще исступленно дышала в затылок, ожидая подходящего момента для своего пришествия. — Я обещаю вернуться до рассвета.       Сахароза подняла удивленный взгляд на алхимика. — Альбедо…       Теплые губы Крайдепринца нежно касаются костяшек пальцев, оставляя на руке неторопливый поцелуй.       Румянец на щеках вспыхивает с новой силой, становясь более явным. — Отдыхай, Сахароза.       Все полученные материалы и записи были собраны в мешковатую сумку. Сама мысль о том, что они могут пропасть, всегда казалась чем-то ирреальным, вероятность этого была мизерной, если не нулевой.       И все же он допустил оплошность.       Совершить подобное снова будет непростительной ошибкой, равной подписанию приговора самому себе. После последнего злополучного случая Альбедо больше не был столь опрометчивым.       Молодой человек повторно просмотрел содержимое сумки, удостоверяясь, что ничего не забыл. Все было на своих местах. На сегодня его работа окончена.       Метель стихла около получаса назад и лишь некоторое время назад успокоилась полностью. Оглянув лагерь в последний раз, он свернул к заснеженной тропе, ему предстоял долгий путь домой.       Снег захрустел под тяжелой подошвой ботфорт. Он шагал ровно, достаточно спокойно, но, тем не менее, куда быстрее своего обыденного ритма. Пока его шаги внезапно не прекратились. Голубоглазый обернулся к склону, замерев на одном месте. На несколько мгновений навязчивое чувство чужого взгляда на затылке преследует его.       Свободная рука соприкасается с холодной рукоятью материализовавшегося киноварного веретена. Тишина обострила все ощущения, стремительно разгоняя в организме кровь, каждая мышца в теле неприятно напряглась. Алхимик приподнимает край капюшона, увеличивая обзор на местность. Ветер взъерошил волосы Альбедо, когда он посмотрел в сторону удаляющейся от его лагеря тропы. Он внимательно прислушивается к каждому звуку, пока глаза долго и пристально бегают по скалам.       Голые ветви покачиваются в след резкому потоку ветра.       «Никого нет» — мысленно заключает он, покачав головой.

_____________________________

      Дверь открывается практически бесшумно, лишь в конце издав едва уловимый скрип. За окном глухо воет ветер, порывистый и неуютный, он с силой ударяется о старые ставни, безуспешно грозясь разбить прочные стекла.       Температурный контраст был ярко выражен и сразу же почувствовался, когда алхимик пересек дверной порог.       Молодой человек снимает обувь и верхнюю одежду, ориентируясь благодаря свету фонарей, бледно просачивающемуся сквозь окна.       Стоит пройти чуть вглубь комнаты, в нос бьет легкий приятный аромат цветков-сахарков.       Он дома.       Так приятно и тепло от такого обыденного ощущения. — Я вернулся, Сахароза.       Ответа не последовало.       Оно и не удивительно, он задержался намного дольше, чем планировал изначально. Альбедо прекрасно это понимал, но малая часть его сознания все еще ожидала услышать ее шлепающие шаги из глубины коридора, спешащие к нему на встречу.       Сахароза уже наверняка крепко спала, от чего и не заметила его возвращения. Альбедо поднимает пустую сумку с пола, вешая ее за ремни рядом с белым пальто. Его поздний визит в штаб Ордо был весьма неожиданным для стражников, но лишних вопросов с их стороны не последовало, лишь некоторое, вполне естественное, недоумение, на которое он не обратил особого внимания. Оставлять алхимические материалы здесь было не самым лучшим решением, по крайней мере, он точно знал, что, находясь под замком, в лаборатории, они будут в большей безопасности от чьих-либо рук.       Молодой человек пересек порог смежной комнаты, скользя глазами по небольшому пространству в поисках девушки.       Альбедо мягко улыбается, с нежностью во взгляде любуясь спящей.       Сахароза безмятежно спала на небольшом диванчике в конце комнаты, мятные прядки прилипли к щеке, а очки съехали с переносицы. Теплый пудровый плед наполовину соскользнул на пол, накрывая собой лишь часть ее тела. Ее ночная рубашка подразумевала, что она собиралась готовиться ко сну, однако поза, в которой она заснула, говорила совершенно об обратном.       