you are my sunshine

Came into this world Daddy's little girl And daddy made a soldier out of me

— Вдруг всё будет плохо? Лена отвернулась от зеркала, чтобы взглянуть на мать, и стайка служанок вынужденно последовала ее примеру. Софья сидела с Аней на кровати старшей дочери. Императрица оценила приготовления служанок и одеяния Елены Петровны. — Всё будет прекрасно, — улыбнулась мать, — это традиция. Можешь не волноваться, я думаю, твой отец точно не опоздает. Совершенно недавно Леночка была маленьким вредным ежонком, который ужасно шумел, везде носился и не давал спать, а теперь ей предстоит посетить свой первый бал. Софья задумалась о том, что, по правде говоря, возраст не сделал дочь более спокойной. Все жесты и действия дочери пронзал энтузиазм и нескончаемая энергия, заставляя Софью ловить себя на мысли о схожести Лены с отцом. Анечка потёрла нос, смотря на сестру в зелёном сатине. Одной из странностей императорской семьи являлась женская одежда. Софья, не любившая многослойность и тяжесть платьев, постепенно стремилась к ампирной моде. И Лене очень нравилось это изменение: шустрой, словно лани, ей было удобно носиться без корсета и панье. Хоть, разумеется, это не то, чем стоит заниматься великой княжне. Софья поднялась с кровати, приблизилась к дочери и хитро взглянула в зеркало, разворачивая Лену. — Как думаешь, — задумчиво протянула она, — сможет ли кто-то удержаться от того, чтобы не потанцевать с тобой? — Но если я отдавлю им ноги? — Тогда они запомнят эту ночь ещё сильнее, — хихикнула Софья, целуя дочь в щёку, — между прочим, все мы в какой-то мере недостаточно эстетичны. В доказательство этих слов императрице пришлось поспешно увернуться, чтобы гусь, домашнее животное Елены, смог пройти к своей хозяйке и перестал шипеть. Странное животное, которое она подобрала невесть где, стало ещё одним членом их не менее странной семьи. Софья в приказном тоне выпроводила служанок, потянула Лену за собой и, чтобы минуты ожидания перед балом не вызвали у неё нервности, решила развеять обстановку. — Знаешь, — хмыкнула она, — мой первый бал оказался не таким, каким я его ожидала! Тебе не стоит сильно беспокоиться о том, что будет, а что — нет. — Это папа тебе отдавил ноги? — послышался сзади смех Ани. — Нет! Хватит, между прочим, это очень грустная и трагичная история! Они устроились поближе к матери, чтобы ничего не пропустить. Софья торжественно обвела их взглядом, желая поведать историю из своей жизни.

