Всё смешалось в доме Жилиных

      Малышка Соня уже почти два года как была любимицей всей семьи — с момента первого появления её в доме, бережно завёрнутой в одеялко, опоясанное розовой ленточкой, до настоящего времени. Переживания Ани касательно отношения к ней старших Миши и Пети оказались напрасными. То ли ещё маленькие они были, чтобы обижаться на родителей, вынужденных больше времени уделять новорождённой дочке, то ли сами очень сильно полюбили младшую сестрёнку, то ли просто им с головой хватало друг друга, и потребности в вымогательстве маминого и папиного внимания не возникало — точные причины (в которых Аня и не собиралась копаться) были неизвестны. Приняли они Софью очень радостно, это главное, а детали можно было не уточнять.       Единственное, что вызывало у обоих близнецов жгучую зависть — самое уютное место во всём доме теперь то ли по праву, то ли по нужде принадлежало Софийке. Место у мамы на ручках.       Софа не то что бы много кантовалась у неё на руках, но частота её пребывания в Аниных объятьях позволяла старшим дуть губы и протяжно вопрошать, когда уже очередь дойдёт и до них.       —Ма-ам, почему ты Соню носишь на ручках, а нас не носишь?       Среагировавшая на своё имя Соня высунулась из-за маминого плеча и, хлопая глазами, посмотрела на сидевших за обеденным столом братьев. Не увидев ничего интересного, вернулась к более важному занятию — засовыванию в рот какого-то старого игрушечного мячика, крепко зажатого в маленьком кулачке.       —Потому что вы уже большие. Вас двое. А спина у меня одна, — отвечала Аня, помешивая ложкой молочную лапшу.       Мальчишки недоумённо переглянулись.       —Мам, зачем тебе спина, ты же рукой держишь?       —А руки у тебя две!       —И нас две!.. Два!       —Да-а!       Аня весело усмехнулась, не отвлекаясь от плиты. Софийка продолжала цепляться за её халат и мусолить в руках игрушку. В конце концов мячик выскользнул и шлёпнулся на пол. Малышка требовательно загукала, заёрзала, стала тянуться к нему, норовя соскочить вниз с маминых рук. Аня держала крепко.       —Мальчики, дайте ей мячик кто-нибудь. Только протрите его сначала.       Софья пока решила послюнявить её волосы. Что за девчонка! Вроде зубы давно вылезли, а всё тащит и тащит что-то в рот!       —Соня, ай-ай-ай!.. — громче обычного произнесла Аня, принимая из рук сына чистый мячик и передавая его дочке, —Руки-то две, а растут, по-вашему, они откуда? — снова обратилась она к мальчикам.       Те задумались; вопрос не казался таким однозначным. Так-то на вид вроде из плеч — в этом оба убедились, наскоро оглянув друг друга. По мнению папы, у некоторых людей, например, у тех, кто криво поставил им забор на даче, руки растут "из одного места". Какого — не уточнялось. Этим людям, наверное, жилось очень тяжело с неправильным телосложением, и их по-хорошему следовало пожалеть, но папа только ругался, не проявляя ни капли сочувствия. От дяди Мити, папиного брата, в свою очередь, краем уха слышали о человеке с руками аж из жопы. Звали его вроде Тончик, и он, кажется, что-то такое сделал с дядьмитиной машиной, что тот сильно злился, когда пересказывал папе эту историю.       Мнений было много, а потому вопрос остался нерешённым.       —Отку-уда? — синхронно протянули близнецы, обращаясь к маме.       Аня накрыла крышкой кастрюльку и потянулась к шкафу с посудой.       —Из плеч, конечно. А плечи к спине крепятся. Поэтому сильные не только руки должны быть, но и спина. Чтобы поднимать и носить тяжёлые вещи можно было. Понятно?       —А-а-а-а… — в раздумье протянули Миша с Петей.       Аня не была уверена, что они поняли, но не сильно расстроилась — если и не поняли некоторые физиологические нюансы, то хотя бы приняли к сведению.       —Но мы всё равно хотим, чтобы ты нас на ручках подержала!       —Да, хотим!..       —Ма-ам!..       —Мам, ну пожалуйста!..       —Ну хотя бы чуть-чуть!..       Вот так на ринге в одном углу оказались взрослые аргументы из базовой анатомии, а в другом — обыкновенные детские капризы и хотелки. Аня уступать не собиралась.       