Притяжение влюбленных сердец

Несколько дней семья Штольман провела в сборах на скачки. - Перед скачками, Анна Викторовна, мы на две ночи задержимся в бурятском селении неподалеку от Агинского, нас уже ждут. Там совершенно дикий кочевой край. Боюсь, с удобствами будет не важно. - рассказал Яков. - Как, даже ванны не будет, сударь?! А Вы обо мне подумали? Что я буду делать? - гневно всплеснула руками Анна. Увидев как удивленно и капельку растерянно вытянулось лицо мужа, она не смогла довести шутку до конца и рассмеялась. Яков с облегчением рассмеялся вместе с ней: - А ведь я купился. Лето ведь красное. Вдруг Вам и вправду стало бы невыносимо на жаре без ежедневного купания? Что бы мы с Вами делали? - Я справлюсь. - пообещала Анна. - Зато мы отправляемся в новое путешествие, ради этого можно и потерпеть некоторые неудобства. Нам же не привыкать. Вы помните зиму? - Я Вам со всем помогу, - услышала Анна шепот прямо в ухо, а потом муж еще слегка укусил его, - и с переодеваниями, и с расчесыванием, и даже с купанием. За четыре месяца зимней дороги я получил незабываемый опыт. Поверьте, мне не терпится его повторить. Вы, главное, собирайтесь, Анечка, собирайтесь! - Ну ладно... - рассмеялась Анна. Вообще, она и сама со всем могла справиться, но с таким обходительным и внимательным мужем самые банальные хлопоты превращались в весьма волнующие действия. Поездка обещала выйти занятной. Узнав, что барыня собирается ночевать в шатре, да еще и сама за собой ухаживать, Татьяна заохала и решила собрать хозяйку в дорогу основательно. Чтобы дорогая Анечка Викторовна не испытывала ни в чем нужды, была самой ладной и самой нарядной дамой. Яков по вечерам только усмехался, наблюдая за женской суетливостью. - Главное, Анна Викторовна, возьмите с собой самые легкие платья и зонтик от солнца. В степи солнце палит еще безжалостней чем здесь. Вдруг в обморок упадете? Придется Вас тогда из шатра не выпускать те полдня, пока солнце в зените. - А Вы где в это время будете? - подняла брови супруга. - Вот Вас охранять и буду. Даже не сомневайтесь. - усмехнулся Яков. Аня со вздохом посмотрела на мужа. Он ее новые наряды еще не видел. Как бы дорогой Яков Платонович, оценив ее платья из легчайшего индийского муслина, восточного тонкого газа, полупрозрачного, как воздух на рассвете, вообще не запер ее. Она давно заметила за мужем эту странность. В особенно красивых и невинно-открытых нарядах Яков ее держал только при себе, по возможности ревниво прикрывая от чужих глаз. А ведь платья она шила, чтобы он любовался ею, и быть красивой хотела только для него. Стоило ли так нервничать? Яков предупредил ее, что скачки - мероприятие заметное, барышники приедут покупать лошадей издалека, ожидается много иностранцев. Они в Агинском будут пребывать как лица официальные - представители от генерал-губернатора. Июнь вошел в свои права и жара на улице стояла невообразимая. Дворовая собака Лапка весь день лежала в тени, недалеко от миски с водой. Она учащенно дышала, высовывая свой розовый язык для лучшего охлаждения мохнатого организма. Слуги бегали, обливаясь потом. Аннушка днем пряталась в доме, отменив на обеденные часы все дела и визиты. Еще бы, температура достигала 28-30 градусов по Реомюру (35-37С). Днем солнышко так нагревало поверхность земли, что без обуви и ступить было нельзя. Вечером, когда вдруг начинался дождик, а такое случалось довольно часто, все обитатели дома начальника каторги вздыхали с облегчением. Ничто так не радовало домочадцев как долгожданная прохлада. Яков Платонович напротив, казалось, жары совершенно не замечал. Он лишь сменил гардероб. Стал носить более легкие сорочки и костюмы из тонких светлых тканей. Котелки надворного советника тоже видоизменились, теперь он носил летние, практически невесомые головные уборы. Один из них Анна позаимствовала для верховых прогулок с мужем. Как хорошо, что Яков был не против таких покушений на свой гардероб. Головных уборов у него хватало. Для драгоценной Анечки котелок было не жалко. Она была в нем такой ммм...легкомысленной, что ли? Ему нравилось! Тем более жара была действительно очень злой. Пусть уж лучше драгоценная лишний раз защитит свою прекрасную пушистую макушку. Яков в ответ на вопросы жены, как ему удается быть таким выносливым, и без видимого труда переносить этот жуткий зной, смущенно пожимал плечами. На самом деле, объяснение этому феномену было довольно простое - у надворного советника было крепкое худощавое телосложение, позволявшее ему легче переносить столь экстремальную жару. Он довольно скромно питался и много тренировался - делал зарядку, бегал, плавал, ездил верхом, занимался боксом. С Анной они много гуляли. Яков старался поддерживать свое тело в хорошей физической форме и это помогало ему и в холод, и в жару. Ужинать теперь садились много позже. Нестерпимый зной немного спадал и у обитателей дома просыпался аппетит. - Завтра с утра выезжаем. - несколько дней спустя после празднования именин Анны сказал Штольман. Он вернулся вечером со службы, уладив перед отъездом все дела. - Вы готовы, Анна Викторовна? - Более чем! - улыбнулась супруга. - Хорошо. Повезет наш кучер, Орлов. Ехать по здешним меркам не очень