***
Дыхание Ванды постепенно утихает. Быть может, чай и полон кофеина, но у Ванды к нему такое же привыкание, как у них с Пьетро к звукам взрывов и мятежей: он не мешает ей спать. Ее голова покоится на его плече, в то время как они сами обернуты в плед, и они сплетают пальцы, пока квинджет летит. Он не знает, куда они летят, но на безопасность лучше не надеяться, хоть и предполагалось, что база Мстителей будет безопасной, и что Америка предложит им некое подобие защиты. Даже с появлением Соглашения предполагалось, что будет выход. Предполагалось, что все будет честно. Пьетро смотрит на сестру, на ожоги на ее шее, на стертую на запястьях кожу и понимает, что не будет в этом мире для нее безопасного места.***
Ваканда — их тихая гавань на неделю. Всего на неделю. Т’Чалла не может дать им больше, так что команда затаилась на дальних форпостах, где Барнс по собственной воле возвращается в криосон. Наташа почти все время висит на телефоне с Марией — будьте прокляты, часовые пояса и трансатлантические счета — и к концу недели обеспечивает их поддельными паспортами. Стив то выясняет, что происходит с Баки, то получает по лицу от Сэма. Однако на нем никогда нет синяков, и Ванда думает, что это из-за сыворотки. Пьетро стоит у ее плеча: непоколебимый, надёжный.***
Пьетро знает свою сестру. Она никогда не хочет, чтобы он переживал, и поэтому не говорит то, что считает необязательным. А еще она доверяет ему достаточно, чтобы позволить увидеть свою слабость, даже если не смеет говорить об этом, и знает, что он сделает все, что в его силах. Если не считать того, что он без понятия, что с этим делать. Она прижимается к нему так, как не жалась со времен взрыва, со времен их первых дней после эксперимента. Так, как она делает, когда больше не чувствует себя в безопасности в своем собственном теле. Она так сильно трет запястья, что краснота почти не уменьшается, и она не может носить ни одно из своих старых ожерелий: даже те, что подарил ей Пьетро. Она даже не может намотать их на руки до тех пор, пока не сойдет покраснение, и ему непривычно видеть сестру без множества украшений, что она обычно носит. Ему непривычно видеть, как она не чувствует себя в безопасности в собственном теле, и, хоть убей, он не может понять почему.***
Вижен находит их в их последний день в Ваканде. Ванда могла бы удивиться каким образом, но она знает Вижена. Знает о камне в его лбу, и как этот камень связан с ее способностями, и более того — знает о странном влечении Вижена к ней. Иногда они гадают, связано ли это с камнем и ее силами, но сомневаются — Пьетро едва ли его выдерживает, а ведь его силы из того же источника. — Мне жаль, — говорит Вижен, как только приземляется. Ни момента сомнений, — я слышал о том, что случилось. Пьетро у её плеча, его взгляд направлен на Вижена, а сам он повернут к Ванде, готовый защитить. Она поглаживает его кисть пальцем и хмуро смотрит на Вижена, пока тот не отходит чуть назад. — Ты имеешь в виду Рафт, — спрашивает она, — или то, что случилось в Рафте? Пьетро затихает и застывает рядом с ней, как скала. Часть его кричит. Часть его молчит. То, что случилось в Рафте. Он не думал о том, что что-то могло произойти за те пару дней, пока он не помог ей освободиться.***
— И то, и другое, — отвечает Вижен. Его глаза странно сияют зеленым и жадно всматриваются в Ванду, — словами не передать, как мне жаль.***
Кусочки паззла медленно складываются. Следы на ее запястьях, хотя на Ванде была смирительная рубашка. То, как она все еще избегает любых прикосновений, кроме его собственных. Молчание. То, как ей некомфортно, не безопасно в ее собственном теле. Он хочет ударить себя за то, что не увидел, но это же Ванда. Никто в их жизни не осмеливался причинить ей боль. Сперва они были осиротевшими детьми, и он всегда был рядом. Позже, когда стало сложнее все время быть рядом — она была беспризорной ведьмой, ее боялись и уважали. А потом — эксперименты: Штрукер и Лист не пускали к ним охрану, только техников. Не хотели рисковать преданностью близнецов. Рафту было все равно. У Рафта была Ванда в ошейнике. Он слеп, он глух, он слышит лишь биение своего сердца и крик разума о том, как сильно он подвел свою сестру. И тогда пальцы Ванды нежно переплетаются с его.***
Вижен уходит. Он сует Ванде маленький телефон, и не сопротивляется, когда Капитан просит его уйти до того, как Старк что-то заподозрит. Это так по-виженовски, думает Ванда — столько пацифизма, сколько возможно. Он уже знает, знает после того, как бился с ней на Базе, что они не смогут вернуться в тиски Америки без боя. — Ванда, — шепчет Пьетро, и палец Ванды поглаживает его костяшки. — Я буду в порядке, — отвечает она. Однажды, заканчивает мысленно. Пьетро, как всегда, понимает без слов. — Я убью их, — говорит он. Мягко и уверенно. Ванда не сомневается в этом. Он говорил то же самое, когда Клинт ее обездвижил. Вместо этого она лишь качает головой. — Нет, — отвечает она, — в этом нет нужды. Она поднимает голову, встречается с ним взглядом, и лишь Пьетро достаточно близко, чтобы увидеть в ее глазах алую искру. — Мы уже разрушили их темницу.