За ночь до выпускного
Время пролетело слишком быстро и уже завтра мы попрощаемся с унарами. На душе скребут кошки. Так не хочу с ними расставаться. С Эстебаном и Ричардом общалась сдержанно, без прежнего энтузиазма. Эти двое очень сильно обидели меня. Рана затянулась, оставив после себя шрам, который без труда можно заметить. В целом, молодые люди уже были готовы к следующему этапу обучения и ждали дня Святого Фабиана. Ответив на письмо, попросила больше Кутха не прилетать, так как скоро вернусь в Олларию и уже смогу нормально поговорить со своим старым добрым другом. Содержание его послания долго терзало меня. Столько мыслей в голове. На ужине заметила, что братья и золотое трио отсутствуют. — Где унары? — прошипела, подходя в Арамоне вплотную. — Гуляют. Нажрался как последняя скотина, хуже, чем свинья. — Где? — В старой галерее, — рассмеялся, — пусть там и сдохнут! Щенок Окделла издевался надо мной и терроризировал Лаик все эти полгода, как и его поганые друзья! — Кому ты сдался, — вылетаю, — ничтожество. — И ты там сдохнешь! — смеётся, — я отправил их на верную смерть! Иди, чёртова сука, тебе им уже не помочь! Со всех ног побежала в заброшенное крыло Лаик, в которое было запрещено заходить любому. Пахнет сыростью, мокрым деревом и чем-то ещё, но определить не могу. Холодно и темно. — Ричард? — кричу, — Арно?! Пройдя в самый конец коридора, наконец-то нашла их. — Ребята! — вламываюсь. — Госпожа! — подскочили, отходя от костра. — Боже, — подхожу, — сколько вы здесь сидите? — Несколько часов, — ответил Ричард. В галерее поднялся наисильнейший ветер и моментально затух огонь. — Смотрите! — Валентин указал на голубое свечение. Разбившись по парам, призраки вышли из стены, направляясь вперёд. Духами являлись близкие нам люди, которые когда-то умерли. Придд с братом, Арно и Лионель с отцом, Ричард с Эгмонтом, Эстебан с мамой. — Мама, — шагнула, — папа… Они были точно такими же, как и в день своей смерти. Я наконец-то их увидела. Так соскучилась. — Остановитесь, — потянул к себе Окделл, — это не они, — смотрит на отца. — Знаю, — слёзы навёрнулись. Матушка сама подошла ко мне, отделившись от шеренги мертвецов. — Моя девочка, — улыбнулась, мягко касаясь руки. — Ма. — Не разговаривайте с ними, могут за собой утащить! — возмутился Савиньяк. И наплевать, я сама просила об этом. — Тот, кто погас — будет ярче светить, чем кометы, пролетающие над планетой. — Мне не справиться без тебя с папой, — пытаюсь держать себя в руках. — Ты сильная. По залу разнесся оглушающий женский рёв и подобно вихрю залетели призраки молодых девушек. Дамы в каком-то рванье, с распоротыми глотками и в крови. Они с лёгкостью разделались с другими, а затем кинулись на нас. Унары тут же сцепились локтями, закрывая меня своими спинами. — Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали, — начала говорить. — Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было, — прошептали братья. — Пусть Четыре Молнии падут четыремя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, — добавил Арно. — Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, — завершил Ричард. К сожалению, древняя клятва не помогла нам. Окружив нас, девушки начали что-то монотонно и хором говорить на непонятном языке. Кто-то плакал, кто-то кричал. Их голоса вызывали боль в голове. Становилось холоднее с каждой секундой, а сердце всё чаще начинало биться. От страха, естественно. Одна из них напала на нас, но её отшибло белой волной силы. Ого. — Эсмилир, — улыбается, — ты способна на великие свершения… Сними кулон с моей шеи. — Зачем? — Сними… — Не понимаю… Камень в кулоне светился так ярко, что резало глаза. Что, мать вашу, происходит?! В галерею залетел Герман с фонарем в руках. — Выходите! Быстро! — смотрит на призраков, — живее!Библиотека