долго, часов шесть, вот только трясти будет изрядно. Там бездорожье. Анна улыбалась. Яков говорил, что приготовил ей сюрприз, но и она в долгу не осталась. Для того, чтобы смотреть скачки с комфортом, Анна с помощью дядюшки раздобыла отличный новенький бинокль. В походный ларь с припасами был заботливо уложен запас сладостей, вино, лучший байховый чай. Анна с содроганием вспоминала любимый бурятами напиток. Жутко "ароматный" кирпичный чай, на изготовление которого шли чайные листы самого плохого качества и одревесневшие стебли. Пить его при всем желании она не могла. Также Аня внимательно проследила за упаковкой багажа мужа, чтобы ему осталось взять лишь самое необходимое. Несколько теплых пледов дожидались хозяев уже в экипаже. Все вещи были упакованы в мягкие кожаные вьюки. Как и Яков, Анна хотела все предусмотреть и сделать их путешествие и предполагаемую ночевку в степи незабываемыми. За ужином Яков как всегда разглядывал супругу, пытаясь понять, довольна ли, весела ли она? Сегодня увиденное ему понравилось. Аннушка была очень оживлена, она предвкушала предстоящее путешествие. - Поверить не могу! - радостно всплеснула руками она. - Скачки в степи. Наверное будет очень интересно. И жизнь в шатре, ночь, небо и звезды! - Я давно хотел съездить с Вами туда, нас же приглашали наши бурятские друзья. К тому же барон фон Кейзерлинг учредил денежные премии победителям скачек. Мы будем от его имени вручать награды. - рассказал Яков. Лебедев слушал, улыбаясь. Ему тоже хотелось поехать, и он обязательно это сделает... как-нибудь в другой раз. У дяди в Агинском должно было состояться несколько важных встреч. Будет ли Яков Платонович с таким количеством дел успевать развлекать Анну Викторовну? Не оставит ли ее дожидаться его где-нибудь в глухом селении? Ответов на эти вопросы у него не было, но тетушка была, очевидно, счастлива. Она вся светилась от радости. На его взгляд, Штольман был суровым и немного черствым человеком. Анна же напротив - живой и очень мягкой. Одна только история с котом чего стоила! Василий как привязанный ходил за хозяйкой и та отвечала пушистому питомцу взаимностью. Так продолжалось каждый божий день, но ближе к ночи дядя безжалостно выставлял кота за дверь их спальни. Вася жалобно скребся, Алексей не выдерживал и забирал беднягу к себе. - Вас, Алексей Юрьевич, на скачки не приглашаю, останетесь за старшего на службе. - сказал Штольман. Лебедев удивился, что про него вообще вспомнили, но обрадовался, что старший родственник наконец, кажется перестал злиться. Анна с сочувствием посмотрела на племянника. Еще бы, такая поездка понравилась бы любому, особенно активному и любознательному Алексею. - А на будущее лето, Вы, Алексей Юрьевич, поедете вместо нас. - дружелюбно сказала она. Аня знала, в следующем году ей будет не до больших поездок. - Я слышал, наездники на скачках у бурят совсем молодые мальчики и девочки, подростки. Я думаю, стоит взять для них отдельные подарки в виде сладостей, конфеты и шоколад. - посоветовал Лебедев. - Отличная идея! - просияла Анна. - Возьмем целый ящик. Вы же не против, Яков Платонович? - Не против. - улыбнулся Штольман. - Только для нас тоже следует купить сладостей. Большого количества бурятской кухни я не переживу. Не могу питаться одной бараниной. - Горячая арака помогает слабому желудку европейца. - усмехнулся Лебедев. - Вот вот, и араку (молочную водку) я тоже не переношу ни в каком виде, ни в горячем, ни в холодном. - признался Штольман. - Возьмите коньяк. - предложил племянник. - Я уже взяла. - невозмутимо сказала фея, а мужчины удивленно смотрели на нее. - А что? Яков покачал головой. - Ничего. Все правильно сделали. - рассмеялся он. Анна знала, что Яков вез с собой оружие - винчестер, патроны к нему и дробовик. - А зачем ружье, Яков Платонович? - спросила она. - Буряты охотятся в степи, - рассказал супруг, - рыси, волки, разнообразная птица: дрофа, курочки-саджи. Мы тоже поедем на охоту. Вы же не охотились раньше? - Нет. В нашей семье никто не охотился. - пожала плечами Анна. - Мне доводилось. Вот и поохотитесь вместе со мной. Мне нужно будет понаблюдать за процессом. Впрочем, если не захотите, то будете дожидаться меня в шатре. - Почему не захочу? - удивилась Анна. - С удовольствием подстрелю с Вами маленькую курочку-саджи к ужину, если нам ее приготовят. - Или рысь. - усмехнулся Алексей Юрьевич. - В степи много рысей. Так или иначе оружие в тех местах необходимо. Яков смотрел на жену. Он подумал, что она своими привычками и повадками становится неуловимо похожей на него самого, это было приятно. В итоге супруги взяли с собой довольно большой багаж. Помимо уже упакованного, они захватили с собой всевозможный провиант и подарки. *** К обеду следующего дня Яков с Анной почти добрались до небольшого поселения близ Агины. Хвойные леса исчезли из поля зрения еще несколько часов назад. Теперь перед путешественниками, куда бы они не посмотрели, растиралась бескрайняя степь. В экипаже было прохладно, но на небе не было ни облачка. Солнце палило вовсю. Яков переживал за самочувствие кучера, однако тот оказался мужиком крепким. Отбиваясь от заботы "благородий" он упрямо гнал экипаж вперед, еще и песенки посвистывал. Супруги