Два года работы

      Пиу Де Бальбоа стянул с плешивой головы аллонж, протёр лицо надушенным платком, а потом разлил амасек по снифтерам. Сгорбленный сервитор, нижняя половина тела которого была заменена гусеничным движителем, взял бокалы и передал их гостям капитана: Георгу и Аврааму. Георг развалился на диване, а вот Авраам привалился к стене между коллекционным оружием капитана Де Бальбоа. Мурцатто пить отказалась и стояла, разглядывая через толстое стекло иллюминатора родной серо-голубой мир с редкими перьями белоснежных облаков.       – Не расстраивайся, amigo, – ухмыльнулся Пиу.       – Не расстраивайся… Два года работы, блядь! – произнёс Георг и залпом прикончил благородный напиток.       Сервитор поехал за следующей порцией амасека.       – И когда нас спалили?! – спросил Георг.       – Предположу, что после той стычки с патрулём у Тарано, – ответил Авраам, космический десантник, который служил семье Хокбергов уже больше века. – Каюсь, вылезли они, как чёртики из коробочки. Думать было некогда.       – Но свидетелей же не оставили!       – Наверняка было расследование. Это же – военный объект, – сказал Авраам. – Опросили местных, узнали, что в деревушке неподалёку остановился какой-то иномирянин Хоквуд со свитой. Начали копать.       – Сука…       – Не всё так плохо, – произнёс Пиу. – Оплатили мне ремонт. После Мордвиги в самый раз. Todo lo que pasa es para major.       – Мне уже скоро шестьдесят, Пиу, – Георг прикрыл глаза ладонью. – А тебе сколько? Семьдесят?       – Шестьдесят.       – С каждым годом сил всё меньше, а я как был с "Амбицией", так и остался. Ничего не нажил, только просрал.       – Как там у вас, у людей… – ухмыльнулся Авраам, – зато сколько баб выебал, сколько бухла выпил!       Пиу рассмеялся. Отражение лица Мурцатто в иллюминаторе поморщилось.       – Нихрена не смешно, – отозвался Георг.       – Так пройди омоложение, – посоветовал Пиу. – Я вот думаю, как брошу якорь у какого-нибудь цивилизованного мира, сразу отправлюсь. Ещё и волосики на башку пересажу. В аллонже жарко.       – А я вот даже не знаю, чем заняться, – сказал Георг. – Наёмничество мне что-то разонравилось. Здесь, в Магнезии, больше никаких лакомых кусков. Корпорации в Автаркии живьём сожрут. Где-то ещё высок риск, что меня власти возьмут за жопу, – законов я нарушил уже на несколько смертных приговоров подряд. На хартию вольного торговца даже не посмотрят.       – Есть одна идейка, – произнёс Авраам. – Сейчас, погоди, обмозгую.       Десантник опустошил бокал и отдал сервитору, который безустанно совершал рейсы от гостей и до стола господина и повелителя "Стервятника".       Мурцатто вышла в центр капитанской каюты под свет изящной позолоченной люстры с парой сотен ароматических свечей, ткнула пальцем в Георга, словно собиралась проткнуть того рапирой, и произнесла, едва сдерживая крик:       – Многие... кого ты записал в "революционеры", хотели начать жить без тебя и твоей компании! Ты им жизнь испортил!       – Я, наверное, знаю их лучше, чем они себя, – ответил Георг. – Не гони, милая Мурцатто.       – И прекрати меня называть "милой"! Сколько можно?!       – Ну ладно, с этим я ещё могу согласиться. Сейчас ты скорее "озлобленная Мурцатто".       Мурцатто сжала руки в кулаки, а потом бросила Пиу:       – Налейте и мне, господин Де Бальбоа.       – Сию минуту, миледи.       Мурцатто не стала ждать сервитора и сама пошла к столу. Георг бросил ей вслед:       – Могу поспорить, ни у кого ничего не вышло.       – Не все же такие неудачники, – сказала Мурцатто и сделала глоток амасека.       – А вот это уже удар ниже пояса, – Георг показал пальцем на Мурцатто.       Назревающую ссору закончил Авраам:       – Предлагаю вернуться в Сецессио.       Пиу разразился частым смехом, перешедшим в кашель, Мурцатто широко раскрыла глаза, а Георг поморщился и произнёс:       – Нихрена не смешно.       – Вспомни, как просто мы захватывали целые планеты! – сказал Авраам. – И поверь мне, ветерану планетарных штурмов, это настоящий подарок. Такого никогда не было и больше никогда не будет.       – Весь Сецессио скоро схарчат. Если не демоны, то тираниды, – отозвался Георг, разминая виски. – Зачем туда вкладываться?       – Ты рано списываешь целый сектор, – произнёс Авраам. – Есть Тангира, Алексильву отстояли, Блажь держится, Дитрит ещё во времена Нагарской кампании готовился выпускать по фрегату в год. Многие погибли, многое уничтожили, но там ещё без малого сотня миров, и некоторые очень даже крепкие. А что самое интересное для нас – некоторые очень даже уязвимые. На твою жизнь добра точно хватит.       – Допустим, – отозвался Георг. – Но во времена нашего турне с Жоанной у меня были рыцари, десантники, десятки тысяч опытных бойцов, а теперь в основном толпа перепуганного люда, одна половина которого сойдёт в следующем порту, а вторая попытается меня убить.       – Взбодрись, Георг. У тебя есть то, чем не мог похвастаться твой отец. Фантазия, стойкость… – Авраам отвёл взгляд, через мгновение снова посмотрел на капитана и сказал: – Ну… тебе достаточно или ещё почесать?       – Почеши ещё.       – Смекалка, смелость, дух предпринимательства…       – Авраам, просто скажи, что давно нацелился на Белами-Ки. Спать не можешь, – произнесла Мурцатто и налила себе ещё немного амасека.       – И это тоже, – Авраам отсалютовал Мурцатто бокалом. – Однако любой другой вариант я всё равно считаю куда более рискованным. Мы не можем противостоять государству. Но мы можем стать государством. Пограничье для этого подходит лучше всего. А тираниды и демоны сейчас везде.       – Ну и на кой ляд мне, например… Глация? – спросил Георг.       – Рыболовецкие предприятия, пищевая промышленность, добыча и переработка прометия, – Георг хотел что-то возразить, но Авраам поднял руку и продолжил: – На Норайе получишь технику, с помощью которой соберёшь урожай на Веллене, который потом обменяешь на Реджине на оружие для тех, кто эти миры будет защищать.       – Ха, Лоргар-искуситель, – сказал Пиу, усмехнулся и поглядел на Георга.       Георг обхватил подбородок и уставился на пёстрый ковёр под ногами.       – Да ладно, ты серьёзно?! Guau! – воскликнул Пиу.       Авраам продолжал:       – Да! Думай! Думай! Используй воображение! Всё равно нам лететь на Дитрит за "Амбицией", у тебя полно времени, чтобы принять решение. Но, чёрт побери… Ты. Ты, Георг, на пороге самого важного решения в жизни. Ты либо станешь великим, как Феррандо Хокберг, либо умрёшь никому неизвестным и жалким мошенником. И если тебя устраивает бедность и презрение, то никаких проблем, – развёл руками Авраам. – Я же так кончить не хочу.       Георгу не потребовалось недели на размышления. Он всегда предпочитал сначала действовать, пусть до сих пор эта стратегия и не принесла успеха.       – Поверить не могу, – только и прошептала Мурцатто.       Classis Libera возвращалась в Сецессио.