Помолчи, Скабиор

      Когда Панси сдавала ЖАБА и позже, ей все время казалось, что за  ней кто-то наблюдает — и в Хогсмиде, и в Лондоне.       Панси оглядывалась по сторонам, но ничего подозрительного не замечала.         Странное чувство сопровождало ее  почти до рождества и прекратилось, когда Панси переехала в свой новый дом. «Это было просто нервное напряжение», — решила Панси.        В мае в Хогсмиде в рощице за железной дорогой, да и почти в каждом саду, пели соловьи.       Панси поплотнее закрывала окна и пила на ночь зелье Сна-без-Сновидений.        И через год тоже.       Весной двухтысячного года у нее опять появилось неприятное чувство тревоги и стойкое ощущение, будто кто-то на нее смотрит.       Панси отгоняла дурные мысли, погружаясь в работу. Сидя у большого окна, следила, чтобы магические иголочки вышивали именно те узоры, которые она задумала.       Иногда к ней заходили бывшие однокурсники — кто сделать заказ, кто просто словом перекинуться.       Однажды пришли и Драко Малфой с Асторией Гринграсс.        Они готовились к свадьбе. Помолвка состоялась еще в девяносто восьмом. Но — «закон суров, но это закон» — Драко тоже не избежал Азкабана как бывший Пожиратель Смерти. После он долго восстанавливал здоровье  на юге Франции. «Все никак не мог согреться, Панс, в этом треклятом Азке дьявольски холодно», — делился подробностями Драко, пока Астория выбирала, какую вышивку она хочет на свадебном платье и каким именно шрифтом будут вышиты буквы АМ — Астория Малфой — на ее новых платочках и белье.        Панси, опустив голову, кивала Драко и с приветливой улыбкой записывала пожелания Астории.       Астория была милой.        «Ты как?» — спросил Драко. Панси пожала плечами: «Нормально».       Что она еще могла сказать ему?       «Надо жить, Панс», — тихо сказал Драко. «Будем жить», — так же тихо ответила Панси.       Репортаж Риты Скитер о пышной свадьбе в Малфой-Мэноре Панси прочла потом в «Ежедневном Пророке».       Однажды вечером, уже летом, Панси закончила работу позже обычного. Она заперла дверь магазина, погасила светильники и хотела уже подняться наверх, чтобы поужинать и лечь спать, как вдруг кто-то схватил ее сзади за шею.       Высокий — Панси упиралась затылком в его грудь — мужчина приставил к ее шее нож и негромко сказал:        — Гони деньги, — и потянул ее в сторону стойки с кассой.       Панси кивнула. Деньги деньгами, а жизнь дороже.       Драккл, почему она оставила палочку на столе?        Спрятав мешочек с галлеонами в карман, мужчина сказал:        — А теперь повеселимся, красавица. Заорешь — убью.        Он запустил руки Панси под платье. Нож, приставленный к горлу, убедительно призывал не сопротивляться.        Смахнув с одного из столов ткани, грабитель повалил на него Панси, сам навалился на нее сверху и принялся расстегивать штаны, чтобы добавить в свою копилку еще одно преступление.         — Хотя можешь орать. Я люблю, когда девки подо мной орут, — поделился мужчина, грубыми движениями заставляя Панси шире раздвинуть ноги. Нож давил и давил на шею, и на стол уже стекала тонкая струйка крови.       «Помолчал бы, сволочь!» — подумала Панси. На глазах ее были слезы. Она безумно злилась на себя.       Ну почему, почему она оставила палочку?! Всего на минутку положила, и вот…        Вдруг Панси почувствовала, что на ней сверху больше никто не лежит.        Дальше все произошло очень быстро.       В полутьме помещения было плохо видно подробности.        Панси наблюдала, как напавший на нее мужчина, повинуясь мощному броску, пролетел полмагазина и в падении сломал подставку для цветов. Ругаясь, он попытался подняться, но на него сверху прыгнул другой человек, неуловимым движением отобрал нож и воткнул грабителю в глотку. Резким движением перерезал горло. Тот захрипел, задергал ногами и вскоре затих.        Его противник встал, направил на труп палочку:        — Эванеско!        Тело грабителя исчезло. Мужчина осветил Люмосом место, где оно только что лежало, и произнес Чистящее заклинание. С пола пропали следы крови.       Удостоверившись, что все чисто, человек в кожаном пальто повернулся к Панси.        Панси слезла со стола и плакала, держась за стену. Увидев, кто перед ней, она заплакала сильнее, закрыла лицо руками.        — Как ты, цветочек? — спросил Скабиор, подходя к ней.        — Как видишь, — не сразу ответила Панси.       Скабиор стоял в трех шагах от нее, не решаясь подойти ближе.       Кровь, вытекшая из царапины на шее, испачкала Панси воротник платья. Сама царапина немного болела.       Но гораздо сильнее болело и мешало дышать что-то неназываемое, что заставляло сердце Панси биться с каким-то неровным ритмом.        — Вот и всё, — сказала Панси.        — Что — «всё»? — спросил Скабиор.        — Ты вернул Долг Жизни, — бесцветным голосом сказала Панси.        — И чё? — Скабиор изобразил непонимание.        — Теперь ничего не должен.        — И чё, — что же она хочет ему сказать, он реально не догонял.        — И всё.        — Ты уверена, Панси? — бывший егерь взглянул на нее.       Панси отвела глаза. Она смотрела туда, где на полу валялись разбитые вазоны, всюду была рассыпана земля и растоптанные цветы. Фиалочки.        Ответа не было. В воздухе висела напряженная тишина.       Скабиор вздохнул.        — Как знаешь, цветочек.        Он прошел мимо Панси и направился к задней двери, через которую и попал в магазин.        — Не могу тебя забыть, — сказала Панси ему в спину, тихо-тихо, но Скабиор услышал.       Развернулся и крепко сжал ее в объятиях.