Апоптоз души

Глава вторая Дьявол в шкуре ангела Ксения стояла, переминаясь с ноги на ногу. Непослушные волосы разлетались по ветру, мешая общему обзору, и она постоянно натягивала шапку, чтобы хоть как-то успокоить их. Девушка продолжала коситься на полицейский участок, находящийся в паре метров, но все равно не осмеливалась перейти дорогу и зайти. В полной решимости на этот раз все рассказать, Ксюша уже подошла к пешеходному переходу, но все ее планы были разрушены, когда у участка остановилась служебная машина, и за рулем она увидела хорошо знакомое лицо. – Черт! – девушка резко развернулась и пошла в противоположную сторону. «Трусиха, – мысленно ругала себя она, – какая же ты трусиха». *** Мика сидел в пустой аудитории, пытаясь в спешке дописать конспект, срок сдачи которого истекал сегодня. Он специально пришел пораньше, чтобы успеть сдать все преподавателю, который должен был прийти с минуту на минуту. Мика вздохнул, когда услышал приближающийся стук каблуков. Не успел? – Привет, – Азалия весело помахала рукой парню и подошла ближе. Когда она нагнулась над партой, Мика заметил маленькую татуировку в виде восьмёрки на шее. – Привет, тебе что-то нужно? Подсказать расписание? – Мика хотел быстрее вернуться к написанию конспекта, ведь ему оставалась всего одна страница, но сказать об этом было неловко. – Нет, – Азалия улыбнулась, – могу я присесть рядом? – А? Да, конечно, – парень нехотя убрал свою сумку со стула, давая одногруппнице сесть. Не то, чтобы парень стеснялся незнакомых людей или сложно заводил знакомства, но воспоминания о вчерашнем поведении Марго относительно родственницы, заставляли его чувствовать себя некомфортно. Парень не знал, как себя вести и что говорить. Они сидели в пустой аудитории, пока неловкое молчание окутывало их. Мика продолжил писать свой конспект, время от времени поглядывая на Азалию, читающую что-то в своем телефоне. Несмотря на полное молчание со стороны девушки, Мику все равно отвлекало ее присутствие: легкий шлейф девичьих духов щекотал нос, и он невольно снова и снова переводил взгляд на одногруппницу. Украдкой поглядывал на несколько плетеных браслетов на тонком запястье и заколки в виде птички в волосах, и это вызывало у него улыбку. Она совсем, как ребенок. – Вы точно родственницы? – Что? – Азалия повернула голову. Мика мысленно чертыхнулся, когда понял, что произнёс это вслух, но решил продолжить: – Я про Марго, вы так не похожи внешне, из-за этого трудно представить, что она тебе сестра, хоть и не родная. – Брось, – Азалия улыбнулась, заставляя Мику мысленно провести параллель с подругой. Марго так не улыбается: она либо смеется в голос, либо грозно молчит, у нее не бывает промежуточного состояния, – у нас с сестренкой общего намного больше, чем кажется, – Азалия придвинула свой стул, сокращая между ними расстояние. Мика опустил взгляд, когда девушка коснулась пальцев его левой руки, в которой была зажата ручка, и почувствовал смятение. – Мы сейчас с ней немного в ссоре, и не общаемся. Да и ты сам, наверно, вчера все заметил. Но, я очень хочу с ней помириться, понимаешь? – Азалия посмотрела на него с такой просьбой в глазах, что Мика захотелось прямо сейчас пойти к Марго и потребовать, чтобы та простила двоюродную сестру, и неважно за что, – можешь немного о ней рассказать? Мне очень интересно узнать про Риту, как она изменилась. Мика молчал пару секунд, но потом сжал ладонь девушки в своей руке и улыбнулся в ответ: – Конечно. *** «Берегитесь необдуманных слов – они могут ранить. Ваша неосторожность может отдалить человека, и он больше никогда не посмотрит на вас прежним взглядом, не заговорит прежним голосом. Бойтесь необдуманных слов – они могут погубить». Марго сидела, читая строки на стенде, висевшем на стене в их аудитории, и впервые за три года ей стало интересно, кто же их написал. Ведь этот человек был чертовски прав. Марго прекрасно знала всю силу