Стереотипно-русская Блум

Огрон открыл глаза. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Кажется, он проспал несколько часов. Замотанные наколдованными бинтами раны саднили и болели. В голове шумело. Он встал, выбравшись из под кучи веток, в которые забрался, чтобы не замёрзнуть и не без омерзения накинул рубашку. Ноги онемели, зубы стучали от холода. Нужно было двигаться. В голове мелькнула шальная мысль развести костëр. Он быстро отмёл её: так его сразу же обнаружат. Огрон ограничился согревающим заклинанием. Огромным усилием воли вспомнил одно из обезболивающих заклинаний, которыми Думана лечил Гантлос. Из всех четырёх лечить умел только он. Обезболивающие отняло у него остатки сил. Странно: ему казалось, если он немного поспит, то восстановится, и телепортирует куда-нибудь. Туда, где тепло. Где его не найдут... Но стало только хуже. Заклинания едва притупили постоянную, ноющую и разрывающую на части боль. Она сбивала его с толку, путала мысли, не давала сосредоточиться. Он решил немного пройтись. Чтобы тебя нашли, лучше оставаться на одном месте - а он не хотел, чтобы его нашли. Волчий вой раздался ближе. Огрон тихо выругался. Если не будет другого выхода, он отобьëтся от зверей огнём. Вот только тогда нужно будет тут же телепортировать, потому что на свет огня в тёмном лесу сбегутся все русские в округе. Он шëл, неспеша переставляя ноги. Маг был уверен: ему нужно просто немного подождать, пока не востановятся силы, и тогда он выберется из этого идиотского леса. Его никто не найдëт... В первый раз он прошёл где-то около семисот метров. Ноги подкосились, и он тихо спустился в снег, чтобы отдохнуть. В глазах бегали искорки, а магии хватило только чтобы обновить заклинания. Над головой пролетел вертолёт. Огрон спрятался под ближайшей елью, молясь, чтобы сверху, под лучами прожекторов, не увидели его огненно-красные волосы. Вроде пронесло. Он немного пожевал снега, чтобы утолить жажду, и пошёл дальше. Следущая остановка случилась через триста метров. В глазах потемнело и Огрон прислонился к дереву. Ненароком потревоженная рана на спине вспыхнула болью. Он зашипел и вслух припомнил пару выражений, которые слышал от Ленина. Дальше идти не хотелось. Огрон чувствовал, как сила, вместо того, чтобы восстанавливаться, медленно утекает сквозь пальцы. Он шепнул обезболивающее заклинание и подхватил длинную палку. Нужно было на ночь остаться в пещере. Огрон медленно пошёл вперëд. Может, ему удастся отыскать другое удобное место для ночëвки? Возвращаться назад категорически не хотелось. Метров через сто ели расступились и снег стал гораздо гуще. Огрон попробовал было брести напролом, но понял, что так его следы будут слишком заметны. Из двух зол он предопочëл растапливать снег перед собой: так сверху будет похоже на овраг. Огрон шёл, каждые двадцать шагов останавливаясь, чтобы передохнуть. Магические силы стабильно держались почти на нуле. Ноги заплетались. Сознание путалось. Поэтому, когда из-под снега показалась не замершая земля, покрытая сантиметром предусмотрительно оставленного снега, а какие-то ветки, он не придал этому значения и просто шагнул вперëд. Ветки хрустнули под ногами. Огрон полетел вниз, на что-то большое, мягкое, тёплое... На что-то живое. Спустя миг это что-то отбросило Огрона в сторону и с диким рёвом поднялось во весь рост. Маг почувствовал, как сердце чья-то сжала ледяная рука. Перед ним стоял огромный, в два с лишним раза больше него, медведь. Медведь покрутил головой и, обнаружив того, кто потревожил его сон, замахнулся на Огрона лапой. Маг успел выставить щит в последний момент. Щит выдержал ровно два удара лапой. От третьего удара Огрон едва успел уйти перекатом. Раны заныли так, что в глазах у него потемнело. Но Огрон ухитрился прицелиться и метнуть в медведя фаербол, вложив в это заклинание остатки сил. Это не помогло. Огненный шар лишь слегка опалил шкуру медведя. Хищник ещё больше рассвирепел и ударом лапы повалил попытавшегося убежать Огрона на снег. Следующий удар оставил на груди Огрона четыре глубоких борозды от медвежих когтей. Огрон закричал, но его крик потанул в диком рëве зверя. Медведь наклонил морду и обнюхал жертву. Он только что очнулся от зимней спячки и был голоден. Очень голоден. В следующую секунду его зубы вонзились в правую ногу Огрона, разрывая мышцы и с треском ломая кости. Огрон задохнулся от нахлынувшей боли и отчаяния. За секунду до нахлынувшей спасительной тьмы забытья ему почудился разрезавший ночной воздух выстрел...