***
Глубокой ночью Катя сидела у постели матери и смотрела как та спит. Она следила за каждым женским вдохом и выдохом. Размеренное дыхание успокаивало её. Неярко светили лампочки. Постоянно раздавался звук приборов, отслеживающих пульс, давление. Так как в реанимации её мама была не одна, то все звуки перемешивались и получался неприятный, раздражающий шум. Противно пахло таблетками и санитайзером. Порой, от этого запаха Кате становилось дурно. Отец никак не мог продать квартиру, кредит не одобряли, она не знала, что можно с этим всем сделать. Каждая секунда была занята придумыванием идей, где можно взять деньги. Иногда они доходили до абсурда, хотя самой девушке не казались такими уж плохими. Девушка молилась в три раза чаще, теперь уже рассчитывая только на помощь свыше. Других вариантов у неё не было. Сумму в практически четыре миллиона рублей собрать было весьма трудно. Те деньги, что отец с матерью откладывали покрыли лишь четверть расходов. Где взять ещё три миллиона Катя не могла даже предположить. Уверенность в счастливом будущем с каждым днём всё больше покидала её. Она ощутила острое желание заплакать, но позволить себе этого не могла, да и не получалось. Дверь в реанимацию приоткрылась и туда зашёл главный врач. Катя дёрнулась, при виде мужчины и сразу же, стоило ему только посмотреть на неё, подскочила. В его взгляде было что-то такое, чего девушка не привыкла видеть за последнее время. Помимо усталости была ещё какая-то эмоция, которая страшила Екатерину. — Ну что, как она, нормально спит? — поинтересовался доктор, кивнув головой в сторону женщины. Он быстро пробежался глазами по приборам и заключил, что все стабильно. — Да, всё хорошо, — девушка посмотрела на мать и вновь повернулась к доктору. — Катюша, присядь, у меня есть новости, — девушка напряглась. Всё внутри подсказывало ей, что, когда так говорят, вести не бывают отличными. Её пугали предположения того, что мог поведать мужчина. — Что-то случилось? Ей хуже? — сразу же забормотала Катя, истерично потирая пальцы. — Нет-нет, Катерина, я наоборот с хорошими новостями, — доктор прикоснулся рукой к женскому плечу и улыбнулся. — Лечение полностью оплачено, я дал указание оформлять документы. Решайте, кто с ней поедет, — мужчина внимательно приглядывался к эмоциям девушки, поскольку после столь серьёзного стресса, реакция могла быть непредсказуемый. — Что? Серьёзно? А почему папа мне не сказал, что нашёл деньги? А главное откуда? — видимо, до Кати тяжело доходило, потому что внутри пока что ничего не изменилось. Она не завизжала от радости и не заплакала от счастья, она обрабатывала поступившую информацию, подобно машине. — Вообще, я не должен этого говорить, но, зная тебя, ты же не отстанешь потом. Это не твой отец перевёл деньги, — теперь выражение лица Катерины изменилось, и она смотрела на доктора с нескрываемым удивлением и непониманием. — Это как? А кто тогда? Мы никому не рассказывали, да и родственников у нас больше особо-то нет… — мыслительный процесс работал на полной мощности. Она перебирала разные кандидатуры, но каждый раз все варианты отметались. — Я и так сказал тебе слишком много, а этот человек пожелал остаться неизвестным. Просто считай, что произошло чудо. В общем, решайте все свои вопросы, организационные моменты на себя берёт клиника. Думаю, через пару дней вы уже сможете выехать в Италию, — доктор собирался развернуться, но Катя его остановила. — Ну, пожалуйста, ну скажите, кто это… Мы вернём ему все деньги при возможности, поблагодарим хотя бы… — не унималась Катя. — Не могу, тайна, — мужчина улыбнулся и оставил девушку наедине с догадками и мыслями. Только спустя пятнадцать минут до неё все же окончательно дошло, что случилось. Она легко улыбнулась, а затем ощутила какое-то странное спокойствие, длившееся совсем недолго, но позволившее той словно сделать свежий глоток воздуха. Конечно, она сразу же позвонила отцу, они начали решать организационные моменты, но эти несколько минут тепла, пронзившего всё её тело, дали Кате жизненные силы двигаться дальше. Теперь уже к белой полосе.Часть 17
1 ноября 2022 г. в 22:30
На улице была отвратительная погода. Лето было наполнено постоянными ливнями и грозами. Тучи заволокли всё небо и не выпускали солнце из своего плена. Логично, что и настроение от такой погоды у многих было весьма плачевным.