неосторожных слов. Каждый раз, вспоминая об этом, она успокаивала себя тем, что все в прошлом, но судьба решила над ней подшутить, раз причина ее страданий сейчас сидит в паре метров от нее, и увлеченно слушает преподавателя. – Я бы хотел более подробно объяснить вам тему, но мне нужно отлучиться в деканат, – Олег Петрович встал с места, собирая все бумаги в одну стопку. Марго краем уха слышала, как сзади обсуждали новую прическу преподавателя и его телосложение, и не могла не отметить про себя, что Олег Петрович и вправду чуточку изменился: мужчина сбрил виски, и будто помолодел лет на пять. Он явно занимался спортом, отчего пиджак был ему немного мал в плечах. А так же у него была помятая рубашка и уставшие глаза, но все это мало волновало Марго, поэтому она быстро переключила свое внимание на тему занятия. – Я сейчас включу вам одно видео, и в конце занятия буду ждать у себя на столе тетради с вашими рассказами по его содержанию и вашему восприятию. Надеюсь, все меня услышали и поняли. – Мужчина включил обещанное видео на проекторе и покинул аудиторию под облегченные вздохи студентов. Сегодня они избежали опроса. Как только закончились титры, на экране показался черный экран, и послышались голоса. Сначала Марго подумала, что произошла какая-то проблема с картинкой, но после минуты прослушивания диалога она поняла, что это просто аудио и они должны слышать, а не видеть. « – Кайл был очень оптимистичным парнем, мы все звали его своей надеждой. – Вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Кайл безусловно хороший мальчик, но это был самый пессимистичный человек, которого я знала. – Люди много судили и шептались о его внешности и нередко дети на улицах показывали пальцами, заставляя его желание стать знаменитым гитаристом покрыться пылью страхов и низкой самооценки. Я до сих пор помню его истерику, когда он вернулся с очередного конкурса талантов…». Мысли Марго были настолько заполнены Азалией, что она даже не замечала Юлиану, которая сидела рядом, причем явно в не лучшем состоянии: тусклый цвет лица, будто из девушки высосали всю жизнь, и она вот-вот свалится на пол, и покрасневшие, вероятно, от усталости глаза. И, если на нездоровый вид подруги Марго удачно не обращала внимания, то постоянный хруст чужих пальцев начинал выводить ее из себя. «Ей бы в больницу… – пронеслось в мыслях Марго. – А еще не помещает замазать эти мешки под глазами и немного косметики…». – Ты уверена, что можешь сдать это на проверку? – Юлиана недоумевающе посмотрела на подругу. – Олег Петрович сказал написать то, что мы поняли из этого ролика, ведь так? Я и написала, не вижу проблемы. – Марго кинула листок поверх остальных и вышла из кабинета. Юлиана продолжала стоять на месте и коситься на работу подруги, где было написано: «Все люди, занимающиеся буллингом – твари». – Она точно сошла с ума… – прошептала девушка, переводя взгляд с работы на проектор, где большим шрифтом была обозначена тема занятия: «Психологические аспекты боли». *** Мика сидел, наблюдая за баскетбольным матчем на заднем дворе университета, когда к нему пришла Азалия: – Привет, что делаешь? – А не видно? – Ты что, обиделся, что я отсела от тебя на паре? – Нет, мы что в детском саду? – в противовес своим словам Мика одернул руку, когда Азалия попыталась коснуться его запястья. Дело не в том, что она пересела на другое место: Мика просто почувствовал, что его использовали – одногруппница получила нужную информацию и сразу ушла, чтобы не палиться перед Марго. Кажется, его развели как дурака. – Ну, перестань, пожалуйста, – Азалия схватилась за локоть парня, игнорируя его попытки отстраниться, – я отсела, потому что не хотела в очередной раз ссориться с Ритой, понимаешь? – Почему наше общение должно поссорить меня с ней? – Ну, моя сестренка… она такой человек, понимаешь, – Азалия замялась, снова уводя взор в сторону, – она везде ищет подвох, и в этот раз