«Чашечку приворотного зелья, пожалуйста»

Югёму нравилась новая кофейня, открывшаяся в паре минут ходьбы от его дома. Небольшая, уютная, светлая, оформленная в бежевых тонах и украшенная искусственной зеленью, она выгодно отличалась от ближайших соседей. Во-первых, по утрам в «Котелке с мандрагорой» было очень мало посетителей, порой он и вовсе становился единственным клиентом, хотя вечерами там было не протолкнуться, но Югёма интересовали именно утренние часы, ведь завтракать дома ему было попросту лень. А во-вторых, даже наличие в опасной близости других людей не могло помешать насладиться свежесваренным кофе, поскольку между столиками стояли деревянные ширмы, плотно увитые искусственной растительностью, и спрятаться от соглядатаев не составляло труда. Плюс к этому, отличными бонусами стали прекраснейший кофе с необычными привкусами, один из которых сильно запал ему в душу, и бесподобные шоколадные пирожные, совсем небольшие и почти не сладкие, с ярко выраженным вкусом горького шоколада, что крайне подкупало, ведь сжечь калории после такого «бонуса» было несложно, а вкус он дарил просто потрясающий. К тому же, бессменная официантка обладала неплохим чувством юмора и поистине невероятным терпением: мало того, что она совершенно спокойно выносила все шуточки Югёма, так еще и активно подшучивала над ним самим! Он понятия не имел, кто она и чем занимается, знал лишь, что эту миловидную невысокую кореянку примерно его возраста, может, на пару лет старше, зовут Тиен, она не любит поп-музыку, в том числе и айдолов, что выяснилось, когда к нему на кассе пристала поклонница, и потому в зале всегда тихонько играет классика, а сестра Тиен печет те самые замечательные пирожные, подрабатывая здесь поваром и создавая все местные кулинарные шедевры. Немного, но большего он узнать и не пытался — зачем? Симпатичная, веселая, задорная — она была полностью в его вкусе, вот только связываться с простыми людьми… Нет, конечно, будь она фанаткой, Югём не стал бы даже присматриваться, ведь это противоречило всем правилам, и в первую очередь его собственным: от связей с фанатками было слишком много проблем, настолько много, что добровольно совать голову в петлю он ни за что не стал бы. Вот только простые люди, далекие от шоу-бизнеса, обычно просто не понимали, с кем связываются — слишком плотный график порождал горы претензий, а невозможность пройти под ручку на свидании и необходимость носить маски, очки и бейсболки вызывали у всех девушек резкое отторжение. Да и заслуженно. Вот только сегодня народу в кофейне в очередной раз не оказалось, а Тиен задумчиво выводила в тетради какие-то непонятные формулы, и Югём решил завести разговор. Просто подшутить, не более — настроение располагало к дружескому троллингу, от которого, правда, большинство жертв мечтало повеситься. Или, скорее, повесить шутника. Но почему бы не поднять себе настроение? Вроде, прежде его шуточки отторжения у этой занятной девушки не вызывали… — Чашечку приворотного зелья, пожалуйста, — заговорщически подмигнув, выдал Югём на одном дыхании, подходя к длинному прилавку, за которым скрывались небольшая плита, раковинка за ширмой и огромный шкаф со множеством стеклянных банок, в коих покоились сушеные травы. Тиен не оторвалась от тетради, не подняла на него взгляд, лишь заправила за ухо выбившуюся из «хвоста» длинную черную прядь и спокойно объявила: — Для объекта-женщины — шестьдесят тысяч вон, для мужчины — семьдесят пять. Югём мысленно рассмеялся, но внешне не повел и бровью, облокачиваясь на прилавок и возмущенно вступая в спор: — Это ещё почему? Что за дискриминация геев?! — Никакой дискриминации, — пожали плечами в ответ, — просто изменить ориентацию куда сложнее, чем вызвать влюбленность: необходимо зелье с двумя эффектами. Естественно, это дороже. Тем более, корень ясноцвета нынче дорогой. — Хм-м, логично, — протянул Югём, но тут же расплылся в коварной ухмылке. — Но что, если