Dünya'm

      Я на нервах. Эмоции — всегда были тем, что я не в силах контролировать. Именно поэтому я сейчас дрожащими руками ищу в шкафчике чёртовы книги по химии и кидаю их на стол в библиотеке. Кажется слишком громко.       Наверно, со стороны я выгляжу как истеричка. Растрёпанные волосы, чересчур резкие движения и мой голос почти срывается на крик. Нервно выкрикиваю фразы, которые не должны были прозвучать. Потому что он их совсем не заслужил.       Во мне говорит гордость. От которой я не могу отказаться даже ради него. Иногда я рассуждаю, может это потому что бедным только и остаётся быть гордыми за неимением средств? Этакая компенсация комплекса. Но я не думаю об этом, когда из моего рта снова и снова вылетают обидные слова.       В своём безумии я не заметила, когда он вошёл в библиотеку и сколько моих, пропитанных обидой, фраз долетели до его ушей. Поэтому повернувшись в сторону и увидев в его руках букет цветов и игрушку, на некоторое время потеряла дар речи. Я только переводила взгляд с надписи «Прости меня» на его виноватое лицо и обратно. Но его вины не было ни в чём. И я ненавидела себя за то, что заставляла чувствовать его так.       Совсем недавно, когда всё ещё было хорошо, мы договорились никогда не делать этих милых вещей, присущих возлюбленным. Ведь мы никогда не были обычной парой.       — Ты начал говорить слишком много милых вещей. Немного приди в себя.       — Милых? Не глупи!       — Правда! Смотри, если в один день ты подаришь мне цветы или напишешь стих, я тебя брошу, знай это.       — А я брошу тебя, если ты однажды подаришь мне плюшевых медвежат или открытки в виде сердца. Точно!       — Договорились. Никогда!       — Никогда!       — Мой дорогой сумасшедший возлюбленный!       — Моя дорогая дикая возлюбленная!       Он говорит, что решил испробовать и этот вариант, потому что я бросила его, когда он этого не делал. Я вижу как блестят его грустные глаза и знаю, что мои блестят точно так же, потому что чувствую как они наполняются жгучей солёной влагой. И понимаю, что оставила его, не дав нашим отношениям ни единого шанса. Всё из-за глупой гордости.       Говорю, что ушла не из-за него, а из-за его матери. Говорю то, что он и так знает. Но от этого ничуть не легче. Мне стыдно за то, что я повысила на неё голос в парке. Говорят, что лучшая защита — это нападение. И похоже, что по жизни я руководствуюсь именно этим убеждением. Её слова сделали очень больно, они до сих пор отдаются тяжёлым эхом в моей голове и я ничего не могу с этим сделать. Я боюсь, что она права, но не признаюсь в этом даже себе. Между нами действительно огромная социальная пропасть. Могут ли преодолеть её наши чувства? Не знаю. Потому что не дала им шанса.       Он ждёт моего ответа, но совсем скоро понимает, что его нет. Я просто молчу, изо всех сил сдерживая желание прикоснуться к его лицу, чтобы избавить его от слёз. Избавить от боли, которую причинила собственными руками. Не должна любовь приносить столько боли. Но без неё значит, что любовь — не любовь, ведь так?       Не услышав от меня и слова, он говорит, что будет всегда любить меня. И уходит. Я смотрю ему вслед и ничего не делаю. Он уходит, а мне становится холодно и очень страшно. Мне в секунду становится невыносимо одиноко. И теперь моё одиночество разделяет только, не менее одинокий, плюшевый медвежонок, лежащий на столе.

***

      Придя домой, я не могу забыть его взгляд. Ожидающий и не находящий отклика в моём собственном. Если быть честной, он никогда не выходит из моих мыслей. Этот парень поселился сначала в голове, потом в сердце, а вскоре стал просто всем. Без преувеличений.       Стал тем, кто вызывает улыбку, когда для неё совсем нет причин. Тем, кто поддерживает, когда это так необходимо. Тем, кто не даёт чувствовать себя одинокой. Тем, кто любит просто за то, что я есть. Такая, какая есть.       А я идиотка. Просто полная идиотка!       Думаю, как всё исправить. Корю себя за то, что не сделала этого раньше. За то, что вообще позволила ненужной гордости руководить собой.       Идея приходит в голову и я судорожно ищу цветной картон на полках своего письменного стола. Да, я собираюсь подарить ему валентинку, сделанную собственными руками. Потому что теперь виноватой чувствую себя я, но в отличии от него абсолютно заслуженно. И потому что мне нужно признаться ему в чём-то очень важном.       Спустя час времени и шесть неудачных попыток я всё же держу в руках две сложенные половинки аккуратного красного картонного сердца. Я пишу в нём всего три слова, которые я уже слышала от него, но сама не говорила. Потому что для меня между «ты мне нравишься» и «я люблю тебя» есть разница. И он должен знать, что это уже очень давно намного больше чем симпатия.

***

      Ожидание нового дня длилось вечность. Но наконец-то я переступила порог школы и ищу его глазами. Чувствую, что он где-то рядом — я давно обнаружила у себя эту суперспособность.       Спустя пару секунд натыкаюсь взглядом на уже родные рыжие волосы. Да, он сидит всего в нескольких шагах от меня и я иду навстречу, неуверенно перекладывая из ладони в ладонь предназначенную ему открытку.       Он почти сразу меня заметил, и теперь мы стоим почти посередине школьного холла, просто смотря друг другу в глаза.       — Прости меня, — шепчу я и протягиваю ему валентинку.       Со взглядом, полным недоумения и лёгкого веселья, он открывает её и читает. Слишком долго для прочтения десяти букв.       Наконец его глаза снова находят меня и он улыбается. Моей самой любимой улыбкой, от которой внутри всегда разливается приятное тепло. Еще через пару секунд я нахожу себя кружащейся в его сильных объятиях.       Мы поняли друг друга без слов. И я благодарна ему за то, что он не заставляет меня чувствовать обязанной объясняться. За то, что говоря мне слова любви, не просит их взамен. За то, что принимает меня такой неправильной и колючей.       Мне сложно сказать написанную мной фразу глаза в глаза, потому что я слишком много лет строила вокруг себя стены от окружающего мира. Но уверена, что когда-нибудь я смогу показать ему, что мои чувства уже намного сильнее и глубже даже этих трёх самых важных слов.