***

Daddy made me dance

And daddy held my hand

And daddy liked his whisky with his tea

Степан схватил Соню за плечо, поскольку при очередном взмахе волос они оказалась в опасной близости к свечам. Софья недоумевающе взглянула на него, сложила руки на груди и насупилась. Терпеливость — не одна из её сильных черт характера. Георг, отец девочки, совершенно не успевал прибыть вовремя. Это нервировало фрейлину. Как в такой важный момент, практически её дебют, можно отсутствовать? — Не ной, — похлопал по тому же плечу Степан, — Михаил Александрович здесь, тебя наверняка не забудут отвести на бал. — Но суть не в этом! — в отчаянии всплеснула руками она, — я думала, что он будет со мной в такой момент. Просто… Это обидно. Софья покосилась на дверь, ожидая, что вот-вот появится её отец. Но, как было уже очевидно, мироздание находилось не на стороне фрейлины. Она ссутулилась, и Степану ничего не оставалось, кроме как вытащить её из покоев в гостиную. О том, что Софье предстоит первый бал, знали все, кто находился в её кругу общения. Именно поэтому в данный момент, расположившись на креслах и диванах сидели все её немногочисленные друзья. Наталья Демезон пила чай с чабрецом, игнорируя крайне эмоциональные переговоры Кристиана и Петра. Ну, вернее, громко говорил Пётр, Брокдорф по большей части лишь слушал и кивал. Она остановилась в дверях, молчаливо наблюдая за ними. Наташа повернулась к подруге и приглашающе кивнула на диван, Софья уселась. Демезон налила ей чаю, практически насильно всучив кружку в руки. — Беспокойство ещё никого не спасало, — отметила она, — поверь мне, ничего ужасного не произойдёт. Я думаю, ты будешь смотреться достойно. — Да эти балы нужны только тётушке, — вредно добавил Пётр, а затем осёкся, поняв, как это прозвучало, — но ты, конечно, будешь центром внимания сегодня. — Всё будет в порядке, — кратко резюмировал Кристиан. Степан скептически на неё посмотрел, будто вопрошал, правда ли она сомневалась в том, что они окажут поддержку. Софья более расслабленно отпила чай из кружки. Времени оставалось мало, и мысли о том, что на первый бал её отведёт не отец, угнетали. — Я не могу поверить, что это происходит. — В России постоянно заметают дороги, — в своей манере отозвался цесаревич. — Закон подлости, — подтвердила фрейлина. Было необычно смотреть, как люди, которые чаще всего не переносили друг друга на дух, могли так легко разговаривать и взаимодействовать, когда речь шла о поддержке одного-единственного человека. Софье стало донельзя приятно. Служанка поспешно вошла, оглашая приход. Но, к сожалению, это был не Георг. В гостиную влетел Михаил Александрович, её дядя. Впервые она видела родственника настолько выглаженным и одетым с иголочки. Обычно он являлся истинным олицетворением хаоса. — Ну что! — счастливо и весело посмотрел на неё дядя, — ты готова? Софья посмотрела на своих друзей. Отступать было нельзя, и верить в лучшее тоже. Она и так задержала, насколько могла, свой приход. Тянуть дальше было попросту невежливо. Все поднялись вместе с ней. До тех пор, пока они не подтянулись к зале можно было бы послоняться всей компанией. Фрейлина, разумеется, и раньше видела зал. Но он никогда не был так украшен, и ей не доводилось знать, каково это: танцевать в нём в свете софитов и вдыхать цветочный аромат, который будто показывал всю роскошь происходящего. Они спускались по лестнице. Михаил взял Софью под руку, как и полагается в их положении. Но затем, не в силах повернуть в главный коридор, она попросту замерла. Степан выпучил глаза. — Ты что, издеваешься? Сейчас не время колебаться! Софья выпуталась из хватки рук, неуверенно покосилась на процессию. Вздохнула, поправляя выбившийся локон. Она это делала каждый раз, когда в чём-то сомневалась. — Я… Я не знаю! — Чего не знать? — удивилась Демезон, — мы всё уже обговорили несколько раз. Что может пойти не так? — Дело не в этом! — в отчаянии воскликнула Софья, — я не хочу идти без отца. Это… Это будет неправильно. Он должен был меня сопроводить на бал. Первый мой бал! Она съёжилась, пытаясь спрятаться от всего происходящего. Казалось, что корсет начал сдавливать сильнее, воздуха не хватало, а тяжесть платья увеличилась многократно. — Ты же не собираешься сбегать? — удивился Пётр, — твой отец хотел бы, чтобы ты посетила эти пляски! — Да, если ты не придешь на мероприятие, когда было заявлено обратное, то оставишь неблагоприятное впечатление, — серьёзно подтвердил Кристиан, — это знакомство со двором и светским обществом, его не стоит переносить. Софья была готова расплакаться от слов. Да, они все были правы! Но от этого не становилось легче. Фрейлина была схожа с затравленным зверьком. Ей совершенно было неважно, как и насколько хорошо она представит себя перед напыщенными аристократами. Волновал лишь символизм, семейная поддержка. Для неё это несло какой-то особый смысл, заключающийся в присутствии отца в такой важный момент.