с удовольствием смотрели по сторонам. Степь была похожа на огромное живое зеленое море. Ветер упрямо гнул траву к земле. Зеленые пушистые метелки лежали волнами. Но главным впечатлением стали запахи. Такой букет невозможно было описать словами. Запах стоял чарующий, ни на что не похожий. Шалфей, бессмертник, душица, чабрец, полынь, полевой чеснок - чего тут только не росло. Ярчайшая свежая трава просто сияла. - У меня от запахов кажется кружится голова. - усмехнулся Штольман, глубоко вдыхая. - И у меня. - согласилась Анна, положив голову мужу на плечо. - Такой чудесный букет ни один парфюмер не соберет. - Нравится, любимая? - Очень. - счастливо улыбнулась Анна, еще мне нравятся звуки сверчков и кузнечиков. Ты устал? Она заметила как Яков расслабился и прикрыл глаза. - От запахов немного кружится голова. Немного размяться не помешает. - признался Яков и постучал кучеру, чтобы тот остановился. Супруги вышли из тарантаса и увидели просто необозримый простор. На сколько хватало глаз, не было видно вообще ничего кроме ровной геометрической плоскости. Штольман взял Анну за руку. Они медленно пошли по земле, покрытой травой. Все здесь было в новинку. В лицо супругам дул степной ветер, непрерывный и словно тугой. Он не сбивал с ног, но все же будто хотел прижать своих гостей к земле, чтобы путешественники поклонились великой степи. Аня встала на ветру и раскрыла руки, словно пытаясь задержать потоки воздуха. - Ну как? - поинтересовался Яков, наблюдая как развевается на ветру легкая газовая ткань. Выглядела Анна очень живописно. - Попробуй, Яша! Это так здорово! - не открывая глаз предложила Аня. - Можно представить, что летишь над землей. - Я сделаю по-другому. - сказал Яков, встав так, чтобы обнять жену со спины. Он положил руки ей на плечи и прикрыл глаза. Несколько минут они стояли неподвижно, слушая музыку ветра. Для Якова это было необычное ощущение, но очень приятное. Он расслабился и прижал жену к себе. - Анечка, надо спешить в тарантас. Мы далеко ушли. Скоро будет гроза. Скорость ветра такая, что ливень окажется над нашими головами через считанные минуты. - с неохотой сказал Яков. - Тогда побежали, Яша! - испуганно открыла глаза ненаглядная. Промокнуть перед самым приездом не хотелось. Неожиданно они увидели молодого жеребца, свободно пасущегося неподалеку. Очевидно, это был вожак. Уже издали жеребец, вскинув голову и подняв хвост, помчался навстречу Анне и Якову. Штольман мгновенно спрятал жену за спину. Конь кружил возле них, воинственно ржал. Очевидно, он почуял незнакомый запах и это взволновало его. - Что будем делать, Яша? - боязливо спросила Анна у мужа. - Не знаю. - признался Штольман. - На самый крайний случай у меня есть револьвер. - У меня тоже. - сказала Анна. - Только он в тарантасе. Жеребца жалко. Может он не будет нападать? Жеребец тем временем вернулся к своему табуну и резво согнал его в небольшой тесный круг, причем кобылы, встали мордами внутрь круга и обступили жеребят. Сам вожак взволнованно кружил возле своего табуна, охраняя и защищая его от посягательств чужаков. - Пойдем Аня, попробуем уйти миром. - предложил Штольман и они стали осторожно отходить от табуна. Навстречу им приехал кучер Орлов, верхом на лошади. Слуга всполошился, разыскивая супругов. Однако не тут то было. Увидев еще одного чужака, жеребец от защиты перешел в стремительную атаку. Он побежал, намереваясь ударить передними копытами и укусить человека. Анна закричала, ей стало страшно за Орлова. Яков недрогнувшей рукой достал револьвер. К счастью, в почти решенное дело вмешался счастливый случай. На выручку путешественникам успели прискакать буряты. Много мужчин и женщин, они выдвинулись со стоянки навстречу гостям, о приезде которых были предупреждены заранее. Оглушительно крича на своем гортанном языке кочевники отогнали воинственного вожака табуна от путников. - Здравствуйте, господин Штольман! Анна Викторовна! - поклонился их давний знакомый, бурят Жаргал. - Вот мы с вами и свиделись. Скорее садитесь в тарантас, сейчас дождь будет. А на будущее, главный секрет от такого нападения жеребца - быстрее спешиться. Вожак больше всего нервничает, когда видит всадников. Когда экипаж наконец тронулся, Аня увидела вдалеке тот самый табун. Начал накрапывать дождик, но солнце не скрылось полностью, диковинно подсвечивая небо и участки степи там, где его не заслоняли темные тучи. Аня залюбовалась дикими лошадьми. Поблескивая мягкой летней шкурой, нетронутые человеческой кабалой, доверчивые, и все же дикие, они вместе с жеребятами быстро скакали по родной степи, вдогонку за своим воинственным вожаком. - Испугались, Аня? - спросил Штольман. - Нет. - нахмурилась жена. - Я лишь опасалась, что Вам придется стрелять. Как же табун остался бы без вожака? - Я бы сначала попробовал выстрелить в воздух. Это должно было помочь. - мягко улыбнулся ее опасениям Яков. Иногда его супруга была такой наивной. В Агине перед юртой супругов встречали четверо старейшин в праздничном платье, украшенном золотою цепью, на которой висела драгоценная же медаль с портретом императрицы Екатерины II. Каждый держал в руках огромный шелковый хадак, на котором по русскому обычаю старейшины протянули