— Что случилось с этими девушками? — пытаюсь успокоить себя. — Это, — отец Герман прикрыл глаза, — произошло около двух веков назад. В то время, здесь обучали оруженосцев и будущих монахинь, которые будут служить при дворе. Молодые люди частенько ухаживали за девушками, давшими обеты бедности, целомудрия и послушания. — Теперь, — Ричард, — понятно, почему та церковь на отшибе заброшена. — Однажды, — продолжает рассказ, — молодые унары сговорились и решили ночью овладеть телами юных дам. Каждая из жертв подверглась изнасилованию, даже старшая из них. Этот кошмар продолжался до самого рассвета, а когда юноши обессилено уснули, то монахини убили всех, в том числе и себя. Более того, надругались даже над маленькой девочкой… Я тихо выругалась матом. Унары шокировано посмотрели на меня. — Девушки и женщины покончили с собой в той картинной галерее, где когда-то висели иконы. Говорят, что перед тем, как перерезать себе горло, они молились за свои души и просили прощения у Всевышнего. Капли их крови невозможно было отмыть, как и запах, — вздохнул, — несколько лет спустя, вновь был объявлен набор, но люди не могли жить и учиться в том крыле. Жаловались на ужасный холод, тухлый запах и беспокойный сон, словно кто-то шепчет тебе на ухо. Поэтому, все окна, двери и проходы заколотили дубовыми досками, пропитанными соленой святой водой. — А обучать монахинь перестали. — Как и оруженосцев, — кивает, — учёбу возобновили около сорока лет назад. — Мы видели тех девушек? — спросил Арно, греясь у камина. — Да, — грустно вздохнул, — их неупокоенные души бродят по тем комнатам, пытаясь найти выход из ловушки. — И отомстить за свою смерть, — передернуло, — вот из-за чего они так накинулись на парней. — Ненавидят. — Неужели, — Валентин, — мы выпустили этих призраков из галереи? — Ох, — нахмурился, — нет. Не успели сбежать, я вновь рассыпал соль и вернул доски на место, в добавок освятив. Забудьте о том, что вы увидели. — Забыть? — вскипела, — вы серьёзно? Я мечтаю свернуть шею Арамоне! Что и сделаю. Схватив кочергу, выбежала из библиотеки, направляясь в комнату капитана. Унары кинулись за мной, пытаясь остановить. — Он же ненормальный! — Абсолютно не понимает, что делает! — Алкоголик! Спит лежит. Ненадолго. — Ах, ты! — начинаю долбить по одеялу, — кудрявая пьянчужка! — Что?! — заорал от боли, — ты не сдохла?! — Не дождешься, старый идиот! Ты знал, что в том крыле обитают призраки и отправил туда унар! — Знал! — Я тебе все кости переломаю! — продолжаю. — Мне больно! Больно! — Ты это заслужил, сволочь! — Сумасшедшая ведьма! Совсем с катушек съехала, — вынырнул из-под одеяла. — Сейчас ты съедешь, — отправляюсь за ним. В самый неподходящий момент травма былых времён дала о себе знать. — Мерзавец, — снимаю туфли. — Чокнутая! — Дерьмо лошадиное, — швыряю. Попала в голову. Хорошо! — Клянусь, настанет день, когда с тобой расплатятся той же монетой, проклятая жертва акушерки! Мирно спавшие юноши сбежались на крики, видимо, надеясь, что я добью Арамону. На удивление, ему сегодня везет. — Унары, схватить обезумевшую бабу! — Только дёрнитесь! — зарычал Эстебан, застёгивая рубаху. — Концерт окончен! — собираю обувь, — все по комнатам! Спать!Утро
