Под сводами Каситы.

      Дождь крупными каплями барабанил по крыше. Окна были закрыты, но не услышать монотонный стук было невозможно. Мирабель заерзала на месте, и сильнее натянула одеяло. Пятки Луизы вылезли наружу.              — Эй! — Та полу-сердито, полушутливо вскинула брови наверх.              Макушку Мирабель обожгло. Массивный сестринский кулак закрутился прямо посередине головы. Смех защекотал живот.              — Девочки!              Мирабель и Луиза тут же успокоились. Джульетта довольно улыбнулась. Зажатая меж дочерями, мать оказалась в самом выгодном положении из всех. Одеяла ей хватало для того, чтобы не замерзнуть при любом раскладе.              — Да, девочки! — Августин задергал пальцами ног. — Не сейчас же!              Иса раздраженно засопела. Старшая сестра пристроилась с самого края, поэтому на ее долю выпала лишь часть несчастного одеяла и совсем маленький, почти крошечный, кусок плотного покрывала. Слабый холодок лизал Исабеллу сильнее, чем кого-либо иного.              Сестры притихли, но переглянулись между собой. Ярмарка прошла, соседи пошли спать, и гостиная оказалась полностью в их распоряжении. При желании можно было сделать вид, что во всей Касите Мирабель была один на один вместе со своей семьей. Съемный дом очень удобно маскировался под собственную жилплощадь. Тонкие, но прочные стены не пропускали постороннего храпа или лязга кровати.              Мирабель довольно улыбнулась, а Луиза потянула одеяло на себя. Софа, где развалились Мадригали, звучно заскрипела. Для полного счастья не хватало лишь бабушки, но та ушла спать. Время стояло позднее.              — И как прошел ваш день? — Рука Августина упала на голову Луизы. Средняя дочь довольно улыбнулась, почувствовав пальцы в волосах. — Преподобный Педро сказал, что твоя помощь церкви — неоценима.              Лицо Луизы тут же просияло. Пожалуй, такой довольной Мирабель не видела сестру очень и очень давно. Луиза изогнулась в спине, заерзала на месте опять и сильнее прижалась к матери. Джульетта приобняла дочь.              — Тебе не слишком тяжело, родная? — Джульетта поправила одну из выбившихся прядей.              — Тяжело, но там хорошие люди. — Луиза шумно задышала. — По вторникам приходят дамы из кулинарного сообщества. Каждую среду там собирается кружок рукодельниц, а в пятницу и субботу репетирует хор. По воскресеньям читают проповеди. В среду и четверг иногда собирается дискуссионный кружок. Я даже познакомилась с некоторыми будущими одноклассниками Мирабель!              Младшая Мадригаль подавилась воздухом.              — Ты мне этого не говорила!              — Не хотела, чтобы ты нервничала. — Луиза улыбнулась. — А вообще, очень милые ребята. Иногда помогают мне с церковным участком.              — Какая насыщенная жизнь. — Мирабель или показалось, или Исабелла выплюнула это с завистью.              Луиза тут же стушевалась, и начала нервно чесать запястье. Джульетта нахмурилась.              — Что ты такое говоришь, Иса? — Августин, словно перехватив настроение жены, тоже свел брови к переносице.              Исабелла смущенно отвела взгляд в сторону и повернулась спиной к семье. Гладкие, точно шелк, волосы водопадом струились вдоль узкой спины. Мирабель не без зависти шмыгнула носом. Каким-то невероятным образом прическа сестры выдерживала испытание без расчески практически целый день, когда волосы остальных домочадцев грозились сбиться в колтуны при первой выпавшей возможности.              — Милая, тебе не нравится этот город? — Джульетта погладила одну из вычесанных прядок дочери.              Одеяло зашевелилось. Исабелла немного отодвинулась в сторону, но промолчала.              — Иса? — Голос отца прозвучал чуть требовательнее.              — Нет. Не нравится.              Ответ вышел настолько тихим, что даже лежащая рядом Мирабель едва-едва смогла его услышать. Ветка дерева с размаху впечаталась в оконное стекло. Впечатлительная Луиза вздрогнула, а Мирабель глубже нырнула под одеяло.              — Что прости?              Отец верил, что ему послышалось. В голосе Августина сквозила такая сильная надежда, что даже Мирабель на мгновение поверила — ей послышалось. Исабелла сказала что-то другое. Смуглая рука старшей сестры сильнее сжала край одеяла.              — Я говорю, что мне тут не нравится. — Будто чека слетела с гранаты, и силы вернулись к Исабелле. Слова текли, точно из рога изобилия. — Это захолустье, а не пригород! Зачем мы вообще сюда приехали? Почему… — Она запнулась. — Почему мы уехали так далеко от дедушки? И… И его могилы?              Лицо Августина исказилось. Здоровый румянец утек, а скулы стали острее. Взгляд изменился. Ушел прочь задор, оставляя на месте жалкую растерянность. Августина словно ударило, и Исабелла не могла этого не предвидеть. В ту же минуту старшая сестра попыталась оправдаться.              — Тут же никаких перспектив. Здесь ничего не происходит, пап, мам. Школа в городе, в продуктовых магазинах ничего нет. Мы постоянно ездим в город. Из развлечений — телевизор и радио. Тут негде отдыхать!              — Иса, мы ведь говорили… — Джульетта протянула руку, но дочь дернула плечом, отказываясь от материнской ласки.              — Да-да. Я помню про статистику. В городах высокая преступность и вы боитесь за нас, но Энканто… В Энканто есть сумасшедший колдун! Вы действительно думаете, что кроме этого тут не найдутся воры и карманники?              — Господин Бруно не сумасшедший колдун! — Тут же вспыхнула Мирабель.              Исабелла снова повернулась лицом к семье. Взгляд старшей и младшей сестры пересекся. Мирабель тут же впала в ступор. Все те же змеиные чары крылись в самой глубине девичьих глаз.              «Скорее ты тут ведьма!» — Хотелось сказать Мирабель, но язык будто опух. Если бы не лежащие рядом родители и Луиза под боком, Мирабель недолго думая бросилась бы на задаваку-сестру. Та, судя по взгляду, желала того же.              — А кто он? Бездельник, прикормленный страждущими?              — Так, девочки!              Но Мирабель не обратила внимания на отца. Вместо этого, она противилась взгляду сестры. Гнев младшей Мадригаль был настолько силен, что наброшенное одеяло казалось лишним. Внутреннего огня как раз хватало на то, чтобы себя согреть.              — Он… — Каждое слово давалось с трудом. — Хороший. Человек.              — От хороших людей не убегают, как от чумы.              — Девочки-и-и-и.              — А у хороших хозяек не вянут цветы.              Исабелла пренебрежительно засмеялась. Смех этот резал острее, чем нож.              — Где ты видела, чтобы у меня что-то вяло? Дорогая сестра, займись чем-нибудь полезным и не водись с сомнительными людьми. Облегчи нашу жизнь и избавь от проблем до того, как они появятся. Кстати, насчет цветов, я смогла вырастить бархатцы.              Так легко, почти играючи, Исабелла перевела тему, при этом хитро улыбаясь. Мирабель бросило сначала в жар, потом в холод. Сказанное можно было трактовать так по-разному, что сердце само замирало в груди. Благо родители ничего не заметили. Или сделали вид?               До конца уютной ночи Мирабель не проронила ни слова. К часу вся семья разошлась по своим комнатам. Перед тем, как уйти спать, Луиза взяла Мирабель за руку:              — Не обижайся. — Шепнула средняя сестра. — У Исы был очень тяжелый день.              Губы Мирабель дрогнули. В краешках глаз защипало.              — Конечно. Я…кхм… Все понимаю.              Но это было ложью. Сказав, что все хорошо, Мирабель юркнула в свою комнату и закрылась. Исабелла извиняться не пришла. Злые слова сестры зловещим эхом отзывались в голове. Лежа в постели, уставшая, но обиженная Мирабель не могла уснуть. Улыбка Исабеллы, полная яда, причиняла особенную боль. Было обидно думать, что сестра вообще прибегла к подобному приему.              Щеки гневно покраснели. Мирабель чувствовала их жар. Кто вообще бы мог сказать такое?! Юная девушка и взрослый мужчина! И ведь это сказала не какая-нибудь уличная сплетница, а родная сестра.              «Папа с мамой поймут, что это шутка. Но вот бабушка…» — Мадригаль сощурилась и сразу же представила мучительную картину. Она, невиновное дитя, стоит напротив бабулитты, которая денно и нощно говорит о непутевости Мирабель.              Голос Альмы набатом прозвучал в голове. Мирабель почти ясно услышала голос родственницы, больше похожий на громовой раскат. В воображении всплыли тонкие старческие губы и глаза, полные разочарования.              «Девушкам твоего возраста стыдно дружить со взрослыми мужчинами!»              И плевать, что понятия дружбы у Альмы и остальных людей были совершенно разными.              «Вообще стыдно иметь хоть что-то общее».              Стыд и гнев жгли изнутри. Мирабель попыталась успокоиться. Она посчитала до десяти, подумала о приятных вещах и вообще сделала все то, что могло бы принести успокоение. Не получилось. Предчувствие грядущих лекций о морали било изо всех сил. Обида стянулась тугим клубком. Стоило Исе превратиться в крутую старшую сестру, как все волшебство исчезло. Разбилось в дребезги, оголяя неприглядную реальность. Еще этот рассказ о цветочках, пророненный словно невзначай.              — Так нельзя! — Рыкнула Мирабель, и резко вскочила с кровати. — Так нельзя, Иса!              Но они не спали в одной комнате. Будь все иначе, Мирабель давно бы высказала все накипевшее. Дверь скрипнула. Мадригаль выскочила в коридор. У комнаты сестры Мирабель остановилась, не понимая, что делать дальше. Потребовать извинений? Накричать? Сразу броситься к бабушке и сказать, что с этим несчастным предсказателем Бруно нет даже обыкновенного приятельства, не то что особой романтической дружбы?              