Первый контакт

Она уставилась на длинное, шумное падение его тела, лежащего на койке, с раскинутыми конечностями под слишком откровенным углом, не преднамеренно. Несмотря на очевидные различия в масштабе, были отголоски формы и позы, которые отражали человеческое обоняние и едва заметное покусывание его губы, когда он лежал в ожидании, только подчеркивало, что они могут быть не такими разными, как первоночально предполагалось. — Ты уверена? — спросил он, и обычно бархатный рокот его голоса, похожий на эхо в глубокой пещере, теперь был напряжен от неуверенности. Она кивнула, положив обе крошечные ручки на его раздвинутые бедра в знак подтверждения своей решимости. — Давай. Покажи мне. Он вздохнул, или выдохнул, или что-то еще, что он сделал, звучало для нее как вздох, с легкой дрожью пластина, которая закрывала самую нижнюю часть между его ног, аккуратно раскололась посередине и открылась. Основной внутренний металл был темно-черно-серого цвета, открывая два округлых отверстия, одно над другим, которые, в свою очередь, открывались. С самого верха донеслась его не решительная подталкивающая примота, —...спайк, — так он это назвал. Со слабым шипением внутренних механизмов он вытянулся вверх наружу, изогнувшись в воздухе плавной дугой. Она не могла удержаться, чтобы мысленно не сравнить его с некоторыми более восторженными игрушечными конструкциями ее собственного вида; он был даже не таким большим, как более изобретательно извращенный. Но все это представляло собой сложную пропорцию и, безусловно, потребовало бы некоторой подготовки. Она облизнула губы при этой мысли. Под спайком, второе отверстие было открыто, слабое мерцание светящейся влаги собиралось на приподнятом краю. Достаточно верно то, что он сказал, его вид обладал обеими частями, проникающим и принимающим, и перспектива очаровала ее. — Можно мне потрогать его? — она тихо вздохнула, и он кивнул в знак согласия. Внутри между его раздвинутыми ногами она с любопытством скользнула рукой вверх по плоскости одного бедра и опустила ее под отверстие. Жидкость была скользкой и гладкой, светящейся слабо серебристо-голубым светом когда она потерла ее кончиками пальцев. — Вау, ты довольно мокрый, — пробормотала она, отметив слабый запах пластика. Был ли это силикон и что-то еще? — я думаю, что мне может понадобится небольшая помощь, если я собираюсь принять это, — скользнув скользкой рукой вверх от клапана, она провела ею по нижней стороне его ствола в непринужденной ласке, но ухмыльнулась тому, как он напрягся, явно сдерживаясь. — Ты собираешься... Но ты такая маленькая... — он заикался, когда она продолжала гладить его, заставляя его слегка пульсировать в ее руках. — Возможно, я не смогу вместить все это, но все в порядке. Несмотря на то, что я сделана из более мягкого материала, я могу немного растянуться. Но это будет... Туго, — она подчеркнула последнее слово, коротко сжав его солидный обхват и злобно ухмыльнувшись, — это звучит хорошо? Он не смог скрыть стона в своем ответе, когда его резкие движения перешли в неглубокие толчки, — о-о-о, да... — его голова немного откинулась назад, открытая похоть делала его еще более привлекательным. Она поднялась из своего крошечного гнезда между его широкими бедрами, выскользнула из крошечного нижнего белья и небрежно отбросила его, оставив ее полностью обнаженной для его оптики, — может быть, тебе стоит сначала ознакомиться со мной лично. Дай мне подняться. Он послушно приподнялся на одном локте, обхватив ее бедра другой рукой. Он поднес ее ближе к своему лицу, чтобы получше рассмотреть. Точно так же близость позволила ей по-настоящему оценить, насколько он хорош собой. Странно, что он был таким приятным, несмотря на разницу между ними — чистые, скульптурные черты его лица, голубое сияние его глаз, мягкий, гибкий изгиб рта, который двигался слишком плавно, когда он говорил, чтобы быть каким-либо земным металлом. Она наклонилась, на половину ошеломленная. И прижалась лицом к его губам, страстно желая