хлеб и соль в серебряной солонке. Главный старейшина выступил вперед и поприветствовал начальника каторжного района и его супругу короткой речью как дорогих гостей и представителей генерал-губернатора. - Мы будем стараться, чтобы Ваш визит был для всех нас радостным и благословенным. - сказал бурят. - Благодарю, тайша Жалсарай. - кивнул Штольман, церемонно посолил и отломил кусочек хлеба. Далее старейшина осведомился о здравии царя и царского семейства, затем о здравии генерал-губернатора и его семейства, а под конец о здравии родителей молодой четы и их стад. Яков поневоле отметил, что читинского губернатора тайша не упомянул, настолько иноверцы были на него сердиты за планы наложить на их народ воинскую повинность. Анна тоже оторвала приличный ломоть свежевыпеченного хлеба и с удовольствием съела его, оглядываясь по сторонам. Она первая заметила, как из юрты вышел навстречу молодой европеец. Он направился прямо к ним. - Господин Штольман, прошу простить меня, я опоздал ко встрече. Моя фамилия Моэстус, я прикреплен к Вам бароном фон Кейзерлингом в качестве переводчика. В совершенстве знаю бурятский, монгольский и китайский языки. Буду рад служить Вам. Яков кивнул, подал руку и представил себя и супругу. Он с неудовольствием в который раз отметил, какое впечатление производит Анна мужчин. Господин Моэстус задумался, немного покраснел и, наткнувшись на внимательный взгляд надворного советника, более смотреть на госпожу Штольман не решился. Себе дороже! Анна увлеченно беседовала с Жаргалом. Он приглашал супругов осмотреть приготовленную для них юрту. - Идите, Анна Викторовна, я сейчас подойду. - кивнул Штольман. Жаргалу он доверял. Бурят отлично зарекомендовал себя во время их путешествия из Монголии в Сретенск. Самому Якову нужно было обсудить с переводчиком некоторые детали их миссии. - Вот, Анна Викторовна, Ваша гостевая юрта. - улыбнулся Жаргал. - Как здесь нарядно. - изумилась Анна, зайдя внутрь жилища. Помимо бурятской постели из войлочных одеял и шкур барсов, здесь имелась европейская походная койка, несколько стульев и стол. - А это что? - улыбнулась и спросила Анна, указав на большую, до блеска начищенную латунную миску, над которой висел необычайно изящный медный кувшин с богатым чеканным орнаментом. - Мы приспособили Вам с господином начальником каторги особый умывальник. - пояснил бурят. - Очень красиво. Такая роскошь. Спасибо. - восхитилась Анна. - Но нам бы подошел и совершенно обычный рукомойник. - Обычных у нас нет, Анна Викторовна! Буряты не моются каждый день. - рассмеялся Жаргал. У другой стены юрты, напротив умывальника, стоял ларец с консолями, где на шелковых ритуальных шарфах были расставлены драгоценные бурханы — бронзовые фигурки Будды, жертвенные чаши и иные предметы, относящиеся к ламаистскому обряду. Анна уже видела подобные алтари. Два высоких канделябра с толстыми восковыми свечами, красовались по бокам стола. В середине юрты гостеприимно пылал очаг, а над ним висел чайник, где варился чай. Аня обратила внимание на множество низких сидений из войлочных одеял и мехов, предположительно для гостей. Стены были сплошь увешаны полотнами китайского шелка, так что все в целом производило типично монгольское, но при этом праздничное впечатление. Она начинала в этом разбираться. Господин Моэстус тем временем бегло переводил Якову Платоновичу слова тайшей, а также передал старейшинам благодарность своего начальника за дружеский прием. Господина Штольмана проводили в юрту, просили располагаться как дома и в случае, если чего-то будет недоставать, непременно высказать свои пожелания, каковые будут тотчас исполнены. В заключение они просили сообщить, когда можно будет препроводить дорогих гостей на торжественный пир к тайше. Кроме юрты, разбитой лично для начальника каторжного района и его супруги, в распоряжение Штольману предоставили еще две. Одна служила кухней, вторая - жильем для кучера и переводчика. В кухонной юрте, как Яков успел заметить, хозяйничали несколько женщин и мальчиков, выделенных гостям в качестве прислуги. - Господин начальник каторги! Вот обещанные лошади. Я выбрал самых лучших. Пришлось немного поторговаться, но они стоят своих денег. Лошади обученные, не норовистые. И Вам, и Анне Викторовне будет хорошо ездить на них верхом. - обратился к Штольману подошедший Жаргал. Яков увидел привязанных возле юрты четырех хороших, оседланных лошадей. В их числе был особенно крупный и красивый рыжий жеребец. Якову не терпелось скорей сесть верхом. Он улыбнулся. Для начала нужно было показать подарки Анне Викторовне. - Рыжего жеребца Вашей супруге выбирала сама жена тайши. На нем клеймо ее стада. - Жаргал восхищенно цокал, показывая приобретения. - Жеребец Анны Викторовны превосходный иноходец, легко позволяет сесть на него верхом. Очень покладистый. - рассказывал бурят. Яков пришел к жене. Анна Викторовна нашлась все там же, в юрте. Супруга умывалась с дороги, азартно плескаясь. Она уже сняла платье и надела легкий халат. Волосы с дороги тоже распустила, по всей видимости намереваясь собрать прическу заново. Когда Яков снял костюм, и, оставшись в исподнем, подошел поближе к любимой. Он тут же получил свою порцию брызг, Анна не