Мирабель толкнула дверь. Та открылась без скрипа. Все то, к чему Исабелла прикасалась, не могло скрипеть. Сестра спала, повернувшись лицом к стене. Скупой свет луны прорисовывал тонкие девичьи плечи, маленькую узкую спину… Со стороны Иса казалась беззащитной, точно молодое деревце. Не будь Мирабель ее сестрой, и не знай о том, что за характер скрывался за симпатичным лицом, она бы обманулась.              Хотелось пошалить. Добавить средства для загара в шампунь, порвать любимое платье или налить клея в туфли, но это все было мелко, несерьезно. Исабелла должна была получить такой урок, который не вылетел бы из головы. Тонкая лунная полоска прошла сквозь капли на окне. Дождь кончился, небо немного немного прояснилось. Мирабель посмотрела в окно и ахнула.              Она нашла способ отомстить.              Темнота оказалась такой густой, что идти пришлось наощупь. На улице стояла прохлада. Влажная земля мялась под ногами, точно пластилин. Мирабель пару раз едва не упала. Было холодно и мокро, отчаянно хотелось вернуться домой под теплое одеяло.              Со свистом летучая мышь пролетела над головой. Мирабель дернулась назад и тут же упала на траву, столкнувшись с неизвестным объектом.              — Ай! — Воскликнул Камило, но тут же прикрыл рот руками.              Во тьме ночи Мадригаль почти потерялся. Лишь светло-желтая руана частично выдавала его местоположение. Мирабель ничего не сказала. Она с ужасом уставилась на ночную рубашку, испорченную грязью и травой.              — Грабитель? — Камило замахал руками. — Вор?              — Мирабель.              Послышался облегченный вздох. Руана затряслась. В отличии от Мирабель, Камило не упал.              — В этой простыне ты похожа на приведение. — Слабое очертание руки пробилось сквозь тень. — Давай, хватайся.              Это что-то Мирабель напоминало. Тем не менее, дочка Джульетты от помощи не отказалась. После холодной травы рука Камило казалась особенно теплой. Точно волшебной.              — Ты что здесь делаешь? — Тихо спросил Камило, поглядывая на окна родительской спальни.              — А ты что делаешь? — Мирабель вырвала руку и оттряхнула подол сорочки. Во мраке оценить полученный ущерб было трудно. — Ночь на дворе!              — Я услышал шум под окнами. — Тут же последовал ответ. Камило прислонился к стене дома. — Это сарай моей матушки, поэтому что здесь делаешь ты?              — Заблудилась. — Буркнула Мирабель, мелко подрагивая. — Шла попить воды…              — И вышла на улицу?              Камило не поверил ни одному слову. Мирабель повернула голову туда, где должен был стоять сарай, и пожала плечами. Ночь скрывала и напряжение, и волнение. Сосед не должен был узнать, что Мирабель шла как раз к сараю и твердо намеревалась на время одолжить кое-что этакое. Совесть давно окрасила уши в стыдливый красный, но ничего поделать с собой Мирабель не могла.              — Да. То есть, нет. Не помню. Я… Я не привыкла к этому месту.              — Ладно, госпожа Лунатик, идем. — Камило взял ладонь Мирабель в свою. — А то еще заболеешь.              Наверное, он ей начал немного верить. Мирабель не стала сопротивляться. Мокрая, грязная, она шла вперед, точно за Камило. Шаг последнего был быстр, из-за чего мокрые шлепки грозились слететь с ног. Входная дверь скрипнула, а на кухне щелкнул выключатель.              — Вода? Сок? — Неожиданно поинтересовался Камило.              Мирабель посмотрела на ночную рубашку.              — Успокоительное. — Выдохнула Мадригаль, едва на ткани обозначились четкие черные и зеленые пятна.              — Увы. — Камило вынул бутылку с водой. — Ни успокоительного, ни сока. Зато вот что есть! Холодненькая. Прямо из колонки.              Ей пить не очень-то хотелось, но ради поддержания легенды Мирабель кивнула. Вода в стакане заурчала. В тишине кухни раздались лишь тихие напевы Камило. Что-то подобное он пел на ярмарке. Но только там, среди народа, слова лились резче и ярче, когда сейчас голос Мадригаля прозвучал неожиданно тягуче.              — Красивый голос.              Камило даже не смутился. Наоборот, он горделиво выставил грудь вперед и заправил локон за ухо.              — А то! Наш пастор как-то сказал, что горло даровали мне ангелы…              — Странно, что ты не в церковном хоре. — Мирабель потянулась к воде. Камило хохотнул.              — Ну да, горло от ангелов, а характер от лукавого. — Тень гордости скользнула в голосе. Камило хохотнул опять. — Я вообще-то в хоре был, но долго меня там не держали. И я не особо просился, кстати. Церковный хор — это как-то скучно. Петь из раза в раз «Ave Maria», стоя в третьем ряду сбоку от рояля — это не по мне.              — А что по тебе? — Мирабель едва заметно улыбнулась.              Камило задумчиво закатил глаза.              — Внимание люблю. Шум люблю. Вкусную еду. Ничего из этого в нашей церкви не найти, детка. Я искал.              — Слушай, Камило, можно неожиданный вопрос?              Тот улыбнулся, и тряхнул головой в знак согласия.              — А как можно убить цветы?