он пожертвовал всем миром, чтобы спасти её одну.

Торунн — милая и спокойная деувшка, прошедшая немало трудностей в этой жизни и повидавшая многое. Невысокий рост; среднее телосложение; короткие волосы нежно-кофейного цвета, едва ли достигающие хрупких девичьих плеч — точно принцесса из сказки, как многие могли бы счесть, только увидев её. Однако все не так легко, как могло бы показаться. С ранних лет героиня считалась «особенной» в своей семье: серо-голубые глаза, будто сами небеса благословили её с рождения — да, именно они являлись её отличительной чертой среди других детей. И именно из-за этого многие считали её странной, неуверенной в себе, но, как нам всем известно, люди ориентируются далеко не на внутренние душевные качества, а на внешность и статус в обществе. К сожалению… Но не каждый знал, что юная Тору обладала одним удивительным качеством, в корне отличающим её от пассивного окружения вокруг — она видела призраков. Да, самых настоящих призраков. Каждый вечер какой-нибудь погибший чудик или любой другой человек мог прокрасться в её комнату то ли через стену, то ли через окно, а то и вовсе через потолок, чтобы поговорить о жизни, о красоте мира, выслушать о проблемах или вовсе чем-нибудь как-нибудь помочь. Конечно, поначалу она пугалась такого расклада событий, даже не могла поверить своим глазам, кричала и отпиралась, но это, к сожалению или счастью — как знать, оказалось правдой. Суровая действительность, не так ли? Первым её гостем оказалась маленькая девочка по имени Лили, совершенно случайно забредшая душа в детскую комнату маленькой девочки. — Привет, меня зовут Лили! Ты не видела моего плюшевого мишку? Он был со мной, но куда-то убежал… Наверное, Тэдди хочет сыграть со мной в прятки! — произносила девочка, стоя в углу комнаты. Маленький ребёнок возрастом не старше пяти-семи лет в ободранном платье и с волосами, собранными в два высоких хвостика с помощью бантиков… Такая маленькая, но уже имеет цепь души на своей груди. Казалось, она настолько одинока… Будто заблудилась, но силилась найти выход из этого мира. К сожалению, в этом мире не всё так просто, как хотелось бы. — Ты. . . Кто ты такая?! Почему ты в моей комнате? — подскочила Тори с кровати, глядя на незваную гостью в углу своей комнаты. Действительно, ещё этого ей не хватало! Итак ужастиков на ночь насмотрелась, спасибо просторам интернета на телефоне её матери, а тут ещё и вот такое чудо вышло. Ну нет, это уже не в какие ворота! — Я ведь говорю, меня зовут Лили! Давай дружить?.. — чуть сбавив тон голоса, сказала она, поджимая края собственного платьица. О нет, кажется, она вот-вот заплачет! Этого нам еще не хватало… — Ага-ага, знаю я вас таких! Сначала в комнату по ночам приходите, а потом воруете маленьких детей! Нет, это так не работает! — фыркнула хозяйка детской, сложив руки на груди и отвернувшись в сторону. Гордая, сильная, неезависимая, но в таком юном возрасте, Тору бы дала фору любому хулигану в своём детском саду под названием «второй класс начальной школы». Почему детский сад? Да потому что её глупые одноклассники интеллектом не ушли дальше, чем дети младшей группы того же детского сада, куда когда-то ходила Тору в свои ранние годы. К удивлению, она даже и не испугалась. Напротив, это могло её даже позабавить, поскольку изначально Тору не имела друзей вовсе. Да, все называли её странной, чудной, а всё из-за какого-то чертового цвета глаз. В детском саду даже воспитатели, а в школе — учителя, считали бедную девочку не похожей на остальных, советовали матери отвести её к различным специалистам, поскольку ни в одном уголке мира не существует людей с таким цветом глаз. Ну, вот просто нигде, ничего вы с этим не поделаете! А Тору существует… И это нередко вызывало массу проблем не только у общественности, но и в семье, из-за чего девочка оставалась виновата у своей матери во всех смертных грехах: неудачи на работе? Виновата Тору. Разбилась ваза? Виновата Тору. А ведь она ничего и не делала, а вину сваливать, конечно, дело хорошее, особенно просто из-за того, что она «не_похожа_на_других_людей», черт побери! — Но я никого не ворую… Лили просто хотела подружиться, не более того! — едва ли сдерживая слезы, произнесла девчушка, выйдя из тени комнаты. И тут-то Торунн увидела, что её собеседница вовсе не обычный