Его пленница

2008 год

Спать под убаюкивающий шепот волн удивительно приятно. Хотя за девять лет жизни на побережье Флориды она к этому привыкнуть как-то и не успела. Но успела привыкнуть ко многим вещам. Если раньше многое казалось ей непривычным, то теперь ранее непривычные вещи — часть её повседневной жизни. Впрочем Милена рада, что к шуму волн она так и не привыкла. Значит это место, этот город, океан, еще не потеряли для неё магию. За эти девять лет Майами успел стать для неё родным. И даже полюбились месяца тропических циклонов, когда такой сильный ветер, что пальмы гнутся, когда срывает крыши, в прямом смысле, и когда на улице для передвижения скорее нужна лодка, а не машина, потому что на улицах сплошные потоки воды. Мила привыкла практически ко всему. Просто в какие-то моменты, редко и по ночам, когда сон резко покидает её, она до сих пор не может поверить, что серая Москва осталась давно позади, что СССР, Россия — в прошлом, и её красный паспорт гражданки Российской Федерации давно сменился синим паспортом гражданки США. Это все конечно к лучшему. Хорошо, что они уехали. Хорошо, что они смогли освоиться здесь. Хорошо, что это место стало для них домом. Хорошо, что все осталось позади. Хорошо, что у них есть сегодня. И завтра тоже есть. И сегодня — отличный день, несмотря на то, что он жаркий влажный. Легкий прохладный ветерок слегка спасает, скользит по нагретой солнцем коже, остужая её. Последние дни, лишенные дождей, будто и небо устало от них, наполнено одной лишь духотой. — Мама! Мама! — раздаётся громкий голос Алины. — Что, солнышко? — спрашивает Милена. Она знает, что дети в безопасности, поэтому не торопится открыть глаза. Настроение — ленивое. Настроение — сонное. Ночью практически не спалось, потому что малышка в животе пинался практически всю ночь. Поэтому да, она не открывает глаза, а очки скрывают её лицо от детских взглядов. — Мама, посмотри, какой замок мы построили, — воодушевленно говорит Николай. — Мама, смотри быстрее, пока я его не разрушил, — кричит Саша. После чего поднимается детский визг. Как уж тут просто подремать? Приходится с легкой неохотой открыть глаза, одаривая ленивым взглядом детей, возящихся около замка из песка: Алина и Николай защищают замок, а Саша уже заносит ногу над башней, чтобы исполнить свое обещание. Ничего удивительного тут и нет. Саше нравится все крушить и ломать вокруг себя, а еще издеваться над своими братьями и сестрой. Несмотря на то, что Саша их безоговорочно любит. — Александр Викторович Пчелкин, — Милена говорит твердо, и Саша тут же замирает: — Медленно отойдите от замка. Если вы не сделаете это сейчас, можете забыть о тренировках по футболу на целый месяц, а еще конечно же вы останетесь без сладкого. И это не пустая угроза. Саша прекрасно знает, что угроза станет реальностью. Впрочем он не подает вида, что собирается останавливаться. Саша делает вид, что собирается пихнуть одну из башен ногой, и только когда Алина начинает визжать вновь, отступает с широкой ухмылкой. — Никакого веселья, — кричит он и мчится к воде. — Не заходить дальше, чем по колено, — кричит Милена ему вслед, а затем оборачивается обратно к Алине и Николаю, оглядывая их строение. — Кажется в этот раз вышло больше и внушительнее, — комментирует она. На что дети ухмыляются, принимаясь рассказывать, перекрикивая друг друга, что они изменили в сравнении с прошлым разом и что они собираются построить такой огромный замок, что они все смогут там жить. Конечно она не говорит им, что это не осуществимо. Дети должны мечтать и верить, что однажды их мечты станут реальностью. А когда дети чуть позже подрастут, то сами поймут, что некоторые мечты никогда не сбудутся, а некоторые однажды станут реальностью. Вот она мечтала жить на вилле у океана. Вид перед её глазами доказывает, что кое что из мечт все же может стать реальностью, стоит только немного захотеть и немного приложить усилий. Впрочем она решает немного упустить то, при каких обстоятельствах произошел этот переезд и то, что этот переезд был возможен благодаря тому, что у них на счетах были миллионы, на которые они купили и гражданство, и землю, и виллу, и построили несколько успешных бизнесов здесь. У их детей другое настоящее. Они не знают, что такое дефицит, голод и … И не нужно думать об этом. — Вы все забыли о том, что мы вообще-то ждем гостей? — раздается позади неё. — Насколько я помню, кто-то обещал мне помочь на кухне. И только Паша сдержал свое обещание. И конечно стоит Катюше в её животе услышать голос отца, она тут же сразу же и пинается. Поэтому смешок от того, как Саша, Алина и Николай в унисон кричат: — Прости, папочка, — и мчатся обратно в дом, заменяется на гримасу боли. — Прости, папочка, — повторяет Мила, правда уже на английском и уже более игривым тоном. Витино дыхание на несколько секунд замирает. Ему нравится, когда она зовет его папочкой на английском. Он оглядывает её с ног до головы этим своим взглядом, от которого в этот раз замирает дыхание уже у неё, а затем он подходит к ней, наклоняется и целует, а его ладонь сначала гладит её живот, а затем скользит к груди и слегка сжимает, вырывая из неё стон. — О нет, нет, нет, — Мила отталкивает его от себя. Витя, впрочем, не спешит отстранится, пытается поцеловать её снова, но она поворачивает голову слегка вправо, и его губы скользят по её щеке. — Мы не в спальне, Пчелкин, — Мила протягивает ему ладонь. — А что мешает нам там отказаться? — шепчет он ей на ухо, когда помогает ей подняться с шезлонга. И конечно его рука оказывается у неё на заднице. На самом деле она не против бы оказаться с ним в спальне сейчас. Им бы хватило пяти минут. Всего лишь пять минут. Она уже мечтает об этом, если честно, и собирается согласиться. Сложно отказаться, когда он так оглаживает её задницу и смотрит так, будто готов съесть. Но корректировки в этот план вносятся быстро: — Мы вам тут не мешаем? — кричит Саша. — Нам приехать в другое время? — этот уже кричит Космос. И они с Витей поворачивают голову влево, где на террасе стоят Саша с Олей, Космос с Людой, Фил с Тамарой и Фархад с Сафие. — Давайте, все в дом, — Оля взмахивает руками и гонит их всех обратно в дом. — И вы тоже не задерживайтесь, голубки, — кричит Оля в их сторону. — Вот что-то и мешает, Пчелкин, — с улыбкой говорит Мила, развернувшись обратно к нему. — Честно сказать, я рад, что они мешают, — отзывается тихо он, смотря в её глаза. — Никогда не была так согласна с тобой, как сейчас, — признается она и тянет его за руку в сторону дома. — Это исторический момент, — смеясь, говорит Витя, следуя за ней. — Ты и сразу со мной согласилась. Это действительно большое событие! На что она отвечает толчком ему в бок. Чтобы не повадно было. Может они чаще не согласны друг с другом, но они умеют найти консенсус. А то, что их семья — самое главное для них, это единогласно и без обсуждения.