Одинокая свеча канделябра уже давно смиренно догорела, оставив по краям застывшие во времени капельки воска. На чайном столике неубранная чашка, с уже остывшим мятным чаем, а в руках все еще открытая книга, слабо прижатая к животу. Желание скрасить ожидание приятным времяпровождением за чтением вымотало ее окончательно.       Сахароза… Его милая Сахароза…       Она ждала его все это время.       Он был очарован ею.       Алхимик подходит ближе невесомыми шагами, стараясь не разбудить ее. Его рука тянется, чтобы забрать книгу из ее рук, когда он замечает на ее руке новую перевязку. Работа была выполнена безукоризненно. Он обязательно поблагодарит Барбару позже. Взгляд голубых глаз падает на обложку книги, которую она читала. Альбедо сразу узнает один из проиллюстрированных им романов Син Цю. Молодой человек привез его из Ли Юэ совсем недавно и сам еще не успел прочитать его полностью. — Откуда у тебя эта книга? — Она тебя заинтересовала? — голос появляется позади, в полуметре от ее уха. Мужская ладонь деликатно ложится на ее левое плечо. Тепло чужого тела за спиной стало более отчетливым, ровное дыхание ощущалось на мятной макушке, ее ушки мило дрогнули, стоило почувствовать поток тепла. — Это… Не то чтобы я обычно читала подобные романы, — верно, ей всегда больше нравились сказки.       Любимые произведения стояли в ряд по цветовой гамме на одной из книжных полок. Пусть и по-детски, но это трепетное ощущение чудес и волшебства нежно согревали, давали надежду на то, что когда-то и у нее будет этот маленький рай, который она создаст своими руками. — Но этот вышел довольно эксцентричным, это не плохо, наоборот, в этом как раз его шарм, — пальцы аккуратно проходятся по твердому переплету, когда она с интересом рассматривает иллюстрацию на одной из страниц, — работа, достойная внимания.       «Мерцание света галактики и свет звёзд на её лице и волосах медленно блуждают между завитками её причёски. Она не может удержаться, чтобы не предаться воспоминаниям о том, как впервые посмотрела на бескрайнее море звёзд через это самое окно»       Соответствующая иллюстрация сопровождает текст.       Блондин откладывает книгу, вместе с очками, на столик, рядом с полупустой чашкой. Альбедо оглядывает ее в последний раз, с тяжестью подавляя желание запечатлеть этот момент на альбомном листе.       С особой бережностью молодой человек поднимает маленькое тельце, крепко прижимая к себе. Ее голова падает на крепкое плечо, прижимаясь к нему теплой щекой. Пушистые ушки кротко дергаются несколько раз, прежде чем она просыпается. Девушка оглядывается по сторонам, теряя ориентацию в пространстве, пока картинка в голове не складывается в целостный образ.       Она смотрела на него, сквозь полуприкрытые веки, сонно моргая. Ее очки больше не ощущались на переносице, зрение не концентрировалось. — Альбедо, — едва слышно произносит она с хрипотцой в голосе так, что из-за тишины дома ее голос кажется в несколько раз громче, — который час? — Сейчас глубокая ночь, — скрип половиц четко слышится под его ногами, пока он несет ее в другую комнату, — Как ты себя чувствуешь? — Эм… Полагаю, что все относительно неплохо, — заверяет она, — на руке все еще есть след, но уже не такой явный.       Печальным ноткам не удается ускользнуть от его слуха. — Что-то не так? — Нет, ничего. Я просто… Я не хотела ложиться без тебя, — признается она, — думала, что за чтением время пройдет быстрее и отобью мысли о сне, но, кажется, это дало обратный эффект. — Ты устала, это нормально.       Альбедо опускает сонную девушку на постель, медленно склоняясь над ней. Картинка расплывается перед слипающимися глазами, но лунный свет из окна прилагает все усилия, чтобы они могли разглядеть друг друга. Холодная простынь приятно касается оголенных участков кожи, когда под телом скрипят назойливые пружинки.       Сахароза обнимает его за шею, мягко прижимаясь ближе, надеясь, что ее действия не нарушают его комфорта. И как она вообще могла подумать об этом? Альбедо развеивает все ее сомнения и заставляет сердце биться чаще. Тыльной стороной холодной ладони бережно проводит вдоль по бархатистой щеке. На ней все еще оставался ее естественный румянец, который так ей шел.       Альбедо успевает уловить ее робкий взгляд на своих губах, прежде чем уткнуться носом в ее волосы, вдыхая сладковатый аромат. — Могу я поцеловать тебя?       