Тайна крови

— Кардинал Сильвестр! — врываюсь. — Эсмилир? — удивился, откладывая книгу, — что стряслось в столь поздний час? — Там, — не могу найти слова, — у меня, — в шоке, — Герман. — Не понимаю. — Посмотрите. Зайдя в комнату, мужчина молча перекрестился несколько раз. — Никому не говорите об этом. — Но… — Никаких «но». Нам не нужна паника во дворце, — провел рукой по плечу, — понимаю, это ужасно и вы напуганы. Здесь всё уберут и предоставят вам другие покои, но уже утром. Вам есть где переночевать? — Что? — ничего не понимаю. — Спрашиваю, вам есть где переночевать? Или же, я могу дать вам обычную комнату в восточном крыле. — Да, — киваю, — думаю, найду себе ночлег. — Уверены? — Абсолютно, — смотрю на этот ужас, — можно мне пойти? — Конечно-конечно, — открывает двери. — Благодарю. — Эсмилир, — поджал губы, — в случае чего, вы можете ко мне обратиться. — Хорошо, кардинал. — Доброй ночи. — И вам. Быстрым шагом дойдя до подвала, схватила бутылку какой-то настойки и отправилась к комнате Лионеля. — Заперто, — дёргаю двери. Недолго думая, на свой страх и риск, решила пойти к Колиньяру. Благо, юноша был у себя. — Можно? — приоткрываю дверь. — Конечно! — улыбнулся, вытирая волосы полотенцем. Закрыв за собой, молча присела в кресло, пытаясь скрыть дрожь в руках. — Мне ночевать негде. Позволишь остаться у себя? — Что с твоей комнатой? — присел на корточки рядом со мной, — почему тебя трясёт? — положил свою ладонь на мою руку. — Не могу сказать, — ком в горле, — не могу. — Эсми, — оставил лёгкий поцелуй, — я должен знать, по какой причине ты пришла ко мне ночью, белая как снег, с бутылкой алкоголя и трясущимися руками. Мы должны доверять друг другу. — Отец Герман, — взглотнула, — он… — Что? — Его распотрошили как свинью и повесили в моей комнате, — выдыхаю. Моргнув, горячие слёзы обожгли щёки и я тут же их вытерла. Эстебан слегка приоткрыл рот от удивления. — Только, — шмыгнула носом, — никому не говори. Кардинал запретил распространяться об этом. — Дерьмо, — сел на пол, — когда его убили? — Не знаю, но, — взглотнула, — кровь еще капала. Это сделали с ним из-за меня, — затараторила, — кто-то хочет убить меня. Я виновата… Мною завладела настоящая истерика. Впервые за столько лет, я дала волю эмоциям, позволив управлять собой. Поднявшись, Колиньяр обнял меня, пытаясь привести в чувства. — Ты здесь ни при чём, — прошептал. — Но, моя комната… — И? — Меня многие не любят, считают, что титула фрейлины недостойна, что корчу из себя королеву и… — Эсми, — прервал, — отец Герман был хорошим человеком, не спорю, но он многим перешёл дорогу в своё время. Особую ненависть к нему испытывали люди Чести, мало ли, кто из дворян и прислуги точил зуб на капеллана. А подкинули в твою комнату, чтобы просто перевести стрелки. Кардинал понимает, что хрупкая девушка не смогла бы подвесить под потолок здорового мужика, иначе, ты бы уже была в темнице. Колиньяр прав и его слова меня слегка успокоили. — Это логично, — закинула волосы назад, — да… — Выдыхаем, успокаиваемся, идём купаться и спать. Я дам тебе одежду. — Не выйду из комнаты, — смотрю в одну точку. — Тебе надо смыть этот ужас. Мне что, притащить сюда корыто с водой? — Тащи. — Ладно. Накинув рубаху, Эстебан вышел из комнаты, а я потянулась к бутылке и открыв её, сделала пару глотков. — Гадость, — поморщилась, — как люди это пьют? — Сейчас воды ещё принесу, — заходит с корытом. — Я же пошутила! — подскакиваю с места, — дойду до ванной комнаты. Дойду! — То то же, — усмехнулся. В то время, пока я плескалась в воде, Колиньяр стоял у входа с той стороны и охранял меня. Сегодня без масел и кремов обойдёмся. Быстреньким шагом вернувшись обратно, сразу же залезла под одеяло. Холодно. — Выпей, — протянул кружку с настоем валерианы, — до дна. — Где ты её взял? — В оранжерее, в ящике. — Дверь в комнату с подобным заперта, — выпиваю, — ключ только у меня. — Я сломал замок, — смотрит в потолок, — утром починю. — Спасибо, — ставлю на тумбу, — если, кто-то на меня охотится, то надо срочно уезжать и пересидеть где-то. — Сбежишь — покажешь свою слабость, — сложил руки на груди, а после поиграл мышцами. — Могут пострадать и другие. Я не смею так рисковать. — Кому надо, за себя постоят. Если, — усмехнулся, — жить захочется. Тем более, куда ты уедешь? — В Агарис. — О, — удивился, — здорово, никогда там не был. — Ты со мной не поедешь. — Эсми, я не буду спрашивать у тебя