мне надо очаровать лесбиянку? — Тогда тарифы как для мужчин. «Попалась!» — мысленно возликовал он. Ему нравилась эта игра, ведь обычно народ сдавался после пары фраз, а Тиен держалась, да еще и столь невозмутимо вела беседу, что он бы и сам ей поверил, если бы… если бы что? Собственные мысли его озадачили. Нет, конечно, он начал эту шутку чисто из-за названия кафе, но… почему официантка не сдается? Надо обязательно ее подловить! — Но ведь тогда получается, что это крайне ненадежно! Если бы я не знал о нестандартной ориентации девушки, и ты дала мне обычное зелье, оно бы не подействовало. — Эффект всё равно был бы, пусть и недостаточно сильный, — она наконец подняла на него глаза и хитро ухмыльнулась. — Стрясти неустойку не получится, это не слишком-то законный бизнес, знаете ли. И сделка нигде не зафиксирована. Да и потом, оно вам надо, портить отношения с ведуньей? — Угрозы? — он выразительно подвигал бровями. — Всё интереснее и интереснее! — Совсем нет! — рассмеялась она, начиная заваривать кофе. — Просто ни одна их моих коллег потом не согласится оказать вам услугу. Разве оно того стоит? — Кто знает, я терпеть не могу, когда меня дурят, так что обычно нахожу способ взыскать долг. Не люблю долги — ни свои, ни чужие. — А какой же тут долг? Эффект будет? Будет. Пусть и недолгий. А при втором посещении я уж определю, отчего эффект длился недостаточно долго: не зельями едиными, знаете ли. — И добавишь в новую порцию этот свой стебель ясноцвета? — с любопытством, будто просто продолжая диалог, но мысленно радуясь удачно расставленной ловушке. Вода в турке булькнула, ловкие пальцы начали перетирать траву, засыпая ее на дно чашки тонким, едва различимым слоем. Банки на стеллаже за спиной баристы скалились неизвестными сушеными растениями, и ни на одной отчего-то не было надписей или любых иных обозначений, а запах лучшей «приправы» был знаком Югёму лишь по этой кофейне. Тиен улыбнулась, ловушка щелкнула, но никого не поймала: — Не стебель, а корень, но да, добавлю, и не только его. База у этих зелий одна, но на деле они различны. «Хитрая, очень хитрая! И внимательная, — невольно восхитился он. — Но я еще подловлю ее! Обязательно подловлю!» Проснулся спортивный азарт, детский, наивный восторг перед дружеским соревнованием и острое желание посмеяться вдосталь — вместе. Югём не хотел «прижать врага к стенке», вовсе нет, — он лишь хотел вместе весело рассмеяться. — Тогда всё равно получается, что твои зелья ненадежны. Ведь ты не даешь гарантий на идеальный эффект. — А идеала на свете не бывает, вы же в него, надеюсь, не верите, раз ищете любовь с помощью ведьмовства? — поставив на прилавок тарелку с традиционным пирожным, ехидно ухмыльнулась Тиен. — О, это всего лишь блажь, или ты думаешь, я не могу приворожить девушку своими силами? — он снял маску, повесил солнечные очки на ворот разноцветной кофты и выразительно пошевелил бровями. — Не знаю, не знаю, вы же обратились за помощью к специалисту, значит, что-то не в порядке. Не с внешностью, так с чем-то иным… — Это на что это ты намекаешь? — возмущенное фырчание. — Не знаю. Может… — она облокотилась на прилавок и шепотом протянула: — запах изо рта? Диатез на нежных частях тела? — перед носом Югёма помахали тарелкой с пирожным. Он хмыкнул. Всё-таки эта маленькая слабость ему аукнулась! Больше никогда… А хотя нет, с чего бы? Это пирожное слишком хорошо, чтобы от него отказываться! — А может, с любимой девушкой вы не в состоянии связать и пары слов? Вариантов масса! — Это прямо-таки оскорбление! Чтобы Ким Югём не мог связать и пары слов? Да когда такое случится, мир рухнет, уж поверь. — Самомнение? — Констатация факта: это будет означать, что я впал в маразм, а значит, мой мир окончательно рухнул. — Поэтому уже сейчас задумываетесь о кандидатуре на роль сиделки? Опасаетесь грядущего? — Завещание покроет для нее все неудобства, я уверен! — Зависит от уровня корысти в крови