Смертельное влечение

я рад, что идёт дождь. это то, что я чувствую внутри.

      Двадцать первый век. Вероника всегда думала, что это время будет волшебным: учёные изобретут кучу интересных вещей вроде машины времени и летающих автомобилей, но по факту, все оставалось прежним.       — Вероника, я жду отчёт сегодня до шести часов! — выкрикнул мистер Николас и громко хлопнул дверью своего кабинет, заставив всех присутствующих в зале вздрогнуть. К этой его привычке не привыкнет никто из рабочих.       «Дорогой дневник! Я долго не решалась начинать вести записи, потому что у меня попросту нет на это времени, но сейчас я считаю, что это будет уместно. Итак, добро пожаловать во взрослую жизнь.»       Каждый, когда слышит что-то о взрослении ассоциирует это с огромной ответственностью. За себя и за свои действия в первую очередь. Сойер же эту ответственность осознавала. Более того, кажется, она повзрослела ещё в свои семнадцать, когда впервые увидела труп Хезер.       Но при всём при этом, осознание этих вещей ни капли не утешало. В свои двадцать семь она с радостью бы вернулась в старшую школу и точно бы высказала всё Рему и Курту по поводу их бестолкового поведения.       Иногда, прохладными вечерами, уже сидя в своём собственном доме, девушка задумывалась над тем, что те, кто так и не пережил свой выпускной, действительно могли бы добиться большего.       Чендлер могла стать отличной моделью или занять место какого-нибудь директора. Духа упорства и главенства в ней присутствует больше, чем во всех директорах Огайо.       Курт и Рем стали бы футболистами. Наверное, в самом деле хорошими. Наблюдать их игру не доводилось в связи с отсутствием интереса к этому виду спорта, и всё же, почему бы и не предположить? Особенно когда заняться абсолютно нечем.       Вот и сейчас, Вероника бегала с одного этажа здания компании на другой, собирая данные, чтобы потом составить полноценный отчёт и не переделывать его по нескольку раз. А зная нынешнего директора и его придирчивость, то это вполне может быть.       Однако, позже в этом отчёте не будет никакой надобности.       Сойер не задумывалась над тем, каково там в тюрьме Джейсону, как и не задумывалась над сохранностью его жизни. Он провел там уже как минимум три года точно. Может, даже больше. Наверняка он забыл о её существовании раз и навсегда.       — Этот год показал многим из нас, какие жестокие люди могут скрываться среди нас, — начала профессор философии, вставая со своего стула и направляясь в центр, чтобы видеть всех и как следует обсудить нынешнюю обстановку. — Джейсон Дин воспользовался таким наглым путём, за что позже поплатился.       По аудитории прошлась волна шёпота. Вероника не слышала, что они говорили и не хотела слышать. Сегодня Луизы не было на занятиях и Сойер не на шутку обеспокоилась. Тем, что как минимум не побежала за ней тогда.       Случилось ли что-то? Или, напротив, всё хорошо и закончилось простой температурой от обилия событий за один день?       И все же, любопытство буквально затмило собой всё сознание. О чём они могли разговаривать с Дином? Они не пересекались ни в университете, ни вне его, это она знала точно. Тогда как это связано?       — Я призываю каждого, сидящего в этой аудитории студента к осторожности и здравомыслию. Не будьте так глупы и не надейтесь, что совершенное преступление окажется безнаказанным, — та замолчала, посмотрев куда-то в пол, а после, вдохнув поглубже, вновь подняла голову. — Также хотелось бы сказать, что ничто в этом мире не стоит дороже вашей жизни. Не совершайте опрометчивых поступков.       Эта фраза заставила Сойер взглянуть на женщину. Словно она не могла решиться, говорить или нет, а потому и начала издалека. Что же случилось, зачем томить?       — Тем пятничным вечером не стало вашей однокурсницы. Вы наверняка слышали о Луизе. Способная ученица, которая таким ужасным образом оборвала свою жизнь. Будьте осторожны.       