человек, а нечто иное: подранное белоснежное платье с кружевами у самого подола; тёмные каштановые волосы, собранные в хвостики не менее подранными бантиками; аккуратные розовенькие башмачки с застежками — картина не из лучших, но большей деталью, вот уж точно удивившей хозяйку комнаты, стала цепь посреди груди, напоминавшая внешне картину из самого страшного в её представлении фильма. Да, Лили была. . . Духом. — Т…Ты прозрачная! Ты прозрачная и вместо сердца у тебя цепь! Какой ужас! — прокричала Тору, от удивления упав на собственную мягкую задницу. И в этот же момент, конечно же, проснулась её «мать», если таковой её можно было назвать, ведь зачастую единственное, что она могла — это кричать и говорить, что рожать её было великой ошибкой, ведь отец изначально покинул их как только узнал, что женщина забеременела. Н-да, не лучшая перспектива для того, кто всё это время пытался быть «плейбоем» на минималках, способным лишь переспать, но не отвечать за последствия. А ведь Тору пыталась не обращать внимание на подобные неурядицы, чаще всего ссылаясь на то, что у её любимой матери проблемы на работе, вину в которых она, опять же, переваливала на собственную дочь. Увы и ах, Торунн была доброй девочкой абсолютно со всеми, поскольку считала, что такое поведение окружающих по-своему является проявлением любви. Ага, любви… Но второй мыслью, которая посетила девичью голову, стала идея о том, что любое добро возвращается в троекратном размере тем, кто действительно этого заслуживает. Поэтому девочка до последнего верила в то, что однажды ей воздастся за все, и никто в этом мире больше не посмеет обидеть её. Никогда. Она верила… А надежда умирает последней, не так ли? — Твою мать, блять, Торунн! Какого чёрта ты разоралась в два часа ночи? Мне завтра на работу, ведь я должна прокармливать такую нахлебницу, как ты, безвозмездно, так зачем ты…?! — за считанные мгновения в комнату ворвалась женщина: спутанные волосы, помятая пижама и синяки под глазами — действительно, не лучшая картина для той, кого по праву стоило бы называть «приличной мамой» и образцом красоты в понимании многих людей. А ведь на публике эта женщина старалась казаться любящей матерью, как на деле с ранних лет то и могла, что издеваться да кричать на родную дочь по поводу и без. Женщина осматривала комнату вдоль и поперек, а после, уместив ладонь на стену и обшарпав её вдоль и поперек, наконец нащупала переключатель. Резко включившийся свет обеим представительницам женского пола, говоря начистоту, ударил прямо по глазам, заставляя щуриться. И только по истечении двух минут, наконец проморгавшись, она заметила, что её дочь сидит на полу и испуганно смотрит в угол, где на деле она сама ничего толком и не видела. Опять… Сейчас Торунн назовут чокнутой маленькой девочкой, зазря тратящей время своей матери на всякую ерунду. — Чёрт тебя дери, мелкая дрянь, тебе почти восемь лет, что ты устраиваешь?! А ну немедленно ложись в постель, мне надоели твои идиотские шутки про призраков и всякую другую сверхъестественную х#йню, которой и в помине не существует здесь! Не трать мои нервы попросту, бегом в постель. — Но. Мама. Там же. — дрожащим голосом произносила девочка, не сводя глаз с угла комнаты. Вдруг Тору посмотрела на свою мать, что стояла позади и разбрасывалась бранными словами, как тут же девочка, стоявшая в углу, исчезла, а вместо неё осталась лишь… Пустота. Да, это то, что оставляла за собой её мама в сердце маленькой девочки каждый раз, когда винила её во всех проблемах, произошедших с ней в тот или иной жизненный период.- Хорошо, я сейчас же ложусь спать. Прости меня, пожалуйста… — понурив голову, она поднялась с пола, оттряхнув свою ночную рубашку и без того дрожащими от страха после недавнего проишествия руками, и вернулась обратно в кровать, с головой накрываясь излюбленным одеялом так, чтобы скрыться от всей этой мирской суеты раз и навсегда. Она хотела… Но могла ли? Конечно же, нет. — Молодец. — строго кивнув, сказала женщина, а после выключила свет, погрузив комнату во тьму, и с резким хлопком закрыла дверь, покинув комнату своей дочери раз и… До утра. Именно после этой ночи начался отсчёт странностям, происходящим с Торунн чуть ли не ежедневно. Да, она привыкла к неожиданным визитам «с того света», с некоторыми из духов она