And we rode motorcycles Blackjack, classic vinyl Tough girl is what I had to be

— Но я бы так хотела уйти! — Хорош лить слёзы! — важно вскинулся Михаил, пытаясь приободрить свою племянницу, — вернётся твой батька и станцуете ещё сотню раз. Щ-щас у тебя такое количество кавалеров будет, сама обрадуешься, что конкуренция уменьшилась. Наталья поморщилась от такого просторечия. Кристиан и Степан многозначительно посмотрели на Петра. Цесаревич недоуменно взглянул в ответ. — Что? — Ты будешь танцевать, — поставил перед фактом Журавлёв, оттаскивая наследника в сторону. — Ещё чего! – возмутился он, — я ненавижу танцевать. Это глупое времяпровождение и… — Ты просто боишься опозориться, — попал в точку Степан, — но рассуди сам: мы все ниже по статусу. А Наташа вообще девушка! Если никто не пригласит Софью, то сначала она разозлится, потом расплачется, а затем обидится на нас всех. И вообще — это поддержка. Брокдорф молчал, и Журавлёву подумалось, что он не поддержит его затею, скажет, мол, Пётр должен решать самостоятельно. По правде говоря, камергер только об этом и думал, но, вздохнув, неохотно кивнул. — Если дружба действительно дорога, — рассудил он, — то было бы кощунством не поддержать Софью в необходимый момент. Он отвёл взгляд. Пётр Фёдорович — его лучший друг, и они всегда были очень близки. Кристиан всегда и в любой ситуации был на его стороне. Появление Софьи и Степана заставляло его чувствовать себя несколько не в своей тарелке. И если Степан не был к Петру близок, то Софья всегда была очень дружелюбной. Но Кристиан просто не мог своей поддержкой сейчас отгородить Петра от неё. У цесаревича не так много друзей. Брокдорф моргнул, смиряясь с ощущением соперничества и конкуренции. Камергер всегда был выше необдуманных порывов, хоть и являлся чрезвычайно молодым для такой осмысленной позиции. Он прекрасно понимал, что весь мир Петра не может быть сосредоточен на одном-единственном человеке. — Хорошо, — закатил глаза Пётр, после чего более неуверенно добавил: — я попытаюсь не оплошать. Компания чуть ли не силком притащила Софью ко двери. Она грустно вздохнула. И именно этот момент ей суждено запомнить. Михаил взял её под руку, и прежде, чем они зашли, рядом нарисовался Пётр. — Не волнуйся, я обязательно приглашу тебя на танец, — анонсировал он, ровно за ним Степан закатил глаза. — Ну что, малявка! — широко улыбнулся Михаил, посмеиваясь, — у тебя вон, прекрасный первый танец намечается!

He said, «Take care of your mother Watch out for your sister» And oh, that's when he gave to me

— Чёрта с два я отдам первый танец! — гаркнул позади них голос. Они невольно обернулись. Припорошенный снегом, успевший раскричаться на стоявших слуг, Георг быстрым шагом приближался к ним. И Софья расцвела. Он успел! Генерал обвёл взглядом присутствующих, снял треуголку и небрежно швырнул её вбок. Она бы обязательно прилетела цесаревичу в лицо, если бы цепкие пальцы Степана не перехватили её. — Вы видели? Он постоянно так делает! — возмутился Пётр. — Видели… что? — невинно взглянул Степан, — лично мне показалось, что генерал Бэрроу отдал мне свою треуголку прямо в руки. Он пожал плечами, оставляя Петра неуслышанным в своих возмущениях. Цесаревич вопрошающе посмотрел на Наташу и Кристиана, но они были отвлечены встречей отца и дочери. — Ты приехал! — накинулась с объятиями Софья. Георг, ворчливый и неприятный, сейчас был не против покружить свою дочь, — я ждала! Михаил, опуская радостные комментарии, тактично ретировался, чтобы успеть проверить общество на наличии водки (или вина) и изъять её. Софья, не переставая улыбаться, позволила отцу взять её под руку. Георг выглядел гордым, как никогда. Это мероприятие для него было гораздо важнее и значительнее, чем все те битвы и сражения, которые окончились победой. Ни один миг славы и одобрения не мог перекрыть миг гордости и восхищения своей дочерью. — Он что, не знает, кто я? — все ещё возмущался Пётр, когда они остались в коридоре. Отец Софьи не был частым гостем дворца, но каждый раз, посещая его, имел какое-то пренебрежение к цесаревичу. По правде говоря, не было даже известно, знал ли он, кто такой Пётр. Георг не запоминал ненужные ему имена и лица, поэтому, если и узнавал Петра, то считал кем-то из разряда Степана. — Однажды обязательно узнает. Если будешь иметь значимость, — не без укола подбодрил Степан. Фрейлина оглядела зал. Столько золотого цвета она не видела никогда! Все были такими красивыми и манерными, что казалось, будто это какая-то особая сказка. Георг держал дочь под руку и, не желая отдавать первый танец кому-либо ещё, самолично утянул её в гущу народа. Это правда было то, что ей нужно: Софья ужасно волновалась, но поддержка родителя расслабляла её. Это имело и другой смысл. Вряд ли бы фрейлину кто-то позвал, пока не увидел, как она танцует. Софье предстояло презентовать себя, а Георг услужливо помог дочери сделать это так, как захотела бы она. Мелодия была знакомой, движения выучены давно — всё это спасло Соню от неприятных конфузов. Она покружилась, пытаясь предугадать следующие действия. Сначала Софья представляла грядущие фигуры в голове, но тогда неосознанно начинала сбиваться с ритма, и в итоге решила просто забыть о некоторых нюансах и попросту отдаться музыке. Мимолётный перерыв. Короткая одышка. Она была радостной и возбуждённой происходящим: её наверняка заметили! Софья повертела головой в поиске своей компании. Наталья заприметила её в толпе и быстро притащила всех к подруге. — Я вижу, всё прошло так, как я и говорила! — довольно отметила Демезон, — я тебя поздравляю. Пока Соня и Наташа переговаривались, Степан недвусмысленно пихнул Петра по рёбрам. Цесаревич отчаянно посмотрел на Кристиана, затем на Журавлёва. — Её отец пришёл. — И что? — оторопел Степан, — иди танцуй. Потанцевать только со своим отцом ещё хуже, чем не танцевать вообще. Софья стояла несколько взволнованная. Всё то время, пока они стояли, к ней никто так и не подошёл. Она начинала паниковать и думать, что сделала что-то не так. Пётр чертыхнулся. Вздохнул. Закатил глаза. Смирился. Он достиг стадии принятия и, боясь потерять такой запал, направился к подруге. Остановился перед ней и отцом, осознав, что ему придется просить разрешения Георга. Весь словарный запас мгновенно иссяк. Цесаревич открыл рот, как рыба. Моргнул. — Я могу пригласить Софью Георгиевну на танец? — Пётр выдал первую адекватную формулировку, которую только смог. — А ты умеешь танцевать? — вопросом на вопрос поинтересовался Георг. Наследник завис. Ужасно смутился. И всё же, взгляд генерала расслабился. Бэрроу кивнул. Пётр, пытаясь спрятать краску с лица, схватил хихикающую за руку Софью и буквально утащил куда-то вглубь зала. Соня чувствовала себя совершенно прекрасно. Пусть её друг был не очень искусным кавалером, но он не наступал ей на ноги и не наваливался, что было уже очень даже хорошо! — Почему ты такая довольная? — Всё так забавно! — Мне нужно было поддержать твоё решение уйти, — фыркнул Пётр, поспешно пытаясь вспомнить последующие движения. И как-то даже свечи стали гореть теплее, зазывающее. Народ, столь холодный к её присутствию, стал невольно заинтересовываться. Софья была счастлива. Бал, близкий к расстройству и грусти, обернулся для неё сказкой. Даже клятвы Петра, что он никогда в жизни больше не будет танцевать, казались ей ужасно забавными.