Меня трясло и колотило всю ночь, при этом бросая в холодный пот. Снились родители, мое детство, день их гибели, время проведённое у той старухи и в поместье Савиньяков. Столько вопросов и ни одного ответа. Не выспалась вообще. Состояние, будто пьяная. — Надо собираться, — прошептала, вставая с постели. После ванны вернулась в покои, уложила волосы, подкрасилась и надела черное платье с длинными рукавами, грудь которого была усыпана камнями. Как вспомню цену, так плохо становится. Слуги уже украсили Лаик цветами, лентами и флагами Талига. Красиво, чувствуется атмосфера праздника. — Сегодня, — захожу в общую комнату, где собрались все унары, — ваш выпускной. Какие же они красивые, глаз не оторвать. Белоснежные рубахи и плащи, узорчатые жилеты от лучшего кутюрье королевского двора, отполированные ботфорты. Как с картинки. Восхитительно! Перевязь для шпаги была у всех, кроме Окделла. — Унар Ричард, подойдите ко мне. Испугано посмотрев на друзей, юноша поднялся с места. — Это ваше, — протягиваю черную перевязь, — кажется, вы забыли. Да, я знала, что его обделят и выставят позорищем перед элитой общества, поэтому, поступила именно так. — Благодарю, — в полном шоке. — Можете вернуться. Колиньяр показательно закатил глаза. — Итак, по истечению срока обучения, пообщавшись, хочу сказать лишь одно. Для меня было честью учить вас и обучаться чему-то новому вместе с вами, — улыбаюсь, — каждый из вас — уникален и имеет свойства личности, характера, с помощью которых вы достигнете поставленных целей. Дерзайте и будьте тверды в своих намерениях. Я буду скучать. Молодые люди заулыбались. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — хором и дружно прокричали они. — А теперь, обнимите своего наставника! — раскрываю объятия, — ну же! Первым подбежал Арно. Радостный. — Вы чудесная! — приподнял, — мы же ещё увидимся? — Думаю, — рассмеялась, — да. Обнимая унар, немного растрогалась, но не показала этого. Юноши возмужали на моих глазах. — Мне тоже можно? — подошел Эстебан. — Нужно. Обвив руками талию, Колиньяр прижал меня к себе и прошептал: — И я буду скучать, — выдыхает, — простите… — Оставьте грустные эмоции. Едва касаясь, он оставил лёгкий поцелуй на моей скуле, как раз там, где находился шрам. Ему не противно? — Так, — прокашлялась, стараясь скрыть стеснение, — в зале уже собрались вельможи, герцоги, графы и сам король. Делаем всё так, как репетировали. Поняли? — Да. — А вы, — тихо спросил Окделл, — не знаете, моя матушка здесь? — Только ваша сестра и граф Ларак. — Правда? — счастливый. — Чистейшая, — смотрю на руку, — стало лучше? — Увы, раны не затягиваются. — Странно, — задумалась, — придумаю что-нибудь. И да, держитесь, Ричард. По пути в торжественный зал, на меня сзади запрыгнула одна очень интересная девица. — Катарина! — смеюсь. — Чего? — начинает щекотать. — Ты же знаешь, я не боюсь щекотки. Королева Талига. Была рождена в графстве Ариго. Графиня Ариго родила дочь от ментора-простолюдина, но предпочитала хранить это в тайне. Об этом знают лишь единицы и то, самые приближённые. Например, моя покойная мама. Мы с Катой знакомы ещё с пелёнок. Их семья помогала нам в тяжёлое время, когда нас выгнали из Талига. — Если бы ты знала, — радостно обнимает, — как я по тебе соскучилась! Целых полгода не видела свою фрейлину. — Ну, — поджала губы, — пусть буду фрейлиной. — Не забывай, — огляделась, — мы здесь явно не единственные люди. — И я скучала. Она имела пшеничного цвета волосы, слегка кудрявые и ужасно непослушные, но почему-то начала темнеть. Её сосредоточенные зелёные глаза всегда изучали оппонента настолько досконально, что казалось, будто королева — маньячка. Несмотря на достойное воспитание, безумно любила сплетни, была хохотушкой и не умела держать язык за зубами. — Мне столько нужно тебе рассказать! — закатывает глаза. — Вернемся в Талиг, и я обязательно выслушаю все свежие новости. Идём? — Слушай, — берёт