Королева Леса.

Ночь пришла на смену дню, наблюдая, уже в который раз, за исходом судеб каждого живого существа. Мне темнота дарила спокойствие: людские голоса утихали, а оставались лишь треск догорающих костров, пение ночных птиц и мои личные беседы с природой. Это было так привычно — разговаривать с самой собой, как считали другие — те, кто и понятия не имел о тяжёлом бремени избранных, одарённых. Они наверняка предполагали, что я схожу с ума, а я в то время с радостным трепетом души отвечала на вопросы любопытных травинок и вела серьёзные обсуждения с мудрыми деревьями… А так хотелось, чтобы меня поняли и дали оправдание некоторым моим поступкам! Но никто, кроме природы, не отзовётся на мой отчаянный шёпот, ведь они не слышат того, что впускаю в голову я. Среди стольких людей я чувствовала себя как никогда одиноко… Только я и непрекращающиеся голоса в голове. За месяцы нашего путешествия я прониклась к беззаботным беседам с гномом и хоббитами, прекратила затворничетсва, к которым так привыкла. И нет, я не запиралась в уютной комнатке наедине с мыслями, ограждаясь от внешнего мира. Мое отшельничество проявлялось немного в ином, в нелюдимости. Если мне становилось скучно, могла скоротать время на прогулках по лесу, за разговорами с растениями, но вот в компании я не нуждалась. Мне нравилось одиночество, я к нему привыкла. А теперь не узнаю себя. Мне… тоскливо от одиночества, которое сопутствовало мне всю жизнь, шагало рядом рука об руку? Поудобнее устроившись на мягкой, но влажной траве, я прикрыла веки. Намучить себя мыслями и забыться сном — великолепно. Сказала бы, лучшее, что я могла придумать. Сон поначалу был тревожным, тело пробирала ночная и суровая прохлада, но позже мне все-таки удалось согреться, умиротворенно провалившись в сладкую негу долгожданных грёз. Шум и голоса дали понять, что наступило утро, а еще меня кто-то толкал в спину, тревожа наслаждение солнечными лучиками, пляшущими на моих щеках. Я нащупала край одеяла и накрылась им с головой, переворачиваясь и тихо сетуя на то, что конь не дает мне спокойно поспать. Через минуту я вскочила, вспоминая, что ночью я ничем не накрывалась, а когда увидела на земле, вблизи от себя, мирно спящего аранена, стало все ясно. Принц накрыл меня своим плащом, а сам устроился рядом. Ему, наверное, холодно… Тогда я легла обратно, только подобралась к нему чуть ближе и поделилась теплой накидкой. Он дернулся, а после дыхание выровнялось, и принц продолжил спать. Я придвинулась к нему еще ближе, почти вплотную, отчего размеренное дыхание эльфа коснулось моих губ, и засмотрелась на расслабленные мышцы его лица. Леголас, даже когда спит, такой красивый и милый, как невинный ребенок, что еще не успел согрешить. Но передо мной сейчас самый настоящий нахал и гордец, и я об этом не забывала. — Ты слишком громко думаешь. Дай поспать. — Заворчал аранен, а я прикрыла рот рукой. Значит он подслушивает меня? Да как ему не стыдно?! Прервало поток поганых мыслей то, что аранен подмял меня под свою руку и, немного поворачиваясь, вновь заворчал: — Спи уже, неугомонная. В свою голову он, значит, меня не пускает, а в моей излазил все вдоль и поперек! — Ты долго будешь причитать? — Усмехнулся он, зарываясь лицом в волосы на макушке. И как мне теперь отдыхать? — Голубки, мы, конечно, не хотим прерывать ваши сладкие сны, но пора седлать коней, — Пробубнил Гимли, и я отстранилась от Леголаса. Я и забыла, что мы не одни. Меня так тронула забота эльфа, что остальные для меня испарились. Леголас бросил усмешку, кажется, в ответ моим мыслям и