Карантин

— Верни их назад, — без предисловий заявляет Раш, заходя в комнату Янга и как обычно не постучав. Янг прекрасно знает, о чем он, и ему это не нравится. — Ты разве не должен отдыхать? — уклоняется он от ответа, но Раш игнорирует его маневр. — Со мной всё прекрасно. Теперь я вне нейронного интерфейса и в безопасности. Верни их. — Мы не знаем, какие могут быть последствия, — Янг сохраняет ровный, равнодушный тон, поскольку видеть обычно неумолимого Раша настолько выбитым из колеи довольно-таки тревожно. — Ты еще был в том кресле, когда Илай вытащил тебя. Мы не знаем, как на тебе отразится реактивация этих частей корабля. — Частей корабля? — яростно шипит Раш. — Они люди. — О, так теперь ты заботишься о людях? Янг знает, что Раш уловил тонкую насмешку в его тщательно сдержанном тоне, и ярость ученого становится еще более ощутимой. Никогда прежде Янг не видел на его лице столько эмоций. Это выбивает из колеи. Иначе, чем в тот раз с нервным срывом, изъятием кофеина и никотина, и этим… ладно. Янг старается не думать об этом. Он делает вид, будто не замечает, как руки Раша едва заметно дрожат, когда тот стискивает край стола и наклоняется вперед. — Ты должен был приказать Илаю работать над их возвращением. Черт, даже голос у него дрожит. Он чувствует гнев в позе Раша и знает, что следует быть осторожным. Раш на грани, не говоря уже о том, что физически и умственно истощен. Янг задумывается, как потихоньку вызывать Ти Джей. — Ты пытался попросить его? Челюсть Раша дергается, ладони сжимаются в кулаки, и он отступает от стола. — Он отказался, — спокойно высказывает догадку Янг. — Он сказал, что по твоему приказу, — кипит Раш. — Твоему приказу. — Поскольку, пока мы не можем быть уверены, что не навредим тебе, достав их из карантина, мы не станем рисковать! — С каких пор тебя беспокоит, что будет со мной? — рычит Раш. — Я припоминаю время, когда ты охотно бросил бы меня на другой планете. Гипотетически, конечно. Янг морщится. Он в самом деле решил вспомнить об этом, да? — Не знаю, заметил ли ты, Раш, но ты спасал наши задницы чаще, чем я могу сосчитать. Конечно, ты также подвергаешь их постоянной опасности, но твой инстинкт самосохранения позволяет нам до сих пор выживать на этом проклятом корабле Древних. — Ну, не надо перебарщивать, полковник, — усмехается Раш, и Янг в этот момент так искренне презирает его, что хочется врезать ему прямо здесь и сейчас. — Нравишься ты нам или нет, я вынужден признать, что ты нам нужен, — продолжает Янг со всем доступным ему спокойствием, проигнорировав его реплику. — Доктор Перри тоже спасала ваши жизни. И не однажды, если помнишь, — возражает Раш. — И как только мы поймем, как безопасно вернуть ее и Гинн из систем, тогда мы сможем обсудить это. А до тех пор… — Янг ударяет по кнопке открытия двери, давая понять Рашу, что он свободен. Тот не двигается. — Это не так просто, — предупреждает он. — Тогда возвращайся, когда будет просто. Раш наконец понимает намек и уходит. Его движения скованны, а руки дергаются, будто он готовится ухватиться за стену для поддержки. Ему правда не стоило ходить. Чертовски типично. Янг вздыхает и массирует переносицу. — Вызвать Ти Джей? Раш не отвечает, хотя Янг уверен, что слышит бормочущий поток отрывистых шотландских ругательств, когда Раш поворачивает за угол, исчезая из поля зрения. *** Илай вздрагивает, обнаружив Раша склонившимся над консолями в зале управления, хотя и не совсем понимает почему. В конце концов, Раш никогда не снисходил, чтобы прислушаться к кому бы то ни было, а меньше всего к Янгу или Ти Джей. — Что вы здесь делаете? — выпаливает он, и Раш даже не трудится поднять взгляд. — Разве вы не должны находиться в медпункте? — Я в порядке. Илай видит, как дрожат его руки, когда он прислоняется к консоли для поддержки, и решает, что нет, Раш вовсе не в порядке. Физически или как еще. Не то чтобы Илаю было до этого дело. Вовсе