под руку, — унары хоть симпатичные? — Очень, — усмехаюсь, — а тебе зачем? — Надо-о-о, — прищурила глаза, — хочется разнообразия. — А как же, — замялась, — ты поняла. — Он вернулся в Талиг и мы немного повздорили, — закатила глаза, — ну и ладно. Сегодня мы наконец-то повеселимся! — Мы. А ты будешь сидеть с законным супругом и делать вид, что ты крайне серьёзная персона. Титул Катарины не позволял танцевать с гостями, пить и гулять до утра. — На больное давишь, но не переживай, я найду чем заняться, — улыбнулась красавица, заходя в зал. Народу действительно много, даже больше, чем я ожидала. Это значит, что начинается самая неприятная для меня часть вечера — придётся лебезить, натянуто улыбаться, вести бесполезные разговоры и делать вид, что тебе жутко интересно. — Ваше Величество, — поклонился, — госпожа Эсмилир. — Здравствуйте, герцог Колиньяр, — хором. — Отойду, — шепнула Катарина. — Вы потрясающе привлекательны, — оглядел с ног до головы, — теперь, прекрасно понимаю сына, которому вы так запали в душу. — Спасибо. — Кажется, у вас получилось охладить его пыл. Чрезмерно благодарен вам. Мне его жаль, — опустил глаза, — так будет лучше для всей династии Колиньяров. — Надеюсь, что да, — заметила Савиньяка-старшего, — простите, вынуждена покинуть вас. — Рад был пообщаться. — И я. Подойдя к Лионелю оценила его парадный костюм: — Ля, какой гусь, — поправляю волосы мужчины, — хоть сейчас жени тебя. — Спасибо, — кивает, — как тебе мой бордовый плащ? — вертится. — Ты в нем даже моложе выглядишь. — Отстань, — смеётся, — переживаю немного. — Есть такое, — верчу кольцо на руке, — не по себе как-то. — Нервы, — огляделся, — зачем ночью Арамону кочергой била? Так, Савиньяк не знает про двух мертвых выходцев, и тем более не должен знать о ночном происшествии. Видимо, отец Герман, который уехал перед рассветом, ему не рассказал, значит, я тоже промолчу. Прости, Лио. Обязательно введу тебя в курс дела, при первой же необходимости. — Это Суза-Муза. — Очень смешно, Эсмилир, — нахмурился, — у него минимум два ребра сломано и ушибы по всему телу. — А не будет меня доводить! — прошипела, — терпение моё лопнуло, понимаешь? — Мне его не жаль, просто, — пытается сдержать улыбку, — расстроен, что не увидел этого. Говорят, ты кидалась в него туфлями? — И попала! — Соколиный глаз. Пора занять свои места, вот-вот начнём. — Да. Заняв позицию рядом с Фердинандом, перед этим выполнив все необходимые действия, при приветствии, приготовились к началу торжества. — А ты не говорил, — смотрю влево, — что кардинал Сильвестр будет здесь. — Я и не знал, — ошарашено проследил за моим взглядом, — вот же, — вздохнул, — а когда ему пришло от меня письмо с приглашением, он сказал, что у него важные дела! — Сильвестр не любит людей Чести, забыл? Прекрати глазеть, — дёрнула, — а то он посчитает, что это взгляд ненависти и превратит нашу жизнь в Ад. — Видимо, господин Дорак решил немного пожить в столице. — С чего взял? — Он готов облизать Катари с ног до головы, — усмехнулся. — Гадость, — скривилась, невольно представив себе это. Прозвучала торжественная музыка и в зал вошли унары. Аж сердце ёкнуло, глядя на этих юношей. Слова не подобрать, дабы описать насколько они хороши. — Капитан Арамона рад сообщить своему государю, что юные дворяне прошли курс должного обучения в стенах Лаик. — Надо же, — прошептала, — трезвый. — Я его головой в ледяную воду макнул. Гляди, какие кудри. — И ожидают дальнейших приказов от короля нашего Фердинанда Второго Оллара, — поклонился. — Даю право первого выбора графу Лионелю Савиньяку. У короля был очень высокий голос, неопрятная борода