медленно поднялся, накрывая плечи плащом. — Арагорн, ты только глянь, как остроухий провел нас. Это он сказал, что не спится ему. — Оставь их, Гимли, — Прыснул со смеха Эстель и увел ворчащего гнома за собой. Я обратила взор на аранена, который с холодным выражением лица, как ни в чем не бывало, поправлял ножны на поясе. — Ты же ушел! — Недовольно сказала я, смело надвигаясь на принца. Я буквально ощутила, как вокруг меня пространство наполнилось вязким, неприятным гневом, воздух сгущался все сильнее, до удушья раздражая горло с каждым новым вдохом. Его вчерашняя выходка очень обидела меня… Я вновь ощутила ту боль, которую пережила, когда матушка покинула Имладрис. Тогда я возненавидела весь мир за его злобу и жестокость, за порождённую им тьму, которая заставила родную душу бежать от нас… от ее детей. И Леголас разбередил сквозную застарелую рану, напомнил, какого это, когда тебя оставляют… Он устало посмотрел на меня и поймал в осторожные, едва ли ощутимые объятия. — Я же сказал, что больше не отпущу тебя. — Тогда держи меня крепче, аранен! — Скованно рассмеявшись, я легко вырвалась и побежала прочь. И как бы то ни было… Я вновь надела ту маску, в которой полнились лишь радость и беззаботность. Боль никуда не исчезла, но я не позволю ей съесть меня изнутри, больше не позволю. Я знала, что он бросится за мной, и потому в голове уже составила план. Я ловко перепрыгнула через ручеёк и, развернувшись, набрала прохладной воды в ладошки, выплеснув ее на почти нагнавшего меня эльфа. — Доброе утро! — Хохотнула я и к собственному несчастью поскользнулась на мокрой земле. Леголас поймал меня у самой воды, но теперь, почему-то, мне было уже не смешно. Он так не по-доброму смотрел на меня, что я приготовилась к бессовестному с его стороны броску в воду, но ошиблась. Аранен затейливо улыбнулся и наклонился ниже, все еще придерживая мою талию одной рукой. Его глаза опасно сверкнули в солнечных лучах, отражённых в неспокойном течении ручья. — Значит, в такие игры ты играешь, озорница? Ну хорошо, я приму вызов. — Улыбка стала еще шире, а затем мне на лицо полилась холодная вода. Руками я принялась прятать лицо, умолять его остановится, но Леголас продолжал, хрипло посмеиваясь. Он набирал в ладонь немного воды и вновь выливал на меня, пока мои волосы и рубашка насквозь не промокли. Арагорн еле сдержал смешок при виде нас, поднес кулак к устам и тихо кашлянул, прочищая горло. Гимли одарил недовольным взглядом, как у строгого отца, что застал непоседливых детей за шалостью, а остальные воины непонимающе оглядели нас. Могу представить их мысли на наш счет… Грядет битва, смертные оставили родные хаты, а эльфы позволяют себе вольности в поведении. Это не может не напрягать солдат в военную обстановку. — Пока мы ждали эту парочку, они решили позабавиться! — С нескрываемым недовольством решил отчитать нас гном. — Брось, дружище, пусть веселятся. Когда если не сейчас? — Вмешался Эстель, покровительственно глядя на нас. — Ну все, — Не унимался Гимли. — Мы его теряем, Арагорн. Я говорил, без надобности нам дамы в походе! Как же ты прав, мой милый друг, только вот жертва не он, а я! — Жертва? — Удивленно покосился на меня Леголас, выгибая одну бровь. Ах, да, точно. Он же еще из головы моей не вылезает, как я могла запямятовать. А в своей что-то прячет от меня… — Забавная — Он бережно переплел наши пальцы и склонился, оставляя на лбу незримый след от поцелуя. Я воздела к нему глаза. Такой шелковистый и самодовольный одновременно… Я относила его к морю, порой блаженно спокойному, штилевому, а