"Мёртвые души" в пересказе курильщика

       Кароч, всё, шо вам надо знать про сию поэму (да-да, всё равно, что она в прозе написана, Гоголь у нас не такой, как все), это что есть один интересный тип, Пахан Чичиков. И вот надо было ему поднять бабла, а поскольку рекламы азино три топора еще не было, он придумал план, надёжный, как швейцарские часы. Суть в том, что он хотел за нихуя поскупать документы на крестьян, которые как живые но не живые, заложить их в опекунский совет и наебать эту конторку лохов. И вот короче он спит и видит, как сидит у себя на вилле в Крыму, хавает пахлаву и подбухивает херес, а по вечерам раскладывает пасьянс, но всё не так-то просто.       Аферисты промышляют в людных местах, поэтому Пал Калываныч сажает свою благородную жопку в бричку и прикатывает в деревню под названием NN. Мужики на постоялом дворе смотрят на его колымагу и спорят, как далеко она проедет по российским дорогам, прежде чем наебнётся в говно, а после решают, что им похуям и идут по своим делам. Чичиков наводит красоту, попутно замечая, что сервис в гостинице — полное днище, Елена Летучая на минималках блять, и идет на вечеринку свингеров светский приём у губернатора. Все решают, что он очаровательная душка, а меж тем эта хитрожопая падла уже успела вынюхать, кто здесь имеет деньги и каким людям в случае чего надо будет подлизнуть. Облобызавшись со всеми, с кем нужно, Паштет понимает, что пора действовать.       К слову, у Чичикова есть двое слуг, Селифан и Петрушка-вротберушка. Первый пиздит о жизни с конями барина, а второй напоминает типичного школьника на уроках литературы — читает книжки, но нихуя не вкатывает, про что.       В общем, герой включает Колобка и катится к Манилову. Чувак этот — тот еще эскапист, вечно витает в своих мыслях и ловит какие-то приходы. Оно и не удивительно, у него вон на столе под линеечку разложены кучки кокаина, замаскированные под табак. Мужик любит всё и всех, жена у него само очарование, а детей он вообще назвал в честь презервативов, которыми пользовался, в общем милашка, а не помещик. Чичиков сразу просёк, с какой стороны к нему надо подъезжать и начинает вести себя как супер латентный гомосексуал. Манилов от него в восторге, но когда Чичиков говорит сильвупле продайте души пор фавор, отбывает ненадолго в Ахтубинск, потому что гостеприимство гостеприимством, а в Сибирь за такие плюшки ему отъехать не хочется. Пахан быстренько обещает, что всё будет заебись, а Манилов живёт по приципу «я спросил, мошенники они или нет, они сказали нет» и решает отдать души даром. Оформляют сделку, оба рады, а Манилов на договоре ещё и каёмку из членов подрисовывает, надеясь на продолжение банкета.       Чичиков едет себе дальше и в хуй не дует, пока его кучер Селифан, у которого накануне фляга свистанула, свернул в какое-то Хуево-Кукуево. Они как лохи катились за три пизды, за четыре версты, через сорок монашек и двадцать ебанашек, пока не набрели на чью-то хату. Хозяйка пускает переночевать только после клятвы Чичикова, что он чистокровный славянин и ничего не скоммуниздит. Зовут её кстати Настасья Петровна Коробчка, тётка она хозяйственная, но тупая и вредная, как тысяча фашистов.       Наутро Чичиков понимает, что сервис тут покруче, чем в турецком олинклюзиве. Хозяйка откармливает его пирожками и блинчиками, стирает шмотки и чинит разъёбанную бричку. Пал Иваныч душевно благодарит Коробочку, на что та лишь мило улыбается и говорит, что «спасибо» не хуй — в рот не возьмёшь, и предлагает купить всякие ништяки, которые она тут накрафтила. Чичиков — мужик прошаренный, но от такого напора бабки даже он охуел и попросил тормознуть с этой русской версией алиэкспресса. Пока старуха опять не начала пиздеть, наш бизнесмен очень ненавязчиво спрашивает, мол души есть? а если найду? Настасья долго не вкуривает, зачем ему души, да ещё и мёртвые, с них же ничего поиметь нельзя, ведь она не знает, что Чичиков собрался поиметь систему. Бабка всё никак не унимается, мол расскажи, а Пахана это уже порядком допекло, и он такой ей говорит, что либо продавай крестьян, либо иди нахуй. Коробочка на хую уже была, ей не понравилось, поэтому выбирает более безопасный вариант, и Чичиков уезжает довольный.       После Коробочкиных харчей он решает, что надо закинуться нормальной пацанской едой и берёт курс на какой-то залупный трактир. Весь заказанный хавчик сметает подчистую, и хозяин уже хочет дать ему пиздюлей, чтоб он здесь все запасы не пожрал. Пал Иваныч уже почти заскучал, пока на глаза ему не попалась какая-то ужратая в слюни чупакабра. Фамилия у этого обосрыша Ноздрёв, а имя не упоминается, ну и нахуй он нам не нужно. Господин этот только что просадил все баблосы, но у него всегда член торчком, нос пятачком, поэтому он подкатывает к Чичикову и предлагает поехать заглянуть на огонёк. А тот не целка, чтобы ломаться, да и души сами себя не купят.        