претендентки. Его, кстати, можно выявить боярышником на меду и крылышках мотылька, всего сто семьдесят тысяч вон. — Грабеж средь бела дня! — Но у вас ведь неплохие активы для завещания, о чем беспокоиться? — О том, чтобы для завещания хоть что-то осталось после нахождения кандидатуры. — Значит, размерчик невелик. — У меня вся жизнь впереди, чтобы его увеличить! — Для увеличения есть особые зелья… — Чего?.. — Чего? — Это я спрашиваю. — Размера банковского счета, а вы что подумали? — невинно похлопав глазками, ответила Тиен, и Югём мысленно прыснул. — А я думал, мы говорим о завещании. — Одно от другого не сильно отличается. — Кто знает, вдруг у меня будет несколько наследниц? — О-о, так вы у нас против моногамии? — Фи, как некрасиво. Неужели все ведьмы так порочны? Я, вообще-то, еще дочку в завещание хотел вписать. У меня наверняка будет дочь! — А может, сын? И я ведунья, а не ведьма. — А какая разница? — Ведуньи светлые. — Ага, и привороты — это светлая магия, конечно. — Ну, выживать-то как-то надо? На смерть не заколдовываю, и на том спасибо. Нынче ведь как? Всё, что не черное, то уже почти белое. А деньги зарабатывать надо. Одним кафе сыт не будешь. — Да уж, это точно, официантам мало платят. И стоило бы начать зарабатывать как-нибудь иначе, но… кто же тогда подарит посетителям этот волшебный кофе? Он принял чашку прямо из рук ничуть не задетой девушки, хотя подсознательно ожидал взрыва, обиды, ругани, но негативной реакции не последовало, напротив, Тиен рассмеялась, и Югём мысленно выдохнул. Всё же обидеть ее он совсем не хотел, но порой попросту не контролировал собственный язык. Вот только в следующую секунду девушка, приблизившись к нему, прошептала: — А кто сказал, что я просто официантка? Вообще-то, это мое кафе. Лукавое подмигивание, и Югём подумал, что и впрямь никогда не видел ни администратора, ни владельца. Лишь повара, что являлась сестрой ведуньи-баристы, а значит, это вполне могло оказаться правдой. И неожиданная новость вызвала легкий прилив уважения, ведь держать бизнес на плаву нынче было задачей не из простых. — Логично: так котёл в подвале никого не насторожит, — на полном серьезе протянул он. — Я обхожусь кастрюлями на кухне, — махнули на него в ответ рукой и начали мыть турку в раковине, притаившейся за небольшой ширмой, но Югём уходить не собирался — он вышел на тропу войны и просто не мог отступить. Да и не хотел, ведь этот пустой треп был на удивление веселым! Отпив немного ароматного кофе и блаженно прикрыв глаза, он покосился на многострадальное пирожное, мысленно вздохнул и вопросил: — И что, хорошо нынче зарабатывают почти белые ведьмы? — Похуже черных колдуний, но вместе с кафе на жизнь хватает. — И даже на редкие ингредиенты, вроде тех крыльев мотыльков? — Они совсем не редкие, равно как и боярышник, а вот мед нужен особый, собранный в определённые дни с определённых растений, из которых обычные пасечники мед не делают, так что на него как раз приходится раскошелиться. Да и не все ингредиенты я перечислила: уж простите, секрет фирмы. «Да что у нее за память?!» — мысленно возмутился Югём, потягивая кофе и ничем не выдавая собственное возмущение. — И ты хранишь рядом с банками кофе всякие перетёртые мочевые пузыри одноногих коз? Вот прямо здесь? — А почему нет? Только мочевой пузырь здесь лишь белого волка, остальные мне ни к чему, я же не собираюсь проклинать кого-нибудь простатитом. — Какое благородство, ты лишь навяжешь человеку фальшивые чувства. — Меня обвиняет тот, кто желает их купить? — И правда, чего это я? Но на что ни пойдешь ради хорошей сиделки, разбирающейся в медицине. Даже на использование ветки ясноцвета. — Корня, но вы же понимаете, что и у такого зелья есть срок действия? «Да чёрт!» Азарт захлестывал, настроение било фонтаном, Югём улыбался от уха до уха, потягивая слишком вкусный, невероятно ароматный кофе со странным привкусом, и не хотелось ни уходить, ни завершать эту глупую беседу, а на