и забавные кудри, как у Арамоны. — Я — граф Лионель Савиньяк, маршал Талига, командующий Резервной армией и гарнизоном, выбираю вас, Эстебан Колиньяр. Чего?! Кого ты там выбираешь? — Ты мне обещал, — прошипела, пытаясь скрыть свой гнев, — засранец! — Он хороший воин, — улыбается, — таков был приказ, Эсмилир. Я не мог ослушаться Сильвестра. — Не ври, — сквозь зубы, — специально это делаешь? Вспоминаю строки из письма. — Действую лишь во благо Талига. В чем проблема? В том, что может произойти что-то непоправимое, мать твою! — Я не вернусь во дворец! — Прекращай истерику. — Лионель, ты мне обещал! — повторяю. — Мы с Рокэ займём его и вы в огромном замке даже не встретитесь, — гладит по спине, — успокойся. Знаю, он потрепал тебе нервы, но, мы найдём как вывести из парня дурь. — Алва тоже возвращается в Талиг? — Да, — кивает, — передохнем маленько. Всё будет хорошо. А на самом деле, будь моя воля, то выбрал бы Окделла. Толковый парень, так то. — Увы, — вздыхаю, — судьба играет против. А где наш первый маршал Талига? — Думаю, в Талиге. Припав на одно колено, Эстебан поднял левую руку и с улыбкой хищника гордо произнёс: — Клянусь служить королю во славу Талига. Фердинанд довольно кивнул, а вот Ката не осталась в восторге от Колиньяра. — Постарайся улыбнуться, а не скалиться, — прошептал. — Я не могу. — Он к нам идет. Поднявшись, не скрывая своей радости, встал рядом с Савиньяком. — Спасибо, — протягивает руку. — Всегда пожалуйста, — пожимает её, — мы позже обсудим некоторые моменты, хорошо? — Да, — кивает, — договорились. — Поздравляю, — выдавила из себя. — Что-то радости не видно на вашем лице, госпожа Эсмилир. — Переживаю за остальных, — оправдываюсь. В целом, все остались довольны выбором оруженосцев и наставников. Все, кроме меня! Мне и представить страшно, что будет дальше. Он же проходу не даст. Как и говорилось, Ричард остался без покровителя. Арамона ликовал, глядя на то, как юноша еле сдерживал слёзы. Неожиданно для всех нас, двери торжественного зала открылись, а в них появился Рокэ Алва. Я пошатнулась. — Тихо, — поймал Савиньяк. — Он что здесь делает? — прошептала, не веря своим глазам. — Сейчас узнаем. У меня сердце сейчас остановится. — Я — Рокэ Алва, первый маршал Талига. Подойдя к Ричарду, мужчина встал напротив него с протянутой рукой. — Принимаю вашу службу. В зале повисла гробовая тишина, давящая на мозг. — Скажи мне, что он шутит, — держусь за рукав. — Не скажу. Окделл молча пожал её, еле стоя на ногах. Я безумно рада за юношу, но, есть парочку нюансов: 1. Алва убил его отца; 2. Ричард и Эстебан вновь будут рядышком со мной. — Какое счастье, — закрываю глаза, начиная грязно материться шепотом, не стесняясь Эстебана. — Вы и такие слова знаете? — обомлел. — Это разминка, — потёр глаза Лионель. Новая головная боль. Мне срочно нужно выпить! Остальное больше не имеет значения, моя спокойная жизнь закончилась, не успев начаться! У меня слов нет! Дождавшись, когда официальная часть закончится, одна из первых поднялась в более просторный зал, где уже были накрыты столы и фуршет. Залпом закинула в себя какой-то ром. Ужасно крепкий. — На радостях напиться решила? — вздохнул Савиньяк, жуя что-то с красной рыбой. — Конечно, — заулыбался Рокэ, — меня увидела. — Тогда, — усмехнулась, — от горя. Мужчина очень красив. Он унаследовал синие, словно сапфиры, глаза Октавии Алва и острые черты лица. Имел прямой нос с горбинкой, черные угольные волосы и был слегка худощавым, но высоким. — Года идут, а ты не меняешься, — крепко обнимает. — Ты тоже, — обнимаю в ответ. — Ох, — жмут руки друг другу, — как же я соскучился по вам, по дворцовым