Она кратко кивает, глядя на него из-под трепещущих ресниц. Такая нежность в ее медовых глазах и такая чистота во влюбленном взгляде, что совершенно невозможно этому противостоять. Он и не собирался. — Закрой глаза, — шепчет где-то рядышком с ушком мелодичный голос Крайдепринца.       Теплые мужские ладони ласково оглаживают изящные скулы. Осторожные поцелуи на лбу, щеках и кончике носа покрывают ее лицо как капельки августовского дождя. Его рука плавно скользит за ее шею, приподнимая голову. Он медлит лишь пару секунд, прежде чем украсть долгожданный поцелуй в губы.       Сахароза вздрагивает, чуть не вскочив с постели. Ее пальцы жадно впиваются в край ситцевой наволочки, удерживая ее на месте. Она ждала этого поцелуя, но то, каким он был, вывело ее из равновесия. Словно Альбедо целовал ее в последний раз. Так яро и чувственно, она была подобна кислороду, которым он не мог надышаться. Все эмоции и вся искренность чувств, которые он вложил вместе с душой в этот пылкий жест, отразились на горячо любимых губах.       Альбедо прервал поцелуй, восстанавливая сбившееся дыхание. Несколько робких поцелуев остаются на уголках губ, прежде чем он отстраняется полностью. — Твоя красота такая естественная, — говорит он, вглядываясь в ее черты лица, — Восхитительная…       Свободной рукой она расплетает его косы на затылке, мягкие волосы рассыпаются водопадом меж тонких женских пальцев. В распущенном виде его волосы были несколько длиннее у лица. Белокурые пряди волнами спускались вдоль по крепким плечам, достигая ключиц. Кареглазая почувствовала, как он расслабился в ее руках.       Она неловко приподнялась на локтях, остановившись на уровне метки на его шее. — Пожалуйста, поцелуй меня снова.       Сокращая расстояние между ними настолько, что оба могли ощущать дыхание друг друга на своем лице, он невесомо проводит подушечкой пальца по пухлой губе, ощущая всю ее мягкость.       Волнующий трепет пробежал по ее телу. Сахароза затаила дыхание. — Пожалуйста, — шепотом вторит она, глядя на него снизу вверх.       Альбедо проводит кончиком носа от шеи до линии подбородка. Мурашки разбегаются по коже от щекочущего ощущения. Крайдепринц неспешно целует ее влажные губы. Девушка блаженно закрывает глаза вслед за ним.       Ее небольшая ладонь ложится поверх его, переплетая пальцы молодого человека со своими. Альбедо чувствует, как она меняет положение, когда руки забираются под ткань ее рубашки. Пальцы алхимика медленно скользят по бархатистой коже обнаженной груди, чуть сжимая чувствительную плоть. Сахароза прикусывает губу, судорожно вдохнув прохладный воздух комнаты. Большой палец правой руки очерчивает контур ареолы, останавливаясь на розовом соске, который тут же сжимает меж длинных пальцев.       О, Барбатос…       Руки биоалхимика потянулись к пуговицам на его рубашке, сразу же встречаясь с препятствием в виде узких петлей. Наличие перебинтованной руки только усложняло эту задачу. Не без труда удается расстегнуть две верхние пуговки. Альбедо останавливает ее, когда она тянется к третьей. — Позволь мне, — он учтиво отодвигает от себя тонкие запястья, самостоятельно продолжая незавершенную работу. Одежда спадает с его плеч под собственным весом, и он без промедлений отбрасывает ее на тумбочку у изголовья кровати. Медовые глаза невольно начинают блуждать по стройному телу, ей определенно нравится то, что она видит.       Блондин наклоняется к ней, пряди длинных волос щекочут ее шею и лицо. Его руки ловко приподнимают ее за лопатки. Кромка неглиже скатывается до ключиц, оголяя небольшие груди. Взгляд голубых глаз ласкает стройное тело. Горячие губы припадают к нежной ложбинке. Сахароза была готова растаять от его прикосновений. Точные движения его языка по чувствительным бугоркам подобны электрическим импульсам. Он ловит себя на том, что прислушивается к учащенному биению ее сердца. — Мгх… — тихий стон слетает с приоткрытых губ.       Альбедо улыбнулся, выдыхая горячий воздух у тонкой ключицы.       В комнате было прохладно, но тела изнывали от жары.       