задворках сознания мелькнула мысль: «Может, и правда ведьма?» — Срок есть у всего, мы прямо как сырки в холодильнике. — Не скажите, у настоящих чувств срока годности нет, они для этого слишком натуральные. — Так всё натуральное имеет даже меньшие сроки хранения, чем химия — в ней консерванты стараются. — Зато при должном уходе натуральное куда приятнее. — Вот с этим не спорю, но ты-то говоришь, что оно дольше хранится. — Хранится — нет, в шкафу плохо. Темно и сыро. А вот живут натуральные вещи дольше искусственных. Взять хоть вашу кофту, синтетика как она есть. А натуральная ткань и к телу была бы приятнее, и прожила бы дольше. — Моему телу и так хорошо, можешь потрогать — проверить. — Да меня ваше тело как-то не интересует, я сторонница моногамии, в гарем не желаю, а потому отбивать вас у вашей несчастной лесби не стану. — Да ну? И даже завещание не интересует? — лукаво пошевелив бровями. — У меня и самой дела идут неплохо, — в той же манере, игриво. — Неужто Серый Волк, пожертвовавший мочевой пузырь Красной Шапочке, нынче популярен? — Белый, но нет. Куда популярнее средства для мужской силы, ими и живем. И приворотами. Последнее вы уже заказали, может, и от первого не откажетесь? — Э, нет, меня всё устраивает без магии. Веришь? — томный взгляд поверх пирожного. — Не мне сомневаться в клиентах, — подчеркнуто дипломатично, вежливо, официально, настолько, что лишь таблички «не верю» над головой не хватало. Югём прыснул. Не выдержал. Не устоял. И Тиен ухмыльнулась в ответ. Настроение зашкаливало за отметку «отлично», и хотелось обнять весь мир, сказав, что сегодня тот невероятно добр, но Югём лишь жевал шоколадное пирожное, боясь подавиться, но отчаянно желая как можно быстрее продолжить спор. — Вот только твои зелья тоже сомнительные, так, может, раз не хочешь рисковать деньгами, дашь иную гарантию? — Гарантий не даю, всё исключительно на вере. — В тебя? — В чудо, — меланхолично, отстранено, будто озвучивая нечто само собой разумеющееся, и Югём подумал, что, будь она и впрямь ведьмой, он бы не удивился. Карие глаза казались удивительно глубокими, затягивающими, а аромат кофе вдруг стал невероятно притягательным, как послеобеденный сон после долгой тренировки. Югём улыбнулся. — Тогда, может, если зелье не сработает, сходишь со мной на свидание? В качестве компенсации. Он и сам не знал, зачем это сказал, почему, и можно еще было сдать назад, чтобы не влезать в очередной ворох проблем, не вешать их на себя… — Я не запасной аэродром, не стоит выпускать шасси, — с усмешкой, но в той сквозило пренебрежение. — А если я скажу, что зелье давать некому? — Не поверю. Зелья ищут по рекомендации, целенаправленно. «Черт, она меня вынуждает первым признать, что это всё шутка! А вот черта с два! Я так просто не сдамся…» — Это был «пробный камень», на случай, если найду подходящую кандидатуру, но мое природное очарование даст сбой. — А кто был в нем уверен, как в победе Черепашек Ниндзя над Шреддером? — Черт, ты любишь Черепашек?! — опешил он. Пальцы слишком сильно сжали пирожное, крем упал на тарелку, Югём охнул и поспешил снять его пальцем, а затем слизнуть. Эротично и очень томно. Тиен фыркнула. — До уровня порнозвезды не дотягиваете, стоит поработать над искренностью. — Тебе виднее, — с ухмылкой от уха до уха. — Итак, Черепашки! — Да, да, люблю я их, и комиксы, и старый мультсериал. — Тогда нам точно будет что обсудить на свидании! Решено, к черту несуществующую лесбиянку, я иду на свидание с ведьмой! — С ведуньей, но та, вообще-то, еще не согласилась. — И как же я могу ее подкупить? — Хм-м, — оценивающий взгляд, мысленные расчёты, и Югёму стоило огромного труда не покатиться со смеху, но он всё же держался. В конце концов, его вполне могли и отшить, это чувствовалось, но почему-то терять этот забавный диалог, который мог продолжиться, и девушку, любившую старые комиксы, совсем не хотелось. Хотелось смеяться с ней и дальше, подкалывать, получать