исследовать их. Они были прохладными, скользкими и странно податливыми, когда она уткнулась в них носом, в то время как он издал тихий звук и вернул жест. Она неохотно оторвалась от сладостного поцелуя и откинулась на его руку, раздвигая ноги. Правой рукой проведя вниз по небольшой темной пряди волос, она одной рукой раздвинула складки, открываясь ему. — Хм, — задумчиво произнес он, слегка заинтригованный открывшейся плотью, — и это все? У тебя нет...? — он сделал паузу, копаясь в своих блоках памяти в поисках термина, который использовали люди, но она уловила его намерение и ответила прежде, чем он успел остановиться на этом. — Нет, — она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно, что становилось все более трудной задачей, учитывая ее возбужденное состояние, — люди получают то одно, то другое. Во всяком случае, большую часть времени. Это то, что у меня есть. Немного переместив свой вес, он поднял руку, которая в данный момент не обхватывала ее мягкий зад, и провел тупым кончиком пальца по ее животу. Его голос был нежен в своей мягкости, когда он спросил: — могу я прикоснуться сейчас? Сверкая детскими голубыми глазами, такими же мягкими и соблазнительными, как этот голос, она не могла отказать ему, и она выгнула живот вверх, чтобы встретить нисходящую цифру, — иди прямо вперед. Я доверяю тебе. Он усмехнулся последней части, забавляясь ее бравадой, даже когда она лежала обнаженная в его огромных объятьях. Прохладный металлический палец лениво нарисовал восьмерку на мягкой подушечки ее живота и удивил ее, переместившись вверх, чтобы проследить нижнюю сторону ее груди. Он надавил с особой осторожностью, наблюдая, как плоть поддается под его прикосновением. Она действительно была очень мягкой, и он был восхищен, когда каждое давление возвращалось без изменений. Эти части ее тела казались ему почти текучими; они толкались и смещались с каждым ее движением, и маленькие розовые подушечки, которые венчали их, превращались в твердые маленькие бутоны, когда он касался их. Ее тело могло изменяться трансформироваться своим тонким органическим способом, и эта мысль вызвала улыбку на его губах. Однако она приподнимала бедра, нетерпеливо направляя его вниз, к своей влажности, и он уступил ее безмолвным командам. Крошечные темные волоски покалывали его, как самые мягкие статические разряды, когда он проходил сквозь них по пути к расщелине ее лона. Здесь он на мгновение задержал идущую цифру и позволил ей задавать темп, прижимаясь к ней. Когда она задвигалась под его рукой, он почувствовал крошечную приподнятую твердую точку, настойчиво удоряющуюся о чувствительную пластинку кончика пальца. Очевидно, эта точка была очень похожа на сенсорный узел, и она искала прикосновения, чтобы стимулировать ее. Он пошевелил пальцем жесте против маленького бутона и тихо ахнул, когда она со стоном выгнулась вверх. — Тебе это нравится? — спросил он и громко рассмеялся над пылким ответом. — О боже, да. Он продолжал тыкать пальцем в точку, наблюдая, как она извивается и извивается, а затем остановился, когда ему пришла в голову мысль, — Эй, мне стало интересно, ваш вид когда-нибудь делает это... Хах, ну, как бы мне это поделекатнее выразиться... Это когда кто-то использует свой рот на своем партнере... Она резко села в его руке, и внезапность этого поразила его, — Ты имеешь ввиду оральный секс? О господи Иисусе, да мы знаем. Ели хочешь это сделать, вперед, — сделав минутную паузу и осознав, насколько взволнованно это прозвучало, она попыталась настроиться на более сдержанный, поучительный тон, — и, э-э, это будет хорошим способом помочь мне немного расслабиться. Тем не менее он рассмеялся над ее рвением и склонил голову набок с кривой улыбкой, — Ну, если ты думаешь, что это хорошая идея, я пологаю, я мог бы...