даже сумела найти общий язык. Кто-то из них даже помогал ей в обучении на протяжении всех девяти классов средней школы, но, к сожалению, это было не единственное, чего она опасалась в этой жизни. Души умерших не по своей воле или назначенному сроку людей… Души невинных убитых в мучениях детей… Души, чья цепь медленно и мучительно подвергалась каррозии. Верно, именно они впоследствии становились самым ужасным существом для всех живых — пустые. Один раз, в классе эдак седьмом, на на неё напал один из таких монстров, что в прошлом был как раз той самой «Лили», оцарапав девушку за ногу. Именно этот массивный след от когтей неведомой твари, видимой лишь людям с высокой духовной энергией, стал точкой странностей, происходящих с девушкой и по сей день. Буквально под конец учебного года за девятый класс, именно когда девочке наконец должно было исполниться пятнадцать лет, оставался день до юбилея. По наступлению одиннадцати часов вечера в её комнату ворвалась мать… Да, именно мать, поскольку с возрастом Тору осознавала, что такое поведение со стороны близкого человека, которое демонстрирует эта женщина по отношению к ней самой, не является нормой. В руках обезумевшей женщины был нож, а в глазах читалась самая настоящая ярость и нескрываемая жажда убийства. Тору прекрасно знала, что уже несколько лет Асалия, так звали её, с позволения сказать, «горячо любимая» мать вела себя чересчур странно. Всё началось как раз-таки с того, что она познакомилась с очередным ухажёром, а он, к несчастью, был связан с сектой, прежде нелегально проводящей опыты над маленькими детьми с целью создания идеального существа. Она, соответственно, по вине «крышесностной любви» ввязалась во всё это дело и своему «главарю» сообщила о Торунн и всей её жизни так, якобы, «моя дочь особенная, у нее глаза такого цвета, которого нет ни у кого в этом мире». Да, она называла его господином, поклонялась ему, боготворила… А он же промыл ей мозг, сказав, что её дочь — исчадие Ада и монстр, от которого нужно избавиться. Вот и сейчас, когда Торунн проводила свободное время за чтением книги по мотивом скандинавской мифологии и вздыхала о красоте Локи, скандинавского бога хитрости и коварства, то в её комнату влетела обезумевшая женщина, на что девушка едва ли дёрнулась, но любимую книгу из рук не выронила. Книга — её единственный друг на протяжении всей жизни, как бы то ни было стыдно признавать. — Милая… Идем-ка на кухню… Обед уже готов… — сквозь зубы процедив, сказала Асалия, после чего развернулась и покинула комнату, благополучно перемещаясь на кухню. — Д.Да… Сейчас приду, мама. — силясь скрыть испуг, произнесла Тору, поднимаясь с кровати. Она заранее предполагала таков исход, что однажды у её матери снесёт крышу и она что-нибудь дурное учудит, потому заранее подготовилась к худшему: спрятала карманный складной нож под кроватью. Дабы было удобнее перемещать его с собой, она всегда носила одежду с длинными рукавами или же сапоги с высоким подъемом до колена, где чаще всего и прятала свое средство защиты. В этот же раз единственным «укрытием» для нее стала белая водолазка, в рукавах которой она и спрятала своё оружие, после чего направилась на кухню. Придя к месту, единственное, что успела лицезреть шатенка — копающуюся в шкафу, среди столовых приборов, женщину, по документам считавшуюся её биологической матерью. Но лишь биологической, не иначе… — что ты делаешь? — А? Садись за стол, доченька, сейчас будет обед… — дрожащим голосом произнеся, Асалия наконец обернулась к девушке, сжав в руке разделочный для твердых сортов мяса нож. Огромное зазубренное лезвие, бешеные глаза — точно мясник из фильма ужасов, только маски не хватает для большего эффекта. — Милая, ты ведь знаешь, что существует «лучшее место», правда же? Давай мама тебя отведет туда, там весело и хорошо… Там много сладостей и игрушек! Дети ведь любят игрушки, да? Тебе же они нравились… — Мама?.. — её голос дрогнул. Пожалуй, хоть она и подготовила себя морально ко всем ужасам, которые могли бы с ней произойти в этом доме, но никак не к убийству. Убийству руками матери родной дочери. Какие игрушки? Какие сладости? Какое веселое место? Ни разу в жизни Асалия не дарила Торунн ни игрушек, ни сладостей. Девочка с ранних лет ходила в страных поношенных одеждах, с лохматыми