Не уступать она научилась ещё на работе. Навык этот воспитала в себе очень давно, протащила его мимо таможни и погранконтроля на борт, спрятала под сиденьем и доставала в нередкие, к слову, моменты недопонимания, показывая особо непонятливым пассажирам по всей красе свою непробиваемость. Уйдя в декрет, вместе с форменной одеждой и значком гражданской авиации с собой из самолёта вынесла ценное умение, коим пользовалась уже без малого пять лет. Разве что тон сменила с угрожающего на поучительный и взгляд — с убойного на убеждающий.       —Вы уже большущие выросли! И тяжёлые стали. Вы хотите, чтобы мне было тяжело? Чтобы у меня потом всё болело? И так уже устала Соню таскать, ещё вас двоих?       Близнецы тут же скуксились.       —Папа придёт и будет держать вас на ручках сколько влезет.       Чуть оживились.       Обнимашки с папой — не такая уж редкость. Каждый раз, возвращаясь с работы, первое, что он делал — приседал на корточки, широко-широко разводил руки и ловил летевших к нему навстречу сыновей. Даже зимой, придя с холодной улицы в припорошенной снегом шинели, полковник каким-то образом приносил с собой в дом тепло, румянцем выступающее на гладко выбритых щеках. В кольце его рук могли бы поместиться и мама с Софийкой, и Жетон, и даже, наверное, дядя Митя, но папа предпочитал покрепче и подольше держать в объятьях только их двоих, а маме и сестрёнке дарить по лёгкому поцелуйчику.       Обнимашки с папой были не редкость, скорее — традиция, обряд. То ли дело с занятой мамой…       Аня усадила Соню на высокий детский стульчик, заправила за воротник слюнявчик и принялась разливать по тарелкам молочную лапшу. К недовольству Софьи, полностью облизанный мячик был отобран, а вместо него вручена круглая ложка, специально для каши.       —Съешь лапшу, и я отдам тебе твою игрушку, — решительно объявила Аня насупившейся Соне.       Та, что-то недовольно пробурчав на своём детском языке, надула губы, сдвинула бровки, но за завтрак всё-таки принялась.       —Приятного аппетита, дети, — пожелала Аня, разлив всем по тарелкам молочную кашу и сев за стол вместе со всеми.       —Приятного аппетита, мам!       —Приятного, аппетита, мам!       —Пиятого атита, — Софе не хотелось отставать от старших.       После завтрака, предоставив детей самим себе, Аня быстро помыла посуду и собралась немного прибраться в квартире. Петя и Миша притащили из детской в гостиную любимый конструктор, Соня возилась со своими куклами.       Раньше, наблюдая за чьими-то детьми, Аня не замечала за собой, чтобы от одного вида ребёнка теплело в груди, губы растягивались в улыбку, глаза слезились или как-то иначе давал о себе знать социальный конструкт под названием "материнский инстинкт". А если карапуз ещё и нарушал её личное спокойствие и шатал нервную систему своими орами, ни о какой симпатии к человеческим отпрыскам и речи идти не могло. С появлением сначала близнецов, а потом дочери, отношение к детям изменилось; впрочем, несильно — если какой-то ребёнок и вызывал у неё тёплые чувства, значит, это был её родной ребёнок. До чужих по-прежнему не было дела.       Немного полюбовавшись играющими детьми, Аня решила, что уборку она отложит. Или поручит Серёже.       —Идите сюда, — позвала она детей, приглашая сесть на диван рядышком.       Петя и Миша на секунду оторвались от конструктора.       —Пообнимаемся.       Второй раз объяснять не пришлось. Тут же вскочив с пола, мальчики бросились к маме, почти вдавив её в спинку дивана. Аня радостно улыбнулась, потрепала две темноволосые макушки и по очереди поцеловала каждую, после чего прижала обоих почти мурлыкавших от удовольствия сыновей к себе покрепче.       Любовь к прикосновениям им всё-таки досталась от отца.       К дивану притопала Соня и потянула к маме ручки.       —Что, моя красавица? К нам хочешь? Сейчас я тебя тоже возьму.       —Мятик.       —Ох, точно. Держи, — сказала Аня, доставая из кармана халата мячик.       Равнодушная к обниманиям Софья села на пол прямо возле дивана и стала играться. Аня и близнецы смотрели на неё, не прерывая тактильный контакт. Она продолжала машинально гладить сыновей по волосам. Настроение было очень спокойное, атмосфера — умиротворённой. Казалось, любая посторонняя суета спугнёт воцарившуюся в комнате идиллию. Даже думать мысли было лень.       —А откуда у нас такой мячик? — впроброс спросила Аня, не отрывая глаз от Софы.       —С ним Жетон раньше игрался, — ответил Петя, как и брат, не выпуская маму из объятий.       —М-м… — задумчиво протянула Аня.       Дошло не мгновенно, как обычно, а чуть дольше.       —Что?! Кто игрался?!