Застывшая зелень в его очах

Люби другого, но в минуты встреч Ты от меня ресниц не отводи. Зачем хитрить? Твой взгляд — разящий меч, И нет брони на любящей груди. Уильям Шекспир

Англия никогда не умел благодаря тонкой аллегорической поэзии выразить нечто, лежащее за пределами выражения мысли и влюблённого сердца. Увы, не дано Артуру, зато одарён иным мастерством — прекрасен он, как ниспосланный свыше ангел в божественном сиянии, в живописи. Потому при свете канделябров всё старался точно передать чудные черты лица Елизаветы, легко, как пёрышком птахи, водя стержнем из свинца с цинком по пергаменту. — Не думала, что моя страна умеет рисовать, — молвила девушка, легонько улыбаясь устами, что полнятся юностью и жизнью. — Вы многого обо мне не знаете, леди Елизавета, — хмыкнул Кёркленд. — Как я о том, что творится в вашей голове в это непростое время… Они оба со страхом ждали появления на свет дитя, рождённого от союза испанского короля и английской королевы Марии. Его рождение означало бы конец надеждам Елизаветы когда-либо взойти на престол, вся её жизнь в будущем виделась в этом случае лишь жалким прозябанием с каждодневным притворством да религиозным лицемерием. Отныне станет жить с вечным страхом за свою жизнь. Пытаясь хоть одно несчастное мгновение не думать об этом, Англия с ещё большим усилием стал вырисовывать личико принцессы, отмечая: она — копия матери! От Анны Болейн ей достался продолговатый овал лица, твёрдо очерчённый, чуть выступающий подбородок, несколько длинноватый нос, спокойные дуги бровей и необыкновенно тонкие, но изящные пальцы. Но не краса влечёт к сей юнице страну, увидел в ней в то, что ранее редко встречал в прочих девицах — неповторимый ум. Даже сейчас поступала по-умному, неустанно вербуя себе сторонников среди дворян в ближних и дальних графствах; всё пишет им письма, заручаясь поддержкой и обещая не забыть их заслуги перед ней или её отцом. Право, именно Елизавету Артур видел своей королевой, а не Марию, прозванной в народе Кровавой! — Ты же на моей стороне, Англия? — как херувимовы крылья шелестят, так и в этот миг словно бы звучал голос девушки, заставляя приковывать к ней очи светлые — в груди разбухло щемящее сердце. — Иначе и быть не может, милостью Божьей скоро случится ваше восхождение на престол. И вас я тщился оберегать всегда. — Артур, сам того не осознавая, залюбовался улыбкой, что расцвела во мгле ночной на лике принцессы. — Всё чаще меня посещают мысли, что дни Марии сочтены, пусть она и не особо жалует меня, я всё-таки являюсь наблюдателем её, так сказать, увядания. Я не лекарь, но мои глаза и знания о беременности говорят о том, что она не беременна, а лишь больна. Уже почти прошло более девяти месяцев… — Как бы то ни было, беременность моей сестры по-прежнему держит всех нас в огромном напряжении. Мы все ждём её разрешения от бремени, даже если это «бремя» не ребёнок. Капли июльского дождя, по-своему хладные, беспощадно колотили окно покоев девушки, пока та пребывала в своих раздумиях. Будь сейчас день, птицы наверняка тоскливо кричали бы, словно предсказывая дальнейшие события своей песней. — Если… — нерешительно начал Кёркленд, тяжело вздыхая. — Если всё получится и вы взойдёте на престол, вы ведь не отречётесь от своего обещания никогда не выходить замуж? — Боже, Англия, ты, похоже, единственный, кто был и будет против моего замужества. Одному тебе нравится эта мысль. И отчего же? Позволь поинтересоваться! — зазвучал бархат голоса, вынудивший поднять на неё свой почти непроницаемый взгляд. Нежданно в крови у Артура от сего тона истинный бунт поднялся, пока холодный пот проступил на висках. Молочно-белая кожа всё ослепляла взор страны, и казалось, что устало от потери изнывает ветер — и он молча был отвергнут летней порой, полюбив во вред себе. — Я просто не желаю, чтобы вы повторили судьбу матери, вот и всё, — тщетностью безжалостной был полон голос юноши в сей дождливый миг, тот словно бы испытывал настоящий глад до тепла ненавистных чувств. Отвратны те душе Англии, но ничего не может с собой поделать. Елизавета ничего не ответила на это, лишь печально улыбнулась уголками губ, а после тихонько подошла к Артуру. Тот был готов взвиться прямиком в небесную даль, совсем как благовоний дым, от нежного прикосновения к руке, что держала стержень. — Это невероятно, Англия, ты воистину одарён! — устами, что сродни с яхонтовыми розанами в цветущем саду, молвила Тюдор, внимательно разглядывая свой портрет. — Когда я взойду на престол, то желаю, чтобы ты написал мой портрет! — Как пожелаете. Воистину, замест нежнейших да невинных лобзаний первых лучей солнца, касающихся младого лика, он мог бы окутать её узором из своих молитв, которые каждый день воздаёт. Ведь Елизавета должна жить, она достойна этого. А пока застывшая зелень в его очах — вот, что способно пробудить любую девицу от губительного сна, порождённого тлеющим закатом и мраком ночи. Право, саваном тьмы наряду с комнатой вскоре будут укрыты прелестные иль кошмарные сны, но так, словно бы заботливой матерью — бережно, осторожно, ласково.