волосами и грязным лицом, покуда сама же и не научилась на примере окружающих правильно и красиво выглядеть. Отчасти, грязный вид был одной из причин, из-за которой у нее не было друзей: только призраки служили ей компанией, а все вокруг считали её чокнутой бестолочью, не способной ни на что, кроме чтения книг. Да, книги… Они были единственной отдушиной в её жизни. Только с помощью них она обогащалась духовно и нравственно, спасала себя от ужасов бытия и, конечно же, лишь в мире литературы она могла быть самой собой: представлять из себя принцессу или, допустим, какую-нибудь женщину-амазонку, которая либо спасёт мир от сил зла, либо найдет себе людей, с которыми будет идти бок о бок на протяжении всего сюжета. В них она могла найти то понимание, ту любовь и ту ласку, коей была лишена практически с самого рождения, исключая тот период, когда только-только Асалия оказывала хоть какую-то минимальную поддержку и заботу. К слову, именно благодаря ей она смогла дожить до нынешнего возраста и не умереть от нехватки еды и образования. А сейчас эта женщина, которая толком и не выказывала ей никакого материнского тепла, вдруг посмела вести себя, будто любящая хранительница очага? Да ни за что! Опешив на несколько шагов назад, Торунн ладонями обхватила стену, нащупывая рядом что-то, чем бы она смогла скрыться от нападков обезумевшей женщины и спасти свою жизнь. Действительно, как бы тяжело ей ни пришлось жить, пусть хоть мир содрогнется под атомной войной или нападками зомби-зараженных, но умирать она не планировала. По крайней мере не после всего того, что ей пришлось пережить, опираясь на собственные знания и умения… Не сейчас, точно нет. В этот момент Асалия, сорвавшись с места, медленно направилась в сторону обладательницы кофейных волос, крепко обхватывая рукоять собственного ножа так, будто вот-вот собиралась нанести решающий удар и избавиться от своего порождения. Что называется «я тебя породил, я тебя и убью!»: — Господин Риг сказал, что ты — монстр и исчадие Ада. От тебя необходимо избавиться… Не волнуйся, я покажу тебе мир значительно лучший, чем этот! Там ты будешь счастлива, не бойся! Просто стой на месте, ха-ха… Стой… На месте… — нескрываемая ярость и боль — то, что прослеживалось в выражении лица бывшей матери, так быстро переметнувшейся на сторону сектантов. Риг? Да она впервые слышит это имя! Какой, к чёрту, Риг? Риг Стаффорд — глава секты «закат человечества», мужчина сорока-сорока пяти лет, статный мужчина в деловом костюме. Хах, видимо, он умеет убеждать, раз уж так легко смог промыть мозги её матери и сделать безвольной марионеткой в собственных руках. — Стой, я не… — увы, договорить Тору не смогла, ведь Асалия пресекла к тому попытки. Она занесла нож над головой, намереваясь одним рубящим движением перерезать подростку горло, выпуская тем самым действием наружу «алый дождь» из крови, но… Буквально в тот момент, словно по инерции, по телу Торунн пробежался разряд. Электричество? Нет, но бодрит не хуже. За считанные мгновения она вытащщила из рукава скрытый нож, раскрыв лезвие тупой стороной к себе, и нанесла удар по женщине прежде, чем та успела как-либо среагировать. — Ты… Монстр… — прохрипев, сказала женщина, свалившись замертво на пол. Да, это был точный рубящий удар, словно отточенное нападение заядлого солдата какой-нибудь суперского отряда, однако это была самая обычная девочка, замученная столь неприятной жизнью настолько, будто все вокруг были против нее. Отчасти, так и было. Было… Но ведь теперь она одна, не так ли? Время близилось к закату. Стекающая по линолеуму алая вязкая жидкость, прежде принадлежавшая Асалии, в конце-концов приблизилась к ногам Торунн, но она этого не замечала. Будто находясь в неком трансе, девушка стояла подле трупа своей биологической матери. Она действительно убила её? Она, такая прежде тихая и спокойная, смогла взять в руки холодное оружие и нанести кому-то вред? Да, это была она, однако по исступленному выражению лица казалось, будто в тело девушки вселилось нечто иное: лишенные всяческих эмоций глаза, ледяные руки — будто что-то манипулировало ей, а не она сама руководствовалась собственными действиями. Впрочем, долго ли, коротко ли, но в конечном итоге ей пришлось очнуться от своего «гипноза» некоей сущностью и осознать действительность: