Отражение невинности

      С каждым днем все больше листьев на деревьях становились желтыми. Природа постепенно засыхала, проигрывая расширяющемуся холодному небу. Ночь с каждым днем наступала все раньше, а люди все чаще стали прятаться в своих домах.       Флорет сидела на чердаке лавки, пытаясь увидеть в кусочке неба то, что так отчаянно высматривала Сильви. Спустя несколько безуспешных минут, которые прибавились к часам, белокурая девушка тяжело вздохнула и, поднявшись, спустилась по лестнице.       Юрбен сидел за столом, вонзив в его поверхность кинжал, который юноша покручивал, держа двумя пальцами за рукоять. После ярмарки его облик полностью переменился. Юноша перестал быть жизнерадостным, энергичным, с каждым днем все более походя на расплывчатый призрак прошлого себя.       Флорет и он остались вдвоем в лавке, и каждый день был до мерзости похож на каждый предыдущий. Они больше не выступали, поэтому Флорет приходилось время от времени возвращаться к церкви за милостыней. Несколько раз она пережила нападки нищих, но со временем приноровилась получать ее в числе последних, кому еды еще хватало.       Белокурая девушка прекрасно понимала, что теперь опустилась на самое дно. Все ее прежние мечты держались на хрупкой связи брата и сестры, которые смогли однажды поддержать ее, но теперь Флорет осталась без какого-либо шанса выбраться из текущих обстоятельств.       Как и Юрбен. Он более не желал выходить на площади с выступлениями, сконцентрировавшись только на уличных кражах.       — Есть не хочешь? — понуро спросил Юрбен.       — У нас нет ничего… — печально развела руками Флорет.       В ответ послышался только короткий вздох.       Белокурая девушка более не могла выносить атмосферы безысходности, уныния. Юноша выглядел так, будто оплакивал мертвеца, но на деле — он лишь потерял надежду найти сестру, даже не начиная ее поиски. Сочувствие при продолжительном нахождении в лавке постепенно сменялось раздражением. Чтобы этого не допускать, Флорет всеми возможными способами старалась себя отвлечь.       Она вышла на улицу и, смотря под ноги, поплелась в случайном направлении. Холодный ветер чуть не сдул капюшон с ее головы, но она машинально подхватила его, даже не обратив на это внимания.       Все чаще солнце стало скрываться за серыми тучами. Из-за частых дождей улицы города покрылись чавкающей грязью. Девушка прыгала между грязными лужами, пока не заметила под своими ногами неровную брусчатку. Флорет оказалась на той же площади, на которой впервые увидела Юрбена и Сильви. «Здесь все началось…» — подумала она. С каких пор она так сентиментально озаряется на прошлое?       Торговые ряды заметно поредели. Даже площадь, с которой были связаны такие теплые, светлые воспоминания, навевала лишь тоску. Белокурая девушка траурно зашагала к центру площади — туда, где она впервые выступила перед публикой. Девушка закрыла глаза, чуть приподняла руки, разведя их в стороны, и осторожно закружилась. В ушах засвистел ветер. Вокруг были улыбки, аплодисменты, музыка. И лишь открыв глаза, белокурая девушка поняла, что все это — лишь воспоминания.       — Простите, — послышался отдаленно знакомый голос.       Флорет повернулась на его источник, и увидела юношу, чье имя уже забыла. Он выглядел все так же сказочно, его темные глаза отражали последние теплые солнечные лучи.       — Вы меня помните? Я Матиас, — юноша положил руку себе на грудь, заново представляясь белокурой девушке. — Вы мне однажды сказали, что я смогу снова услышать пение на площади, но… — он неловко посмеялся. — Но вы не сказали, на какой именно и когда…       Флорет ошеломленно посмотрела на него.       — Вы что, каждый день приходили сюда? — не удержалась девушка.       — Нет, нет! Что вы… Я не так часто бываю в городе, да и здесь так много площадей, каждый раз я приходил на разные. Но все никак не мог увидеть вас.       Флорет сцепила руки в замок и прикусила губу.       — Ох, я вас смутил? — Матиас вздрогнул. — Прошу простить меня, я правда очень впечатлился вашим пением тогда, на ярмарке…       — Нет. Вы не смутили меня. Я больше не пою.       Улыбка юноши погасла, но он не выглядел разочарованным. Он внимательно посмотрел на нижнюю половину лица девушки, которую было видно из-под плаща, чтобы попытаться прочитать ее эмоции.       — Простите, если расстроила вас.       Флорет уже решила покинуть юношу, как тот вдруг сказал:       — Постойте! Я вижу, вы переживаете не лучшие времена… — он задумался. — Позвольте мне… Прогуляться с вами.       Белокурая девушка безразлично пожала плечами, но не отвергла компанию светловолосого юноши.       Выйдя с площади, они пошли вдоль реки, но Флорет специально задала направление, противоположное местонахождению лавки.       — Позвольте все-таки узнать, почему вы перестали петь? Что-то случилось с вашим… Другом? — не выдержал и спросил Матиас.       Но Флорет молчала, продолжая смотреть себе под ноги. Юноша сочувствующе посмотрел на нее и продолжил:       — Надеюсь, что что бы ни произошло, у вас все наладится. Главное — не давать переживаниям завладеть своей душой. В данный момент я и сам нахожусь не в лучшей ситуации, но…       — В какой ситуации вы находитесь? — донесся до Матиаса едкий голос девушки. — Вы голодаете? Вынуждены выживать посреди грязи и жестокости? Как вы смеете вообще говорить о своих проблемах, когда… — белокурая девушка тяжело вздохнула, когда ее голову снова схватила резкая боль. Она потерла лоб в надежде, что это облегчит ее состояние. — Было бы достаточно глупо говорить, что вы не можете говорить о своих проблемах, когда я переживаю нечто более сложное.       Матиас нахмурился.       — Порой душевные терзания оставляют на нас куда больший след, нежели физическое состояние. Быть может и вы переживаете что-то, что тревожит именно вашу душу, отчего ваше тело страдает еще больше.       Флорет снова замолчала.       — Да, быть может я не голодаю, и не живу в грязи, но… — он резко замолчал. — Знаете что, а давайте-ка переключимся с этой неприятной темы. — Матиас встряхнул головой и оживленно улыбнулся. — Я бы хотел в дальнейшем снова с вами увидеться. Если вы не возражаете, конечно.       Белокурая девушка не понимала, почему Матиас так сильно заинтересован в ее компании, но его добрые глаза и отражающие глубинные переживания Флорет слова заставляли ее также подсознательно тянуться к нему. Пока не до конца понимая этого, она ответила:       — У того моста. В полдень.       Матиас посмотрел в сторону, куда показывала Флорет, и тихонько присвистнул.       — Какой интересный выбор. А вы когда-нибудь проходили на ту сторону?       Девушка помотала головой.       — И правильно, там особо нечего делать. Но вот если мы перейдем по тому мосту, — юноша прищурился и показал на мост, что лежал дальше, в нескольких кварталах от них с Флорет. — Мы можем сходить на него и прогуляться по другому берегу! Уверен, если вы там еще не бывали, то вам понравится. Правда, время года уже не то… Но посмотреть там все равно есть на что.       Флорет словно открыла для себя проход в другой мир. Для нее не существовало более мостов кроме того, на котором ей однажды удалось побывать, так как вся жизнь девушки в большинстве своем протекала в торговом квартале.       — А разве… Не это другой берег?.. — в замешательстве спросила она.       — Не совсем. Центр города скорее является островом посреди реки. А вот на другом берегу располагаются достаточно красивые кварталы, — Матиас посмотрел вперед и чуть замедлил шаг. — Ну, впереди уже только городская стена, поэтому, чтобы более не утомлять вас своей компанией, поспешу откланяться. Спасибо, что уделили мне время, — сказал светловолосый юноша, чьи локоны свободно и немного несуразно разлетались на ветру       Он было пошел дальше, дабы оставить белокурую девушку.       — Флорет, — тихо сказала она, однако Матиас прекрасно услышал это и замер на месте. — Мое имя Флорет.       Юноша повернулся и одарил ее широкой улыбкой.       — Приятно познакомиться. Тогда до встречи, маленький цветок.       К лицу белокурой девушки в одно мгновение прилила горячая кровь. Не успела она опомниться от такого необычного обращения, как осталась на улице в одиночестве. Похлопав ладонями по своим щекам, она огляделась и на всякий случай пошла к лавке обходным путем, огибая торговый квартал.       Проходя по одной из узеньких улочек, Флорет вдруг заметила идущую впереди девушку с каштановыми волосами чуть ниже плеч. Небогатое, но элегантное коричневое платье было не совсем к лицу отдаленно знакомого силуэта, так как выдавало его болезненную худобу.       — Сильви! — прокричала Флорет, догоняя девушку.       На нее обратилась пара карих глаз. Незнакомка повернулась не на имя, а на крик, что испугал ее. У Флорет, мгновение назад переполняемой радостным облегчением, что-то будто оборвалось внутри. Она спешно извинилась перед девушкой и быстрым шагом направилась дальше, придерживая капюшон руками.       — Я пришла… — монотонно протянула белокурая девушка, вернувшись в неизменную обстановку заброшенной лавки.       — Флорет, — голос Юрбена был все таким же поникшим. — Присядь, пожалуйста, — юноша указал на место за столом напротив себя.       Девушка проследовала к скамье, ожидая радостных или печальных — хоть каких-то — новостей, но Юрбен произнес:       — Не ходи ты больше просить милостыню. Нечестно это как-то… Не могу найти себе места, когда ты так мучаешь себя ради денег.       — Но ты же сам показал мне, — где-то в груди Флорет стало зарождаться липкое ядовитое чувство.       — Да, верно… — он тяжело вздохнул. — И это тоже было неправильно.       — В каком это смысле?       — Понимаешь… Я повел тебя туда… Ну… Чтобы ты почувствовала, что… — Юрбен долго думал перед тем, как сказать каждое слово, будто пытался сгладить все углы заранее.       — Говори уже, — Флорет пристально смотрела на юношу из-под капюшона.       Юрбен украдкой поймал этот испепеляющий взгляд и уставился в стол.       — Ну… Что ты зависишь от нас с Сильви.       — Что-что, прости?.. — белокурая девушка захлопала глазами, отказываясь до конца понимать сказанное.       — Мы думали, что ты… Что ты в теории можешь оказаться беглой дворянкой, и если бы я тогда тебя спас, ты бы быстрее доверилась нам, а потом…       — Потом? — каждое слово Флорет падало на Юрбена тоннами раскаленного железа.       — Ты могла бы… Когда вернулась бы или спустя время… Стать нашей покровительницей… Ну… Помогать нам с деньгами…       Повисла тишина. Белокурая девушка помнила, как злилась на Юрбена в тот день и даже после, потому что он оставил ее у церкви среди озлобленных попрошаек. Но она и подумать не могла, что сам тот поход был исполнением корыстной идеи.       — Так… — она набрала воздуха в легкие, стараясь не сорваться здесь и сейчас. — С какой целью ты сейчас мне это говоришь?       — Говорю же, не ходи больше просить милостыню.       — И что ты прикажешь мне делать? Если бы я могла найти работу, то давно бы уже это сделала. Прекрати я просить милостыню и, кстати, воровать, чего никогда не хотела, мы медленно умрем от голода, — рубиновые глаза горели обидой и злостью.       — Я понимаю…       Флорет резко стукнула обеими руками по столу и встала со своего места.       — Понимаешь?! И что мы будем тогда делать?..       — Стой, пожалуйста, успокойся, — Юрбен поднял руки. — Флорет, сядь, прошу.       Девушка медленно опустилась обратно на скамью, продолжая пристально смотреть в уставшие глаза Юрбена. Он продолжил:       — Мне очень жаль, что из-за меня на тебя в последнее время все свалилось… Но ты… Ты тоже какая-то… Не такая. Я не узнаю тебя. Раньше ты была жизнерадостной, милой… А теперь…       — Напоминаю Сильви?       В лавке на несколько мгновений снова повисла тишина. Затем Флорет продолжила:       — Знаешь, Юрбен. Раньше мне казалось, что ты очень сильный. Всегда легко переживал неприятности. Но теперь я понимаю, в чем была причина этого. У тебя была сестра, которая всегда решала все проблемы за тебя. И я не понимаю лишь одного. Почему ты не проводишь дни в поисках нее? Раз ты так от нее зависим, почему ты не стер свои ноги, носясь по всему городу, лишь бы найти хотя бы малейший ее след?       — Я думаю, она сама бы этого не захотела. Флорет, ты явно не в себе, тебе следует отдохнуть.       Девушка вновь поднялась.       — Юрбен. Я остаюсь здесь только по одной причине. Я все еще верю, что ты способен наконец взять все в свои руки и найти Сильви. Как бы она не «не хотела» этого. Пора бы тебе уже понять, что мир не крутится вокруг одного тебя.       Флорет развернулась и пошла в сторону лестницы. Юноша не ринулся ее останавливать, но она этого и не хотела. Поднявшись на второй этаж, она села на старый коврик и закрыла лицо руками.       «Когда это ты стала такой черствой, Флорет?»       — Я… Я не хотела срываться… Просто… Я так устала…       «Устала? Думаешь, ты одна такая? Пора бы тебе уже понять, что мир не крутится вокруг одной тебя. Не твои ли слова?»       — Я правда не желаю никому зла!.. Все это… Я просто…       «Не способна прожить без чьей-либо помощи? Как это жалко, Флорет. Мало того, что ты не нормальна по своей природе, так еще, оказывается, и лицемерна. Ты никогда «не желала» никому зла. Но знаешь, что ты делаешь? Ты вечно убегаешь, остаешься в стороне. Ты лишь наблюдатель, и когда начинает пахнуть жаренным — тут же бежишь, как крыса с корабля, отравляя все, до чего дотрагиваешься».       — Нет! Это не так…       «Не так? Не ты ли начала думать, что тот обеспеченный юноша способен отвлечь тебя от всех твоих непомерных тягот? Не ты ли подумываешь сбежать из этого унылого места, чтобы начать все заново, найти новых жертв, из которых выпьешь всю кровь?»       Флорет схватилась за гудящую от боли голову.       — Нет… Нет! Замолчи… Все, что ты говоришь — это неправда...       «Неправда? Что ж, ты вольна продолжать верить в это. Вот только время идет, и когда оно настанет — мои слова станут для тебя неопровержимой истиной. Мы еще встретимся. Я вновь предстану пред тобой — и будет поздно что-либо менять».