сплетням и интригам. — Почаще приезжать надо, — Лио. — Почему ты выбрал Ричарда? — Жалко парня стало, — вздыхает, — он не должен страдать. — Но, приказ кардинала. — Знаю, — поджимает губы, — получу за это. Просто, я по-другому не могу. Чем он хуже остальных? Того же Колиньяра. — Они равны по силе и навыкам, — отвечаю. — Вот именно! Савиньяк какой-то недовольный. — Что, хотел Окделла взять, да кардинала испугался? — рассмеялся. — Отвали, — закатил глаза, — да, хотел. Да, испугался. — Учись, — хлопает по плечу, — пока я жив! — Вот именно, — подмигнул и удалился. Рокэ ненавидит ложь, как слышать, так и говорить. — Почему ты выбрал Окделла? — повторяю вопрос, — хочешь убить парнишку? — С чего такие мысли? — Ты питал особые чувства к Эгмонту. Ричард запросто может возобновить его дело и отомстить тебе за отца. — Он опасен, — кивнул, — и да, я думал об этом. Оставить дом Окделлов без наследников — хорошая идея, по крайней необходимости, я так считал. Неожиданно конечно, но, допустим. — Убив Ричарда и Айрис, их мать бы ослабла настолько, что больше бы весь род не представлял угрозы. Если честно, я не хотел убивать Окделла, — задумался, — Эгмонт обезумел, говорил такие вещи, что и подумать страшно. Там уже был выбор: либо я, либо он. Умирать не сильно хотелось, знаешь ли. — Думаешь, у тебя получится показать Ричарду, что Оллары ему не враги? — Уверен. Не хочу чтобы он шёл по пути своего отца, который губителен. Что с его рукой? — Поранился около месяца назад, но раны не заживают. Посмотришь? — Да. Кстати, — смотрит на Савиньяка, — как тебе молоденькая жена Лионеля? Кто?! — О, — заметил реакцию, — ты не знала, — понял, что ляпнул лишнего. — Сколько ей лет?! — выдыхаю. — Девятнадцать. — И вот-вот родит, правильно понимаю? — Эсмилир, извини, — прикрыл глаза, — не подумал, прежде чем сказать. Девушка невысокого роста, мне примерно по плечо, имеет очень длинные русые волосы и детские черты лица. — Это дочь Нарана Уилка? — Вайлира, — кивает, — младшая из дочерей графа. — Чудесно. Ну, Савиньяк, не ожидала, что ты такая скотина мерзопакостная. Когда идет бал или какое-то торжество, то мое место рядом с Катари, Лионелем и всеми господами. Сегодня всё иначе. — Арно, — улыбаюсь. — Госпожа. — Не хотите ли занять место рядом с братом? — Он вам уже настолько надоел? — рассмеялся. — Прошу вас. — Хорошо, — радостно кивнул. Катарина возмущённо на меня посмотрела, как бы задавая вопрос «в чём дело?». — Потом, — одними губами ответила, присаживаясь рядом с Ричардом и Валентином. — Ого, — удивился Придд, — королевская фрейлина сегодня с нами? — Вы — фрейлина?! — чем-то подавился Окделл. — Да, — оцениваю количество вкусных салатов, — а что, не похожа? — Простите, — вытирает рот, — не знал. — Можно тебя на минутку? — Лионель положил руки мне на плечи. Молча поднявшись, вышла из зала и остановилась у лестницы. — Что происходит? Почему ты отсела? — А почему ты не сказал мне, что женился и со дня на день станешь отцом?! — на пределе возмущения. — Не знаю. — Не знаешь?! Савиньяк, ты мне что сказал в ту ночь? Эсмилир, мне нужна девушка мудрая и опытная, а ты слишком молодая, тем более наивная! Я не хочу с тобой строить семью и рожать детей. В итоге, мы что видим? Правильно, твоя жена младше меня! — Пойми меня правильно… — Я не пойму тебя, Лио. Никогда! Ты растоптал меня, а сейчас, — махнула рукой в сторону зала, — вот это? Серьёзно? Может, дело было не в возрасте, карьере, а в том, что я просто тебе не подходила? Так, перевалочный пункт. — Неужели, в тебе говорит ревность? — Обида и злость за причинённую боль, Лионель. Просто, объясни мне, для чего ты говорил