нет. Совершенно. Он не обращает на это внимания. В конце концов, он всё еще зол на Раша, потому что именно его глупые безрассудные действия привели к тому, что Гинн и Перри оказались в изоляции в системах «Судьбы». Во всей неразберихе виноват только он. Илай чувствует не вину. Нет. Совсем. — Чем вы заняты? — пробует спросить он, старательно сохраняя нейтральный тон. — Работой. — Да, хорошо. Над чем? Раш издает неопределенный раздраженный звук. — Все такие любопытные, а? Если хочешь знать, в данный момент я составляю схему внутренней компьютерной системы «Судьбы». Илай смотрит на экран. Наклоняет голову. — Немного похоже на осла. — Илай. — Нет, правда. Если вот так наклонить голову… Илай не договаривает. Его вялая попытка разрядить обстановку предсказуемо проваливается. Зачем он вообще пытается развеселить человека, на которого откровенно обижен за то, что был вынужден спасать его, выше его понимания. Это первый настоящий разговор между ними с тех пор, как Раш пытался заставить Илая вывести Гинн и Перри из карантинной системы, пока Илай не признался неохотно, что не знает как. — Большинство расчетов делала Гинн, — признал Илай, и теперь он проклинает то, как его голос дрожал тогда. Зная, где она сейчас… что ж, это не слишком приятная мысль. — Я просто ввел их. Кроме того, Янг приказал мне не делать этого. После этого признания Раш попытался вылететь из комнаты, но только заработал головокружение и вынужден был схватиться за стену, когда выскользнул из зала управления. Несколько минут спустя заглянула Ти Джей в поисках своенравного пациента, который прекрасно избегал и, судя по всему, продолжает избегать ее. Илай задумывается, может ли он как-нибудь подкупить Раша, чтобы тот по-настоящему отдохнул. А потом озадачивается, с какой стати вообще тратит энергию на заботу об этом эгоистичном ублюдке. Не подозревая о мысленной головоломке Илая, Раш разочарованно ворчит, продолжая стучать по консоли. — Вы ищете способ вытащить их, да? — тихо спрашивает Илай. Раш и бровью не ведет. — А ты нет? Это встряхивает Илая. Полковник запретил ему — ни при каких условиях, пока не найдется способ, который не подвергнет опасности Раша или системы корабля, или что-то еще. А единственные, кто, вероятно, мог такой способ придумать, теперь запечатаны внутри систем. — Но это… То есть мы вроде как не можем? — доблестно пытается оправдаться Илай. — Там буквально терабайты вычислений, которые надо сделать, прежде чем мы сможем понять, как получить доступ к заблокированным системам, не говоря уже о том, чтобы открыть эти системы, и… — Что ж, в таком случае нам лучше уже приступить, не так ли? — Янг не будет доволен, когда узнает. — Янг может беспокоиться об этом, когда мы приблизимся к разгадке. Раш снова достает свой потрепанный блокнот, бешено роясь по страницам и потирая истертым концом карандаша лоб. За всё время он ни разу не посмотрел на Илая, его взгляд упорно мечется между блокнотом и консолью. Однако когда Илай колеблется, Раш наконец вскидывает глаза, встречаясь с ним взглядом. — Ты собираешься помочь мне? Лицо Раша всегда жесткое, его выражение — нечто между едким раздражением и вечным «Поверить-не-могу-что-я-застрял-с-этими-идиотами-из-всех-людей». Но сейчас он то ли увиливает, то ли пытается надавить на жалость — в конце концов, это единственные объяснения, — потому что на мгновение Илай по меньшей мере на девяносто семь процентов уверен, что уловил крупицу уязвимости в глазах Раша. И, черт возьми, возможно, это переломный момент. Возможно, Раш просто очень хорош в эмоциональном шантаже. Постановка «Раша» и «эмоций» в одном предложении кажется Илаю противоречием. Если только «эмоции» в самом деле не сопровождаются «шантажом». В любом случае, Илай вздыхает, смирившись, и занимает привычное место за консолью напротив Раша. — Что у нас есть на данный момент? — Немного, лишь попытка схемы. — Этого будет достаточно? — Это начало.