будет то же самое. Рита подумает, что я что-то замышляю… – А разве есть повод так думать? – Конечно, нет! – воскликнула Азалия. – Но знаешь, раз ты такого мнения обо мне, то я не буду навязываться. – Девушка обиженно оттолкнула руку парня, и уже собиралась уйти, когда Мика сам схватился за ее локоть. Поняв, что это было немного грубо, он на секунду замешкался и ослабил хватку. – Подожди, – Мика взял ее за руку, – прости. Я не хотел тебя обидеть, – от слов парня уголки губ студентки поднялись вверх, и она присела на свое место, – тебе нравится баскетбол? – Я больше за волейбол, – Азалия поправила фенечки на руке, – но если ты объяснишь правила, может быть, и полюблю. – Отлично, – Мика сразу воодушевился, – тогда слушай. *** Уже к концу учебного дня Марго облегченно выдохнула, направляясь к главным воротам: Азалия ни разу не попыталась с ней заговорить, что может быть лучше? Однако одно только ее присутствие рядом бесило девушку и портило настроение. Лунина уже потянулась за пропуском в карман рюкзака, когда ее взгляд зацепился за знакомый силуэт на спортивной площадке. – Ты чего? – Юлиана перевела взгляд в сторону, куда смотрела подруга и ее глаза расширились от удивления – Мика сидел на скамейке, что-то увлеченно рассказывая Азалии. Девушка заливисто смеялась, ее рука лежала на плече Мики, сама же она постоянно пыталась прильнуть к нему поближе. При виде этой картины Марго вмиг помрачнела и двинулась к ним. – Мика, можно тебя на минуту? – неожиданное появление двоюродной сестры заставило Азалию натянуть улыбку еще шире, а парень лишь пожал плечами и пошел за девушкой. – Это что было? – Марго скрестила руки на груди и нахмурила брови. – А что не так? – Ты сидел с этой, будто вы старые друзья, – Марго сделала акцент на слове «этой», что не понравилось Мике, – не связывайся с ней. Она же дьявол в шкуре ангела. – Вообще-то, говорят волк в овечьей шкуре, – поправила подругу Юлиана. – Она именно дьявол, – огрызнулась Марго, – ты, что, совсем ничего не видишь? Ей просто что-то надо от тебя. – Марго, – Мика положил руки на плечи подруги, как бы пытаясь ее успокоить, – я понимаю, вы не ладите, но меня в это не впутывай, ладно? Я волен общаться с кем захочу и когда захочу. Тон парня не понравился Марго, он никогда не разговаривал с ней с таким наездом и осознание того, что Мика делает это из-за Азалии, расстроило ее. – Отлично, – отрезала она, скидывая чужие руки с плеч, – делай, как знаешь, но когда она подставит тебя или бросит как ненужную вещь, не приходи ко мне жаловаться, – не дожидаясь ответа, Марго развернулась, и направилась к выходу с территории университета. Ничего, скоро они все узнают Азалию и еще припомнят ее слова. *** Ксюша читала очередной роман. В квартире стоял любимый запах бабушкиных блинчиков, и с каждой новой страницей девушка уверяла саму себя, что вот еще чуть-чуть, и она точно пойдет ужинать, но так продолжалось уже час. Еще и телефон вибрировал от нескончаемых сообщений Вадима: “Что делаешь?” “Ты поела?”, “Я могу завтра тебя встретить?” В настойчивости ему не было равных. – Нет, на этот раз точно все, – Ксюша закрыла книгу и одновременно с этим громко хлопнула соседская дверь, заставив ее вздрогнуть, – началось… Григорий пришел сегодня домой в ужасном состоянии духа, впрочем, как и всегда. Брови мужчины были сведены вместе и образовали гущу, а его рука сжимала пиджак, свидетельствуя о сильной нервозности. Когда дверь хлопнула, Олеся невольно сжалась в своей комнате, и внутренний голос кричал ей, чтобы она закрыла дверь на ключ, но девушка знала, что от этого станет только хуже. Его шаги становились все отчетливее, и когда ручка двери опустилась, Леся окончательно потеряла самообладание, начиная плакать и сжимать в руках плюшевого мишку. – Скажи мне, – Григорий кинул пиджак на пол и схватил себя за бока, – для чего ты ходишь в университет? – Папа... – голос Олеси привычно дрогнул при виде