Лилия бессилия

Атос добрался до места встречи в рекордное время, ему хотелось поскорее разобраться с этой ситуацией, чтобы вернуться к семье. Хоть он и строго наказал своим людям охранять Анну и Джона, что-то беспокоило его. Встречу Арамис назначил у реки Шеры, странно, пустынное место, успел было подумать граф, как четыре мужчины в черных плащах окружили его. Ловушка! Оливье де Ла Фер не любил убивать, хоть и делал он это очень профессионально. Военные умения были им освоены еще в юности, за годы службы в штате мушкетеров они были усовершенствованы до блеска. Не было великой чести в том, чтобы убить человека слабее, большую часть времени граф сдерживался, чтобы не применить всю свою силу. Обычно ему хватало нескольких ударов шпагой, чтобы победить соперника, поэтому устрашить его было сложно. И сегодня его мало интересовала честь, раз ловушка заманила его сюда, значит, сделано это было для того, чтобы выманить его из дома, от Анны. Не прошло и получаса, как Атос уже загонял своего верного коня в обратном направлении. . . . (Примечание автора: ниже приведен диалог, очень близко цитирующий оригинальный текст А.Дюма, лишь с некоторыми сюжетными изменениями). Его друзья тем временем шли посидеть и поговорить в очередном трактире, когда им кото—то выкрикнул: — Эй, господин д′Артаньян! Не вас ли я там вижу? Д′Артаньян поднял голову и издал радостное восклицание. Это был тот самый человек, которого он называл своим призраком, это был незнакомец из Менга, с улицы Могильщиков и из Арраса. Д′Артаньян выхватил шпагу и кинулся к двери. Но на этот раз незнакомец не обратился в бегство, а соскочил с коня и пошел навстречу д′Артаньяну. — А, наконец-то я вас нашел, милостивый государь! — сказал юноша. — На этот раз вы от меня не скроетесь. — Это вовсе не входит в мои намерения — на этот раз я сам искал вас. Именем короля я вас арестую! Я требую, чтобы вы отдали мне вашу шпагу, милостивый государь. Не вздумайте сопротивляться: предупреждаю вас, дело идет о вашей жизни. — Кто же вы такой? — спросил д′Артаньян, опуская шпагу, но еще не отдавая ее. — Я шевалье де Рошфор, — ответил незнакомец, — конюший господина кардинала де Ришелье. Я получил приказание доставить вас к его высокопреосвященству. Арамис и Портос молча последовали за своим другом. Когда они вошли к Кардиналу, тот приветствовал их кивком, проследовал в комнату, служившую ему кабинетом, и подал знак Рошфору ввести к нему молодого мушкетера. Рошфор исполнил его приказание и удалился. Д′Артаньян остался наедине с кардиналом; это было его второе свидание с Ришелье, и, как д′Артаньян признавался впоследствии, он был твердо убежден, что оно окажется последним. Ришелье остался стоять, прислонясь к камину; находившийся в комнате стол отделял его от д′Артаньяна. — Милостивый государь, — начал кардинал, — вы арестованы по моему приказанию. — Мне сказали это, ваша светлость. — А знаете ли вы, за что? — Нет, ваша светлость. Ведь единственная вещь, за которую я бы мог быть арестован, еще неизвестна вашему высокопреосвященству. В этот момент д′Артаньяну в голову пришла идея, которая наверняка могла помочь его другу Атосу, если разыграть все верно. Он понимал, что сейчас его допрашивают в связи с тем, что успела рассказать Кардиналу Миледи до ее воссоединения с мужем, у него в камзоле лежало охранное письмо, которое было передано Арамису, оставалось лишь все это соединить грамотно. Ришелье пристально посмотрел на юношу: — Вот как! Что это значит? — Если вашей светлости будет угодно сказать мне прежде, какие преступления вменяются мне в вину, я расскажу затем поступки, которые я совершил на деле. — Вам вменяются в вину преступления, за которые снимали голову людям познатнее вас, милостивый государь! — ответил Ришелье. — Какие же, ваша светлость? — спросил д′Артаньян со спокойствием, удивившим самого кардинала. — Вас обвиняют в том, что вы переписывались с врагами государства, в том, что вы выведали