удержалась. Задираться она любила. - Я тоже так умею! - заявил Яков и что есть силы начал обливаться в ответ. Погода позволяла. Аня тихонько завизжала и попыталась убежать, но Яков в пару шагов настиг ее и, зажав рот, повалил на войлочную постель. Он завозился, устраиваясь на жене поудобнее. - Нет! - изумилась она. - Яша, тут повсюду люди! - Я повесил шелковый шарф снаружи, это знак, что гости отдыхают или спят. - улыбнулся муж и уверенно подцепил тесемки тонких панталон. Анна затаила дыхание от предвкушения. Он слизывал остатки воды с ее лица, со вкусом осушая его своими поцелуями. - Кажется я перестарался и довольно сильно тебя облил. - шепнул он. - Зато не так жарко. - блаженно улыбнулась драгоценная, млея под поцелуями мужа. Его губы были такими горячими, а щетина немного кололась. Только ощущая любимую под собой, разгоряченную, довольную и раскрасневшуюся, Яков ощущал полное и ни с чем не сравнимое счастье. То было счастье счастливого мужа, отчаянного собственника. Только ему Аня так улыбалась и только он знал ее такой. Она так искренне отдавала ему себя и так истово любила его, что он с ума сходил от восторга обладания. Он так любил ее красивую, чуть смущенную улыбку, когда жена ускользала с кровати, чтобы умыться. Яков с любовью разглядывал ее хрупкое женское тело, пока Аня поливала себя из кувшина. - Яша, не смотри так плотоядно, ты смущаешь меня. - зарделась драгоценная. Шторок в юрте не было. Яков спохватился, что разглядывает жену, лежа в подушках, словно восточный султан и, быстро вскочив, отобрал у Анны кувшин. - Чувствую себя словно в гареме. Шатер, шелка, и нагая дева с волосами до ягодиц услаждает мой взор. - покачал головой новоявленный султан, широко улыбаясь. - Яша! - Аня прикрылась волосами. - Ты все еще смущаешься меня? Я же твой муж. Мне хочется смотреть на тебя, ведь ты такая красивая. Он лил на нее струи воды, а жена с удовольствием подставлялась под них. Яков хотел целовать Аню до умопомрачения, чтобы ее вкус и запах навсегда остались с ним, но он не мог уже этого позволить. Вскоре их ждали на торжественном ужине. Стоило оставить мгновения новой близости до вечера... - Теперь моя очередь быть султаншей. - заявила Аня. - Вставай в таз, Яшенька. - Может я как бурят, откажусь из идейных соображений от водных процедур на пару дней? Я хочу пахнуть твоими духами. - Яша, поверь, тебе нужно помыться! - Я что, плохо пахну? - изумился Штольман. - Он даже на всякий случай понюхал себя. - Конечно же нет, вздохнула Аня. - Просто ты меня натрогался, а я тебя нет! - Кто сказал, что я натрогался? - протянул руки Яков, чтобы схватить жену. - Яша! - Ладно, ладно. Встаю, соблазнительница. - поднял руки Яков и смирно встал в таз. - Вот то-то же. - пробурчала нагая дева и, откинув длинные волосы назад, принялась со вкусом поливать мужа из кувшина. За водными процедурами супруги забыли о времени и на торжественный ужин пришлось поторопиться. *** Как и предвкушал Яков, Анна приняла подарок восторженно. Она ласково наглаживала нового друга и товарища. Как и супругу, ей не терпелось сесть на своего жеребца. Анна немедленно дала ему имя. - Лалу. Это означает "рыжий" на одном из индийских наречий. - Откуда такие познания, Анна Викторовна? - Приходилось выбирать клички домашним лошадям в Затонске. У меня был целый сборник имен. - Может быть, и мою тогда назовете? - предложил Яков. - Ну уж нет, это же Ваша лошадь. Вы сами должны дать имя! - воспротивилась Анна, лаская заодно и белого жеребца Якова. - Ну какой же ты хороший! - умилилась Аня, гладя блестящую шкурку. - Ну тогда, быть может подскажете мне, к примеру оттенки белого на разных языках и ассоциации с ними? - Уайт, Альбус, Ирвинг... - отрапортовала Анна. - Только ничего англо-саксонского! - поморщился Яков. - Мне ничего в голову не идет! - Фарфор! - просиял мальчишеской улыбкой Яков. - Пусть будет Фарфор. Лошади оказались очень удобным средством передвижения, они здесь были всюду, пешком буряты не ходили вовсе. Выйдя из юрты, и стар, и млад тотчас вскакивал на коня. Мимо Анны проехала женщина, которая посадила с собой двух еще совсем маленьких ребятишек. Один из малышей, не больше года по виду, темными глазками-пуговками засмотрелся на гостью. Яков помог сесть жене на жеребца. Хотя юрты тайшей находились всего в сотне-другой шагов от гостевого жилища семьи Штольман, они решили соблюсти церемониал и поехать к старейшинам верхом. Когда Яков помог супруге спешиться, а господин Моэстус провел гостей в юрту, где сидели старейшины. Над очагом томился жаренный на вертеле барашек. Опять баранина! - весело подумал Яков. Первым делом гостям подали чашки так называемого чая, точнее похлебки из молока, кирпичного чая, талкана, т. е. просушенной ячменной муки, и бараньего сала. Анна с вежливой улыбкой приняла угощение. Она сидела на удобном невысоком стульчике. Яков с переводчиком поместились на возвышенных сиденьях, а четверо тайшей сели на пятки. За чаем началась бесконечная беседа. Моэстус неспешно, вторя старейшинам, переводил начальнику сказанное. Анна слушала и диву давалась. Старейшины по второму кругу распрашивали гостей о благополучии родителей и дедов, живы ли они, здоровы ли, в каком возрасте, много ли у