подколки и точно знать: никто ни на кого не обидится. Откуда он это знал? Ответа не было. Просто сердце почему-то так сказало, и Югём решил в кои-то веки ему поверить. Хотя бы раз прыгнуть в омут с головой, не просчитывая варианты развития событий и не споря с менеджером, стоит ли вручать данной конкретной любовнице контракт о неразглашении. В этот раз контракта не будет, он знал точно. Если, конечно, с ним вообще согласятся пойти… И если первое свидание не окажется провалом. — Итак, что же мне сделать для ведуньи? Мочевые пузыри помыть и посушить не предлагай, я дорожу маникюром. — Что вы, не мужская это работа! Ваш маникюр наверняка дороже моего, вам себя беречь надо. Но, пожалуй, если попробуете новый сорт белого чая с особой приправой, мною изобретенной, я пойду. «Зараза!» — мысленно взвыл Югём. Белый чай он терпеть не мог, тем более, с приправами, и девица с отличной памятью наверняка об этом помнила, ведь он случайно сообщил ей об этом пару месяцев назад, в свой первый визит! Раньше подобное показалось бы ему бредом, ведь помнить всё о клиентах попросту нереально, но он уже вообще сомневался, было ли в этой девушке хоть что-то реальное. А может, всё это сон? Наколдованный ворожеями морок, и счастья на кончиках пальцев попросту нет?.. Но оно было. И он не хотел его отпускать. — О’кей! Давай, гони сюда свой чай! Я вынесу самый справедливый из необъективных вердиктов! — Нисколечко не сомневаюсь, — рассмеялись в ответ, наливая заварку в чашку, и в карих глазах отчего-то вдруг промелькнуло уважение. — Слушай, и почему у тебя такая хорошая память? — Люблю учиться. — И сейчас учишься? — кивок на тетрадь. — Скорее, изобретаю рецепт. — Но там же одни цифры и непонятные закорючки. — Потому что я высчитываю порцию трав для нового зелья, — на одном дыхании, не поведя и бровью, и Югём попросту сдался. «Даже если она ведьма, я просто буду острожен в использовании ее трав. Мочевой пузырь кого бы то ни было случайно выпить совсем не хочется!» — Но чай за твой счет, — мстительно. — Конечно, нам ведь стоит экономить деньги для вашего завещания. — А ты таки на него запала? — Естественно, ведь чем больше будет сумма, тем больше вы сможете потратить на травки от маразма в будущем. Белая чашка с золотистым узором бесшумно встала на прилавок, и Югём, мысленно поморщившись, сделал первый глоток — большой, болезненный, лишь бы закончить пытку поскорее… Чай провалился в недра желудка, обжигая пищевод, но привычной горечи не почувствовалось, равно как и противного привкуса. Нежный аромат странных трав приятно будоражил воображение, едва различимая горчинка идеально сочеталась с легкой пряностью, и разве что боль в обожженном пищеводе вызывала отторжение. Второй глоток, небольшой, недоверчивый, и язык начал смаковать вкус, отказываясь верить в реальность. — Это вкусно! — озадаченно сорвалось с губ, и Югём тут же хмыкнул: — Хотя чего еще ждать от ведьмы? — Разве что помощи, — рассмеялись в ответ и положили перед ним крошечную бутылочку из коричневого стекла да чайную ложку. — Вот, выпейте одну ложечку, спасет пищевод. А то вы решили поиграть в удава, забыв, что не умеете правильно глотать. Югём фыркнул, облокотился о столешницу и прищурился: — Откуда мне знать, что это не приворотное зелье? — Так я могла подлить его уже кучу раз, — ответили ему в тон, облокачиваясь напротив. Она была слишком близко, и он чувствовал, как на губах замирает горячее дыхание, а тонкий аромат трав, буквально пропитавший Тиен насквозь, заставлял тянуться вперед, ближе, еще ближе… Она отстранилась. Он мысленно чертыхнулся. — Смирение или боль? — лукаво, и перед его носом возникла чайная ложка. Югём фыркнул. — Хуже не будет! Жидкость оказалась сладкой, вязкой, больше похожей на сироп, и он поспешил запить ее чаем, но пищеводу и впрямь полегчало, вот только спрашивать, что это за чудо-настойка отчего-то не хотелось. Хотелось поверить в чудо. В конце концов, какая ведунья