Под сводами Каситы.

— Знаешь, под «свеженьким» я подразумевал что-то не настолько свежее…       Камило скривился, смотря на небольшую тарелочку, сплошь и поперек полную листьями салата. Исабелла хмыкнула и словно издеваясь, подлила в уже имеющуюся массу немного оливкового масла. — Радуйся тому, что я тебя вообще кормлю.       Кто бы что не говорил о халяве и том, что с ее подачи даже уксус на вкус становится слаще, Камило скривился опять. Смесь из салата, кукурузы и помидора как-то мало побуждала аппетит. — Ты бы хоть мяса добавила. — Пробормотал Камило, неуверенно прокалывая вилкой кусок помидора. — Из тебя не гостеприимная хозяйка.       Но Исабеллу это волновало мало. Кому вообще могло быть дело до слов какого-то мальчишки? Стянув с головы косынку, Исабелла напоследок промыла руки в воде из-под крана, после чего сама села за стол. Кухня непривычно пустовала. Стоило всем взрослым уйти на работу, а некоторым представителям младшего поколения выпорхнуть на время из гнезда, как сразу же дышать стало легче. Про себя Исабелла подумала, что ради таких минуток можно просыпаться чуточку раньше, чтобы не есть в переполненной кухне.       Овощной салат был идеальной закуской и первой ступенью к сытости в этот день, да и состав сегодняшнего блюда был просто идеален. Салат — это ключ к крепкому иммунитету, помидор — это друг сердца, а кукуруза — вовсе панацея от многих болезней. Она хороша как от преждевременного старения, так и идеальна для укрепления памяти. Так почему этот маленький обжора жаловался? Наверное, из-за необразованности. В любом случае, салат был лишь началом, маленьким ключиком к двери воистину продуктивного дня. И никакая сопливая болезненная и просто расклеенная Мирабель не могла помешать грандиозным планам старшей сестры. — Мясо на обед. — Отозвалась Исабелла, пережевав кукурузу.       Стоило заветной фразе прозвучать вслух, как тут же Камило резко оживился. Не все было потеряно. С большим энтузиазмом сын Пеппы начал накалывать зеленое безобразие на зубья вилки. — …но ты ничего не получишь. — Тут же осадила Исабелла. — Не заслужил.       Что-то разбилось у самого уха, и Камило понял. Это его надежды хорошо поесть. — С твоим уровнем гостеприимства ни один парень на тебя не посмотрит. — Заметил Камило, пожевывая салат. Не подозревая, что со стороны он больше смахивает на козла или корову, отпрыск Пеппы выглядел невероятно самодовольно. — Умрешь старой девой.       Невольно Исабелла вспомнила все те толпы женихов, что носились за ней точно также, как стая голодных акул носится за истекающей кровью жертвой. Еще никогда ранее шутливое проклятие не звучало как величайший дар. — Ну и пусть. Лучше умереть в одиночестве, чем до конца жизни жить с проглотом, лентяем и хамом. — Это все мило, но не надо смотреть в упор. — Камило даже прикрыл лицо руками. — Я же стесняюсь!       Исабелла не ответила. Лишь продолжила смаковать салат. Немного позднее Камило сам вернулся к своей порции. Мадригаль не был против овощей, но ведь это все годилось лишь на гарнир! Жуя листья, Камило из раза в раз ловил себя на мысли, что ему этого мало. Он не наедался. Сытость не приходила.       Покойная бабушка говорила, что неудавшийся обед можно скрасить приятным диалогом, но Исабелла словно набрала в рот воды. Камило сощурился. Ему невольно показалось, что главная радость Альмы его практически не замечает. Глаза ее были устремлены куда-то вниз, к крышке стола, где не было ровным счетом ничего. Ни какого-нибудь рисунка, ни надписи, ни засохшего куска каши в форме песика. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты прекрасная собеседница? — А тебе когда-нибудь говорили, что во время трапезы надо молчать. — И Исабелла сомкнула пальцы свободной руки так, будто это был птичий клювик. — Вот так. Берешь, ешь и молчишь. — Трапеза из одной тарелки салата? — Камило притворно ужаснулся. — Господи, вот изобилие какое! — Еще одно слово и в следующий раз ты будешь есть песчаные куличи своего брата.       Камило тут же притих, едва Исабелла поднялась со своего места. Чувство страха, такое незнакомое, впервые коснулось среднего ребенка Пеппы. Мадригаль как-то съежился, будто от холода. Отчего-то в угрозе почувствовалась нить реальности. Это сбавило пыл. Снова небольшой обед начал протекать в тишине. Время от времени сверху слышался кашель, но это не пугало. Подобно ребенку, Камило поспешил полностью опустошить свою порцию, чтобы побыстрее слинять с этого места. Быть может, Камило мог бы схватить Антонио под мышку и оттащить того в парк, или на прудик, где водились дикие утки. Любой вариант, где не было Исабеллы и ее проблемной семейки, казался приемлемым.       