Мертвая рыба

Уже завтра им нужно было возвращаться на съемочную площадку. Им обоим необходимо было отдохнуть. Но он не мог спать за двоих, отдав ей на утро свою энергию. Он не мог есть за двоих, отдав после этого ей полезные вещества, которые он получил от блюд. Он не мог отдать ей свои силы, чтобы она могла бороться. Она была намного сильнее него, но даже ее сил не было достаточно, чтобы победить те разрушения, которые принес ей Роберто. Он снова поставил будильник на час ночи. Тихий будильник, который она не услышит из своей комнаты. Проснувшись, он встанет и на цыпочках подойдет к ее комнате. И если он снова услышит ее всхлипы, а он слышал их каждую ночь, с тех пор, как переехал в ее квартиру, он разбудит ее. Они не уходили, и вот он снова хватает стакан, снова швыряет его об пол, снова слышит ее шаги и затем его глаза пронзает свет. — Серьезно? — зевает она, — Альваро, четвертый стакан за четыре ночи. Он никогда не будет жалеть стаканы. Он никогда не будет сожалеть ни о чем, если речь идет о ее комфорте. — Ици, клянусь, я куплю тебе самый дорогой и красивый хрустальный сервиз, — он поднял руки вверх, отступая к раковине, хватая щетку. — А толку? Ты разобьешь его меньше, чем за месяц, — ухмыльнулась она, — Лучше возьми самый дешевый набор в Икеа, а еще лучше, купи себе пластмассовую кружку. Он хихикнул, прикидывая, что еще на этой кухне он может разбить для ее спокойного сна. Ициар не уходила. Она стояла там и смотрела на то, как он подметает пол и скидывает осколки в мусорное ведро. — Скажи честно, зачем ты это делаешь? — наконец спросила она, едва Альваро повернулся к ней лицом, закончив уборку. Он опустил глаза. Она поймала его. — Я знаю, что тебе снятся кошмары, — тихо сказал он, — И я решил разбудить тебя. — Уничтожая мою посуду? — улыбнулась она, — Ты не думал просто позвать меня по имени? Включить будильник над моим ухом? В конце концов, окатить меня водой? — Я не мог зайти в твою спальню. Улыбка Ициар исчезла. — Что не так с моей спальней? Альваро пытался не смотреть ей в глаза, но она упорно продолжала искать его взгляд, и ему пришлось сдаться. — Ты бы испугалась, увидев меня там, — честно ответил он, — Это твоя территория, ты спишь там, тебе снится кошмар. Я просто не имею права вторгаться в твое пространство, когда мы не одеты должным образом, когда ты не можешь контролировать мои действия… — Что не так с твоими действиями? — перебила его Ици. Он не мог ей рассказать. — Я просто пытаюсь уважать твои границы. Теперь настала очередь Ициар опускать глаза. — Ты ведь спишь после этого спокойно, разве не так? — он попытался приободрить ее, — Разве это не прекрасно? — улыбнулся он, подходя к ней, — Ты просто платишь один стакан и спишь спокойно остаток ночи. Ициар посмотрела ему прямо в глаза: — Я не сплю. На мгновение лицо Альваро исказила тень безысходности, но он быстро взял себя в руки: — Хорошо, тогда давай не спать вместе! Хочешь, посмотрим какой-нибудь фильм? Я могу пожарить нам картошки. Он уже засуетился на кухне. — Альваро, какая картошка? Половина второго ночи, к семи утра мы оба должны быть на площадке, — остановила она его. — Но мы ведь все равно уже не уснем, какой смысл нам лежать в темноте в одиночестве, если мы можем весело провести время? Ициар была тронута его заботой. — Тебе не нужно лишать себя сна из-за меня, — улыбнулась она, — Я оценила то, что ты делал, но, пожалуйста, не заставляй меня винить себя в том, что я доставляю тебе неудобства. — Я не могу спать, зная что тебе плохо, — прошептал Альваро, — И меня убивает мысль о том, что я не могу повлиять на это. Ициар подняла руки над головой и встала на цыпочки, потягиваясь. — Давай просто вернемся в постель и попытаемся уснуть, — она заметила его недоверчивый взгляд, — Я постараюсь уснуть, честно! — пообещала она. Он больше ничего не мог сделать. — Спокойной ночи, Ици. — Спокойной ночи, Альваро. Она остановилась возле своей двери: — Альваро… Он обернулся. Она не может просить его. Она не может давать ему ложных надежд. Но она не может пройти через это одна. — Ты не мог бы… если, конечно, ты не возражаешь… — он смотрел на нее, не понимая, чего она хочет. — Нет, прости, это не важно, — она улыбнулась и повернула ручку двери. — Ради тебя я мог бы сделать что угодно, — остановил он ее. Ициар смутилась, и Альваро заметил легкий румянец на ее щеках. — Ты не мог бы обнять меня? — сказала она, дергая край своего топа. Альваро отпустил смешок. — Если бы, это, конечно, не было бы для тебя неловко, — снова заспешила она, но он уже стоял рядом с ней: — Я обещаю, что не нарушу твоих границ. Я обещаю, что не позволю себе лишнего. И я обещаю, что не выпущу тебя из объятий всю ночь и разбужу тебя сразу же, как замечу, что тебе снится кошмар. Он смотрел прямо ей в глаза, и Ициар нервно сглотнула. — Только не бей ничего в моей спальне, пожалуйста, — сказала она и они оба рассмеялись. Зачем он ждет, когда она справится со своими демонами? Неужели он не понимает, что она не в силах победить их? Почему бы ему просто не найти другую женщину, кто не будет заставлять его просыпаться по ночам и не будет держать от себя на расстоянии из-за своих многочисленных шрамов? На эти вопросы был один ответ, и, не смотря на то, что Альваро уже дал ей ответ, она все еще не могла в это поверить. Ее нельзя любить. Она знала это. Он говорил ей это каждый день на протяжении шести лет. Он вытянул руку вперед, приглашая ее присоединиться к нему в постели. Она положила голову на его бицепс, прижавшись спиной к его обнаженной груди. Он перекинул свободную руку через ее тело, переплетая свои пальцы с ее, давая ей почувствовать себя в безопасности, прижимая ее ближе к себе. — Тебе удобно? — смущенно спросила она. — Более чем. — Завтра ты проснешься с онемевшей рукой, — хихикнула она. — Я не возражаю. Он улыбнулся, зарываясь носом в ее волосы, погружаясь в запах ее шампуня — он так давно мечтал об этом простом действе. Она рядом с ним, их отделяет только шелковая ткань ее топа, и, черт побери, он все еще мечтает выбросить его в мусорку вслед за стеклянными осколками. Но он больше не хочет оставлять ее обнаженной. Он подарит ей самую мягкую пижаму с медведем, которая будет согревать ее и не провоцировать его грязные мысли. Он чувствовал себя грязным. Он так сильно мечтал разделить с ней простой момент уединения. Просто держать ее в объятиях, прижимаясь к ней всем телом. Слушать ее дыхание, чувствовать ее тепло. Но вместо этого ему пришлось немного отодвинуться, чтобы она не почувствовала, как его стояк упирается в ее бедра. Он был готов завыть от разочарования, когда между ними возникло больше пространства и он лишился части ее тепла. Но она все еще была здесь. Спала на его плече, щекоча своим теплым дыханием его бицепс. И никакие кошмары не могли добраться до нее, пока он держал ее руку в своей.