не справится с простым ожогом? — Ну как, я заслужил поход на свидание? — Скорее, уважение и веру в то, что это не блажь, — задумчиво. Он озадаченно вскинул бровь, но осознать сказанное не успел — Тиен улыбнулась и кивнула. — Ладно. Приглашай. У тебя наверняка дикий график, а вот у меня после семи вечера всегда тишь да гладь, плюс вторник и пятница — выходные, сестра меня после десяти утра подменяет, как заканчивает с кулинарными подвигами. — И не скажешь, что это мужчина должен подстраиваться под женщину? — Нет, подстраиваться надо друг под друга, иначе никак. Если бы чай не подстроился под травки, а они — под него, вкус был бы совсем иным. — Что ж… мне нравится такой подход! Может, и правда давно стоило попытаться счастья с ведьмой? — Я ведунья. От слова «ведать». — Тогда, пожалуй, я это запомню. Он улыбнулся, впервые за утро не вкладывая в улыбку ни капли ехидства, и на сердце стало невозможно легко — ему ответили такой же искренней, чистой, светлой улыбкой. «Интересно, все ведуньи такие солнечные, или это просто действие приворотного зелья?» — промелькнуло в голове, заставляя улыбнуться еще шире.

***

Они шли по темной пустынной улице, и Югём, задорно смеясь, пинал снег, неожиданно укрывший город прошлым вечером, а Тиен прятала руки в карманах и беспощадно язвила, но ему это нравилось — всегда нравилось. Пять месяцев — долгий срок, но столь ничтожно малый, если хочешь узнать человека, вот только ему казалось, что он знает Тиен вечность, а может, и дольше. И хотя их игра в «поймай ведьму» до сих пор не прекратилась, ведь подловить девушку на лжи у него так ни разу и не вышло, пусть даже история с каждой встречей обрастала всё большим количеством подробностей, эта неопределенность завораживала. Как завораживал снегопад на темной улице, круживший в редких пятачках желтого света от фонарей. Свидание на окраине — бредовая идея, но там можно было гулять спокойно, не опасаясь толп народу, и Югёму нравился этот едва различимый аромат свободы. Это была идея Тиен — уезжать в деревеньки, устраивать там пикники, или просто бродить по малолюдным паркам да окраинам, и он был благодарен за такое внимание к важным мелочам. Она никогда не корила его за опоздания, хотя не раз ждала по несколько часов, точно зная, что фанатки любят задерживать кумиров, даже если те очень спешат. А еще она всегда поддерживала его, подбадривала и лечила своими травами, раз за разом спасая от любых бед. Ее мать была травницей, это Югём знал точно, и в кофейне использовали эти знания, улучшая вкус блюд и напитков, а он уже не мог пить обычный кофе, и уж тем более, противный белый чай. Тот был вкусным лишь по одному-единственному рецепту, и Югём даже научился его заваривать, хотя понятия не имел, что входит в состав приправы, которую неизменно перетирал в пальцах. И его всё устраивало. Возможно, даже больше, чем хотелось признавать… Тиен тоже пнула снег, тот пушистым валиком неохотно пополз вверх и замер — бордюрный камень стал препятствием для остроносого сапога. — Ты прямо как уточка в брачный период, милая, но дико неуклюжая, — подхватывая ее, он рассмеялся, а она отвесила ему щелбан и, притворно вздохнув, поспешила выпрямиться. — Что поделать, красивыми и манящими должны быть самцы. Смотри, как ты вырядился — впору ехать на карнавал. — Это последний писк моды! — Она пищит так натужно, что мне ее даже жаль, но сомневаюсь, что она сумеет родить что-нибудь приличное. Не в ближайшее время. Попытка отстраниться, острожная, но Югём лишь хмыкнул и покрепче прижал Тиен к себе, обнимая за талию. Она насторожилась. Такого он себе прежде не позволял. Хоть на них и были маски с шапками, рисковать совершенно точно не стоило! — А если увидят? По твоему пестрому пальто и кепке в стиле «взрыв на фабрике маршмеллоу» нас слишком легко опознать. — Что ж поделать, раз я сразу со съемок? Но знаешь, — он вдруг стал серьезным, — не волнуйся. Я сумею тебя защитить. Даже если о нас