***
Серое небо щедро поливало землю дождём. Острые капли впивались в кожу, зонты, крыши домов. Парень шёл по улицам в наушниках, скрывшись капюшоном, будто чего-то боялся. Внутри в диком темпе колотилось уставшее сердце. — Ну прости, Петь, я не могу по-другому. Я его люблю. — А я люблю тебя, чёртова Лаврецкая. — Что? — Что? В лужах плескалась не то боль, не то отчаяние. Глаза горели от ощущения сухости и сильного желания взять и разрушить стереотип о том, что мужчины не плачут. Мужчины чувствуют. Любят. Плачут.«Теплом так веет от старых комнат,
Где чувствовал я взгляд твой томный.
Наверно, ты меня не помнишь.
Наверно, ты меня не помнишь.»
Она оставила след везде, где только могла. В гостиной на книжной полке флакон с остатками духов. В ванной на зеркале старая помада, оттенок которой ей не подходит. В шкафу её тонкая летняя рубашка. В коробке на антресолях связанный ею чёрный зимний шарф.«Без тебя уже всё по-другому,
Мой день проходит монотонно.
Слова скопились в горле комом…
Наверно, ты меня не помнишь.»
Фотография с выпускного на стене, где она счастливая улыбается. Она ответила на чувства. Она соврала.«Соври, что я нужен тебе,
Так будет мне легче болеть.»
— Я не вернусь, Квитко. Всё будет хорошо. Прости.«Соври, что я нужен тебе,
Так легче проснуться хотеть…»
Ночные посиделки до утра, когда он ощущал себя счастливым. Под руку подворачивается старый потёртый плед. Балкон. Сигареты. Крышесносные поцелуи. Он любил её. Она не смогла полюбить в ответ.«Расскажи сегодня сказку в полночь,
Где любовь свою ко мне не скроешь.
В твоих словах увижу помощь,
Даже если ты меня не помнишь.»
Парень закрывает последний опустошённый шкаф. На антресолях в пыли достаёт последние вещи. Из коробки выпадает чёрный шарф. И фотография. «Друзья навек, Петь» «Я тоже люблю тебя, Петь» «Давай не будем торопиться, Петь» «Я не вернусь, Квитко. Прости.»«Теплом так веет от старых комнат,
Где чувствовал я взгляд твой томный.
Наверно, ты меня не помнишь.
Наверно, ты меня не помнишь.»
***