— он поднял ближе к своему лицу и уткнулся носом в ее живот, обдавая ее теплым воздухом. В итоге она несколько раз случайно накрыла его лицо, но когда она попыталась из вежливости принять менее распростертое положение, его прохладные, гибкие губы прижались к ее раздвинутым ногам, и когда странно теплое, скользкое давление, которое должно было быть чем-то вроде языка, начало проникать в ее расщелину, она отбросила всякую мысль о приличиях. Он не возражал поротив того, чтобы девушка растянулась на его лицевых панелях, и занялся тем, что скользнул взглядом вниз к отверстию, которое, как он заметил, выделяло влагу. Он порылся в нем, чтобы собрать еще немного вещества, и поразился вкусу, приторному, плотному и органическому по сравнению с резким, искрящимся привкусом его собственного вида. На верху она жалобно заскулила, хватаясь за его пластины шлема для поддержки, растянутая на скользком удовольствии его прикосновения. — Ммммм, — промурлыкал он, наполовину в ответ на ее вкус, наполовину в попытке возбудить ее еще больше с помощью вибрации. Он позволил своим двигателям немного заурчать, когда повторил звук, похотливо растягивая его, и улыбнулся, когда она ответила резким звуком ненормативной лексики. У нее возникло сильное искушение просто лечь ему на лицо и позволить ему рычать и лизать ее до безумия, но она вспомнила блестящее, ярко окрашенное искушения его спайка, ожидающего чуть ниже, и вышла из своего тумана. Она приподнялась на руках, оказавшись в идеальном положении, чтобы смотреть прямо в эту небесно-голубую оптику, — Ты действительно очень хорош в этом, и я бы с удовольствием позволила тебе продолжать, но я готова принять этот твой спайк прямо сейчас. — О, ты это о чем? — он размышлял, заставляя ответу жужжать на ее скользких складках. — Ах-х-х-х да! Прекрати это, или я кончу прямо сейчас, и ты тоже не сможешь меня почувствовать, — отчитала она, отводя бедра подальше от его рта. — О, хорошо, — усмехнулся он, позволяя ей скользнуть обратно в его руку, опуская ее туда, где все еще стоял его спайк, прямой и пульсирующий, и теперь увенчанный яркой каплей жидкости, — ты уверена в этом? Она скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него, — Черт возьми, если я хотя бы не попытаюсь сесть на твой толстый спайк и оседлать тебя, я буду кричать, как будто ты меня украл. Он громко рассмеялся, плечевые пластины задребежали от веселья, — Ладно, ладно, я понял. Просто двигайся медленно, хорошо? Я не хочу, чтобы ты причинила себе боль. Она собиралась отмахнуться от его беспокойства, но он поймал ее за подбородок одним теплым пальцем и повернул так, чтобы она встретилась с ним взглядом, — Все, что я хочу сделать, это сделать так, чтобы тебе было хорошо, — пробормотал он, поглаживая кончиком пальца изгиб ее подбородка и вниз по шее с удивительной нежностью. Она сглотнула, покраснев, и коротко ткнулась носом в палец, прежде чем снова обратить свое внимание на спайк перед ней. Она провела по нему рукой прижимая большой палец к чувствительному небольшому скоплению электрических дорожек прямо под тем что могло сойти за головку, и размазала каплю смазки по всему кончику. На половину присев, она оседлала его, готовясь ввести в себя, — Держись за мои бедра и поддержи меня, если я не смогу пройти всю длину, — когда он кивнул и положил свои широкие руки по обе стороны от нее, она опустилась вниз. Это было тесновато, но восторженные движения его рта сделали ее достаточно скользкой, чтобы облегчить проход. После краткой боли напряжения все, что она могла чувствовать, было восхительное ощущение его обхвата, наполняющего ее, широко раздвигающего. Она проделала примерно три четверти пути вниз, прежде чем он вошел в ее глубины, полностью заполненный. Она выдохнула, не осознавая, что задерживала дыхание, и вздохнула, — Не совсем полностью, но все же... Хаааа. Вау.— затем она подняла глаза и заметила, что его глаза затуманились от усилий и напряжения, челюсть сжата, — эй, ты в порядке? Он выдохнул: — Да! Просто... Так туго! — он задрожал, борясь с желанием вонзиться в нее, — пожалуйста... Пожалуйста, двигайся! — взмолился он, хватая ее за бедра. Обхватив руками его запястья, она приподнялась так быстро, как только осмелилась, и снова соскользнула вниз, еще одна волно сочной полноты захлестнула ее. Она с благоговением смотрела, как он откинул голову и застонал, охваченный наслаждением, — Ааааа Примуссссс...