Биоалхимик продолжала снимать остатки одежды, нижнее белье и вязаные чулки отправляются следом за сброшенной рубашкой. Она остается полностью обнаженной перед ним. Ей удается поймать взгляд голубых глаз, скользящих по ней.       Ни один дюйм ее тела не остается без его внимания. Альбедо медленно гладит нежный живот, по плавной линии талии переходя к бедрам и упругим ягодицам. Сахароза незаметно прикусила внутреннюю сторону губы. То, что он до сих пор был в одежде, было почти несправедливым.       Как будто прочитав ее мысли, он поднялся с постели, вставая босыми ногами на холодный пол. Хватает нескольких мгновений для того, чтобы последняя одежда, наконец, освободила его тело. Со спины не менее прекрасен, чем спереди. Он оборачивается в профиль, уголок его губ приподнимается, когда он видит, как она изучает его взглядом. — Так смотришь на меня, — аквамарин его глаз блеснул в холодном свете.       Ее кровь закипела.       Матрац прогнулся под весом их тел. Альбедо сдвинул челку с ее маленького лба, целуя в правый висок. Нежно и неторопливо. Он желал этого ангела. — Ты действительно милая.       Опустив левую руку меж стройных бедер, кончиками пальцев коснулся чувствительного места. Кожа мягкая и уже достаточно влажная. Медленно и томительно он вводит один палец, под ее томный вздох. Юное тело само двигается навстречу своему удовольствию. Она прикрывает рот рукой, в тщетной попытке заглушить сладостный стон.       Он добавляет еще один по мере того, как все больше выделений начинают стекать по ее ягодицам. Его пальцы начинают двигаться внутри нее, под одобрительный шепот. Он был определенно хорош в этом, выражение ее лица говорило само за себя. Блондин целовал ее ноги, с каждым поднимаясь все выше по внутренней стороне бедер.       Сахароза решается посмотреть на него, попадая в момент, когда горячий язык проводит вверх по ее клитору. Она со стоном выгибает спину, хватая ртом воздух. Женские пальцы впились прямо в плечи, но он не издает ни звука, лишь с еще большим усердием сосредотачиваясь на ней. Его язык двигается быстрее. Стенки влагалища сжимаются вокруг его пальцев, от чего оно кажется еще более узким.       Бисеринки пота с плеч собираются под едва отросшими ноготками, оставляя за собой небольшие бледные следы. — Альбедо… — пальцы сжимают светлые пряди на макушке.       Имя срывается с ее губ, теряясь среди девичьих стонов. Алхимик надавливает пальцем на чувствительный бугорок, его губы плотно обхватывают его следом, слегка засасывая. Ее бедра дергаются куда-то в бок, сбивая ритм, в котором они двигались. Смена положения наводит на новую, более чувствительную, чувствительную точку в ее теле. — Мха-ах… — она откинула голову назад.       Это было слишком хорошо.       Ее ноги предательски подкашиваются, Альбедо еле удержал их на месте, когда она машинально чуть не свела их в коленях. Пульсация между ног с каждым движением становилась все более невыносимой, Сахароза не была уверена, что сможет продержаться еще хотя бы пару минут.       Молодой человек отстранился, не убирая рук со стройных ног. Простынь под ее телом была влажной, пропитавшейся капельками пота, и назойливо прилипала к разгоряченной спине. Она держалась за его сильное запястье, ощущая пульсирующую венку под кончиками пальцев. Дыхание сбивчивое, с приятной усталостью, кровь разгонялась в теле с бешеной скоростью.       Сахароза грациозно притягивает его к себе, впиваясь поцелуем в покрасневшие губы. Она наслаждалась каждой секундой, пока его руки перебирали ее мягкие волосы. Альбедо осторожно уложил девушку на постель, устраиваясь за ее спиной. Кожа к коже, она чувствует, как он прижимается к ее лопаткам, а его половой орган настойчиво упирается в левую ягодицу. Заведя руку за спину, она проводит снизу вверх по всей его длине, ощущает каждую венку и тепло кожи, размазывая скопившийся на головке члена предэякулят.       Алхимик убирает пряди волос, открывая вид на изящную шею девушки. Сахароза вздрагивает и закусывает палец, стоит ему только оставить горячий поцелуй у основания ее шеи, как табун мурашек пробегает по всему телу. — Посмотри на меня, — тихо просит он.       