With his gun, with his head held high He told me not to cry

***

— Думаешь, всё обернётся также чудесно? — Леночка, сейчас апрель, и твой отец где-то поблизости, — закатила глаза Софья, — я уверена, что всё обернётся чудесно. Она поднялась с покрывала, взяла свою дочь за руку и без возражений вытолкала в гостиную. Пётр, который, очевидно, очень плохо держал клятвы, нервно смотрел на Брокдорфа. По всей видимости, сопровождать на бал свою дочь было в несколько раз ужаснее, чем присутствовать на нём самому. — Если опозоришься, то на этот раз заметят все, — поддерживающе сказал ему Степан, который, как и много лет назад, расположился в кресле. Было ощущение, что ещё несколько фраз морального террора, и Пётр заплачет. Софья подавила желание засмеяться. Она покосилась на сыновей. Никто не увидел их заговорщического взгляда. Павел поднялся с места, жестом призывая удалиться за собой Дмитрия. Им нужно было провернуть одну шалость — предупредить юношей из их окружения. Оставалось несколько минут до того, как Елена посетит свой первый бал. И на этот раз Софья могла быть уверена, что огромное количество кавалеров не оставит её без внимания. Елена подскочила к отцу, и ему пришлось отвлечься от разговора с Брокдорфом. Сейчас не время отступать. Как бы он ни ненавидел все эти балы и ни старался избежать танцев, он не останется в стороне. «Чёрта с два я отдам первый танец!» Слова Георга отдались в голове. Почему-то они обрели для него какое-то особое значение. Пётр взял Лену под руку. Он обязан сделать всё, что может. Леночка подняла на него нетерпеливый и восхищенный взгляд, и император ощутил, что этот момент действительно запомнится на всю жизнь.

He swore it on the bible My daddy said shoot Oh, my daddy said shoot