злого отца. – Я жду ответ. – Григорий стоял на месте, не предпринимая попыток подойти к дочери, но та все равно вскочила и прижалась к стене, словно желая пройти сквозь нее и избежать того ужаса, что ее ждет. – Чтобы учиться… – Неужели? – мужчина поднял бровь. – Тогда почему я получаю от своих коллег вот это? – он бросил под ноги фотографии, на которых Леся узнала себя и Романа. Они стояли возле университета, и со стороны казалось, будто они мило беседуют, тогда как на самом деле девушка просила Рому больше не беспокоить ее. – Пап, все не так. Этот парень… он мой одногруппник, мы всего лишь разговаривали. – Я пашу на своей работе днем и ночью, зарабатывая тебе на лучшую жизнь, а ты вот этим вот занимаешься? Я для разговоров тебя отправил на учебу? – когда Григорий вытащил ремень, Олеся заплакала ещё громче, падая перед ним на колени. – Прости меня, – девушка схватилась за ноги отца, смотря ему в глаза, но сквозь пелену слез ей было тяжело разглядеть лицо мужчины, – я больше не буду. Клянусь, я больше не буду! – Конечно, не будешь. Конечно. Первый удар пришелся прямо по спине, выбивая весь воздух из легких. Слезы хлынули из глаз, и Олеся закусила руку, чтобы не закричать в голос. Григорий всегда бил по тем местам, где синяки не были заметны другим, поэтому удары приходились на одни и те же места, а раны практически никогда не заживали, продолжая кровоточить и приносить адскую боль. Если бы была хоть малейшая надежда на то, что отец остановится, если бы мольбы и слезы могли помочь, то Олеся бы кричала и умоляла прекратить эту пытку, но девушка знала, что это не сработает. Это лишь разозлило бы его. Еще один удар чуть ниже левой лопатки заставил Олесю потерять опору и упасть на ковер. Она глотала слезы вперемешку со слюной, уже чувствуя, как сознание покидает ее тело. Леся не уловила того момента, когда удары перестали сыпаться на ее спину, не услышала слов отца, брошенных напоследок. Сквозь мутное сознание девушка лишь мельком увидела ноги Григория у двери, а потом он исчез. Точнее, так показалось Олесе в момент, когда она окончательно потеряла сознание. Ее волосы закрывали глаза, капли пота скатывались по лбу, а от многочисленных ударов начала кровоточить старая рана, и капли крови пачкали белоснежный ковер, оставляя на нем кровавые кляксы. Но девушка ничего этого не видела, продолжая лежать без сил. Когда Олеся очнется, еще пару дней не сможет нормально передвигаться и сидеть. Ещё месяц девушке придется проводить бессонные ночи, но самое ужасное, что неизвестно, сколько придется жить в этом кошмаре. Когда все затихло, Ксюша в ужасе села на кровать: – Что же ты за сволочь такая? Комната Олеси находились рядом, поэтому каждую ночь девушка становилась невольным свидетелем издевательств над соседкой, и чувствовала отвращение к себе из-за бездействия. Пару раз она даже собиралась в полицию, чтобы написать заявление, но бабушка каждый раз останавливала ее словами: «Он начальник полиции, ты понимаешь, что мало того, что ничем не сможешь помочь бедной девочке, но и навлечешь на нас беду? Думаешь, никто кроме тебя не слышит эти крики? Все слышат, но молчат, ибо своя жизнь и благополучие важнее». – И что теперь? Она такими темпами умереть может… Даже в участок пошла, но духу не хватило все рассказать. В чем же толк от того что ты все знаешь, если не можешь помочь, Ксюша?.. *** Олеся сидела на коленях у кровати не в силах подняться и лечь на нее, рукой она сжимала край простыни, а слезы не переставали капать на пол. Спину ужасно жгло, крики рвались наружу, но Леся продолжала их сдерживать, поднимая взгляд на потолок и слегка покачиваясь. «Еще чуть-чуть, надо потерпеть совсем чуть-чуть, и станет легче», – она каждый раз успокаивала себя этими словами, даже зная, что лучше не станет. Сейчас Олеся поднимется, выпьет обезболивающее и нанесет мазь, и возможно боль немного утихнет. Надо потерпеть совсем немного. После