Созвездия на рукавах

Когда Аша, проснувшись ночью попить воды, не обнаружила в своих покоях Кори, страх сразу же крепкими тисками сковал сердце. Она вскочила на ноги, почти не думая, и обошла комнату. Окно оставалось закрытым. Дверь была отпёрта. Впрочем, Аша на ночь обычно и не запиралась, чтобы не мешать служанкам делать свою работу поутру… Теперь можно было только ругать себя за безрассудство. Да, закончилась та печальная, опасная и кровавая глава истории, и узники сидели под арестом, но кому-то всё же могло взбрести в голову навредить Кори! — А вдруг его приманили нааном? — застонала Аша, схватившись за голову. — А вдруг… а вдруг мне подсыпали сонного порошка в еду? И вынесли Кори, пока я спала?! Накинув на себя шёлковый халат Аша, босоногая, выскочила из покоев. Ясмин дежурила в городе, а это означало, что с бедой можно было обратиться только к одному человеку, как бы не хотелось его тревожить; всё-таки Яздан привыкал к новым обязанностям правителя и разбирался с последствиями махинаций Резы. И видеть-то его получалось только во время послеобеденного кофе, настолько он был занят. Дворец спал. И как бы не билось в груди беспокойное сердце, Аша, почти невидимая в свете факелов и почти неслышимая из-за босоногой поступи, не потревожила ничей покой. Из полуприкрытой двери в покои Яздана лился свет. Она почти ринулась туда, как вдруг остановилась, удивлённая раздающимся изнутри голосом. Точнее… двумя голосами. Всё ещё дрожа от нервов, но съедаемая любопытством, Аша подкралась поближе, чтобы расслышать получше. — Понимаешь, большой кот, — нравоучительный голос Яздана, — сюрпризы на то и сюрпризы, чтобы быть неожиданными. — Авуу! — И я так считаю, — покладистое соглашение. Аша от волнения даже забыла как дышать. — Твоей маме не помешал бы подарок, хм? А что может быть лучше для женщины, чем красивое новое платье? Особенно со звёздами. — Авуу? — То, что его шью я ещё не значит, что получится плохо! — игривое возмущение. — За кого ты меня принимаешь? Кто, по-твоему, сделал таинственный костюм моего альтер-эго? — Авуу? — Разумеется, я! Иначе никакой тайны из этого бы не вышло. Аша подавила в себе желание нервно хихикнуть. — Авуу… — Я уже извинился. Ты на самом деле очень даже большой пушистый кот, и убивать тебя было бы очень печально. Так что не переживай. Ветры дуют, и прошлое уходит вместе с ними. — Авуу! Последовала долгая пауза. Аша даже подумала, а не войти ли ей к ним… но отказалась от этой мысли. Губы сами собой расползлись в нежную улыбку. Мальчики готовили ей подарок. Сюрприз. Пускай. — Как ты думаешь, акцент сделать на левом плече или правом? — Авууууу! — На обоих? Хм. Можно и так… — Авуу? — Нет, если я сделаю вот такой узор, твоя мама сразу же догадается кто это сшил. У меня похожие на робах ассасина. — Авуу? — умилительно сконфуженное. Ах, Кори… — Нет, большой кот, — терпением в голосе Яздана, казалось, можно накормить весь бедный район города, так его было много. — Если она догадается, что это я, то есть мы, это может привести к конфузу. Почему? Потому что если Аша, кхм, не предпочитает меня как мужчину, подарок принесёт ей неудобства. — Авуу! — Я бы не был так уверен, мой пушистый друг. Женщины, знаешь ли, существа такие же сказочные, как мантикоры… Она могла бы даже Резу полюбить! Не смотри на меня так, я поэтому и говорю: кто их знает! Величайшие наши философы и то не могут понять… — Авуу… — Вот твоя мама, например, — голос, до этого звучащий поучительно и полушутливо, вдруг обогатился нотками сказочника. У Аши пробежали приятные мурашки по телу. — Изящная и нежная, как верблюдица… Глаза у неё красивее павлиньего хвоста, голос звонче и мелодичней самых изысканных попугаев… Она соблазнительней лампы джина и ловчее кобры… А сердце её самое что ни на есть тигриное. Вздох. — Авуу? — Вот встретишь такую же большую кошку, я на тебя посмотрю, — по-доброму проворчал Яздан. Невероятным усилием воли Аша заставила себя отойти назад. И ещё назад. И ещё. Она медленно пятилась, не в силах оторвать взгляда от света, льющегося из полуприкрытой двери. Голоса становились всё расплывчатее и расплывчатее. А вот щёки, видимо, не хотели переставать гореть. И сердце, изволновавшееся от страха, теперь неистово билось совсем по другим причинам. И хотя в голову что только не лезло, когда она, успокоившись, легла обратно в постель — Яздан с его загадочными улыбками и ироничным шутками, и Кори, и будущий подарок, — спалось ей в ту ночь почему-то особенно сладко.