Отражение невинности

      Пока Флорет всеми силами пыталась себя отвлечь от неприятных мыслей, вблизи вдруг послышались разъяренные выкрики:       — Опять ты! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не показывал здесь свой халтурный лоб?! Здесь не выдача еды бездельникам! Иди работай! — несколько женщин и мужчин, что сидели до этого неподалеку от Флорет, вдруг окружили долговязого мужчину в такой же оборванной одежде, что и у них.       — Здоровый мужик, а подачки просит! Ты хоть раз в жизни пробовал как-то сам себя прокормить? — Флорет съежилась, пытаясь не подавать ни единого сигнала о своем присутствии.       — Простите, пожалуйста, — прохрипел окруженный мужчина. Его кожа была цвета пожелтевшего от времени пергамента, а под глазами незнакомца виднелись темные круги, — я потерял свое дело. Моей семье очень нужна еда! Проявите сочувствие, позвольте мне получить милостыню, — он протянул свои руки в просящем жесте. Стало заметно, как сильно они дрожали. Видимо, мужчина был чем-то болен.       — У нас здесь все свои, — сварливо проскрипел один старик из толпы нищих, — и так на всех еды не хватает, чужих нам не надо! А ты еще и хворый какой-то. Не надо тут свою холеру среди честных людей распространять!       Люди вокруг стали кричать невпопад, поддерживая слова старика. Юрбен напрягся и стал пристально смотреть то на толпу, то на Флорет. Тем временем из церкви вышли два человека, одетых в длинные туники. Это были служители церкви, собирающиеся раздавать милостыню.       Флорет заметила, что нищие, которые не участвовали в споре, стали выстраиваться в очередь у входа в церковь. Она на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, прокралась мимо яростно кричащей толпы.       «Вот это я понимаю мастерство!» — обрадовался Юрбен, поддерживающе сжав руки в кулаки. Но разъяренные люди, ополчившиеся против себе подобного, все не успокаивались. Наоборот, к этому хаосу присоединялись уже получившие свою долю нищие, и некоторые из них уже начали распускать руки, то и дело толкая несчастного мужчину. Толпа эта разрослась настолько, что Юрбену было уже сложно разглядеть Флорет.       Очередь девушки тем временем уже подходила. Украдкой наблюдая за людьми на площади, она решила, что отдаст свою долю этому бедному горожанину. Да, это будет нечестно по отношению к Сильви и Юрбену, но судьба этого человека показалась ей крайне печальной. Судя по его виду, он едва держался на ногах, так что ему и его семье еда была гораздо нужнее.       Оказавшись перед священнослужителем, Флорет не осмелилась поднять глаза. Ее все еще гложило чувство стыда из-за того, что она притворялась, но девушка таки заставила себя протянуть руку навстречу милостыне. На ладонь Флорет упала небольшая ржаная лепешка.       — Эй, — белокурую девушку кто-то больно толкнул локтем, — а ты еще кто?       Развернувшись, она увидела несколько пар горящих, почти звериных глаз. Это были люди из компании конфликтующих, которые, похоже, нашли новую жертву в лице Флорет.       — А… Простите… — девушка вгляделась в просвет, на мгновение появившийся между людьми, в котором было видно больного мужчину, побитого и упавшего на колени. Его грудная клетка едва двигалась, а покрасневшие стеклянные глаза с трудом провернулись в сторону Флорет. Он посмотрел на нее болезненным взглядом, после чего толпа между ним и девушкой сомкнулась.       — Чего молчишь? — грубо спросил незнакомый мужчина и с силой толкнул Флорет в плечо. — Я тебя спрашиваю, ты кто такая? — Девушка сильно прикусила губу. Но не от боли, девушку терзала невозможность помочь незнакомцу. Сжав в руке кусок хлеба, она резко развернулась и ринулась бежать.       Кто-то из прохожих позвал стражу. Несколько мужчин в доспехах стали грубо разнимать орущую толпу. «Теперь пора!» — Юрбен напрягся и, отбежав от своего места наблюдения, стал взглядом искать Флорет.       — Где же она… — юноша не на шутку встревожился, никак не находя девушку в этом бардаке. Вдруг, среди дерущихся нищих и пытающихся их разнять стражников, он увидел знакомый силуэт, стремительно убегающий к одной из прилегающих к площади узких улиц.       — Флорет!!! — прокричал Юрбен, но девушка не слышала его. Тогда он сорвался с места, чтобы догнать ее, но один из стражников помешал ему пересечь площадь.       — Уходи отсюда, не наводи еще больший беспорядок, — раздался низкий мужской голос.       Флорет же бежала, что есть сил. В висках стучала кровь, а перед глазами все еще был фантом побитого обреченного горожанина. Девушка не разбирала дороги, она поворачивала к незнакомым улицам и никак не останавливалась, желая убежать от этого кошмарного места как можно дальше. Но со временем ее силы иссякли. Флорет была сильно истощена, ее ноги стали подкашиваться, а дыхание было настолько учащенным, что с каждым вдохом девушка, казалось, совсем не получала воздуха.       На взбуравленную ногами землю упали две тяжелые капли. Потом еще несколько, и еще. За считанные мгновения по крышам домов забарабанили капли дождя, а на дороге стали появляться лужи. Флорет остановилась, не в силах продолжать свой путь. Она уперлась руками в колени и попыталась восстановить дыхание и ясность мысли. Вдруг прямо перед ней в маленьком дождевом зеркале оказалось незнакомое существо. Это был жалкий силуэт в грязном плаще: из-под капюшона виднелись впалые бледные щеки, измазанные землей, а глаза цвета красной глины становились еще красней от наворачивающихся на них слез. Девушка с ужасом осознала, что перед ней было ее собственное отражение.       Не в силах совладать с щемящей болью в груди, она села, поджав колени, у близ стоящего дома. Флорет хотелось раствориться в этом дожде, и, как назло, именно в этот момент перед ней впервые за все это время появился образ матушки. Ее лицо, как всегда, было предельно ласковым, она положила свою мягкую руку на голову Флорет и стала утешающе гладить ее.       — Нет, матушка, — утирая слезы сказала девушка. — Я не заслужила этого. Ты хотела для меня лучшего, пыталась уберечь от всего этого, а я… — она громко всхлипнула. — А я предала тебя, думая, что знаю, как правильно. Думая, что могу чего-то добиться!       Флорет наконец разжала свою ладонь и нашла в ней уже размякший, ни на что не похожий кусок хлеба. Белокурая девушка не могла более на него смотреть, но, когда она выбросила его в небольшой ручеек, что стекал вниз по улице, ей стало еще дурнее. Бурный поток подхватил душу Флорет, и вместе с ее горькими слезами стал выплескиваться наружу. Закутавшись в ткань плаща, девушка позволила себе выпустить всю боль, что настигла ее.       — Извините, не могли бы вы отсюда уйти?.. — послышался женский голос, приглушенный шумом дождя.       Флорет подняла голову и увидела пожилую женщину, что стояла в дверях дома, у которого сидела девушка. У женщины были изумрудные глаза и полностью поседевшие волосы. Но несмотря на то, что она была стара, в ее внешности еще проглядывались черты ее прежней красоты.       — Простите, — утирая слезы и обреченно поднимаясь на ноги сказала Флорет.       Она уже было собралась уходить, как вдруг женщина сказала:       — Нет, погоди… — она открыла дверь пошире и аккуратным жестом пригласила девушку внутрь. — Льет как из ведра, зайди ненадолго. Переждать дождь.       Флорет была сильно удивлена неожиданной щедрости незнакомки. Казалось, девушка была уже не способна поверить в такое чудо после произошедшего. Но ее ноги, будто ведомые чем-то невидимым, необъяснимым, сами поплелись к открытой двери.       Когда дверь захлопнулась, Флорет оказалась в небольшом помещении, где тут и там, на деревянных полках и тумбах, стояли всевозможные изделия из обожженной глины. Комната, в которой оказалась девушка, была налита теплым светом свечей, ставни были плотно закрыты и не пропускали ни света, ни непогоды.       — Подожди тут, я сейчас приду, — сказала женщина и исчезла на лестнице, ведущей на второй этаж.       Флорет робко села на табурет, что стоял у стола, приставленного к стене. Белокурая девушка с интересом изучала пространство, в котором оказалась. Запах дерева и глины, умиротворенно капающий воск со свечей, отдаленный стук воды по закрытым ставням — все это согревало ее запутавшуюся душу. Создавалось ощущение, что здесь и сейчас нет никаких невзгод, что тревожили Флорет буквально только что. Они все испарились, и осталось только это место. Тихое, умиротворяющее, теплое.       — Вот, — женщина вернулась со второго этажа, держа в руках поднос, — ты выглядишь очень уставшей. Перекуси хоть немного.       