порой… нещадно суровому, штормовому, сметающему все на пути, в порывах ярости и гордости в одном флаконе. Так же, как и погоду, я не могла предсказать, каким он будет завтра… *** В сознании все чаще металась мысль, что аранен был прав, но я вновь никого не стала слушать. Боль раздирала грудь, хотя я уже почти забыла о ней. Излишней активностью я растревожила ранение, и жар собрался комом в его месте. Зубы скрежетали с очередным, пронизывающим насквозь уколом в грудь. И со временем приступы участились, вынуждая притормозить коня, сквозь плотно сжатые губы просить его выровнять шаг, и благо в этом он был смиренен. Лишь надеюсь, что ноющая боль не доведет до потери сознания, а то эльф меня живьем съест. Меньше всего хотелось выслушивать очередную нотацию. Помимо терзаний в теле, я ощутила, как вокруг незримо замельтешили голоса. Я позволила природе поделиться со мной своевременными переживаниями, и это уже было так просто — впускать голоса по необходимости. Я выслушала предостережения живой сущности окружающего мира и стала взглядом выискивать спину принца. Он, как я и ожидала, тоже был обеспокоен. — Аранен! — Позвала я его не слишком громко, чтобы не сеять панику раньше положенного. Он резко обернулся и, словно ожидал, когда я позову его, посмотрел на меня долго, обеспокоенно. Но волнение на мужском лице сменила серьезность, стоило ему услышать о моих переживаниях. Тогда Леголас немедленно спрыгнул с лошади и помчался к холму. — Волчьи всадники! — Крикнул он, оповещая о приближающейся опасности, и стрелой ринулся в мою сторону. В спешке аранен перехватил у меня поводья, развернул и погнал жеребца прочь, легонько ударяя по крупу. Я лишь с ужасом наблюдала за его действиями, противиться было бессмысленно и глупо, учитывая, что боль изъела мое тело до предобморочной слабости. Аранен, возвращайся ко мне, пожалуйста… — Обещаю, — Я и не сразу поняла, что услышала его мысли. Вот значит какого это… Слышать его. Я подогнала Бьёгра, вскоре оказываясь подле Эовин, которая уже уводила женщин и детей. Я стала помогать ей, вынула клинок из ножен и осталась в хвосте, следя, чтобы никто не выбился из стоя, тем самым обезопасив спины беззащитных людей от врагов, на всякий случай. Тогда я обернулась на него в последний раз, поддавшись волнению, что рвало грудную клетку пуще боли от ранения, и резко натянула поводья. Я задержала дыхание, наблюдая, как к нему со спины подкрадывается противник. Не успеет, занят другим! Тогда я проигнорировала возгласы Эовин и бросилась к Леголасу, подгоняя жеребца. Когда мы подобрались достаточно близко я живо спешилась и метнула короткий кинжал в спину орка, почувствовав себя совсем беззащитной и уязвимой. Всадник тушей рухнул со спины зверя, и варг медленно развернулся в мою сторону, оскалился и присел, готовясь к пряжку. Тогда я прыгнула под самые его когтистые лапы, полоснув меховую шею кинжалом, который удачно выудила из сапога во время маневра. Я преисполнилась мужеством, глядя на Леголаса, который и не подозревал об опасности, но был спасен. Я легко улыбнулась, прижала ладонь к груди, скомкала рубашку и оттянула ткань. Когда пальцы разжались, одежда мерзко прилипла к телу, а мокрое пятно расползлось шире, вскоре напитавшись прохладными порывами ветра, что доставило еще больший дискомфорт. — Зачем ты вернулась?! — Закричал Эстель и, пробившись ко мне достаточно близко, подобрал оставленный кем-то меч, а после бросил его мне. Я ограничилась кивком и, убедившись, что с Леголасом все в порядке, хотела уже покинуть поле битвы, однако так вовремя заметила, что смерть