Плата за ошибку

— Давай! Давай упечем его в психушку, где над ним будут издеваться! — Маккари выводила пальцами буквы так быстро, как только могла, — Сделаем из него овоща! Она не знала, куда деть руки: то махала ими перед лицом, то засовывала в карман пальто и тут же высовывала. Сердце отбивало тяжелые громкие удары, заглушающие собственный голос. Внутри все кипело, от чего щеки покрылись красным румянцем. Она не могла поверить собственным ушам: Друиг предлагает упекнуть Икариса в лечебницу! Предать их друга, бросив его на попечение докторам, которые будут творить Бог знает что, прикрываясь попытками лечить пациента. Нет, она не могла этого допустить. — Я не выдержу видеть его в смирительной рубашке, или еще хуже, прикованным к койке. Маккари будто рисовала в воздухе, старательно выводя пальцами каждое слово перед Друигом. Она пыталась достучаться до друга, умоляя его не делать ошибку. — Ты не будешь видеть его. Сердце пропустило удар. — Что? — руки зависли в воздухе. — Это закрытая клиника, посетителей там не принимают. Друиг старался казаться как можно более спокойным и непоколебимым. Хоть они и не были так близки, но Икарис и Друиг чувствовали между собой родство; они как братья подначивали друг друга и спорили, но всегда готовы были помочь, даже если скрывали это под маской «меня заставили». И по иронии судьбы, ему одному было дело до изменений в поведении Икариса и участившихся вспышек агрессии, во время которых он причинял вред своей семье, а после ничего не помнил. Ему было трудно видеть свою подругу в агонии чувств, он прекрасно понимал и разделял их, но также ему было ясно: он должен спасти друга. Хотя с каждым отчаянным взглядом Маккари, брошенным в него, его уверенность уменьшалась. — Пойми же, я пытаюсь помочь. И будет лучше, если мы доверимся специалистам. — Друиг пытался придать своим словам уверенность, чтобы самому поверить в правильность своих решений. — Будет лучше? — Маккари встретилась взглядами с Друигом, глаза ее отражали непонимание, — Кому будет лучше? Мне? Икарису, который и без того ненавидит себя и считает жалким? Что с ним там будет, когда у его отберут всю волю и начнут пичкать таблетками, как думаешь? Девушка пинала ногами землю, металась, не находя себе места. Руки ее взъерошивали темные волосы, отчего те небрежно спадали и переплетались между пальцев. Голова просто разрывалась из-за непрекращающегося потока мыслей, которые путались и сбивали с толку. В горле внезапно начало першить, а губы пересохли, отчего она непроизвольно облизывала их. — Нет, он никуда не поедет, — она рвано выдохнула, — я сама поеду к нему. Я поживу у него, буду за ним присматривать… Друиг в два резких шага преодолел расстояние между ним и Маккари, схватил ее за плечи и с силой потряс. Девушка даже не успела вдохнуть, он просто внезапно появился в пяти сантиметрах от нее. — Ты с ума сошла! — все еще не отпускал руки он, — Жить с ним?! А что ты, скажи на милость, собралась делать, если с утра откроешь глаза и перед тобой предстанет другой Икарис?! Я устал, Маккари! — мужчина срывался на крик, — Устал! Устал мучиться сам и видеть мучения моего друга! Нашего друга! Я не хочу однажды прийти к нему в квартиру и обнаружить на полу кухни холодный труп Икариса, в смерти которого винить я буду себя, потому что не смог помочь ему! Из-под тёмных ресниц сверкнул ледяной взгляд, и по розовым губам расплылась ленивая усмешка. Глаза парня беспорядочно забегали по лицу Маккари, пытаясь уследить за изменениями ее выражения. — Конечно, — попыталась она улыбнуться, но в итоге губы расплылись в жуткой гримасе. — Тебе просто нужно очистить свою совесть. Вот в чем дело, значит. Я не позволю тебе этого сделать. — тонкие пальцы девушки медленно вырисовывали слова. — Я уже. — мужчина осекся и уставился на подругу ожидая ее реакции. Лицо его постепенно бледнело. Что-то вдруг словно сотрясло Маккари, внезапно она почувствовала, будто ток пропустили через тело, и вспомнила вчерашний бардак в квартире Икариса и открытый чемодан, спрятанный под кроватью. Тогда она не поняла, почему в доме творился такой хаос, но в эту минуту все собралось воедино и осознание пришло в голову. Девушка попятилась назад, и сделав шаг оступилась, но оказалась в объятиях Друига, вовремя ее поймавшего и не давшего упасть. — Чертов ублюдок! — яростно жестикулировала девушка, и заколотила кулаками по груди парня, — Что ты наделал, Друиг! Маккари рывком скинула с себя руки Друига, и развернувшись на кабулках, решительно зашагала прочь. Мужчина закрыл глаза, зажмурившись. Тяжелый вздох вырвался из его груди. Он видел перед собой только размытую удаляющуюся фигуру своей уже бывшей подруги, из-за слез, застилавших глаза. Что-то треснуло внутри него и посыпалось. Последний взгляд, которым любимая подруга одарила Друига, был полон отчаяния и презрения, и он пронизывал его разум и ломал его. Он знал, что Маккари никогда его не простит. Это была плата за спасение друга, к которой он не был готов. Когда Маккари добралась до жилого комплекса, где проживал Икарис, стеклянные небоскребы уже горели ярко-оранжевым цветом заходящего солнца. Холодный осенний ветер прошибал до костей, заставляя сильнее укутываться длинным шарфом. Он завывал и кружил листья в воздухе, то поднимая их вверх, то бросая наземь. По пути Маккари не встретился ни один прохожий, и от такой мрачной картины у девушки создавалось ощущение потерянности и обреченности, к горлу начинала подступать тошнота. Надежда покидала ее с каждым шагом. Забежав за каким-то соседом в открытую дверь подъезда, и промчавшись мимо охраны в фойе, она устремилась вверх по лестнице. Добежав до квартиры, она отчаянно заколотила по двери. Но по ту сторону двери не последовало никакого ответа. Приступ тошноты усилился, и Маккари пришлось держать себя изо всех сил, чтобы не оставить завтрак в горшке с бонсай. Макккари озарило. Горшок с бонсай! Девушка подбежала к цветку, и приподняв горшок, рукой отыскала ключи, лежащие на подставке. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы открыть дверь: руки нервно тряслись и не хотели слушаться. Наконец, ключ вставился в скважину и повернулся, открывая перед девушкой дверь. Она быстрым рывком залетела в коридор, и не снимая обувь прошлась по паркету, оставляя за собой мокрые следы. Продолжая искать хозяина апартаментов, она заглядывала в комнаты, но никого в них не находила. В спальне под кроватью уже не было чемодана. Маккари прошла до гостиной; последней комнаты где он мог оказаться. Отчаяние и безысходность с новой силой окутали тело, обжигающие слёзы подступили к её глазам, а потом и горло словно сжало, и она разрыдалась, закрывая лицо руками. Икариса в квартире не было.