Замерла. Воспоминания одолели резко и совсем неожиданно, если быть до конца честной. Рука застыла над клавиатурой, а мозг на мгновение потерялся в обилии информации, словно позабыв, что вообще нужно сейчас делать.       Тряхнув головой, Сойер вернулась к работе. Если она и в самом деле хочет уйти домой пораньше и как следует отдохнуть за просмотром фильмов, то нужно хорошо для этого постараться.       К сожалению, а может быть и к счастью, девушка так и не смогла преодолеть свой страх привязываться к людям. Дома её ждал лишь кот, который всегда ластился к ногам девушки, как только он приходила, и, собственно, всё. Ни мужа, ни детей. Да и сама она не видела в этом большой необходимости. Одной куда проще.       Время летело неумолимо быстро. Стрелка часов перешла порог четырёх часов, а на город начинали опускаться сумерки. Поставив точку в своём отчёте, она гордо откинулась на спинку офисного стула и потянулась, ожидая, когда нужные ей бумаги распечатаются.       Дождавшись, Вероника подхватила бумаги, тут же промчавшись к кабинету директора. Поправив свой внешний вид, та постучалась, а услышав ответ, вошла.       — Я принесла отчёт, — посмотрела на мужчину, сдержав отвращение. Какой же это директор? Сам по себе этот человек выглядел неопрятно. Кажется, он никогда не умел завязывать галстук, что так же говорило об отсутствии жены или человека, который с ним бы жил и мог это делать.       Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, оголяя какую-то часть его тела, покрытую густыми волосами. Само помещение пропахло перегаром, от чего у девушки на мгновение спёрло дыхание.       — А, это ты. Давай сюда, — он протянул свою руку, а Сойер вложила в нее бумаги, молясь поскорее уйти. Это место давило, а персона, сидящая за этим столом, так и вызывала рвоту одним своим присутствием.       Сначала Вероника думала, что, может, его взяли за то, что он хорош в своём деле. В конце концов, судить человека по внешнему виду было бы странным, однако мужчина очень быстро доказал обратное, чем заслужил её неодобрения.       Однако, были нужны деньги на пропитание, хотя до того, чтобы уволиться, ей оставалось ещё совсем немного. Как минимум, очередного срыва на ней, которого, кажется, ждать пришлось недолго.       Он нахмурился, а после бросил бумаги прямо в неё, поднимаясь со своего места. Сойер опешила, на секунду потерявшись, а после недоуменно взглянула на мужчину.       — Вас что, по объявлению набирали? Какого чёрта в твоём отчёте так много ошибок? — тот, кажется, даже не собирался сдерживать своего голоса. Подошёл, облокачиваясь о стол и скрещивая руки на груди. На губах расцвела неприятная ухмылка, а взгляд метнулся к валявшийся на палу бумагам. — Собирай.       Вероника слегка поморщилась, открыто выражая свою неприязнь к этой человеку. И всё же, терпение — определенно по её части.       Та принялась собирать разбросанные бумаги, буквально чувствуя на себе пристальный взгляд директора. Господи, пусть он прекратит и просто исчезнет.       — Оставайся, пока не закончишь. Это не обсуждается, — закончив собирать бумаги, она вышла. Замечательно. Сколько ей ещё тут сидеть? Он так и не указал на ошибки, однако сама Вероника ещё как минимум час сидела и проверяла на их наличие. Нашла несколько незначительных, вроде двойных пробелов, и все же исправила.       Люди потихоньку покидали своё рабочее место, а Сойер не могла не разочароваться в том, что её планы на этот вечер потерпели неудачу.       Закончила новый отчёт ближе к восьми часам. За окном заметно стемнело, а свет в помещении не давал рассмотреть то, что скрывалось за окнами.       Та вновь подошла к двери, постучавшись. Вошла, протягивая бумаги, уже без какого либо намека на доброжелательность и рвение к работе в глазах. Хотелось просто поскорее свалить.       — Можешь же, когда захочешь. Подойди ко мне, — от этой просьбы все внутри сжалось. Неприятное ощущение, словно подсказывающее, что приходить не стоит ни при каких обстоятельствах.       И всё же, она сделала те несколько шагов. Мужчина поднялся, бесцеремонно уместив свои ладони на талии девушки и прижал ее к столу.       — Что вы делаете? — голос её чуть дрогнул, а она попыталась оттолкнуть его, что, конечно же, сделать не удалось. Ситуация смутно знакомая, однако человек, сделавший это раньше, был хотя бы приятным на вид. — Отпустите!       — Боже, ты и правда такая наивная. Нам с тобой будет очень весело, Вероника, — хриплый смех, который позже скрылся за пронзительным криком девушки. Кто-то точно услышит, а ей надо бежать.       Правую часть лица пронзила сильная боль, как и колени, на которые та упала. Он ударил её. Конечно, кому бы понравилось, если бы его прерывали на самом интересном.       То ли у Сойер появились пятна в глазах, то ли она действительно увидела мелькнувшую тень в другой части офиса. В любом случае не придала этому значения, отползая подальше.       — Красивая и умная девица, но почему-то всё ещё одна. Я тоже одинок, Вероника, почему бы нам не найти утешение друг в друге? — он подтянул ее к себе за лодыжки, а после навис сверху. — Мы будем счастливы вместе!       Мгновение спустя на неё что-то капнуло. Сойер закрыла глаза, не решаясь открыть, однако директор замолчал и застыл, не предпринимая никаких действий. Поборов себя, она всё-таки взглянула на представленную ей картину, тут же закрыв рот рукой.       Из груди мужчины торчало окровавленное лезвие, а на её лице присутствовала капля его крови. Тот упал замертво, а человек, стоящий позади него, небрежно растрепал волосы, пнув бездыханное тело с явной брезгливостью на лице.       — Всё мне испортил, гад. А ведь я так не хотел, чтобы она снова плохо обо мне думала, — он словно разговаривал сам с собой и обратил внимание на девушку только когда она, попытавшись незаметно ускользнуть, задела поясницей тумбочку с вазой. — Детка!       Заметил. Он заметил её. Сойер медленно повернула взгляд в сторону парня, различая в нём черты Джейсона. Быть не может, почему именно сегодня?       — Ты.. спас меня, — голос её всё ещё дрожал, однако та старалась говорить как можно спокойнее. Теперь Дин снова сядет за это убийство. Однако какими бы благими намерениями он не прикрывался, это никогда не оправдает убийство человека.       — Я этого не планировал, хотел встретить тебя с работы и извиниться, но потом услышал твой крик. Прости, я не сдержался, — с губ парня сорвался смешок, заставивший Веронику замереть на месте.       Извиниться? С чего бы ему извиняться? Он определенно хотел восстановить их общение, но каждый из них понимал, что это невозможно. И поэтому оба молчали. До того, момента, пока Дин не сделал к ней первые шаги, мягко опуская руки на плечи.       — Я безумно скучал по тебе, любовь моя, — произносит, сжимая её крепче в своих объятиях, а та и не знает что делать, слабо пытаясь освободиться. — Но я никогда не прощу тебе того, что ты сделала.       Шепот Дина звучит громко, заглушая все звуки. Казалось, что всё в этом мире остановилось, даже биение её сердца.       А может, и не показалось.       — Я должен был сделать это давно! — Сойер чувствует во рту металлический вкус крови, а после сплёвывает её на пол. Рукоятка ножа торчала из её живота. Вот и всё.       Руки Джейсона дрожат. Он понимал, что совершает непоправимое, однако осознавал, что обязан это сделать. Он хотел сказать ей, как сильно любит её, хотел сказать, что всё будет хорошо, но вместо этого выдавил жалкое «прости меня».       Взгляд Сойер был всё более расфокусированным, а сама она, не в силах более держаться на ногах, падает на пол. Больше она не улыбнется, больше не заплачет и больше не почувствует сладости попкорна из кинотеатра. Может, оно и к лучшему?       Джейсон резко вытаскивает нож из её тела. Целует в лоб, совсем невесомо, а после улыбается.       — Я обязательно найду тебя после смерти, Вероника, — произносит, перед тем как вонзить чёртов нож себе в висок.       Они пролежат там до полуночи, пока охранник, совершавший обход, не найдет их тела. Полиция обнаружит три бездыханный тела и записку, оставленную в блокноте: «Увидимся в следующей жизни».