Последние ложки салата казались особенно мерзкими и тяжелыми для поедания. Блюдо, ранее не несшее в себе никакого чувства насыщения, резко обратилось во что-то, слишком сытное и неподъемное. Казалось, едва условный листик салата покидает глотку, как тут же случается темная магия и трава обращается в камень.       «Но, если я это не съем, она наденет эту тарелку мне на голову» — Камило лишь чудом не заплакал. — «Какая же здоровая еда — отстой! Не удивительно, что она такая злая. Любой бы чокнулся, сидя на одних салатах!»       Странное чувство сжало сердце Камило. И понимание зла, что скрылось в этой девичьей натуре, и жалость, и раздражение. Никто же не заставлял Исабеллу вести такой образ жизни.       «Интересно, если ее накормить, она будет менее злой?»       Среди величайших загадок человечества случилось пополнение. — Ладно, спасибо за угощение. — Камило поднялся с места и едва не рухнул назад. В живот будто наложили камней. — Я пошел. — Не торопись. К тебе еще есть поручение.       Камило подозрительно покосился в сторону улицы. Яркое солнышко поливало светом бренную землю, во всю цвели цветочки и стрекотали насекомые. Ничего не указывало на грядущую бурю. — Кажется, град пойдет. — Не ерничай. — Исабелла забрала тарелку Камило и положила ту в раковину. Вентиль крана со скрипом повернулся вперед, и мощная водная струя обрушилась на грязную тарелку. — Тебе надо отработать съеденное.       Все же ему было лучше отказаться от салата. Камило покосился на свой живот, потом посмотрел на Исабеллу. Красивая. Действительно прекрасная. Невольно Камило вспомнил других знакомых девчонок. Школьные приятельницы, девицы из компании, противные подружки сестры, сама Долорес… Все они были хороши. На территории Энканто будто бы не водилось уродливых людей, но все же, рядом с Исабеллой дурнушкой могла показаться каждая. Было что-то противоестественно прекрасное в дочери Джульетты.       «Реальные люди не имеют права быть настолько красивыми!» — И Камило провел ладонью вдоль щеки. Его лицо, на ощупь, больше напоминало шар. Круглое, мягкое, лишенное острых материнских скул и отцовского волевого подбородка. Почти детское. — Мне нужно что-нибудь жаропонижающее. — Исабелла даже не смотрела в сторону соседа. — Таблетки, сиропы…       Понятно, его хотели использовать как курьера. — У матушки был неплохой лекарственный сбор. — Не возьмет. — Исабелла едва заметно качнула головой. — Во время болезни ей такое не помогает. Нужны именно лекарства.       Странная логика, но кем был Камило, чтобы перечить? Да и вообще, пачка условных таблеток из ближайшей аптеки была куда лучшим вариантом, нежели ссора с Исабеллой. Ей и прочей семье здесь предстояло жить, а заводить врагов Камило не очень хотелось. — Хорошо, но с тебя должок. — Ты свой сначала отработай. — Исабелла потянулась к карману, который так хорошо скрывался за складкой платья, что Камило даже невольно присвистнул. Маленький фиолетовый кошелек открылся с тихим звоном. — На, возьми. Принесешь сдачу и чеки.       Камило с трудом сдержал усмешку, едва несколько мятых бумажек и монет рухнули ему в руку. — До ближайшей аптеки ехать полчаса. — Но у тебя велосипед. — Поэтому, ради вас и вашего салата, миледи, я управлюсь за двадцать минут.       Ладно, от этого мальчишки был некий толк. Исабелла тяжело вздохнула и посмотрела на часы. Дорога туда и обратно в идеале обещала забрать сорок минут. Этого времени должно было хватить для того, чтобы немного, совсем чуть-чуть, уделить время учебе. — Когда вернешься, иди сразу ко мне. — Наконец, определившись, заявила Исабелла. — Я буду у себя доделывать проект. Обязательно стучи, понял? Даже если я не буду отзываться, стучи. — Что, старческая глухота? — Камило скукожился в три погибели и сощурил глаза. — Кости уже не те, слух не тот, и суставы болят? — Глупости. Просто я погружаюсь в дела с головой. — Не без гордости объявила Исабелла. — Я могу часами сидеть над… — Да понял-понял, не идиот. — Он невольно нащупал запретную кнопку, к которой не очень хотелось тянуться. Разогнувшись, Камило повернул голову в сторону гостиной, откуда доносился приглушенный говор из телевизора. — Кто хочет прокатиться на велосипедной раме?       Звук телевизора тут же упал, и в щели между дверью и стеной нарисовалось детское лицо. Исабелла, до этого готовая часами рассказывать о своем проекте, невольно опешила. Чужая семья — потемки и старшая Мадригаль следовала этому правилу с первого дня переезда, но сейчас в ее голове что-то колыхнулось. Впервые за эти несколько дней в новом доме Иса поинтересовалась: — Ты уверен, что это безопасно? — Фью. — Камило отмахнулся. — Естественно! Я же умею водить велик. Ну, Тонито, едем до аптеки?       