Неприкаянные

Когда же это случилось впервые? Я уже и не помнил… Пять? Семь веков назад? А как? Каким оружием он убил меня в тот самый-самый первый раз? Кажется, это был кинжал. Да, красивый горский кинжал, что он увел у меня из-под носа, перебив мой задаток у оружейника. Ему он был не нужен, но мерзкий характер Мортимера не позволял допустить, чтобы у кого-то появилась вещь лучше, чем у него. И естественно, ему было наплевать, что я копил на него почти полгода и вкалывал, как проклятый, экономя каждый медяк. Какое дело богатенькому племяннику градоправителя до бед простого сына мельника? Он всегда был таким. Заносчивым, самодовольным, презрительным. Постоянный клиент лучших таверн и любимец женской половины Школы. Красивый, состоятельный и талантливый. Да, этого у него было не отнять… Даже удивительно почему у такого гнусного типа проявился столь сильный дар чародея? Я не завидовал ему. Никогда. Мне вообще было не свойственно это чувство. Чужие успехи скорее подстегивали мой неуёмный нрав и служили стимулом для собственного развития. Но Мортимер… его жутко бесило, что какой-то выскочка постоянно дышит ему в затылок, набирая высшие баллы на экзаменах и проходя сложные испытания в полевых условиях с лёгкостью и изяществом, которые, как он считал, просто физически не могли присутствовать в ком-то из низших сословий. Ах, Морти, Морти… это ты во всем виноват… Удачливый засранец, привыкший получать всё, что пожелает. Что ты почувствовал, когда понял, что нашел то, чем не сможешь завладеть? Ведь моя смерть тебе так и не досталась. Всадив тот злополучный кинжал мне под ребра, жадно наблюдая, как из моих глаз исчезает свет, ты думал, что, наконец, показал мне моё место, ведь так? Ты хотел проявить высшую степень власти над другим человеком – решить, когда ему умереть. Но… Я не зря считался лучшим учеником Школы и ни в чём не уступал тебе. Слова древнего проклятия, недавно вычитанного в какой-то ветхой книжке, сами пришли мне на ум. Из последних сил я выдохнул скрипучие фразы, вкладывая в них ускользающую вместе с жизнью магию. Такого эффекта не ожидал даже я. Нам говорили, что смертельные проклятия отличаются небывалой мощью и снять их практически невозможно, но это… Адская боль во всем теле и судорожный вдох, разрывающий лёгкие, когда я пришел в себя, оглушенный, ничего не понимающий, но живой. Ну как живой… Осознание произошедшего наступило позже. Сперва я долго удивлялся потемневшим волосам и новым карим глазам, заменившим мою пшеничную шевелюру и васильковые очи. Рост и фигура тоже поменялись – я стал пониже и более широким в плечах. А вот колдовские способности пропали. Хотя на тот момент такая плата за вновь обретенную жизнь показалась мне вполне приемлемой. Но эйфория от чудесного спасения продлилась недолго. Неопределенное чувство, усиливавшееся с каждым днем, пока не стало сродни вампирской тяге к крови, повело меня через лес и болота. Я шел, руководствуясь каким-то внутренним импульсом, подсказывающим верное направление. Через несколько дней я добрёл до довольно крупного посёлка и, поблуждав по улочкам, безошибочно вышел к постоялому двору. Там, в зале, полном людей, я цепко ухватился взглядом за пламенеющую рыжую макушку. Он тоже изменился. Аристократически бледная кожа пестрила веснушками, а холодные зелёные глаза, которые кружили головы нашим сокурсницам, приобрели непримечательный сероватый оттенок. Но всё это не помешало мне узнать своего заклятого врага. Да, врага. Кем еще ты мог стать для меня, Мортимер, после того, как пронзил моё сердце моим же кинжалом? Я схватил подвернувшуюся под руку бутылку и, саданув ей по столу, всадил острый край в твоё горло. Кровь полилась фонтаном, обжигая мне руки. Ты захрипел, падая на колени и пытаясь зажать рану руками. Прежде чем посетители таверны кинулись на меня, очнувшись от шока такого дерзкого убийства, уже знакомая вспышка боли скрутила мышцы, отключая разум. И вновь пробуждение, изменившаяся внешность и ужас, леденящий кровь. Я убил Мортимера, но и сам умер, чтобы опять воскреснуть в другом теле. Цикл завершился и начался с начала. Проклятие Неприкаянных – древняя магия, с которой мне бы не стоило сталкиваться и уж тем более применять. В следующий раз Морти добрался до меня первым. Я почувствовал, что он где-то рядом, но не успел увернуться – выпущенная стрела пронзила грудь, обрывая еще один круг. Так и пошло – воскрешение, недолгие скитания по миру, внутренний зов, магнитом притягивающий нас друг к другу, и очередная смерть. Его или моя, кому больше повезет. Сперва счет шел на года, затем мы разменяли первую сотню, вторую, третью… Сколько раз мы умирали за это время? Иногда зов возникал практически сразу, всего через пару дней после пробуждения в новом теле, иногда я успевал прожить на одном месте несколько лет, обжиться хозяйством, завести друзей. Но в один прекрасный момент внутри что-то щелкало, и я бросал дом и работу и шел неизвестно куда, без сна и отдыха, торопясь прийти первым, нанести свой удар. Бесконечный повтор одного и того же действия, хотя способы мы выбирали разные. Через тройку веков у нас даже началось своеобразное соревнование – кто кого убьёт более изощренным образом? В ход пошли продуманные ловушки, самое совершенное оружие, экзотические яды… У Мортимера оказалась весьма богатая фантазия, да и я не хотел ему уступать. Помню, однажды он раздобыл какую-то чрезвычайно ядовитую заморскую лягушку и, смочив её выделениями швейную иглу, поцарапал меня на балу у губернатора. Меня скрутило жутким припадком, чуть ли не ломая кости и выворачивая суставы. Я бился в конвульсиях, захлебываясь собственной кровью, а Морти спокойно присел рядом, не замечая суетящихся и кричащих гостей, и смотрел мне в глаза, с извращенным наслаждением ожидая последнего вздоха. За лягушку я ему вскорости отомстил, подмешав в нюхательный табак, который тогда был в моде, еще кое-каких травок. Надо же позволить своему лучшему врагу оценить все прелести полного паралича при внутренней агонии и поочередном разрыве органов? Что мы только не перепробовали за столько лет! Нам бы впору написать пудовый фолиант о различных методах прерывания жизни или организовать свою школу для наёмных убийц – воспитывали бы элиту ремесла! Но увы. Для этого нужно перестать ненавидеть и хоть раз заглянуть в глаза другому не в момент смерти, а просто так. А сказать честно, я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Когда я умер, ты был так рад, Мортимер… Ты думал, что победил, но я оказался тебе не по зубам. Открою секрет – я никогда не любил колдовать, но иначе просто не мог. А ты… я не знаю, был ли у тебя выбор и согласился бы ты обучаться магии, скажи кто, какая участь тебе уготована. Мы – Неприкаянные. Два непримиримых соперника, скользящие сквозь время с единственной целью – убить. Мы не подружимся и не простим друг друга. Я не хлопну Морти по плечу и не скажу с улыбкой: «а вот помнишь тогда-то?..» Тогда, что? Ты убил меня? Я проклял нас обоих? Вряд ли подобные воспоминания послужат поводом для непринужденной беседы за кружечкой эля. Так что лучше оставить всё, как есть. Искать новый способ, завершать начатый цикл. Тем более что зов уже указал мне направление, и я собираюсь в путь.