Сахароза оборачивается, встречаясь взглядом с Крайдепринцом. Завораживающе красивый, с зардевшими щеками и приоткрытыми губами, он прерывисто дышал, не сводя с нее глаз. Альбедо спешно склонился к ее лицу, накрыв ее губы своими. Она зажмурила глаза, тонкие брови сошлись на переносице. Его свободная рука приподнимает ее стройную ножку, продолжая держать ее под коленкой. Головка полового члена скользит между влажных складок, несколько раз неспешно потираясь о клитор.       Из груди вырывается глухой стон.       Алхимик гладит ее по волосам, не разрывая поцелуя. Его первое движение было немного резким, но от того не менее приятным. Он отводит бедра назад, не выходя из нее полностью, делая несколько мягких покачиваний. Идеальный угол проникновения и ее голос только подтверждает это. Горячее дыхание касается ее щеки. В уголках глаз скапливаются крошечные слезинки. Она слишком счастлива.       Его объятия такие нежные и теплые… Альбедо ласково целует ее, шепча на ушко о своей любви. Сахароза придерживает его за руку, прижимаясь к горячему телу еще ближе, словно боясь, что он отпустит ее, исчезнув в окружающем их мраке. Ощущение его сердцебиения за спиной, между лопаток, смешивается с ее собственным, таким же неистовым. Что-то, казалось бы, такое столь незначительное полностью сковало ее мысли. Он здесь, рядом с ней и они занимаются любовью, пока весь Мондштадт спит…       Она сонно улыбается на его на плече.       Тихое «я люблю тебя» растворяется в ночи.

_____________________________

      Альбедо приподнялся на постели, сбрасывая с себя одеяло, пружинки заскрипели от перемещения его тела, он сел, опираясь на деревянную спинку кровати.       Он не мог уснуть.       Инсомния уже несколько часов не отпускала его, вцепившись мертвой хваткой.       Лунный свет вдоль стены косо падал из окна, освещая комнату. Он сидел там, в полной тишине, ощущая в ушах пульсирующий стук собственного сердца. Закрыв глаза, он погрузился в себя на несколько томительно долгих минут.       Сахароза заерзала во сне, он взглянул на нее.       Она спала в их постели, прижимая к груди край одеяла. Алхимик изучал ее лицо в голубом свете. На правой щеке едва заметный отпечаток от складок постельного белья, мятные прядки длинных волос рассыпаны на белой подушке, так и норовя прилипнуть к приоткрытым губам. Альбедо невольно прислушивается к ее умиротворенному дыханию, продолжая смотреть на нее сквозь тьму комнаты.       Красивая и хрупкая.       Подобна кристальной бабочке.       Он проводит костяшками пальцев по ее щеке, задумчиво наблюдая за ней. Его губы дрогнули. Оставленный в одиночестве, где-то в лабиринте своего сознания, он вновь услышал голос из глубин воспоминаний.       Как будто снова вернулся в тот день.       Тихий успокаивающий шепот листьев, где-то позади, среди ветвей дерева, щебечут зяблики. Ветер поднимает легкие пряди волос своим потоком, приводя их в хаотичное расположение. В левой руке палитра с красками в зелено-бирюзовых тонах и еще несколько кисточек. Невесомая кисть жадно поглощает темперу, перенося на полотно, где в скором времени появляется рисунок.       Сахароза стоит рядом, заворожено слушая, когда он воссоздает в руке только что нарисованную бабочку. В ее голосе неприкрытое восхищение. Он не может сдержать искренней улыбки, мельком взглянув на нее, прежде чем приступает к следующему рисунку.       Они наслаждались приятным обществом друг друга.       Вот только…       «Простите, мистер Альбедо, но мне кажется, что алхимикам не следует создавать существ, которых не должно было существовать…»       На тот момент эти слова не волновали его, во всяком случае, не так, как теперь, спустя такой длительный промежуток времени, когда все настолько в корне изменилось. Эти слова ранят, но он не может винить ее за правду.       Альбедо ощущал себя уязвимым. Он не знал, как к этому относиться.       Это был лишь вопрос времени, когда она обо всем узнает.       Молодой человек беззвучно сжал челюсти, подавляя эмоции внутри себя. Его губы сформировались в тонкую полоску. Закрывшись ото всех, было тяжелее всего оставаться наедине с самим собой.       Когда родители говорят о «смысле мира», они ведь имеют в виду счастливую жизнь?       Он с сожалением думал о том, как могло бы сложиться, будь все иначе.       Засыпать в ее объятиях каждую ночь и просыпаться в них утром…       Сколько еще рассветов им отведено?