снова покосилась в сторону Теодреда. Он не умер тогда, не умрет и сейчас, пусть небытие забудет о смертном до предназначенного ему часа. Я ворвалась внутрь кольца, которым орки обступили мужчину, и встала с ним плечом к плечу. Он удивленно покосился на меня и, мягко улыбнувшись, воспрял духом. — Негоже деве вновь беречь мою жизнь. Я слабо хмыкнула, размахивая увесистым мечом, который находил свою цель, пускал кровь каждого, кто позволил себе приблизится к нам. Но держалась я все менее уверенно, тело подводило, клинок наливался неподъёмной тяжестью, почти выскальзывая из пальцев. Теодред заметил, как быстро я растеряла сноровку, заслонил собой, а его сталь принимала атаки, уготованные нам обоим. Я пошатнулась, боль выбивала воздух из легких, однако сильные руки уверенным движением придержали меня, прижали к себе с долей ласки. Не было сил даже поднять голову, поблагодарить спасителя, веки налились свинцом, и разум заполнил плотный туман. Я была в сознании, но в любой момент могла его потерять, держалась за последнюю ниточку всеми силами, изнуряла себя сбросить пелену с глаз. — Тебе это нравится? — Над ухом послышался укоризененный голос принца, и меня стиснули в объятиях надежней. — Скажи, для тебя это шутка? Это забавно, изводить меня? — Аранен… я… — Даже сказать ничего не успела, взглянула на окровавленную ладонь, которую минуту ранее прижимала к груди, и потеряла связь с миром. Глаза удалось разлепить с большим усердием, когда там, во тьме, я различила чье-то бухтение. Я осмотрелась, битва была почти окончена. На земле лежало бесчисленное количество мертвых тел людей, орков и их зверей. Столько жертв… и ради какой цели… Власть? Неужели жажда всемогущества способна затмить все хорошее, что мы видим каждый день, но никак не привыкнем ценить это. Господство, что получено путем порочных чувств и желаний… Какая живая душа согласится на это? Что может быть лучше мирного неба и слепящего солнца над головой? Как мы к этому пришли… Откуда в нас столько пороков… Кажется, Леголас прощупал мое настроение и мысли, покрепче стиснул запястье, покоящееся на его плече, а другой рукой бережно придерживал талию. Неужели находясь в таком состоянии, я еще была способна хило перебирать ногами? — Кто-нибудь, снимите этих вонючих тварей, пока меня не вывернуло! Я приковала взгляд к груде тел, из-под которых раздался голос гнома, с трудом подняла голову на аранена и кивнула. Тогда он мягко усадил меня на землю, и я, согнувшись от бессилия, косым взглядом наблюдала, как Леголас стаскивает огромных волков с нашего друга. — Что, Гимли, немного придавило? — Кое-как усмехнулась я и закашлялась. Леголас хмуро покосился на меня, сдвинул брови и, кажется, даже послышался скрежет зубов. — Не издевайся, жемчужинка, — пробубнил гном, неуклюже поднимаясь на ноги. — Это они наелись просто, самоцветик, вот и тяжелые такие. — Парочку таких же гномов слопали. А ворчливость-то одна сколько весит. — Это я-то сварливый? — Насупился он и уставил руки в бока. Потом гном присмотрелся ко мне, повернул голову на хмурого Леголаса и желание ответить на мою остроту у него пропало. Я виновато опустила глаза, но когда почувствовала тычок чего-то мягкого и влажного в спину, обернулась. Но не Бьёрг привлек мое внимание, который зажевал мою рубашку, а никлый Теодред. Смертный навалился на круп моего жеребца, оперся рукой и избегал смотреть нам в глаза. Я нутром ощутила исходящее от него отчаяние, как ледяные иглы, мучительно медленно вонзающиеся в мою грудь. — Арагорн пал. Дух занялся, я стала давиться воздухом, который