.
31 января 2022 г. в 18:23
В Пристани Лотоса праздников нет. Нет и не будет. Даже самый важный день в Китае здесь обходят стороной.
Касается это только главы, остальные члены ордена, конечно, могут справлять все и как хотят. Но не Цзян Ваньинь. Слишком больно отмечать, когда все дорогие сердцу люди лежат в земле. Слишком невыносимы семейные торжества, когда от всей семьи остался лишь маленький племянник, принадлежащий чужому ордену. Слишком мучительны радостные улыбки, когда вместо сердца – горстка пепла.
Цзян Ваньиню кажется, что он умеет сдерживать ежедневную тоску. Он умело скрывает ее за агрессией. Настолько хорошо, что сам запутался: напускная ярость или настоящая. Но это не важно, важно – что никто, ни одна живая душа, не догадывается, что у Саньду Шеншоу есть слабости.
Смотреть на чужую радость неприятно. Это вызывает приступ злости и обиды. Запретить праздник для других нельзя: сразу станешь еще более жестоким главой, чем тебя уже считают. Цзян Ваньинь запирается у себя, проводит весь вечер за работой, а чтобы залпы фейерверков не отвлекали, зашторивает окно. Пытается игнорировать редкие стуки в ворота, на особо жаждущих пригласить главу на празднество действует давно проверенный метод – припугнуть Цзыдянем. Постепенно визитеров становится все меньше, а новогодняя ночь спокойнее. Для Цзян Ваньиня она почти не отличается от обычной.
Долгий рабочий день, простой ужин за полночь и сон без сновидений где-то ближе к часу ночи. Что еще нужно? Да, нужно, отчаянно и до скрежета зубов. Но разве это возможно?
В Пристани Лотоса когда-то были праздники. И Весеннее торжество тоже было. Теперь нет.
Цзян Ваньинь отчетливо помнит эти дни. Так отчетливо, что порой хочется вырвать собственные глаза, лишь бы перед ними не пролетали счастливые минуты утерянной навсегда жизни. Отец в такие дни был особенно весел, и даже матушка становилась мягче. Сестра наряжалась в лучшее платье, Вэй Ин дурачился, пытаясь втихую стянуть дополнительный кувшин вина и сам Цзян Чэн был счастлив. Теперь нет.
Раньше дом был украшен красными узорами, на столе были совместно приготовленные яства, и у каждого был фонарик счастья. Теперь на воротах не красуется даже красно-золотой 福, а фонари давно остались в прошлом.
Раньше матушка с сестрой обязательно мазали губы Богу очага, а отец водил А-Чэна и А-Сяня поклонится Богу процветания. Теперь Бог очага не висит на кухне, а к Цай-Шэню никто не ходил уже лет десять.
Раньше под Новый год Пристань Лотоса наполнялась счастливыми голосами ее жителей и их гостей. Теперь тут тихо, словно в утробе Няня. Возможно, смех Цзинь Лина смог бы вернуть в Пристань новогоднюю атмосферу, только вот на каждое Весеннее торжество Гуаньшань увозит внука в Ланьлин.
Цзян Ваньинь трясет головой, отгоняя нерадостные мысли. Гипнотизирует взглядом красный конверт, размышляя, куда его лучше спрятать, чтобы племяннику было веселее его искать. Поддевает палочками слегка остывший пельмень цзяоцзы (потому что хотя бы один атрибут смены года должен быть) и думает о том, что мостки стоит подлатать.
Очередной стук отвлекает. В этот раз визитер упорнее: дошел до самых дверей. Кто его только впустил на территорию? Стук не умолкает, стучащий все не может угомониться. Цзян Ваньинь ворчит, Цзыдянь потрескивает привычными фиолетовыми молниями.
– Какого гуя вы тут шумите?! – Цзян Чэн открывает дверь, собираясь преподать урок надоедливым людям. – Ноги лишние?!
– Цзюцзю, с Новым годом! – весело крикнул маленький Цзинь Лин, обвив грозного дядю за ногу.
– Глава Цзян, – Цзинь Гуанъяо склонился, почтительно приветствуя Ваньиня.
Из-за его спины выглянула Цинь Су с подносом неньгао. Разговаривать с другим родственником племянника мужа она побаивалась (Кто же не побаивается грозного Саньду Шеншоу?).
– Надеюсь, столь неожиданный визит не потревожил покой главы Цзян? – продолжал Яо. – А-Лин очень хотел устроить сюрприз.
Гуаньшань каждый год увозил А-Лина в Ланьлин, объясняя это тем, что ребенок должен отмечать Новый год в кругу семьи отца. Цзян Чэн понимал, что так будет верно, поэтому не возражал. В этом году Гуаньшань умер, а Цзян Чэн не подумал изменить правило.
– Цзюцзю понравился сюрприз? – А-Лин захлопал глазами. – Цзюцзю будет праздновать с А-Лином? Тетя Су сделала вкусняшку, – мальчик привел весомый, по его мнению, аргумент, чтобы дядя разрешил остаться.
– В следующий раз предупреждай, – Цзян Чэн погладил племянника по голове.
В душе ощущалось приятное тепло. Приятно думать, что все еще есть люди, готовые разделить с ним самый важный праздник в Китае, пусть даже по желанию неугомонного Цзинь Лина.
– Раз вы проделали такой длинный путь, прошу, – Цзян Чэн посторонился, впуская неожиданных гостей внутрь.
Может быть в Пристани Лотоса все же будут праздники, хотя бы один?