разрешения. Уедешь из замка ты, уеду и я. — С ума сошёл? Тебе надо учиться, получить титул, в конце концов, ты — наследник! — Титул у меня почти есть, знаю многое и умею практически всё. — Это у меня ничего нет! Ни гроша за душой. Беглянка. — Ты меня услышала, — закинул полотенце на плечо. Спорить бесполезно. Он всё равно будет стоять на своём. — Да, — киваю, — у тебя что-то на щеке. — Что? — вытирает лицо. — Подойди, уберу. Как только Эстебан оказался рядом, я обхватила его шею руками и притянула к себе, сливаясь в грубом и жадном поцелуе. — Ты чего? — опешил от проявления инициативы. — Ужасно соскучилась, — пытаюсь уложить на кровать. — Эсми, — удивился, — у тебя зависимость? — Да, — рассмеялась, — спать хочу. — А-а-а-а-а, — отвёл взгляд, — понял. — А ты про что? — Да так. Ясненько. Кое-как улеглась спать. Непривычно ночевать в чужом месте и с кем-то под боком, но к Эстебану привыкнуть можно. — Куда собралась? — В туалет, — поднимаюсь. Сделав все свои дела, вернулась в комнату и застала Эстебана, сидящего на подоконнике. Юноша наслаждался табаком, выдыхая дым в приоткрытое окно. — Это вредно, — забираю сигарету, присаживаясь рядом, — ужасно, — делаю затяжку. — Правда? — смеётся, — какой же вы пример подаёте ученикам, детям в первую очередь, госпожа Эсмилир! — Безобразие. — Чему вы меня научите? — Трахаться, — подмигиваю. — Вот именно! Вы совратили доброго, милого, дружелюбного и спокойного мальчика! — Странно, — хмыкнула, — Ричарда я не трогала… Эстебан смял какой-то лист и кинул его в меня, при этом окатив злобным взглядом. Голос Лионеля и стук в дверь, заставил Колиньяра соскочить. — Без паники, — смотрю на юношу, — открывай. — Но… — Савиньяку можно и нужно доверять. — Уверена? — Да, — кивнула. Мужчина залетел в комнату, словно ураган или тайфун, совсем не обращая внимания на детали. Создавалось впечатление, что Лио знал обо всём и это для него стандарт. — Я тебя по всему дворцу ищу! — Твои покои заперты, поэтому, — осмотрелась, — я здесь. — Что за чертовщина творится? — забирает из рук сигарету, — пиздец! — Ты чего хоть? — указываю на Эстебана. — Ой, — скривился, — господин Колиньяр обладает хорошим словарным запасом в области мата, Эсмилир. Слышала бы ты… У меня ни одной хорошей новости. — Начни с более менее нормальной. — Кто-то приехал, — присел на кровать, — герб я не видел, но кардинал лично встретил незнакомца. — Так, — вздыхаю, — а дальше что? — Как оказалось, Арамона, отныне, будет заменой сбежавшей Гизер. — Да ёб, — закатила глаза, начав поливать грязью капитана. — Лучше бы вы меня сразу пристрелили, — прислонил голову к стене, — чем так… Почему она уехала? — Не знаю, — ответили хором, сделав вид, что действительно без понятия насчёт отъезда Глории. — Понял. — Тащи кружки, — потёр глаза, — помянем капеллана. — Понял, — кивнул и вышел, надевая рубаху. — И кинзу! — Ладно! Когда Эстебан покинул комнату, то с ехидной улыбкой Лионель закинул ногу на ногу. — Не смотри так на меня. — Почему? — рассмеялся, — наоборот, я рад и даже очень. Просто, налюбоваться не могу. — Ты меня не осудишь? — А за что? Он почти совершеннолетний, будущий наследник дома Колиньяров, умный, храбрый и может за себя постоять, а за тебя порвать глотку кому-нибудь. При этом, очень даже симпатичный мальчишка, — облизнул губы, — фигура отменная. — Начинаю ревновать. — Не люблю темноволосых, — дернул краешком губ, — а так, хоть сейчас. — Твоя бисексуальность вернулась? — Она и не уходила. Все мы бисексуальны, в разных степенях, Эсмилир, просто, мало кто может заявить об этом открыто. — В этом ты прав. Расскажешь кому-то про меня и Эстебана? — Мне помнится, что одно время мы с тобой были очень близки и знали друг про друга абсолютно всё. У меня ощущение, словно этот период, который стал для меня самым комфортным и приятным, возвращается. Я не смог осчастливить тебя как девушку, подарив женское счастье, но знаю, что он сможет и сполна, — развязал ворот рубахи, — чему приятно удивлён и восхищён. Я за эти отношения. Поэтому, сохраню вашу тайну. Когда настанет время, то вы сами об этом расскажете. Подсев к нему, я положила голову на плечо Савиньяка. — Спасибо. — Я свою долю радости и любви получил, — приобнял, — твоя очередь. Если что, то готов помочь. — Знаю. По возвращению Эстебана, мы помянули отца Германа и недолго поболтав, Лионель отправился спать. — Утро вечера мудренее. — Доброй ночи, — хором.