них скота, здоров ли скот, хорошо ли молодняк перенес весну и прочее, и прочее. Яков был изумлен, как прекрасно господин Моэтус еще в Петербурге изучил церемониал, благоприличное с точки зрения бурят поведение и салонные манеры. Только сидеть на пятках он еще не умел. Переводчика ему подобрали хорошего. Но только ли переводчика? Он пока не доверял новому человеку и присматривался. К изумительно вкусному барашку подавали в маленьких чашечках горячую араку. Всем, Анна Викторовна в своем нежном возрасте не была исключением. Арака была менее сивушная, чем та, какую они пробовали на пути в Монголию, но напиток все же был малоприятным. В заключение подали бутылку шампанского и разлили его в те же чашки, из которых пили чайную похлебку. Аннушка азартно ела кусочки мяса и помалкивала, прислушиваясь к тому, что рассказывает супруг. - Господин Штольман, примите от нас. - улучив время, поклонился старейшина. Вместе с шампанским Якову передали внушительный пакет, завернутый в шелковый хадак, с просьбой принять этот дар от всего бурятского племени. Открыв пакет, Штольман увидел новенькие красивые сторублевки, и было их там, наверное, тысяч на десять. Анна с любопытством смотрела, как будет действовать супруг в этот раз. - Я вас благодарю за доброе намерение, - Штольман взял хадак, драгоценное же содержимое вернул. - Дорогих подарков от вас я принимать не стану, ибо генерал-губернатор прислал меня именно затем, чтобы я был его зорким оком и чутким ухом, и мог представить ему подлинную картину вашей кочевой жизни. Анна заметила, что старейшины очень озадачены и испуганы происходящим. - Господин Штольман, правда ли, что у нас задумали отобрать землю, а всех нас сделать казаками? - с волнением спросил один из тайшей. - Да, к сожалению слух правдив, но решение генерал-губернатор примет, только тщательно взвесив, можно ли осуществить сие без ущерба для благополучия и процветания бурят. Как поняла Анна, факт того что Яков не взял деньги, очень изумил и испугал бедняг. Старейшины явно считали, что означенный слух пущен лишь затем, чтобы высшие правительственные чиновники через надворного советника получили от них изрядные денежные суммы. Пока Штольман успокаивал тайшей, Анна заговорила с переводчиком. - Господин Моэстус, - улучив момент, - тихо спросила она, - почему кочевники спрашивают про здоровье молодняка? - Анна Викторовна, главная забота бурята - спасти молодняк от сильных весенних бурь и снежных заносов, когда за короткое время часто гибнут тысячи животных. Потому-то учтивый бурят и спрашивает каждого гостя: "Как твой молодняк пережил весну?", и неслучайно этот вопрос следует за вопросом о здравии родителей. - пояснил переводчик. Чуть позже в юрту зашел Жаргал и, поклонившись, сказал несколько слов старейшинам. Один из тайшей встал, ожидая, что гости пойдут за ним. Моэстус вздохнул. - Господин Штольман, Вас с супругой просят оказать честь и поприсутствовать при рождении новой жизни. Рожает жена тайши. Яков очень сильно удивился. Он посмотрел на круглые от изумления глаза Анечки и решительно отказался. Еще чего не хватало! Однако старейшины обступили Штольмана и начали настаивать, говоря, что присутствие гостей по их поверьям принесет младенцу счастье. - Придется пойти, Анна Викторовна! - требовательно дал ей руку супруг. - Ну только ради счастья младенца. - пробурчала Анна. Оказывается нелегкое это дело быть гостем! Она уже валилась с ног от впечатлений. Путешествие по степи, нежности с мужем, барашек, шампанское, чуть ударившее в голову - впечатлений на сегодняшний день было с избытком. А тут еще роды! Она, может быть, боится! Якова Платоновича с Анной Викторовной завели в большую юрту. Там было уже полно людей, хлебавших чай и араку. Но госпожу Штольман, как и ее мужа, поразило другое: в центре общества, на корточках возле огня сидела обнаженная женщина, напротив нее восседал лама в красных одеждах, внимательно за ней наблюдая. Анна покосилась на мужа: Яков сохранял невозмутимое выражение лица, словно видавший виды профессор медицины. Она насупилась. Ей все равно было странно наблюдать с мужем за голой женщиной, переживающей схватки. Супругам тотчас подали кирпичный чай, который они никак не могли отклонить, и гости сели в компании ожидающей семьи. Анна обреченно прихлебнула очередную порцию напитка. Тайша, глава семейства, раздувался от гордости. Все смеялись и шутили, в том числе и роженица, лишь время от времени она отставляла свой чай, и было видно, как она силится произвести ребенка на свет. Лама при этом произносил какие-то изречения или молитвы. Очень скоро новый гражданин и впрямь появился на свет под одобрительные крики большого семейства. - Ну вот, а Вы боялись! Все не так страшно. - шепнул Яков, - пожимая жене пальчики. - Я этого не говорила. - нахмурилась Анна. - У меня будто глаз нет. - хмыкнул Штольман, прижал и поцеловал ее в макушку. Аню удивило то, как легко и практически беззвучно прошли роды. Если вспомнить, как мучилась жена екатеринбургского полицеймейстера, то разница была значительной. Она решила написать доктору Милцу письмо с просьбой объяснить ей интересующие ее вопросы. Милый добрый доктор часто писал им с Яковом и всегда настаивал, чтобы