Призрачный свет победы..

«Сегодня наши войска, во время ожесточенного боя, потеряли несколько бойцов. Мы глубоко сочувствуем семьям героически погибших бойцов. До победы осталось немного, но нам нужны добровольцы. Правительство сообщает, что силы врага ослабли, и он находится на грани полной капитуляции. До конца войны осталось не долго. И именно вы поможете положить конец, окончательный финал этому инциденту. Вы нужны нам» Картинка останавливается, звучит гимн, а на заднем плане мелькают фотографии с военных парадов. Офицеры стоят в парадных мундирах с гордо поднятыми головами. Все так торжественно и красиво. Но сейчас многих из них нет в живых, они погибли на этой войне, которая «подходит к концу». В комнате повисла тишина. Мы всегда ждем 10 минут после окончания новостей. Дело в том, что конвой приходит за «добровольцами» сразу после новостей. Чаще всего даже на последних словах гимна. Но мы перестраховываемся и в тишине ждем смертного приговора для брата. И хотя он не достиг призывного возраста, мы все равно боимся. Каждый день правила призыва меняются. Сначала на фронт брали только людей которые пришли добровольно и достигли 18летнего возраста, потом конвой уже приходил самостоятельно, но только к тем, у кого нет детей. Затем он начал забирать всех мужчин, кто старше 18-ти. Но кто знает, может именно в этот день его заберут. Может именно сейчас они снова поменяют условия призыва. Именно поэтому в нашем доме с 22:00 до 22:10 не слышно ни единого звука. Но пока что нам везло и в этот раз тоже. 10 минут прошли, и мы со спокойной душой встали с дивана и направились на кухню. Там был накрыт праздничный стол. Как-никак у меня сегодня день рождения. Глаза разбегались от обилия деликатесов. Вареный картофель, несколько банок тушенки, булка хлеба и сгущенка! Сгущенка! Вы понимаете? За последние три года я видела ее только 2 раза. На свадьбе моей сестры и на похоронах ее мужа. Они прожили полгода, а потом пришел конвой.… Через месяц после его отправки на базу нам пришла бумага с известием о его смерти в бою. В тот день, как нам рассказали, сражение было самым кровопролитным, и не выжил НИКТО, абсолютно. Мы сели за стол и, прочитав молитву, принялись уплетать еду. Наконец-то на лицах моих друзей и родных сияли улыбки. Это выражение лица стало большой редкостью для нас. Но сегодняшний день был особенным, я чувствовала. Мария (моя лучшая подруга) заговорчески посмотрела на меня с другого края стола и глазами указала на дверь. Я еле заметно кивнула головой и, сказав, что мне нужно в туалет, ушла на улицу, чтобы нам никто не смог помешать. Через минуту вышла и Мария. Ее лицо сияло от счастья. Она взяла меня за руку и потащила к нашей любимой беседке. Когда-то давно, когда отец еще был жив, мы собирали здесь каждый выходной всю семью и друзей, пекли кучу тортов и пирогов и хвастались новыми рецептами. У отца была своя пекарня, и вся наша дружная компания придумывала для нее рецепты. Каждый приносил на дегустацию что-то свое, а потом, путем голосования, мы выбирали лучшие. А затем после долгих дебатов отправлялись купаться в озере, прямо за этой самой беседкой. Наш дом всегда был теплым, шумным и гостеприимным. Здесь всегда звучала музыка, и слышался смех, но сейчас этого почти не осталось. Все думают только о том, не погиб ли кто еще из их друзей или родных. И это нормально…но очень тяжело. Смахнув слезу со щеки, я усаживаюсь рядом с сияющей Марией и внимательно смотрю на меня. Мы очень любили играть в телепатов. Смотрели друг на друга и передавали свои мысли. Конечно же мы ничего не слышали, но было весело. После нескольких минут «телепатической связи» я не выдержала и, толкнув подругу в плече сказала: -Давай, выкладывай, что ты задумала? Она смешно подвигала бровями и достала какой-то сверточек. Губы расплылись в улыбке хитрой лисички. Неужели это то что я думаю? Подруга ответила кивком на мой вопросительный взгляд. Похоже, телепатическая связь состоялась. - Нет, нет, нет! Ты что, я не буду этого делать! - Да ладно тебе. Брось. Нам нужно расслабится! Тем более ты как-то сама говорила, что было бы хорошо обкурится и не думать об этом дерьме. А ведь она права. Я тяжело вздохнула и согласилась. Подруга в нетерпении заерзала на скамеечке, ища в карманах спички. Найдя заветный коробочек, она торжественно вознесла его к небесам, и элегантно проведя спичкой по коробке, подожгла косяк. От сигареты пошел еле заметный в темноте дымок. Мария затянулась первой, чуть покашляла и отдала его мне. Затем я вернула его обратно, а после он мне. Так продолжалось, пока священная смесь не иссякла. С каждой затяжкой становилось все легче и легче. Вскоре мы уже смеялись так, что нас было слышно даже в космосе. Я выбежала из беседки и, сбросив туфли, побежала по холодной траве. Мне казалось, что я балерина. Я кружилась, прыгала, разводила руки сторону и изображала розу из «Титаника». А потом я исполнила финальный танец умирающего лебедя и рухнула в объятия травы. Подруга приземлилась рядом. Мы лежали и смотрели на звезды. Впервые за долгое время они мне казались такими красивыми и яркими. Конечно же, эта девчонка не может спокойно сидеть и ей нужно куда-то бежать. Она и без косяка всегда была такой, но трава окончательно разрушала все барьеры и она, подорвавшись, побежала в сторону озера, я рванула за ней. Поймав эту несносную девчонку у самой каймы воды, я с силой оттащила ее назад. Она рвалась на свободу но я была сильнее. Получив пару пощечин, подруга успокоилась и потащила меня в дом, напомнив о том, что нас могли потерять. Сдерживая дикий смех, мы пришли обратно в дом. Смотреть на нас было жалко. Запачканная одежда спутанные волосы и раскрасневшиеся лица. Конечно, мы выглядели не очень достойно, но близкие отреагировали на это уж очень бурно. На их лицах читался ужас, страх и подступающие к глазам слезы. Неужели наш внешний вид их так огорчил. Мы с Марией непонимающе переглядывались, пытаясь найти ответы в друг друге. Но дело было не в нас. Мать опустила голову и протянула мне белый конверт. Ее плечи вздрагивали, а на стол падали прозрачные капельки слез. Я непонимающе окинула взглядом всех сидящих здесь. Такое ощущение, что кто-то снова умер. Но даже на похоронах они не были столь подавлены и удивлены. Я медленно открыла конверт и увидела знакомую бумагу. В глазах все потемнело, а ноги стали ватными, и я рухнула на кресло стоящее сзади. Руки тряслись, а мозг отказывался соединить буквы в слова. Через несколько минут мучительных попыток понять прочитанное смысл письма все-таки начал доходить до меня. Оно гласило: « Луиза Кэтрин Стейс, вы призываетесь на фронт в качестве добровольца, дабы защитить свою семью и планету от врагов и положить конец этой войне. Вам даются сутки на сборы и прощание с семьей. Ровно через 24 часа за вами приедет машина, и вы получите шанс стать героем Священной Внеземной Войны. С уважением администрация города Стальбруг.»