государственные тайны, в том, что вы пытались расстроить планы вашего военачальника. — А кто меня обвиняет в этом, ваша светлость? — сказал д′Артаньян, прекрасно зная, что это дело рук миледи. — Леди Винтер? Женщина, покушавшаяся отравить меня и убившая мою возлюбленную! — Если леди Винтер совершила те преступления, о которых вы сказали, милостивый государь, она будет наказана. — Она уже наказана, ваша светлость. — А кто же наказал ее? — Мы. — Она в тюрьме? — Она умерла. — Умерла? — повторил кардинал, не веря своим ушам. — Умерла? Так вы сказали? — Три раза пыталась она убить меня, и я простил ей, но она умертвила женщину, которую я любил. Тогда мои друзья и я изловили ее, судили и приговорили к смерти. Д′Артаньян рассказал про отравление госпожи Бонасье в Бетюнском монастыре кармелиток, а дальше шел очевидный вымысел про суд в уединенном домике, про казнь на берегу Лиса. Описывал он увлекательно, мысленно напоминая себе, что делает это ради друга, ради его спокойной семейной жизни. Если Кардинал будет уверен, что Миледи погибла, не зная имени ее первого супруга, то он перестанет ее разыскивать. В статусе графини де Ла Фер, Анна сможем беспрепятственно проживать во Франции, не боясь казни, ей и Атосу не будет угрожать Бастилия. Дрожь пробежала по телу кардинала — а ему редко случалось содрогаться. — Итак, — заговорил он кротким голосом, противоречившим его суровым словам, — вы присвоили себе права судей, не подумав о том, что те, кто не уполномочен наказывать и тем не менее наказывает, являются убийцами. — Другой человек мог бы ответить вашему высокопреосвященству, что его помилование у него в кармане, а я только скажу вам: приказывайте, ваша светлость, я готов ко всему. — Ваше помилование? — удивился Ришелье. — Да, ваша светлость, — ответил д′Артаньян. — А кем оно подписано? Королем? Кардинал произнес эти слова с особым оттенком презрения. — Нет, вашим высокопреосвященством. — Мною? Вы что, с ума сошли? — Вы, конечно, узнаете свою руку, ваша светлость. Д′Артаньян подал его высокопреосвященству драгоценную бумагу, которую Арамис взял у миледи и отдал д′Артаньяну, чтобы она служила ему охранным листом, когда они пытались найти Винтера. Кардинал взял бумагу и медленно, делая ударение на каждом слове, прочитал: "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. Ришелье". Прочитав эти две строчки, кардинал погрузился в глубокую задумчивость, но не вернул бумагу д′Артаньяну. "Он обдумывает, какой смертью казнить меня, — мысленно решил д′Артаньян. — Но, клянусь, он увидит, как умирает дворянин!" Молодой мушкетер был в отличном расположении духа и готовился геройски перейти в иной мир. Ришелье в раздумье свертывал и снова разворачивал в руках бумагу. Наконец он поднял голову, устремил свой орлиный взгляд на умное, открытое и благородное лицо д′Артаньяна, прочел, какие большие надежды подает этот юноша, которому всего двадцать один год, и как успешно мог бы воспользоваться его энергией, его умом и мужеством мудрый повелитель. С другой стороны, преступления, могущество и адский гений миледи не раз ужасали его. Он испытывал какую-то затаенную радость при мысли, что навсегда избавился от этой опасной сообщницы. Кардинал медленно разорвал бумагу, так великодушно возвращенную д′Артаньяном. Кардинал подошел к столу и, не присаживаясь, написал несколько строк на пергаменте, две трети которого были уже заполнены: затем он приложил свою печать. — Возьмите! — сказал кардинал юноше. — Я взял у вас один открытый лист и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами. Д′Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. Это был указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров. Д′Артаньян упал к ногам кардинала. Когда он вышел к Портосу и Арамису, дожидавшимся его на улице, он прошептал лишь одно: «Ей больше ничего не угрожает». Спустя час, взяв отпуск на неделю, они поехали в Берри осчастливить этой новостью супругов.