они обращались к нему с любыми вопросами и просьбами. Лама принял крупного жирненького младенца на свежеснятую шкурку ягненка, потом, внимательно изучив расположение пуповины, перерезал ее. По расположению пуповины и по звездам, к которым он сей же час обратился за советом, ребенку был составлен гороскоп и наречено имя. Этот гороскоп, записанный на листке бумаги, лама положил в ладанку и повесил младенцу на шею. - Такую ладанку каждый бурят носит всю жизнь, после его смерти ее кладут на домашний алтарь и хранят там. - подсказал всезнающий Моэстус. Ребенка не обмывали, только натерли жиром, а после завернули в ягнячьи шкурки. Измученную долгим днем Аню опять посадили на жеребца. Верный Жаргал довел его под узцы до юрты. Там Яков помог жене спешиться и отнес на супружескую постель. - Спи, дорогая. - поцеловал ее в висок муж. - А ты? - спросила, прикрывая глаза Анна. - Я буду здесь. Скоро присоединюсь к тебе. - пообещал Яков. - Буду ждать. - улыбнулась Анна. Мгновение спустя она уже спала. Яков остался возле нее, задумчиво перебирая кудрявые локоны. Штольману было неспокойно. Краем глаза он видел, как старейшины что-то замышляли. Он решил дождаться ночи, вдруг случится еще какая-нибудь неожиданность. Яков не ошибся. В тот же вечер агинский тайша один навестил супругов в юрте и принес, пожалуй, втрое большую пачку сторублевок, извинившись, что первый подарок оказался бедноват. В большом количестве у них не нашлось новых купюр, а старые, грязные они дарить не хотели. Когда Яков отклонил и этот дар, бедняга пришел в отчаяние и успокоился, только когда вызванный Моэтус подробнее рассказал ему задании и сообщил, что генерал-губернатор не одобряет планов губернатора Хорошкина. *** На следующий день супруги Штольман отправились верхом на большую конную прогулку. Они дождались, пока спадет обеденная жара и поехали, взяв с собой вьюк с пледами, провиантом и небольшой палаткой. Яков поговорил с Жаргалом, и тот посоветовал добраться до сада камней из больших гранитных глыб в пяти милях от стоянки. Там было хорошее место для костра, защита от ветра и дождя. Сначала они ехали неспешно, привыкая к своим жеребцам, однако быстро приноровились и подружились с животными. Буряты были правы, лошади были изумительного дружелюбного нрава, умные и спокойные. - Как здесь хорошо, Яша! - воскликнула Анна, отпуская поводья и опять пропуская через раскинутые руки потоки ветра. Яков опять залюбовался женой. Ветер играл ее пушистыми локонами, а вечернее солнце отражалось в глазах. Обычно белокожая Анна немного загорела. Ему нравилось как выглядела теперь ее кожа. Очень мягкий привлекательный оттенок розы и кофе с молоком. Попробуем поскакать быстрее? - предложил он жене. - Давай! - согласилась она. Её Лалу был только рад. Жеребец был полон нерастраченных сил. Лошади поскакали галопом. Ощущение было просто волшебное. Анне так нравилось на полном скаку, точно в лодке, мчаться на красавце жеребце по холмистой степи, что Яков неожиданно отстал. Решив подождать мужа она остановилась и спешилась. Яков вошел во вкус быстрой езды и делал большой круг вокруг Анны. Она восхищенно наблюдала за мужем - таким неотразимым он был. Яков на траву не смотрел, а только вдаль - и вдруг по широкой дуге он вылетел из седла. Лошадь его перекувырнулась, угодив передней ногой в нору сурка. - Яша! - Закричала Анна, от испуга бросившись к мужу пешком. В одно мгновение она оказалась рядом. - Все нормально, Аня! - поморщился Яков, аккуратно присаживаясь. Он пошевелил ступней. - Небольшой ушиб. Анна живо задрала мужу штанину и приложила руки. - Сейчас пройдет. - пообещала она. У сороки боли У вороны боли, А у милого да Яшеньки заживи! Яков засмеялся. Жена была затейницей. Аня погладила мужа и несколько раз поцеловала щиколотку. - Легче? - с надеждой спросила она. - Намного. - согласился Штольман. К счастью, красавец конь не пострадал. - Фарфорушка, лапушка наша, мы не нарочно! - проникновенно сказала Анна, поглаживая жеребца. Как только супруги собрали рассыпавшиеся вещи, они смогли тотчас снова сесть и поехать верхом. После этого случая супруги научились не доверять мнимо ровной степи и стали внимательнее. - Сурки-вредители! - ворчала Аня. Через час они подъехали к знаменитому саду камней. Жеребцов Яков привязал у ритуальной коновязи. Он подал Анечке руку, и они отправились осматривать большие округлые валуны. Как такие глыбы оказались так далеко в степи - загадка. (На самом деле виновато последнее оледенение и отход ледника - прим.