— причитал он, пальцы подергивались на ее коже. Его стон заставил ее прикусить губу, когда она смотрела, как он кончает. Она привыкла к нему спокойному, хладнокровному и невозмутимому, даже в самых тяжелых ситуациях, но здесь, на его койке, когда она проникала в него так глубоко, насколько могла, он был отчаянным, распутным существом. Было прекрасно видеть его таким, блеск его глаз мерцал от напряжения, складки, отвечавшие то место, где его лоб был нахмурен и выразительно изогнут, его рот отвис, когда он тяжело дышал или произносил странные слоги, которые могли быть его родным языком, могли быть бессмысленными случайными звуками экстаза. Он был совершенно подавлен и беспомощен желанием, и она страстно желала увидеть, как это доведет до конца. — Ух ты, такой великолепный, посмотри на себя, весь возбужденный от одного маленького человечка, — подзадорила она его, задавая схему движений, которую он в конце концов начал согласовывать со своими пробными толчками, — я хочу увидеть тебя... Как ты это называешь? — она задумчиво пожевала губу, — о, верно это... Перезагрузка. Он застонал, когда она произнесла это слово, толкаясь так грубо, как только осмеливался, все еще сохраняя малейшую толику контроля, которая удержала бы его от причинения ей боли. Странное статическое прокалывание охватило ее, и она поняла, что это, должно быть, было какое-то электромагнитное поле, которое он отбрасывал, приближаясь к завершению. Это заставило ее задрожать и сжаться, и этого небольшого всплеска напряжения было достаточно, чтобы отправить его через край. Все еще держа ее в воздухе, его спайк заполнил то небольшое пространство, что осталось в ней, потоком скользкой, горячей жидкости. Он застонал, обшивка нижней части его живота отчаянно изогнулась вверх, когда он наслаждался каждым ноющим пульсом. Освобождение было слишком велико из того, чтобы быть уже так плотно заполненным, и избыток вылился наружу, стекая блестящей серебристо-голубой дорожкой вниз по ее бедрам. Наблюдая за ним было почти достаточно, чтобы прикончить ее, но не совсем, и она работала усерднее, ближе к этому краю, сжав челюсти от усилия. Но когда он оторвался от своего собственного кайфа и мир вернулся в ракурс, он снял одну руку с ее бедра и с усталым самодовольством провел большим пальцем по выпуклости ее клитора. Она наклонилась вперед, хватаясь за любую поверхность его тела, которую могла обхватить руками, и взвыла от оргазма, прижавшись к теплой поверхности его обшивки. — Ахн... Дрифт! Некоторое время они лежали там, где упали, она свободно раскинулась по перек его туловища, прислушиваясь к мягкому жжужанию и урчанию его внутренних органов, переходящих на холодный ход, позволяя теплу ее тела рассеиваться через прохладные глянцевые пластины. Несмотря на усталость, она сумела выскользнуть из него, слегка вздрогнув, подползти и свернуться калачиком у его лица. Послесвечение делала ее цепкой, и лучший способ показать ее привязанность состоял в том, чтобы покрыть свободными беспорядочными поцелуями припухлость его губ, когда она уютно устроилась рядом с ним. Она ненадолго прервала свой поток нежностей, когда он наконец выдавил улыбку, и его глаза вспыхнули насыщенной лазурью, встретившись с ее взглядом. Его голос был нечетким от веселья и усталости, — Ты была права, это было хорошо. Но я все еще не знаю, как тебе вообще пришла в голову эта идея. Она прижалась ближе, прижимаясь всем телом к его подбородку, — О, наверное, я просто одна из тех чудаков, которые хотят трахнуть горячих инопланетных роботов. Он фыркнул, горячий воздух прокатился по ее животу, — Ты говоришь так, будто это проблема. — Это проблема? — спросила она, подпирая щеку рукой. Он улыбнулся, и его белая улыбка была похожа на звездный свет, освещающий планету на восходе солнца, — Вовсе нет.