"Северный ветер"

Октябрь, 2021 г. Я счастлива! Проект, который мы вынашивали с Гошей с две тысячи семнадцатого года, завершен. Ах, какой вчера случился прекрасный вечер! Мир пьесы «Северного ветра» навсегда станет частью мира каждого обладателя моей книги. Спектакль, как и фильм, имеет свойство забыться, либо удалиться из памяти со временем. А вот наличие книги скажет о том, что Вы действительно являетесь частью «мрачной сказки» о любви и смерти. Собственно, любая книга может передаваться из поколения в поколение, так что очень верю в то, что моя история, в которой каждый персонаж содержит долю моих собственных страданий, будет все-таки жить вечно. Вчера произошло необъяснимое, но очевидное. Я совершенно оказалась не готова к встрече с весьма таинственным гостем. Пока беседовала с Костей, Ксюша сыпала на уши Гоше щедрые комплименты, а Гудков смешил журналистов, посетителем моей тонко художественной выставки оказался некто, одетый безупречный блестящий костюм. От высокого незнакомца веяло моей любимой зимой. Невозможно было не оценить его белоснежный пиджак, по боковым краям которого торчали серебристые шипы (жаль, что Земфира в этот момент ускользнула куда-то, она бы оценила). Ступая остроносыми туфлями мне на встречу с корзиной белых роз, он казался сдержанным и не обращал никакого внимания на фотовспышки, летевшие метко в него из-за клацанья затворов зеркальных фотокамер. Заинтересованный в происходящем, он следовал прямо ко мне. Я помню первое слово, которое он уверенно, но нежно произнес. Им оказалось мое имя. В его выразительных темных глазах прочитала восхищение и что-то такое довольно знакомое, что можно увидеть только в глазах человека, с которым духовно очень близок. Приняв от него цветы, позволила поцеловать себя в щеку. В ту самую секунду, когда он, отстранившись от меня, слегка улыбнулся, на его лоб будто бы назло, упала белоснежная челка. — Простите, — неловко и смущенно обронил он, заложив упавший локон назад. Неожиданно к нам подошел скромно одетый мой друг Рубчинский. Волнительно начав рассказывать про ретро-портреты, он, так же как и я был заинтересован человеком в белом. Гоша попросил обратить внимание на мое изображение с собаками, которое служит отражением сильных женщин, идущих наперекор судьбе. «Гоша, я не знаю кто это!», — пожала плечами я, когда незнакомец принялся расхаживать среди фотокартин, помещенных в строгие черные прямоугольные рамки. Заметив, что он остановился напротив снимка со мной и роялем, окутанными дымом, почувствовала спиной его тяжелый взгляд. Внутри меня зародилось волнение, когда повернувшись в сторону, посмотрела на него. Казалось, он мысленно просил меня к нему подойти. Не знаю что, но какая-то сила заставила меня выйти из круга, образованного моими друзьями. — Я это фото запомню, — проговорил он, когда я встала буквально плечом к плечу к нему. — Почему? — поинтересовалась я, коснувшись своего подбородка, став блуждать зрительно по картине. — Иногда хочется быть одним целым с этим музыкальным инструментом, не только духовно, но и физически. Он сказал это несерьезно. Из его уст предложение прозвучало как шутка. Мне кажется, на нас в ту минуту снова все пялились. Я, признаюсь, так и не выдала его имя никому, которое узнала, когда мы скрылись в тени. Минут пять, а может даже десять, говорили о тринадцатом часе, о Севере, откуда он оказался родом. В благодарность за его внимание подарила свою книгу, название которой содержит его имя. Я была удивлена! Неужели то, что придумано мной, существует на самом деле? Неужели и правда, есть места, где у людей в сутках двадцать пять часов?! Если это так, если все то, что он рассказал мне — не какая-то там сказка из детской книжки, то я завидую ему белой завистью. Пока гости наслаждались фуршетом, обществом друг друга, впечатлениями от проделанной работы и отчасти бесконечным процессом нажатий кнопок для запечатления кадров на телефон, стоя на балконе, провожала взглядом Ветра. Его ждал чистый от осенней грязи белый Audi R8. Впрочем, машина меня не интересовала совершенно. Я была восхищена им самим: его внешностью, его приятным голосом, глубиной его внутреннего мира, и, конечно же, одеждой, которая выделяла моментально его среди остальных моих гостей и уличных прохожих. Стоя в руках с бокалом обожаемого мной шампанского, помахала ему на прощанье, поправив черное платье Balenciaga. В этот самый момент, он, приложив ладони друг к другу, отбросил в мою сторону немного снега, уколовшим вскоре обнаженные плечи, как и пронзительный ветер, поднявшийся на улице, когда автомобиль исчез с парковочного места. — Рената, что с тобой? — от собственных воспоминаний вырвал будто бы из плена вопрос Земфиры. — Да так, ничего, — вернулась я в действительность. — Продолжаем? — сидя за синтезатором, спросила моя подруга. — Да…., — неуверенно дала ответ я. Едва мелодии зазвучали, снова подумала о Ветре. У меня определенно есть ощущение того, что этот человек умеет играть на рояле и, причем очень даже талантливо. Если это и так, то надеюсь, что когда-нибудь услышу его композиции. Не зря же любовь к прекрасному и мистическому нас познакомила друг с другом в тот вечер. Хм, откуда он узнал вообще, ведь я не особо афишировала об открытии выставки? Может быть те, кто имеет в сутках дополнительный час, способны видеть сквозь пространство и время, а также следовать туда, куда ведет их внутреннее чутье? Тем не менее, ответы на эти вопросы мне не узнать, как и моим друзьям-знакомым имени этого загадочного мужчины. «Северный ветер» — ветер хороших перемен. Каждый может забрать себе что-то из этой истории и изменить свою жизнь. Все в этом мире меняется, в том числе я, вы и время. *** Однажды я проснусь в очередной новой жизни, чтобы дождаться встречи с этим необычным человеком, зацепившим струны моей души или мне это только приснилось? Нет, вовсе нет... Белые розы, стоявшие на подоконнике, — доказательство того, что встреча оказалась реальной, пусть и кратковременной. — В нем все другое, — прошептала я, выдыхая сигаретный дым из легких. Открыв лэптоп, под тихую и мелодичную игру пальцев моего любимого композитора стала фиксировать на электронный лист его образ, который вероятно пригодиться в какой-нибудь будущей истории, повествующей, несомненно, о любви.