***

— Мам? — хожу по дому в поисках родителей, — пап? В ответ лишь тишина. Куда они пропали? — Мама! — кричу. — Чего так громко? — поморщилась, выходя из комнаты, — что стряслось? — поправила светлые волосы. — Я вас обыскалась! — возмущаюсь. — Прости, — улыбнулась, — не слышала. — Волосы лезут сильно, — приподнимаю, показывая залысины, — подстриги меня. — Странно, — задумалась, — намочи голову и садись напротив зеркала. Усевшись с мокрыми волосами на табуретку, накинув полотенце на плечи, наблюдала за тем, как матушка осматривает меня. — Не хочу снова лысой ходить, — мну подол платья. — Придётся вот так, — провела рукой по затылку, — резать. — Под мальчика? — удивилась. — Прости, — сама расстроилась, — другого варианта нет. В тот раз помогло. — И меня дразнили… — Я знаю, Эсми, — целует в макушку. — Стриги. Отрастут. Взяв ножницы и расчёску в руки, она принялась за работу. — Знаешь, — прочёсывает, — мы здесь собрались из-за тебя. — О чём ты? — смотрю на неё в отражении зеркала. — Ты виновата в том, — схватила за волосы, — что мы мертвы. Мамино лицо моментально стало бледным, а глаза белыми. Изо рта пошла кровь. За её спиной появился отец с множеством кровоточащих ран и опарышами на голове, отец Герман с распоротым брюхом, прислуга, череп которого прострелен и гниющая кухарка из Лаик. — Объясни мне, — голос обрёл нечеловеческие нотки, — почему ты жива? — Мам? — в ужасе. — Почему? — Не знаю! Я не виновата в этом, — слёзы скатились по щекам, — была лишь ребёнком! — Всё, — заговорил папа, — к чему ты прикоснёшься — обречено. Тебя нельзя подпускать к людям, ибо именно в тебе кроется причина их гибели. Мы воспитали чудовище… — Тебе не спасти даже себя, — усмехнулась, — что говорить о других? Схватив ножницы, мама воткнула их в мою шею и кровь тут же залила одежду… — Эсми! — Колиньяр слегка трясёт меня, — Эсми! Я с криком открыла глаза и прижалась к изголовью кровати. Сердце бешено бьётся, во рту пересохло, липкий холодный пот стекал по вискам. Трясёт. — Это сон, — прошептала, — всего лишь сон, — вытираю слёзы. — Просто сон, — протянул кружку с водой, — выдохни. — Спасибо, — хватаюсь дрожащими руками. Лишь бы не выронить. Он это заметил. — Пей, я помогу. Напоив меня водой, как маленького ребёнка, заботливо вытер пот с лица и поднявшись, немного приоткрыл окно. — Мама снилась? — Родители, — пытаюсь успокоиться, — давненько такого не было. Как узнал? — Из-за твоих криков проснулся и стал будить тебя. — Извини за это, — смутилась. — Прекрати. — Они обвиняли меня в случившемся… — Ты была лишь ребёнком, — ложится, — иди ко мне. Уютно устроившись на груди Колиньяра, немного расслабилась. — Не надо винить себя в том, чего не делала, — гладит по спине, — нервные клетки не восстанавливаются. Засыпай. Возможно, это глупо, но если падёт выбор между мной и Эстебаном. Я выберу его. Как когда-то сделал Савиньяк. Теперь, мне понятна причина его поступка. Возьми моё сердце.