узнают, я не позволю вызнать твое имя, а комментарии… Да-а, раньше я зачитывался помойными выхлопами, страдая из-за каждого, потом страдать стал куда меньше и просто злился, но ты была права, читать это всё не стоит, нервы здоровее будут. Попытаются меня захейтить — пусть. Главное, я счастлив. А ты? Тиен улыбнулась. Правая рука выскользнула из плена кармана, потянулась к свободной правой руке Югёма, и тот поспешил ее поймать. Она забыла сегодня перчатки, и ему просто хотелось согреть замерзшую ладонь. Тонкие пальцы были такими мягкими, нежными, разве что на большом и указательном пальце привычно царапались небольшие мозоли. Она отказывалась перетирать травы чем-то иным, следуя заветам умершей три года назад матери… В память о ней и на ее сбережения сестры и открыли кофейню, исполняя тем самым мечту единственного родного человека. — Я счастлива. Очень. Когда ты позвал меня на первое свидание, думала, это блажь, но ты выпил белый чай, и я просто не смогла отказать. Была уверена, откажешься, но ты оказался совсем не таким, как я думала. Не просто «звездой», перед которой все должны преклоняться. Ты умеешь наступать себе на горло ради чужих интересов, и я рада, что тогда не заартачилась, хотя очень хотелось. Это было самое веселое свидание в моей жизни, обожаю твое чувство юмора. — Многие с тобой бы поспорили, — с ухмылкой. — Пусть, на вкус и цвет все травы разные. Только мне было весело и не хотелось уходить. А ты предложил встретиться вновь, и я поняла, что пропала. Никогда ни с кем не было так интересно и весело. Да нет, не только в этом дело, не знаю даже, как описать… мне с тобой просто хорошо. Очень. Настолько здорово, что я не могу променять это чувство ни на что другое. Словно наркотик. Ты не ходил к моим конкуренткам? Может, я таки не распознала приворот? — Ты слишком профи для такого! — И то верно. Но знаешь, я ведь тоже тебя не околдовывала… Дрожь пальцев, едва различимая, но Югём заметил, как замечал любую мелочь, что касалась его личного дилера счастья. И он сжал ее руку. «К черту всё, к черту сомнения! Я счастлив с ней, она — со мной, что еще надо? Недовольство менеджер может засунуть себе в поясную сумку! Я просто хочу… улыбаться каждому дню». — Значит, я сошел с ума. — Вдох, будто перед прыжком в воду. — Потому что хочу предложить съехаться девушке, о которой даже точно не знаю, правда ли она ведунья или просто обладает слишком хорошей памятью! Она споткнулась, он подхватил ее за плечи, помог выровняться, заглянул в глаза, поймал полный растерянности взгляд, коснулся кончиками пальцев щеки. Тиен опустила глаза, но Югём поспешил приподнять ее подбородок, заставляя вновь встретиться с ним взглядом. Растерянность, удивление, страх — всё это серым калейдоскопом мелькало перед ним, а затем в монохромном мире вдруг появились краски. Радость, восторг, надежда и игристое, будто дорогое шампанское, счастье. Югём уже знал, что сейчас услышит, и сердце замерло, ожидая слишком важных, слишком нужных, единственно правильных слов. — В женщине должна быть загадка. — В тебе их слишком много! Но мне нравится… — Тогда я перевезу к тебе гору подозрительных ингредиентов неясной тебе этимологии. — Без проблем! Я выделю под них кладовую, там всё равно живут только пыль и пауки. — Идеальное место! — Я знаю, как тебе угодить. Легкое подмигивание, и она рассмеялась, а Югём вдруг подумал, что счастье — это очень просто, особенно если умеешь верить собственной интуиции, подсказывающей, что возле только открывшегося кафе стоит притормозить, когда официантка неуклюже выставляет перед дверью вывеску, и помочь ей. А еще что эту ведунью стоит ловить и не отпускать, если она умеет лечить твой пищевод и смеяться так заразительно, что хочется слышать этот смех вновь и вновь… Теплые пальцы на ее щеке, опущенная вниз маска, затем еще одна, и в ответ послышалось тихое ворчание: — А если завтра мы окажемся на первой полосе? — Тогда стоит сделать так, чтобы