Лужи не успевали высохнуть, как вновь наполнялись каплями дождя, ливневки не справлялись и некоторые районы города значительно подтопило. Все старались реже выходить на улицу, так что этот шторм помогал влюблённым сблизиться, а ненавидящим друг друга семейным парам, всерьёз задуматься о разводе.
Деревья сносило ветром, а град, который падал с особой периодичностью, мог запросто оставить трещину на лобовом стекле автомобиля. Новости постоянно гудели о новых происшествиях, об обвале деревьев на линии электропередач и об отмене рейсов в аэропортах города.
Вот только Катерина была даже не в курсе всего этого, да и не интересовалась особо. Днями и ночами Катя дежурила у постели матери, в то время как её родные пытались продать всё, что можно, чтобы найти деньги, которые были так необходимы. Утро, день, вечер — для девушки уже не было разницы, всё перемешивалось, и она даже не могла вспомнить, какой сегодня день недели. Она до ужаса устала. Под глазами появились огромнейшие мешки и синяки, кожа побелела, и девушка стала похожа на приведение. Её взгляд, не выражавший ничего, теперь показывал одну, самую главную эмоцию — страх. Руки всё время дрожали, и ей с трудом удавалось ставить матери необходимые уколы и капельницы. Каждый день она боялась, что что-то пойдёт не так и для её любимого человека он может стать последним.
Её внутренний мир разрушился. Она по-прежнему пыталась быть стойкой, бороться со всеми проблемами так, словно сумеет справиться со всем, однако, это было уже в разы тяжелее. Девушке не хватало опоры и поддержки, человека, который был бы рядом несмотря ни на что. У неё была только она сама и этот союзник в последнее время очень сильно подводил. Девушка разочаровалась в самой себе и в своей жизни, а теперь мечтала лишь об одном — счастье.
Она нормально не ела, не спала. Душ принимала только перебежками и то в больнице. За котом просила присмотреть Настю, а сама не появлялась дома уже практически неделю. Её организм работал на износ, и это было невыносимо. Порой она дремала прямо перед дверью в палату, когда ненадолго присаживалась, чтобы передохнуть. Всё валилось из рук, сил не было даже на то, чтобы просто перекусить. Да и аппетита-то особо не предвиделось. Живот болел от голода, но есть не хотелось.
Порой девушка на несколько секунд оставалась наедине с собой, и в эти моменты ей становилось особенно горько. Собственные мысли настолько сильно душили, что она задыхалась в этом омуте и скорее пыталась из него вырваться, чтобы оказаться вновь среди людей. Они помогали. Вечными диалогами, глупыми подбадривающими историями, новыми проблемами, в конце концов тем, что ей не приходилось думать о маме, о себе, о других людях хотя бы в эти моменты.
— Катюх, тебе бы поспать… — говорила Анастасия, когда ей удавалось вырвать ту самую минуту её отдыха и повидаться с подругой. Она видела, как окончательно угас в девушке маленький огонёк свободы и радости. Ей нужно было тепло, чтобы согреть своё ледяное сердце и душу, но в ответ отовсюду получала только ещё больший холод.
— Потом, всё потом, сейчас не до сна, маме нужна помощь, — словно робот твердила она, убивая себя всё сильнее и сильнее. Катя даже сама не понимала, что творит и как гробит свою жизнь. Организм уже кричал ей о необходимости сна, еды и хотя бы лёгкого отдыха, однако, медсестра не могла себе этого позволить.
— Тебе же так самой скоро врач потребуется, — противостояла такому напору девушка, но всегда проигрывала. Настя так и не научилась ставить Катю на место и вправлять мозги. Это умели делать только два человека: её мама и Григорий.
— Главное, чтобы с мамой всё было хорошо, а я сильная — справлюсь, — повторяла Катя, затем вновь пропадая в палате. Вот только от силы её не осталось и следа. Сейчас она была скорее жалкой, чем выносливой.