Ближе к вечеру

На удивление удалось выспаться и привести мысли в порядок. О жестоком убийстве отца Германа людям все же рассказали, не раскрывая фактов. Обозвали данный кошмар «продолжительной болезнью». Вопрос заключался в другом… Давно ли «больных» хоронят в закрытом гробу? Кардинал приглашал к себе в кабинет на беседу каждого, кто жил и служил при дворе. В коридоре мне посчастливилось встретить капитана Арнольда Арамону. Мужчина гордо, а главное молча, прошёл мимо меня и даже закатил глаза. Пить как свинья не перестал. Хоть где-то стабильность. Мои вещи перевезли в более просторные покои с потрясающим видом на лес. Комната располагалась рядом с Лионелем, который стал соседом. Интерьер выполнен в темных холодных тонах, как я люблю. Новая мебель, шторы, ковры. Всё такое чужое, но уверена, что привыкну. — Итак, — подхожу к доске, — перед вами схема… — Простите, — в кабинет вошел слуга, — госпожа Эсмилир, господин Колиньяр, кардинал Сильвестр ожидает вас у себя. — У меня урок… — Это необходимость. Эстебан поднялся с места, жестом приглашая выйти. До кабинета кардинала мы шли молча, погрузившись в свои мысли. Неужели, тайное стало явным? Надо не терять самообладание и контроль. Галантно открыв дверь, юноша обомлел, увидев свою мачеху. Герцогиня Анна была женщиной достаточно полной, имела рыжие кудрявые волосы, очевидно непослушные, узкие глаза, цвет которых мне неизвестен. На лице яркий макияж с красными губами, вся в массивных украшениях. Рядом с ней сидела девушка лет шестнадцати, упитанная блондинка с крупными локонами. Симпатичная. Лионель заметно нервничал, в отличии от Рокэ. Алва спокоен, как удав. Поприветствовав друг друга, я присела рядом с Савиньяком, а Колиньяр решил постоять. — Начну? — спросила Анна, глядя на мужчину. — Пожалуйста, — махнул рукой. — Эстебан, — посмотрела на него, — твой отец уехал из поместья несколько дней назад и до сих пор не вернулся. — Он говорил, — вздохнул, — куда отправится? — Увы, — пожала плечами, — я здесь для другого. Это, — указывает на девушку, — Тати — моя племянница и твоя будущая жена. — Чего? — рассмеялся, — нет. — Эстебан, — Сильвестр, — в связи с политической обстановкой и убийством отца Германа, наше влияние ослабло. Авторитет Олларов, как и Талига, значительно меньше, чем раньше. Ваша женитьба — дипломатический ход, который укрепит отношения двух домов и покажет силу народа. Люди Чести уже не боятся нас и на западе идут бои, в которых, — замялся, — мы проигрываем. Оставшись вдовой, мать Тати — Амелия, согласилась дать воинов, которые помогут нашим, но при одном условии. — Её дочь выдадут замуж, — продолжила Анна, — и я предложила твою кандидатуру. — Свою предложи, — прорычал, — я несовершеннолетний, а значит, без согласия отца, как единственного родителя, вы меня не жените. — В силу того, что Джонатан отсутствует, как законная супруга, я его замещаю. Со всеми привилегиями, Эстебан. Поэтому, я могу тебя женить, даже насильно. Меня залихорадило так, что даже ноги с руками свело. — Сегодня состоится прощание с капелланом, а завтра ваша с Тати свадьба. Напоминаю, брак фиктивный. С вас требуется лишь улыбка и смех. Всё! — Да нет же! — взревел, — я не собираюсь этого делать, кардинал Сильвестр! Данное, — обводит руками, — нарушает права человека! — Мера действительно вынужденная, — Савиньяк. Предатель. — Если лагеря и защита падут, то враг окажется максимально близко к Олларии. — Захвата не избежать, — Рокэ, — придётся действовать жёстко и радикально. — Понимаю, так нельзя, но Эстебан, если вы продолжите перечить, то мне придётся вас исключить из группы будущих оруженосцев и отправить домой. Поверьте, — посмотрел на Алву, — это делается ради блага Талига, в том числе и вашего. — А что, — пытается успокоиться, — если, предположим, я состою в отношениях? — Наплевать, — фыркнула герцогиня, — после