Его пленница

1994 год

В его движениях всегда есть нечто завораживающее. Или вся причина в том, что она находит его завораживающим. Она всегда наблюдает за ним, рассматривая его. Её взгляд практически всегда на нем, когда они оказываются в одном пространстве. Слишком плохая привычка, которая так легко может выдать её чувства к нему. Она борется с этим, но кажется безуспешно. Ей нравятся его движения, плавные или резкие, слегка медленные или быстрые, расчетливые или немного неуклюжие, особенно после того, как он проснется. Ей нравятся его движения, нравится то, как он курит, или как пьет, или как задумчиво смотрит вдаль или на собеседника, то, как застегивает рубашки, пиджаки, поправляет одежды или причесывает волосы. Из паренька, мальчика на побегушках, в кепках, нелепых клетчатых штанах и майке алкоголичке, он превратился в статного дядю на Мерседесе, большую шишку, мужчину в костюме тройке и взглядом, который не сулит ничего хорошего, если подойти к нему с неправильной стороны. Милена всегда уделяла ему куда больше внимания, чем Космосу и Филу. Её детская влюбленность переросла в любовь, а любовь в те странные отношения, что между ними сейчас. Она даже смеется, думая об этом, потому что находит это таким глупым, что даже смешно. Витя косится на неё, а она смотрит на него в ответ и хихикает еще больше. Он молчит, ничего не говорит, только делает очередную затяжку и выпускает дым в бок, в открытое окно машины. Витя ведет машину уверенно, сжимая правой рукой руль, а в левой держа сигарету. Она переводит взгляд от его губ на его ладонь, на его пальцы, наблюдая за тем, как он сжимает руль с поволокой в глазах. Ей нравятся его пальцы. Ей нравятся его губы. И его волосы. И его лицо. И его тело. Его член. Он ей весь нравится. Самая жаркая её сексуальная фантазия и предмет её мечтаний. Да, она знает, что они в машине, но она достаточно пьяна, чтобы ей было плевать на то, где они. Хорошо, что на ней платье, поэтому она просто разводит ноги шире, задирает платье так, что оно собирается у неё на талии и оглаживает свои бедра, продолжая смотреть на Витю. Он тяжело сглатывает, но не отвлекается от дороги. Он привык к разного рода её пьяным выходкам, знает, что лучший способ заставить её остановиться — проявить к ней внимание. Но раз он этого не делает, то почему она должна останавливаться? Она смотрит на его ладонь, из-под края черной рубашки выглядывают золотые массивные часы и золотой браслет, и на этот раз тяжело сглатывает она. Её ладонь вначале оглаживает живот, а затем опускается ниже и ниже, отводят полоску белья в сторону, и она скользит внутрь двумя пальцами, всего лишь до первых костяшек. Она уже мокрая. Не много ей нужно, чтобы возбудиться. — Витя, — выдыхает Милена, переводя взгляд на его лицо. Она видит, как дергается его кадык, прежде чем он говорит: — Витя не собирается до тебя дотрагиваться, принцесса. Ты сегодня вела себя отвратительно. Милена бы поспорила с этим. Но они и так два раза поругались за сегодня, и она знает, что если начнет спорить, то они поругаются опять, поэтому она лишь говорит: — Ты наказываешь этим себя, а не меня. И разве она не права? В машине темно, но сфер от уличных фонарей дает ей отчетливо понять, что он неравнодушен к этому зрелищу. А она ведь даже толком и не начала то. Её пальцы умелы в том, что делают: ласкают так, как ей хочется и нравится, с нажимом, немного жестоко, но так, что поджимаются пальцы на ногах, а от колен расползается приятная слабость. Она то вынимает пальцы, сосредотачивая внимание на клиторе, то вставляет их обратно, делая из этого шоу, размазывая смазку и тихо постанывая от удовольствия. Милена знает, что он наблюдает краем глаза. Потому что это она позволяет себе смотреть на его профиль. Его сбитое дыхание, то, как он прикусывает изнутри щеку, как облизывает губы и курит сигарету, это все говорит о том, что он хочет дотронуться, но из-за своих же себе запретов не делает этого. Что же, это его потеря, если честно. А она получает удовольствие от каждого движения своих пальцев. — После этого представления-, — он хочет что-то сказать, наверно что-то про то, что она будет наказана и он запретит ей кончать. Потому что так было и не раз. Как будто он не знает, что это не никогда не действовало и вряд ли будет действовать. Но она перебивает его, спрашивая, тяжело дыша: — Может стоит придумать другое наказание? И еще одно движение пальцев внутри, и она кончает с громким стоном и прикрыв глаза, не замечая, что их машина вообще-то стоит на светофоре, а в соседней машине пара парней наблюдала за ней с интересом. Да и не сказать, что ей этот интерес когда-либо был интересен. Только для того, чтобы заставить Витю ревновать. А делал он это роскошно. Впрочем как и многие другие вещи.