лица было не узнать, — прошептал он, и его губы наконец нашли ее. Крепкий аромат кофе, такой родной, такой любимый, и терпкий запах трав, скользнувший по виску — Тиен зарылась пальцами в его волосы, как обычно скользя по коже головы подушечками пальцев, будто лапками паучка. Улыбка сквозь поцелуй — такая глупость! Ей нравилось, когда он глупил. И она улыбнулась в ответ. Поцелуй стал глубже, настойчивее, Югём не заметил, как кепка упала в снег, лишь прижимал к себе хрупкое, податливое тело, словно готовое обрести в его руках любую форму. Жар губ, обжигающее дыхание, биение сердца где-то в горле, перекрывающее кислород… Так хотелось остановить время, велеть часам застыть и не делать вдох, как не мог его сделать он сам! И всё же стрелки рванулись вперед, а Югём отпустил ее, и сбивчивое дыхание застыло на ее губах, дрожащих, мягких, таких родных. — Всегда от спонтанных поцелуев с тобой дыхание перехватывает, как у мальчишки! Точно магия. — Конечно, конечно. Что же еще? — с усмешкой. — И не смейся тут! — Как мо-ожно! — Сама-то не лучше! — Ага, ага. — Да ты!.. Он огляделся, зачерпнул пригоршню снега и угрожающе двинулся на нее. Тиен попятилась. — Эээ… Эй, нет! Я плоха в боевых искусствах! Признаю, ты был прав, я во всем виновата, только давай без!.. Ах ты! Снежок врезался в ее пальто, Югём рассмеялся, но в него тут же полетел град белых снарядов, и он вынужден был атаковать в ответ, быстро уворачиваясь. Тиен уворачиваться не умела. Зато умела быстро лепить снежки, и ее обстрел больше походил на пулеметную очередь. Югём извернулся, рванул вперед, поймал ее за пояс и толкнул в снег. Вот только немного не рассчитал. Секунда полета, застрявший в горле выдох, легкая паника. Падать на любимую девушку оказалось на удивление приятным, а смягчивший ее падение снег заставил забыть о чувстве вины, появившемся на пару секунд — ее смех вызвал закономерную ответную реакцию. Они смеялись взахлёб, лучисто, искристо, безбашенно, забывая обо всем на свете, подпитываясь весельем друг друга и оставляя позади все волнения, а затем ее пальцы скользнули по его виску, и он, вздрогнув, поймал хрупкие замерзшие ладони в свои, приблизил их к лицу и жарко выдохнул. — Я не допущу потери столь рьяного бойца. Фронт нуждается в таких. — То есть ты берешь меня в плен и пытаешься переманить на свою сторону? — Ага. Закидаем Бэма вместе, когда он соизволит притащить свою жопку из теплого Таиланда. — Он слишком юркий. — А я меткий. И с твоим прикрытием мы точно справимся. — Что ж… если не подействует, замаскирую под снежок камушек. — Эй! Смерть Короля Таиланд тебе не простит! — А я думала, «пленных не бра-ать», — притворно огорчилась Тиен. — Брать. — И перевоспитывать? — Как видишь. Губы к губам, дрожь ресниц, горечь кофе. Глубже, резче, на разрыв аорты, до сумасшествия, до мурашек, до бешеной пляски светляков перед закрытыми глазами… Язык скользнул по ее губам, освобождаясь из плена, пробежал по щеке, коснулся шеи, и Тиен мгновенно заворчала: — Нет, вот этого твоими папарацци точно не стоит видеть! Он поймал ее за руки вновь, приблизил их к губам и серьезно, без тени сомнений произнес: — Я сумею тебя защитить, если о нас узнают. Веришь? Тиен улыбнулась. Снег медленно падал на разметавшиеся по белому полотну волосы, таял на щеках, путался в белых облаках дыхания, и Югёму вдруг показалось, что она невероятно, невозможно красива — как лесная фея. — Верю. Ты можешь всё, если очень этого хочешь, — без тени сомнений. И, возможно, эта слепая вера подпитывала его сильнее любого травяного настоя «от нервов». А затем ехидно: — А еще я прокляну особо ретивых зубоскалов. — Ты же ведунья, а не колдунья, — шутливо. — И у роз бывают шипы, — многозначительно. Югём подумал, что ему еще о многом предстоит узнать, ведь эта женщина была невероятно многогранной, как волшебный кристалл, но ему нравились все ее стороны. И он совершенно не жалел, что выпил тогда чашечку приворотного зелья.