обрел твердость, застрял в горле обжигающим комом. Кажется, приступ удушья стал последней каплей, я канула в небытие. Там не было ни света, ни голосов, ни запахов… Пустота, грубо врывающаяся в меня, заполняющая легкие, буквально разрывая грудную клетку. Хотелось плакать, но не удавалось — слезы не шли. Неизвестно сколько времени меня обволакивала эта тьма, таящаяся в пустотах небытия, но я вырвалась из ее мучительного плена, глубоко вдыхая, что, кажется, легкие с трудом выдержали. Надо мной склонился всполошённый Леголас, и это стало так привычно — видеть его обеспокоенное лицо при пробуждении. Так привычно и… отрадно. Но благостно мне было не долго, я улыбалась на волнение аранена ровно до тех пор, пока в голове эхом не зазвучал голос наследника трона Рохана. — Аранен, — Я скомкала в пальцах его камзол. — Скажи, что он невредим! Где он? Эстель же сейчас появится, правда? Леголас не отвечал. Его взгляд потух, потемнел, но лицо оставалось неизменно спокойным, суровым. Я не понимала, как он может с таким холодом и равнодушием сейчас смотреть мне в глаза. — Его сбросили со скалы… — В руке, которую он поднял, что-то сверкнуло. Заветная вещица отразила лучик неяркого солнца, и я пригляделась к ней внимательнее. Свет вечерней звезды — знак любви Арвен. Я поднялась, вжимая рубашку в свою грудь, аранен помог, обхватил талию и придержал. Его прикосновения обжигали, буквально доставляли боль, я дернулась и сбросила его ладони с себя. Даже не смотрела на него, мне не нужна поддержка, он не нужен мне сейчас. Никто не нужен, никого не хочу видеть. Боль и душевная, и телесная вскоре сбили меня с ног, я пошатнулась, налегая на бок жеребца, который вовремя подставился. Я обняла мускулистую и горячую шею, сквозь срывающийся на рыдания голос прошептала: — Отыщи его, друг. Верни Эстеля к нам. Он отозвался мне, жеребец наконец заговорил, но, к сожалею, я не уловила сути его ответа, не смогла больше держать глаза открытыми. *** Ощущаю тряску… Орки все еще несут меня в Изенгард. Я пришла в себя, но не открывала глаз — больше не хотелось, чтобы меня снова ударили по голове. Кажется, я сдалась, моя воля сломалась под натиском скорби и тьмы, ее породившей. Я еще не осознавала потери, но боль от нее ощущалась сполна, меня наполняла тоска из-за чего-то… ускользнувшего от меня, просочившееся сквозь пальцы. И чем дольше я пребывала в этом обтекаемом состоянии, тем отчетливее ощущала теплые и нежные прикосновения. Я распахнула глаза и стала оглядываться, все еще смутно сознавая обстановку. Вокруг были всадники и сама я, вроде бы, находилась верхом на лошади. Мы еще не добрались до Хорнбурга. — Переживаешь, что смертный увидит нас? Я всколыхнулась, подняла голову, а на лицо упали золотые локоны, заставив прищуриться, помешав разглядеть его лицо. Но это было не нужно, я и без того поняла, чьи руки так бережно обхватывали пояс. — Почему я должна об этом волноваться? — Хриплый голос создал вибрацию в груди, она отозвалась щемящей болью. Я оглядела себя и обнаружила, что тело плотно окутывал лориэнский плащ, словно меня завернули в него и собирались спрятать под кровать, дабы я не сбежала. — Я наложил повязку. — Ответил он, опережая вопросы. Лицо вспыхнуло румянцем, к щекам подступил изрядно ощутимый жар, а во рту пересохло. Получается Леголас видел меня? — Не первый раз мне приходилось наблюдать тебя без одежды, аранель. — Подметил он, слегка сдавливая в объятиях. Я окунулась в терзания мыслей еще вяще. Почему я никогда не задумывалась о том, что тогда у реки он видел меня? Как же зазорно… Лучше бы не знала