адской боли придет онемение, оно как тягучая сталь разольется по венам и девушка сможет уснуть. А потом Олеся закроет глаза, глубоко выдохнет и обязательно увидит ее в своих снах. – Мамочка, забери меня, пожалуйста... – голос Олеси дрогнул, когда она услышала шум телевизора, а потом облегченно выдохнула – отец не услышал. Имя матери было запретным в этом доме уже больше десяти лет. Женщина умерла слишком рано, оставив маленькую дочь на воспитании отца, но никто и представить не мог, во что это выльется. После ее смерти Григория будто подменили, он стал просто неузнаваем, и кроме страха девушка ничего к нему не испытывала – она не могла заставить себя его ненавидеть. Но он ненавидел. Все, что напоминало ему о жене, и в первую очередь собственную дочь. Олеся была очень похожа на мать: такие же большие голубые глаза и шелковистые волосы. Григорий уже давно выбросил все вещи, напоминавшие ему о жене: ее любимый диван, одежду, семейный альбом, но дочь выбросить не мог, поэтому просто издевался, выплескивая боль на нее. Не в силах больше смотреть на фотографию матери, которую она прятала от отца, Олеся встала и направилась в ванную комнату, держась за стену: – Боль – это иллюзия, Леся. Боль – это всего лишь иллюзия… *** Марго лежала на кровати, закрыв глаза. Азалия вернулась… и Мика с ней сдружился. Кошмар… Девушка включила музыку в наушниках на максимальную громкость, чтобы не слышать, как мать разговаривает с Азалией. «Милая… дорогая… моя любимая племянница», за пару минут Елена сказала больше ласковых слов племяннице, чем Марго за всю жизнь. Когда музыка оборвалась рингтоном, Марго пару раз нажала на наушники, чтобы принять звонок: – Алло, подруга, ты чего сегодня не пришла в кафе? – послышался возмущенный голос Миры, и девушка мысленно чертыхнулась. Она совсем забыла о встрече. – Привет, прости, я забыла. – Не будь мы подругами, я бы обиделась, – она засмеялась в трубку, – ты в порядке? У тебя голос какой-то странный. – Азалия вернулась… – на одном выдохе выдала Марго. – Вот это поворот, и что будешь делать? – Отбиваться до победного, – Лунина усмехнулась, – в школе у нас с тобой это получалось, хоть и не всегда… – Это правильно, пока ты ей не поддаешься, она еще больше злится. – Это еще не все, – Марго села на кровать, поджав ноги под себя, – представь, Мике, кажется, она нравится… не понимаю, что он мог в ней найти? Сколько себя помню, Азалия вечно ходила в этих дурацких розовых платьях, еще и эти заколочки и фенечки на всю руку, как пугало, ей Богу. Хотя… – она задумалась, – в школе тоже все парни были от нее в восторге. – Чисто объективно, Азалия очень красивая, это просто мы ее пугалом прозвали, – хихикнула Мира. – Ага, жаль только то, что всех волнует только внешняя картинка, а на душу наплевать. – А это и неудивительно, – подхватила подруга, – внешняя картинка – первое, что видят наши глаза. Если она нас не заинтересует, в душу мы и не заглянем. А кто отрицает это – полный дурак. Ну, так что будешь делать с этой проблемой? Марго закрыла глаза и уткнулась лицом в ладонь. Все, что она так старательно пыталась забыть, явилось ей кошмаром в лице одного человека. Вспоминать о прошлом было как ковырять ножом уже в покрывшейся корочкой ране. Ей этого очень не хотелось. – Отбиваться до последнего, – грустно хмыкнула Марго. – Что ж еще. *** Марго не любила физкультуру так же сильно, как и будильник, звенящий по утрам. Каждую пятницу она шла в университет со спортивной формой в пакете, как на каторгу. Ну, кто вообще ставит физкультуру первой парой? Она потом целый день ходит, чувствуя себя грязной. Ладно, еще бы душевые были нормальные, но там не то, что купаться, находиться невозможно из-за сырости и грязи. Но это все было цветочками по сравнению с Петром Михайловичем: физрук гонял их так, будто готовил к олимпийским играм. «Лунина, десять штрафных отжиманий», «Лунина, я все вижу! Дополнительный штрафной