Ровно на седьмой день такого самоуничтожения у девушки сдали нервы. Она сорвалась на отца, а затем и на сестру. Катя кричала, надеясь, видимо, хоть как-то выплеснуть внутреннюю боль, но это, конечно же, не удавалось. Медсестра обвинила родных, что они так долго всё делают, а после много извинялась, потому что сказала сгоряча. Эта ссора измотала ту окончательно. Когда родные ушли разбираться со всеми проблемами дальше, она села на диванчик рядом с палатой, поджав колени к груди и уткнувшись носом в руку. Краем глаза она подглядывала через стекло, что там у мамы, чтобы не упустить ни минуты.
Усталость довела до того состояния, что она перестала замечать происходящее вокруг, сконцентрировавшись только на том, что происходило внутри реанимации.
— Да где же этот чёртов кабинет, — послышалось откуда-то издалека, но Катя не обратила на это никакого внимания. Казалось, что сейчас она находится где-то не в этом мире.
Перед глазами проплывали моменты из детства. Всё время, проведённое рядом с мамой, их походы на прогулки, в парки развлечений, как они ссорились и очень быстро мирились. Тогда она была беззаботной и счастливой. Как же Катя мечтала оказаться сейчас в тех моментах. Однако прошлое не вернуть. Раньше она не ценила времени, проведённого с родными, сейчас же готова была отдать всё ради того, чтобы провести как можно больше времени с матерью. Почему-то она думала только о плохом, и ей казалось, что когда родительница засыпает, то больше уже не проснётся. Её пессимизм достиг масштабов паники, чего с ней не случалось уже очень давно.
Пока она думала обо всем этом, девушка не заметила, как в отделении, где по хорошему нельзя было находиться посторонним, появился молодой человек. По своим должностным обязанностям, она должна была немедленно выставить его за дверь и обработать всё санитайзером, но кроме своей родительницы Катя никого не видела.
Гриша искал кабинет кардиолога, но промахнулся с коридором и оказался не там, где нужно. Хотя в этот самый момент, кажется, он впервые не прогадал. На фоне его несколько затянувшейся пьянки по случаю плохого настроения, у него заболело сердце, и он решил сходить провериться. Ну или лучше сказать, что это был ультиматум Андрея, который попросту не хотел, чтобы певец скончался от своих запоев.
Прежде чем чертыхнуться и уйти, мужчина заприметил сидящую неподалёку девушку. В груди что-то больно ёкнуло. Вот это уже точно было сердце. Парень прикусил губу, чтобы убрать все ненужные мысли из головы и избавиться от тупого желания подойти к ней. Лишь с одного взгляда он узнал в ней ту девушку, которая разбила его на тысячи мелких осколков и которой он, также как и она, не хотел показывать свою боль. Он осознавал, что хочет её коснуться, но это было не нужно, тем более что они распрощались, да и выглядела девушка не как человек, который хотел бы с кем-то сейчас разговаривать.
Волосы у неё были потрепанные, лицо практически полностью зелёное с яркими сине-фиолетовыми отливами под глазами. Взгляд ничего не выражал. Просто пустые карие глаза, направленные в одну точку. Она походила на маленькую беззащитную гусеницу, которая вместо того, чтобы превращаться в прекрасную бабочку, постепенно только умирала.
Парень сделал шаг вперёд, не решаясь подойти ближе, поскольку не понимал, что с ней произошло, что она так выглядит, однако, после заметил — взгляд её направлен на одного конкретного человека. На женщину лет пятидесяти на вид, подключенную к многочисленным аппаратам. Катя с нескрываемой тоской смотрела только на неё.
Ужасная мысль поселилась в голове мужчины: «должно быть, это её мама». Ему самому стало больно от этого предположения. Катя была морально растоптана, и он даже не представлял, какой испытывала ужас. Девушка походила на зомби, а Гриша не знал, как её можно спасти. Его терзали сомнения, но где-то в глубине тот понимал, что нужен ей. Всё внутри твердило об этом.
— Мужчина! Вам сюда нельзя! — прервала его раздумья какая-то женщина, по видимому, санитарка.
Парень моментально встрепенулся и объяснил, что не знал, как пройти в нужный ему кабинет. В то же время он всё время поглядывал на девушку, которая не замечала всех событий, которые происходили вокруг, а была увлечена только её насущной проблемой. Так и не понимая до конца происходящее, он вместе с санитаркой направился к выходу, но твёрдо был уверен, что это ещё не последняя их встреча.