авт) - Помоги мне забраться, Яша! - восторженно попросила Анна. Яков улыбнулся и чуть подсадил любимую, чтобы ей хватило сил вскарабкаться на высокий валун. Она справилась. Супруги вместе осматривали необозримые просторы. Яков дивился, что с высоты своего роста он во все стороны видит ровную линию горизонта. Это было похоже на огромный океан, только без воды. Он прижал к себе любимую и поцеловал в шею. - Вот это красота! - вздохнула Аня. Яков молчал. - О чем думаешь, Яша? - подняла она глаза на мужа. - О том, насколько эти места ошеломительно безлюдны. Наверное, в таёжной Сибири есть и более глухие места, но там взгляд всё равно упирается в стену леса. В Степи же мы не просто едем по диким пространствам, но и видим своими глазами, насколько они безлюдны. До горизонта во все стороны нет никаких признаков человека. Аня погладила шершавый камень. - Здесь создается ощущение, что ты словно попал в другой мир. Вокруг тишина и каждая глыба кажется застывшим сказочным существом. - призналась она. - Не страшно? - улыбнулся муж. - Ничуть! Они долго гуляли среди камней, вскарабкиваясь на самые высокие из них, пытаясь понять, где заканчивается этот сад. Наконец, супруги устали и вернулись к коновязи, чтобы разбить небольшую стоянку неподалеку. - Какой вкусный душистый воздух! - восхищенно приговаривала Анна. Она сидела, и пока Яков ставил палатку, расслабленно плела венки из тонких полевых цветов, названия которым даже не знала. Яркое, душистое разнотравье. Затем Анна украсила себя и Якова и довольно заулыбалась. Кто бы мог подумать, строгий надворный советник спокойно дался ей и позволил надеть на себя венок из полевых цветов. Еще и довольно улыбался при этом! Пока Яков сооружал костер - дрова он по совету Жаргала прихватил с собой, Аня колдовала над их нехитрым ужином, доставала посуду и другие необходимые вещи. Наконец супруги сели и принялись с аппетитом угощаться припасенным провиантом. - Мне нравится Ваш аппетит, дорогая! - улыбнулся Штольман. Он сам изрядно проголодался. - Мама была бы в ужасе. - покачала головой Анна и с аппетитом откусила бутерброд. Яков налил вина в бокалы. - Давай выпьем, любимая, за сегодняшний вечер. Так здорово, что ты рядом со мной. Мы живем с тобою так счастливо, как я и не мог представить себе в самых смелых мечтах. Ты наполняешь каждый мой день новыми смыслами. Ты моя муза и моя мечта, ставшая непостижимой реальностью. Он потянулся к губам жены. - Я очень люблю тебя, Яшенька! - растроганно прошептала Аня и утерла предательски скатившуюся непослушную слезу. - Это ты моя мечта. Супруги пили вино и смотрели на жаркое трескучее пламя костра. Было так уютно и спокойно, словно в этой бескрайней степи остались они одни. Красное солнце медленно уходило за горизонт. Перед супругами открывалась необъятная панорама бесконечного звездного неба. - Ложись, дорогая, поудобнее. - улыбнулся Яков. - Сейчас мы будем смотреть на звезды. Он устроил ее рядом. Они лежали и не могли отвести взгляд от ночного неба. Было в нем нечто особенное, завораживающее и бесконечное. - Луна растет. - сказала Анна, пока супруг деловито подкручивал подзорную трубу. Ей смотреть в нее не хотелось. Аня трогала луну и звезды руками. Яков, насмотревшись, положил трубу и поставил свои руки рядом с руками жены. Кончиками пальцев они считали звезды, сбиваясь, хохоча и начиная считать вновь. Яков показывал созвездия, а потом вдруг прижал нежную ладошку к губам и целовал. Он смотрел как отблески огня танцуют на ее милом лице. Заметив взгляд мужа, Аня пододвинулась вплотную и приобняла его. Яков обнял любимую в ответ. Было так приятно чувствовать тепло родного тела, что он на миг застыл, впитывая всем сердцем волшебство момента. Яков чувствовал стук сердца Ани. Он нежно целовал ее губы, шею, ласкал спину, плечи и грудь. Было очень тепло. Внутри палатки они в пол минуты сорвали друг с друга одежды и оказались совсем нагими. Внутри Якова все кипело и Анна отвечала ему взаимностью. Его охватила просто животная страсть. Неистовая близость двух обнаженных тел в дикой степи была так естественна. Соединяясь с друг-другом, возлюбленные словно растворялись в окружающем их океане великой степи. Они сливались с природой. Когда Яков излился, он обнял Анну так сильно, что может быть ей стало немного больно. Его драгоценная лишь вздохнула. Она переплела свои ноги с ногами мужа и прижалась к нему посильнее. Яков был ее любимым, ее счастьем и ее защитником. Аня знала, что нужна ему и готова была дать ему столько любви и страсти, сколько он хотел. Она быстро и нетерпеливо целовала Якова в ответ, вдыхала его запах. Передохнув и отдышавшись, влюбленные снова соединились, но уже не так неистово, а больше изучая, наслаждаясь и прислушиваясь к телу друг друга. Яков столько раз целовал родные губы, и так нежно ласкал мягкую грудь, что Анна распалялась все снова и снова. Ночь была бессонной, но муж и жена не заметили, как пробежали минуты и часы. К рассвету обессиленные и довольные они завернулись в большое дорожное одеяло и смотрели, как тают миллионы звезд, а небо с востока чуть заметно наливается красным. Яков укачивал возлюбленную в своих теплых объятиях, и Анна быстро уснула. - Спи, моя дорогая девочка. - шепнул он спящей жене, устраиваясь поудобнее и обнимая ее. В его сердце была лишь одна искренняя горячая любовь. Яков когда-то мучился от сердечного холода? Это верно было в прошлой жизни, еще до Затонска. Сейчас тепло переполняло его. Несколько минут спустя уснул и сам надворный советник. Он тоже немного утомился за бесконечный день. Теплая земля грела двух замечательных путешественников, щедро отдавая им накопленный за день сухой жар и согревая их тела. Мягкая пахучая трава была словно пуховая перина. Вселенная благоволила влюбленным, охраняя сон этих усталых разомлевших людей. Близился рассвет, окрашенный в алый, он был столь же теплым и страстным, как и их взаимная любовь.