и дальше. — И правда, зачем я сказал… — Прекрати рыскать в моей голове! — Я обиженно закуталась в плащ и сложила руки на груди, ссутулившись. — Тогда перестань думать и спи. Мы уже скоро прибудем. — Он неощутимо прижался губами к моей макушке и погладил живот сквозь плотную ткань. Я очень давно не засыпала так сладко. Встревоженные голоса разбудили меня, они звучали и в комнате, и в голове. В мысли проник говор растений, спешащих поведать мне о важных новостях. Я даже глаза не сразу открыла, вскочила и произнесла: — Армия Сарумана уже на подходе! Они будут к ночи! — Какого лешего!? — Гимли перепуганно вздрогнул, вскакивая с насиженного места. — Великий Махал, ты это во сне увидала, что ли, жемчужинка? — Насупился он, выпрямив спину до хруста в позвоночнике. — Растения донесли. — Догадался стоявший рядом с гномом эльф. Я кивнула в ответ на его догадку. — Она с сорняками разговаривает… — Закатил глаза гном, приставляя руку ко лбу. — А еще и с животными. — Аранен слабо потрепал его по плечу. — Полезный дар, ничего не скажешь… Может, ты еще с камнями разговариваешь и наперед можешь узнать, где стоит добывать руду? — Увы. — Я пожала плечами и кисло усмехнулась. В комнате повисла неловкость, а к моему горлу подступили приступы рыданий, но они там и остались, слабо душащие и раздирающий слизистую. Кажется, все сейчас подумали о дунэдайне, подавились скорбью и поджали губы. — Я пойду к королю, скажу о том, что ты слышала… — Неловко проговорил Гимли и поспешно вышел из комнаты. — Рад, что у тебя достаточно сил на забавы. — Он присел ко мне на кровать и накрыл запястье теплой ладонью. — Прости, что не послушала тебя. — Надеюсь, что в следующий раз ты не станешь бездумно рваться в бой, где стоит остаться вне опасности. — В его взгляде проскользнуло что-то пугающее, выворачивающее наизнанку, я напряглась. — Аранен, это не мой удел сидеть и ждать мужчин с войны. Я встану с ними в один строй, прикрою спину и, если понадобится, приму удар на себя, как бы это сделали они. Пожертвую жизнью, как это сделал... он. Эльф нахмурился, неопределённо кивнул и пусто оглядел комнату, а затем безмолвно вышел. У меня не хватило ни сил, ни смелости спросить: «почему?» Почему он каждый раз уходит и оставляет меня одну? Я злилась на саму себя, на то, что не способна была остановить его. Понимаю, что Леголас не обязан терпеть мое поведение, но он сам держится рядом. В один миг он ласково переплетает наши пальцы, а в следующий готов подпалить взглядом. Если я его аранель, то почему он каждый раз уходит, почему не дает ответов на вопросы, что липко засели в голове? В помещение со свистом ворвался незваный сквозняк, но я не придала ему значения, вздрогнула, закуталась в одеяло и продолжила негодовать. — Думать ты любишь, и многом, на что впустую тратишь силы. Подкрепись. Я приковала к нему взгляд и снова всколыхнулась, на этот раз не из-за пробирающих насквозь легких порывов ветерка, а от неожиданности. Принц с безобидной усмешкой понаблюдал за мной, сел рядом и разложил на кровати принесенные овощи. Так он не оставлял меня? Леголас пошел за едой… Я опустила взгляд на пищу и пришла в удивление. Он принес так много! Задумал откормить до той степени, что ни один мужчина на меня не посмотрит? — А ведь неплохая идея. И тогда смотреть на тебя буду только я. — Он плутовски усмехнулся и повел плечом, разминая затекшие мышцы. Я вздрогнула. Вновь забыла, что он слышит мои мысли. И я хотела даже что-то ответить, правда мысль сразу улизнула из головы, когда перед носом показалась вилка, с нанизанными на нее овощами. И