Снизу звучали голоса. Сбоку звучали голоса. Над головой звучали голоса. Голоса были везде, и Мирабель казалось, как бы она не пыталась, скрыться у нее не выйдет. Густая, вязкая дрема, подобно паутине, оплела сознание, но не совсем. В этом коконе было маленькое отверстие, за которое Мирабель вцепилась из последних сил. Одна реальная дверь среди тысячи иллюзорных подделок звала к себе и Мирабель покорно шла к ней, изо всех сил сражаясь с вялостью собственного тела.       Мягкий мрак дремы потихоньку отступил. Мирабель застонала, едва ей на глаза попался потолок.       Едва различимый через призму врожденной слепоты, он трясся, прямо как желе. Казалось, только руку протяни, как все пойдет волнами. Мирабель и вытянула руку вверх, которая в собственных глазах казалась ничем иным, нежели пятно, но ничего не произошло. Точнее, тряска не усилилась. Мирабель зашевелила пальцами, пятнышками меньшего диаметра, и не без удивления обнаружила, руку в ее глазах начинает двоиться. Даже для опаленного болезнью мозга подобное зрелище не было нормой.       Рука безвольно рухнула вниз и Мирабель издала не то вздох, не то стон. До отчаянного хотелось вновь вернуться в сон. Там эти чувства еще можно было терпеть.       «Пить хочу».       Встать оказалось не так уж и просто. Мирабель пришлось потратить три попытки, чтобы просто сесть в кровати. Рука сама потянулась к тумбочке, где обычно лежали очки. Тут удача оказалась на стороне Мадригаль. Знакомая прохладная оправа сама напросилась в пальцы. Немного подрагивая от неожиданно холодного воздуха, Мирабель натянула очки на нос. Мир стал четче, но облегчения за этим открытием не последовало. С трудом встав на ноги, Мадригаль сделала небольшой шажок. Потом еще один. И еще. Придерживаясь стены, чтобы не упасть, Мирабель неуверенно семенила вперед.       Горло сковало нетерпимым жаром. Потребность в воде перекрывала здравый смысл. Пол под ногами коварно задергался, побуждая страхи в девичьей душе. Воображение живо нарисовало момент обрушения древесины.       Тело предательски тянуло куда-то в сторону. Мирабель чувствовала себя уткой с подбитой ногой. Вечно хотелось улечься куда-то в бок. Слабо ступая вперед, Мирабель стиснула зубы. Слюны в ее рту было много, но все равно этого было недостаточно, чтобы утолить жажду.       «Я просто немного попью…»       Мечты о стакане холодной воды заставили Мирабель немного окрепнуть духом. Коридор, не особо длинное помещение, таинственным образом стал длиннее. Мирабель казалось, что шла она по нему добрый час, но проклятая лестница все никак не желала становиться ближе.       Опять потянуло в сторону, но на сей раз на другой бок. Утки в воображении медленно растворились. Теперь Мирабель ассоциировала себя с кораблем, который угодил в шторм.       «Лишь бы не стошнило».       Она не помнила, была ли у нее морская болезнь или этим страдал кто-то другой, но, в любом случае, самой себе Мирабель пообещала держаться. Ступени под ногами появились неожиданно. Лестница укрылась от девичьих глаз, а вот ковер, лежащий на ней — нет. Мирабель сглотнула и скривилась от неприятного ощущения. Она точно решила проглотить наждачную бумагу.       «Скоро это закончится». — Поспешила успокоить себя Мирабель, несмело спускаясь вниз. Благо, перила в этом доме были хорошими. Они, пожалуй, были даже лучше, чем на прошлом месте жительства. При желании с них можно было скатиться, без страха свалиться вниз, утащив за собой половину лестницы. Ступенька за ступенькой, минута за минутой…       Вечность успела растянуться на еще более долгую вечность, за которой скрывалась еще одна вечность и так по кругу. Окружающий мир будто исчез, уступая место лестницы. Мир прекратил существовать, а ступени были, и от их количества пухла и без того больная голова.       Утомительное испытание закончилось ровно в тот момент, когда Мирабель решила поэкспериментировать и покатиться кубарем вниз, в целях экономии времени и сил. Едва ноги ступили на первый этаж, Мирабель с терпением ослицы и скоростью улитки побрела в сторону кухни. Пару раз она стукнулась о стену, но эти злоключения были лишь каплей в море желания.       Вода, ее драгоценная вода ждала Мирабель. Звук наполнения стакана стал лучшим звуком, который только существовал. Юная Мадригаль была готова признать — аккордеон не звучал также прекрасно, не как вода. Стоило холодной жидкости коснуться рта, как тут же мир заиграл новыми красками. Запели птицы, засияло солнце, улыбнулся Камило, робко стоящий в проходе. — Эй! Ты не Камило! — Голова тут же начала работать. Человек, ранее принятый за соседа, как-то виновато улыбнулся, а Мирабель дернулась. В руках у незнакомца виднелся поднос. — Кто ты?! — Э… Я ваш сосед. — Человек с подносом чуть потупил взгляд. — А ты Исабелла? Феликс говорил, что ты красавица, но я и представить не мог, что настолько. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. А, кстати, я Бруно. Живу неподалеку. Вот.       И он протянул поднос.