Ноздрёв ебал любил собак, пить и ловить белочек, а еще после смерти жены положил болт на воспитание своих детей (годы идут, на Руси ничего не меняется). Как оказалось, аналог азино у них там всё же был, и там этот фрукт регулярно сливал все свои лавэхи. Из-за этого он буквально доедал последний хуй без соли и потчевал Чичикова в основном бухлом. Тот опять начал задвигать свою тему про души, но стоило только открыть хлеборезку, как мужику тоже стало интересно, чё он там удумал. Чичиков начал было что-то плести про статус и удачную женитьбу, но Ноздрёв быстро раскусил эту наёбку для уёбка и решил сам на всём этом навариться. Он-то был не в курсе, что у Пахана в роду были цыгане и его просто так не проведёшь. Так как деньги на пойло надо где-то брать, Ноздрёв решил впарить Чичикову собаку и лошадь, но ему это и даром не сдалось, так что шлёт горе-торгаша на хутор бабочек ловить. Потом этот ебанатрий предлагает сыграть на души в шашки, и Паша, уставший от всей этой ёбли с плясками, соглашается. В процессе они оба пытаются друг друга наебать, но внезапно к Ноздрёву нагрянул мусорок и такой, всё, касатик, сворачивай свою контору, мы тя щас в каталажку загребём, тебя там сразу же продырявят. Тут Ноздрёву ударила в голову моча, и он набросился на беднягу Чичикова. Тот решил, что его лицо ему еще дорого и сыбался оттуда.       По дороге к следующему помещику, с которым наш бизнесьмэн успел скорешиться ещё в самом начале, Пахан встречает какую-то шестнадцатилетнюю деваху. Деваха нежная, как хуета подснежная, но Чичиков решает, что ничего путного из неё не выйдет, потому что она найдет себе ёбыря, выскочит замуж и дело с концом. Приехав в усадьбу, он положительно охуевает с того, как там всё дорого-богато, крестьяне довольные, жрачки хоть жопой жуй, и начинает подозревать, что хозяин отладил поставки героина и балуется аквадискотеками. Собакевич не социофоб, но людей не любит, и за обедом задвигает речи в стиле «я Дартаньян, все пидорасы». Чичиков и заикнуться о своём бизнес-плане не успел, как Собакевич уже сам догадался, чё ему надо и такой, да конечно, братан, без проблем, любой вопрос за ваш отсос. Сначала кажется, что Михаил Семёныч — чёткий мужик, но выясняется, что он с припиздью не меньше, чем остальные помещики, потому что начинает расхваливать уже почивших крепостных. Если у Павла Иваныча в роду цыгане, то у Собакевича — явно евреи, и торгаш из него ещё покруче Коробочки, потому что он заламывает охуеть какую цену и просит ещё и задаток. Со словами «Миш, ты чё, говна поел» Чичиков сначала хочет тоже его послать, но потом оценивает своё и его телосложение и понимает, что после такого пиздилова не соберёт костей. К тому же он буквально на днях онанировал на свои влажные фантазии о Крымской вилле, так что приходится согласиться.       Лохи не мамонты — никогда не вымрут, поэтому Пал Калываныч находит ещё одного помещика, с которым можно сторговаться. Въехав в поместье, он сначала думает, что телепортировался в Чернобыль, потому что дома в плесени, крестьян нет, скота нет, нихуя нет, только собаки посреди двора трахаются. Его встречает укутанное в паранджу нечто, которое приводит его в комнату, больше похожую на развал в Одинцово. Косплеером тибетского монаха оказывается Степан Плюшкин, который богаче всех остальных помещиков, но живёт как последняя депрессивная бомжара. Плюшкин одинок, как последний пельмень в кастрюле, который никто не жрёт, потому что лень мыть посуду. Жена у него померла, дочка тоже, а вторая съебла с офицериком в прекрасное далёко, так что бедный мужик закрылся и сидит в своём панцире, как рак Чикибряк. Крестьяне у него мрут со скоростью света, что, само собой, лакомый кусочек для нашего прекупщика. Плюшкин тоже сперва что-то подозревает, но в залупу не лезет, они быстро сторговываются и расходятся как песне Стаса Михайлова.       Как только все претенденты на участие в этой великой схеме кончились, Чичиков начал суетиться с документами, чтобы побыстрее свалить из этого гадюшника. Но чем дальше в лес, тем толще партизаны, и пока он таскается по судам и коллегиям, его начинают звать на всякие тусовки, а местные гламурные чиксы шлют ему любовные записульки с труселями в придачу. Паштету эти труханы не нужны, да и складывать их некуда, поэтому на местных дамочек он не смотрит, но мельком вспоминает взгляды Манилова. Все резко посчитали его дохуя загадочным и пиздели, что это за чёрт из табакерки. Кто-то говорил, что его прислали жидорептилоиды, кто-то про капитана Копейкина, а кто-то вообще распрострапонил слух, что Чичиков это Наполеон (то, что он на момент всей этой блядиады, скорее всего, сдох, никого не колышет).       Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, и на одной из вечеринок подбуханный Ноздрёв заявляет, что Чичиков аферист. Тот просит его прикрыть ебало, а то продует, но уже поздно пить боржоми, какая-то падла доносит этот слушок до прокурора, и Паштет понимает, что надо давать по съёбам. Он пакует манатки и сваливает из NN, попутно вспоминая своё тяжкое детство и жалея о прогоревшем бизнесе. Потом всё же воодушевляется, много чего еще можно нахуевертить и укатывает в Крым строить дворец, чтобы Путину было с кого брать пример.