стоило мне лишь по инерции приоткрыть уста, как пареная морковь провалилась мне в рот. Тогда я довольствуясь весьма неплохой на вкус пищей, подогнула ноги под себя и накрыла их старой шкурой. Местами мех был затрепан, где-то отсутствовали целые клочки шерсти, но это не никак не мешало роли хорошего покрывала — оно отлично сохраняло тепло. Пока я проводила махинации с одеялом, подворачивала его, подсовывала под коленки, Аранен успел разуться и залезть на мою кровать с ногами. Это было так несообразно для моего разума — Принц лесного королевства забрался в постель, повторил мою позу и поправлял сверточек с продуктами, который разместил на ложе. Совсем не так я представляла себе Леголаса в расслабленной обстановке, вне военной. Думалось, он всегда такой собранный, решительный и отстраненный. Принц, что никогда не снимает парадный камзол, весь из себя «Ваше высочество», не удостаивающий подданных и взглядом. Но вот он, заботится о той, которую считает несносной, бестолковой и чрезмерно пренебрегающей своей безопасностью. Аранена всегда накаляла моя тяга к приключениям, неизведанному лесу и свежим открытиям. Когда косой и застывший взгляд сменился бархатным? Он склонился, заглядывая в мои растерянные, не знающие куда деться от него, глаза и подсунул новую порцию. Я доверчиво раскрыла рот, хотела уже податься вперед, словив столовый прибор губами, но принц, коротко усмехнулся и дразнящим движением отвел руку в сторону. Тогда я потянулась еще раз, а Леголас неожиданно резко склонился и встретил мои уста своими. Из легких вырвалось что-то наподобие мычания, от разом нахлынувших на меня чувств. Сначала дрожь прокатилась по коже, затем, покалывая, собралась в районе солнечного сплетения и ринулась канем вниз, к животу, нарушая сон бабочек, живущих там довольно спокойно до появления Леголаса. — Так сложно устоять… Его дыхание затронуло мои припухшие губы, пальцы одной руки заскользили по хлипким пуговицам рубашки, а другой легли меж лопаток, находя слабый участок моего тела, при прикосновении к которому кружилась голова. Или же, возможно, головокружение вызвало то, что аранен резко, но бережно, вдавил меня в кровать, не разрывая поцелуй ни на секунду. Шкура соскользнула, вместе с ней и еда, — все со звуком повалилось на деревянный пол, но Леголас не мог заметить, его обжигал порыв страсти, который распространился, окутал и меня. Мои ощущения были похожи на лихорадку, меня знобило, вызывая мурашки, а затем бросало в жар, что лицо, скорее всего, приобрело нездоровый розовый оттенок. Он подминал меня под себя, целовал требовательно, покусывал мою нижнюю губу, затем верхнюю, так жадно, по-собственнически. В его руках я ощущала себя полностью принадлежащей его желаниям, не могла воспротивиться его воле, хотя и не хотела пробовать. Пусть сейчас я и ощущала легкий испуг, волнение, замешательство — этого было не достаточно для того, чтобы я отстранилась, оттолкнула эльфа от себя, как случилось с Линдиром. Я позволила греховному искушению завладеть мной, а удовольствию засквозить по телу волной озноба. Запустив пальцы в золотые волосы, я активней ответила на его поцелуй с малой долей опыта прошлых наших… контактов. Леголас лениво отступил, посмотрел на меня затуманенно, глубоко задышал, успокаивая сердце, что билось также часто, как ранее вздымалась его грудь. Впервые вижу его таким разгоряченным… несобранным. Только когда аранен сполз на пол и стал собирать разбросанные продукты, я поняла, что в дверь стучали. Ни ответить, ни дух перевести я не успела, устремив глаза на знакомые лица.