круг!» или «Лунина, с такой скоростью вы от самого старого маньяка убежать не сможете!». Устрашающий мужчина. Но сегодня, вероятно, был второй день рождения Марго, раз вместо Петра Михайловича в обтягивающем спортивном костюме в зал зашла незнакомая девушка, дала мячи и отпустила играть. Марго сразу заняла удобную позицию на скамейке и уткнулась в телефон. Она так увлеклась изучением ленты, что не заметила летящий в нее мяч. – Марго! Девушка только успела поднять голову, как почувствовала резкую боль в носу от удара. Она с криком схватилась за него, сжимая двумя пальцами. – Марго! – вокруг сразу столпились одногруппники. – Ты цела? – Ты, че, бессмертный, Мика? – через нос просипела Марго. В другой ситуации она бы посмеялась над своим смешным голосом, но не сейчас. – Я случайно! – он махал руками, не зная, что делать. – Так это и не ты, – встрял Вадим, – Азалия кинула мяч. – Чего? – Марго перевела взгляд на Мику, и тот сразу отвел свой в сторону. Приехали. Он теперь ее еще и покрывает? – Прости, сестренка, я случайно, – Азалия протянула носовой платок, но Марго отбросила ее руку: – Я тебе не сестра. – Давай я помогу, – не сдавалась девушка, пытаясь осмотреть раненый нос двоюродной сестры. – Отвали. Ты же это специально сделала, – идея разорвать в клочья Азалию показалась Марго как никогда заманчивой. – Марго, она подавала мне, но не рассчитала силу, – Мика вскинул руками, вставая между девушками. – Ага, только почему-то мяч полетел не влево, где ты стоял, а прямо на нее, – все не успокаивался Вадим. – Давай, я провожу тебя в медпункт, – Азалия хотела взять двоюродную сестру под руку, но та отшатнулась от нее, как от огня: – Отвали, я сказала. Сама дойду. Марго направилась на выход из зала, сжимая нос: – Черт, как ноет. *** Олег Петрович смотрел на протекающий потолок ванной комнаты и не понимал, что происходит. Он прошел на кухню, в гостиную, спальню, но во всех комнатах потолки были сырые. Что за чертовщина. Соседи на четвертом этаже решили открыть аквапарк? – Вы меня топите. Девушка из десятой квартиры смотрела на него испуганным взглядом. Она была в резиновых галошах, защищающих ноги от воды, что скопилась под ногами. Неудивительно, что потолки в квартире Олега испорчены. – Боже, простите, у нас прорвало трубу. Мне очень жаль, мы все оплатим... – Вы пострадали не меньше, – Олег Петрович посмотрел на расставленные в коридоре ведра, – думаю, мы сможем решить все мирно. – Да, конечно! – Алина, где тебя носит?! – Простите, – девушка схватилась за ручку, – мне нужно идти, пока все окончательно не превратилось в катастрофу, – Алина захлопнула дверь, и мужчина потянулся за телефоном. – Алло, Эдуард? Кому Олег мог позвонить, когда оказался в такой ситуации? Конечно же, брату. – Меня затопили, я еду к тебе. Олег Петрович ехал к Эдуарду без всякого энтузиазма, и когда все-таки увидел лицо брата, с которым не общался практически пять лет, ничего не почувствовал кроме презрения. – Добро пожаловать, – следователь пропустил брата внутрь, – будь как дома. Олег ничего не ответил, бросил сумку на пол и начал осматривать гостиную. Так себе мужчина и представлял квартиру Эдуарда: все обставлено в светлых тонах, по минимуму мебели и элементов декора, на стене лишь несколько картин с бабочками. Олег усмехнулся, увидев их. Сам Эдуард совсем не изменился с их последней встречи, только стал крупнее и оброс щетиной. Ужас. – Как работа преподавателя в университете? Много бумажной волокиты? – Эдуард пытался вести себя, как ни в чем не бывало, но Олега такое поведение лишь раздражало. – Не меньше, чем у следователей, – он посмотрел на руки брата, когда тот потянулся за банкой пива и снова усмехнулся, увидев татуировку на его предплечье. После всего, что Эдуард сделал, единственное, на что он оказался способен – набить эту чушь на тело? – Я к себе, не нужно излишней заботы, братец, – Олег выделил последнее слово и скрылся в коридоре.