она убийца. Никто иной, именно она лишила жизни свою прародительницу. И именно в этот момент страх от происходящего ледяными кольями пронзил её тело. Она закричала. Громко, протяжно… В этот вечер даже соседи сбежались на крики. Были все: полиция, пожарные, скорая помощь, свидетели и старые знакомые, которые так и протестовали в том, чтобы девочку забирали в тюрьму для несовершеннолетних. Во-первых, все в один голос говорили «она хоть и чудная, но у нее мать была гульная» и «я уверен (-а), что она всего лишь оборонялась!», аргументируя это тем, что лично видели, как Асалия избивала собственную дочь за любую прореху в семейной жизни. Прекрасный канун юбилея, не так ли? А ведь лишь через пять часов она должна была встречать свой пятнадцатый день рождения за прочтением любимой книги и рисованием Локи, книжного фаворит-героя, а теперь… Так прошло ровно две недели. Отдел опеки перенял руководство над девушкой себе: они забрали документы из той школы, где училась юная леди, собрали за нее вещи, и буквально через две недели Тору перевезли в приют «Заря». С того момента яркое девичье сердце очерствело. Она не желала ни с кем сближаться, извечно отрекалась от еды и грубила всем, даже новой воспитательнице, что вызывало в ней массу удивления, ведь до последнего с Тору пытались подружиться все, предлагая то сладости, то игрушки. Красочная комната, мягкое одеяло, вкусная еда, любящие взгляды — то, чего была лишена обладательница серо-голубых глаз с самого рождения, но сейчас это всё у неё было, а она по собственной глупости вдруг решила отказаться от такого счастья. Разгребая собственные вещи после недавнего переезда, она вновь и вновь прокручивала в голове предсмертные слова Асалии о том, что она «монстр». — Я ведь твоя дочь… — сдерживая слезы, произносила Тору, погружая руку внутрь сумки с вещами. — Привет! Меня зовут Мизуми! Отныне все мы здесь — одна большая и дружная семья, поэтому давай дружить! — вновь и новь эта девочка пыталась подружиться с озлобленной Тору. И вот, она опять явилась к ней с предложением познакомиться, держа в руках карты Таро. — Чего тебе надо, рыжеголовая?! Я же сказала, что дружба с тобой мне никак не интересна. Проваливай! — утерев слезы, вновь принялась грубить Торунн, ведь её отвлекли в такой отвественный момент от ностальгии по самым страшным воспоминаниям из жизни. — У меня не может быть семьи… — Вновь отведя взгляд, уже на более тихой интонации произнесла. — Почему? — глупо улыбнувшись, она поинтересовалась, убирая колоду в карман своего длинного темного кардигана. — Потому что я монстр! Так говорила женщина, представлявшаяся моей матерью, а после попыталась меня прирезать! Она связалась с сектой и обезумела! Напала на меня с ножо… — увы, не успела Торунн договорить, как оказалась перебита. — Ясно, тебе было нелегко. Но сейчас твоя семья — мы, поэтому хватит плакать! — рыжевласая произнесла твердо и решительно, протягивая руку плачущей шатенке. Казалось, в этот миг всё представление о мире у героини перевернулось с головы на ноги. Разумеется, она понимала, что грубость — не выход, но все годы издевательств и унижения со стороны окружающих закалили её сердце до предела, очерствив душу. Но Мизуми, пришедшая на выручку ей, словно свет в темном царстве, сумела тронуть сердце Торунн. Она сумела показать ей то, что нельзя относиться ко всему с презрением только потому, что попадались гнилые люди, неспособные оценить всю красоту молодой Тору. Она сумела… Успокоить её? Да, именно так. — Ты…! Как…? Чёрт… — дрожащим голосом произнесла Торунн, прикусывая губу. Неужели это и есть «добро возвращается вдвойне тем, кто этого заслуживает»? Она схватилась за протянутую руку, поднимаясь с пола, как вдруг ноги сами собой подкосились, из-за чего она свалилась на собеседницу с крепкими объятиями и… Заплакала. Впервые за десять лет Торунн заплакала громко и отчаянно, выплескивая все накопившиеся эмоции так кстати появившейся Мизуми, представившейся её новой семьей. — Ой-ой-ой, ну не прямо так сразу же… — с заметной широкой, но искренней улыбкой произнесла обладательница огненных волос, прижимая рыдающую девушку к себе. Да, они были одного возраста, практически одного телосложения, знакомы всего ничего, но, может быть, именно это знакомство станет точкой отсчёта новой и крепкой дружбы?