Она поставила перед Флорет кружку молока и мисочку с несколькими ароматными булочками. Девушка, не в силах больше сдерживать голод, взяла одну из них и жадно надкусила. Румяная корочка приятно хрустнула на зубах, а теплая сладкая мякоть одним своим вкусом заставила Флорет почувствовать себя самым счастливым человеком на свете.       Женщина, севшая чуть поодаль, невольно улыбнулась, глядя на сияющую от радости Флорет.       — Да уж, давно я так никого не угощала.       Девушка, не успев до конца прожевать булочку, вопросительно посмотрела на нее. Сделав спешный глоток теплого молока, она спросила:       — Вы живете тут совсем одна?       — Да, так уж получилось, — женщина принялась поправлять свою юбку. — Старшая дочка уже вышла замуж, а младшая… — она тяжело вздохнула. — От младшей я уже давненько весточки не получала. Ох, — она смущенно помахала рукой, — чего это я так на тебя набросилась со своими рассказами.       — Нет, ничего, — так же смущенно помахала Флорет в ответ, — я благодарна вам за помощь, и мне совсем не сложно вас выслушать.       Женщина тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ. Похоже, она давно не могла никому излить свои переживания.       — Раньше мы вместе с моими дочерьми держали лавку в самом центре города. Дела у нас шли не то чтобы хорошо: денег вечно не хватало, и мы не раз балансировали «на грани». Однако, вспоминая сейчас те времена, я понимаю, что очень тоскую по ним. Да, мы были бедны и едва выживали, но тогда мы жили все вместе. А теперь… — она вытерла глаза. — Я каждое утро молюсь в надежде получить хотя бы маленькое письмо от своей младшей дочки.       — А что с ней произошло? — Флорет сидела, практически не шевелясь.       — Если бы я знала. Самое страшное, что я даже не знаю, жива ли она. Но, — она выпрямилась, — надежду нельзя терять никогда. Может быть, когда-нибудь она вернется, и мы вместе посмеемся над тем, какой глупой старухой я стала, — она искренне улыбнулась, и от этой улыбки душа Флорет снова погрузилась во мрак.       — Все матери так переживают, когда… Их ребенок пропадает? — вполголоса спросила девушка.       — Думаю, многие. Когда ты посвящаешь кому-то всего себя, потеря этого человека становится невыносимым испытанием, порой даже похуже смерти.       Флорет словно окатило кипятком. Она съежилась и вперила взгляд в пол. Похоже, женщина это заметила и продолжила:       — Но даже если разлука уже случилась, для них нет ничего лучше долгожданного воссоединения или хотя бы знания, что с их ребенком все в порядке.       Эти слова, словно лечебная мазь, перекрыли рубцы на сердце Флорет. Девушка почувствовала, что из уст этой женщины доносились слова ее собственной матушки, которая сейчас где-то далеко. Быть может, она и правда сейчас молится о ее возвращении. Однако теперь Флорет стала чувствовать ответственность за то, что решила кардинально поменять свою жизнь. Она более не хотела ни стыдиться своего импульсивного поступка, ни злиться на матушку. Теперь все, что от нее требовалось — это доказать, что она способна сама построить свою жизнь. И когда это случится, Флорет решила, что вернется или хотя бы напишет письмо, в котором расскажет обо всем, чего успела добиться. И тогда матушка больше никогда не будет переживать.       — Ты чего не доедаешь-то? — заботливо спросила зеленоглазая женщина.       — Ам, — замялась Флорет, — могу ли я… Забрать их… Для своих друзей? — она указала на оставшиеся булочки.       Женщина рассмеялась.       — Конечно можешь. Мне только в радость, если они вам понравятся.       Флорет застенчиво улыбнулась, изо всех сил отталкивая мысли, что она наглеет сверх дозволенного. Все-таки она должна была принести еду со своего «задания».       Девушка сложила остатки булочек в карманы плаща, а затем сказала:       — Спасибо вам большое за гостеприимство.       — Как же? Ты уже уходишь? — женщина встревоженно подскочила с табурета. — Дождь же еще льет!       Флорет улыбнулась.       — Ничего, я так добегу. Мне нужно торопиться.       — Что ж, хорошо… Береги себя, — изумрудные глаза засияли, подчеркивая теплую улыбку.       Спешно попрощавшись с женщиной, что так сильно напоминала ее матушку, белокурая девушка выбежала на улицу. Холодный дождь вновь обрушился на нее, но Флорет, словно не замечая этого, резво побежала меж каменных домов прямиком к рынку.