свадьбы спи с кем хочешь. — Что ты сделала с моим отцом? — подлетел к ней, — я же помню, тебе давненько хотелось её, — кивнул в сторону девушки, — на меня положить. — Охлади свой пыл или я… — Твои приёмы на мне не работают, злобная стерва, — прожигает взглядом. — Эстебан, — окликнула его, — пожалуйста, вернитесь на место. — Простите, — посмотрел на меня и отошёл. — Спасибо, — улыбнулась. — Это было сделано не ради вас, — смотрю в окно. — Какой послушный, — смеется, — как вы это сделали? — Для своих учеников — я друг, а не тюремный надзиратель. Мы слышим просьбы остальных. — И да, — просмотрела на пасынка, — Тати возьмёт твою фамилию. — Я не дам ей свою фамилию, — фыркнул, — как этого не сделал мой отец. — Это был мой выбор, остаться на девичьей фамилии или стать Колиньяр. Ого, какие интересные факты открываются. — Хорошо, — кардинал, — каждый остается на своих фамилиях, но свадьба состоится завтра и это не обсуждается. Маршалы обеспечат охрану на время проведения торжества, а госпожа Эсмилир займётся оформлением и выбором платья для невесты. Надеюсь, меня все услышали? — Да, — поднимаюсь, — можно мы вернёмся и продолжим урок? — Конечно, — улыбнулся, — простите, что вырвали вас. Держать себя в руках удавалось с огромным трудом. Мне хотелось закрыться в комнате и просто плакать. По пути в класс, Эстебан затащил меня в оранжерею и закрыл дверь. — Я не женюсь на ней, — обхватил лицо руками, — я на тебе хочу жениться и дать свою фамилию, Эсми. Всё это какой-то бред. — У тебя, — опускаю его руки, — выбора нет. Ты же слышал, что сказал кардинал и Рокэ с Савиньяком, — голос предательски дрогнул, — ты поклялся. — И что? — Всё равно они сделают то, что хотят, — отстранилась, — это неизбежно. — Эсми, — нахмурился. — Прости, — выхожу.

***

Кардинал Сильвестр лично провел обряд отпевания, провожая друга в последний путь. Он объявил о завтрашней свадьбе, подготовку которой, я поручила слугам, как и выбор платья. У меня нет сил заниматься этим. Состояние отвратительное, плюсом ужасно болит голова. — Я верю, что вы в лучшем мире, святой отец, — провожу рукой по гробу, — простите, — выхожу из зала. — Эсмилир, — взял за руку Лионель, — я… — Всё нормально, — улыбаюсь. — Врёшь. — Разумеется, — вырываюсь. Пропустив ужин, я заперлась в комнате с бутылкой красного вина. Полусладкое, кажется. Потихоньку разложила вещи, книги по полкам. — Кар! — увидела Кутха за окном. — Привет, — открываю. Залетев в помещение, ворон огляделся и озадаченным взглядом посмотрел на меня, а после на алкоголь. — Эстебан завтра женится, — плюхнулась на диван. — Кар! Кар! — возмущается. — Его заставили, мой милый Кутх, — отпиваю, — дипломатия решает. — Кар! — Да, мне очень и очень больно, — шмыгаю носом, — знаешь, кажется, вот оно счастье, долгожданное, а потом, — слезы наворачиваются, — бум! И всё рушится. Приземлившись на спинку дивана, он положил свою голову на мою макушку. — Слушай, может, на мне проклятье какое-то? Венец безбрачия? Или порча? — Кар! — Тогда, почему так не везёт? Эстебан завтра женится, — не сдержалась, — и я не знаю, что с этим делать! — Кар! Кар! — Я не знаю, где его отец! Ничего не знаю, — всхлипываю и замолкаю. — Эсми, — стук в дверь, — открой пожалуйста. Услышав голос Колиньяра, внутри все сжалось и заныло. — Я же знаю, что ты здесь, — не унимается, — Эсми, прошу… — Не стану этого делать, — смотрю на ворона, — даже не думай. Так будет проще, понимаешь? Сейчас переболит и всё, — шепчу. — Давай поговорим нормально, — вздохнул, — всё обсудим. Пожалуйста… Мне хотелось открыть дверь и обнять его, но, это лишь усугубит ситуацию. Держись. Спустя минут двадцать, Эстебан сдался и ушёл, а я всё это время закрывала рот рукой, чтобы никто не слышал звуков плача, захлёбывалась собственными слёзами. Это нечестно… Так нельзя. Мне некуда деться, весь мир мой разрушен.