о том, мол, Эсмилир, я влюбился в тебя заново и прочее? Гормоны шалят, секса хочется, да? — Это было правдой, — вздыхает, — знаю, что поступил ужасно, но не могу бороться с этим чувством. — Конченная кобелина ты, Савиньяк, — возвращаюсь. — Эсмилир! — Отправляйся к дьяволу! Пиршество уже во всю шло. Ужасно хочу есть. Я голодная, злая и уставшая. — За вами поухаживать? — улыбнулся Ричард, кивая в сторону запечённого картофеля с куриным филе и травами. — Да, — подбираю слюни, — и побольше. — Такой аппетит испортит фигуру, — рассмеялся Колиньяр, сидящий напротив. — Вы о своей беспокойтесь, — выбираю еду, — Валентин, подайте вон тот салат. — С гренками? — Да-да, — киваю. Наконец-то я нормально, а главное вкусно и с наслаждением поела. Одному Богу известно, как ждала этого дня. Чувствую, платье вот-вот по швам разорвётся, и наплевать.***
Весь вечер мы болтали, шутили и смеялись с унарами, при этом пили вкусное и сладкое вино. Они подливали мне алкоголь и подкладывали еду. Мне нравится, я в центре внимания. — Так вот, — Эстебан, — мы были настолько пьяными, что не соображали от слова совсем. Мой друг Джексон, решил справить нужду около какой-то канавы. — Вы же дворяне, — начинаю гореть со стыда. — Тогда, — улыбается, — нас в лицо не знали. Глухая деревня. Я стою и жду его, а парня всё нет и нет. Мне удалось его найти лежащего в этой канаве, со спущенными портками. — Кошмар, — Ричард. — Более того, в крапиве. — О-о-о-о-о, — загудели. — Самое страшное то, что я решил помочь ему и сам же упал туда. Клянусь, даже лежать было больно. Мы дружно и звонко рассмеялись. — Пойдёте с нами? — шепнул Ричард. — Куда? Валентин кивнул Арно. — Узнаете. Поочередно выйдя из зала, собрались в холле, а после отправились вверх по лестнице, в самую высокую башню замка, или бывшую колокольню. На лес и город открывался невиданной красоты вид. Ночное небо имело фиолетовый, ближе к чёрному оттенок, а яркие звёзды и величественная луна освещали путь. Зябко поёжившись, подошла ближе к горящему фонарю. — Не мерзните, — заботливо накинул плащ на мои плечи Эстебан. — Благодарю. А вы? — А мне жарко, — развязал ворот рубахи. — Ну, — потер ладошки Савиньяк, — давай. Приподняв деревянную доску в полу, Эстебан достал мешочек. — Это что? — Сигареты, — Ричард засмущался. — Между прочим, — улыбается, — лучший табак нашего дома. — Вы курите? — усмехнулась, — так вот почему вы так коллективно пропадали. — Каемся, — поклонился, — стыдно. — Расскажете нашим родителям? — Придд. — Нет, если дадите попробовать. — С удовольствием, — протянул самокрутку. Прикурив от фонаря, насладилась лёгкостью и вкусом табака. Бумага пропитана кофе. — Нравится? — выдохнул дым Эстебан. — Вкусно, но вредно. — Даже жить вредно, — Ричард посмотрел вдаль.Ночь
Арно подарил мне потрясающий танец, закружив меня под ритм оркестра. — Мадам, — поцеловал ладонь, — благодарю. — Это вам спасибо. — Кстати, — закинул золотистые волосы назад, — мой брат просил передать вам, что вы отправляетесь в Талиг вечером. — Будет время выспаться. — Скоро рассвет и солнце займет свое место. Вас проводить до комнаты? — Веселитесь. Жаль, что этот вечер закончился. Было хорошо и весело. Мне будет не хватать унаров. При приеме ванны с ромашкой и лимоном чуть было не уснула. Нет, выпитый алкоголь роли не играет, просто я наконец-то отдохнула. Лучшее чувство. Высушила волосы, переоделась, нанесла увлажняющий лосьон собственного производства и поняла одну вещь. Плащ Эстебана. Может, вернуть утром? Хотя, могут заметить и понять крайне неправильно. — Надеюсь, — накинула халат, — он у себя в комнате. На мое счастье, юноша готовился ко сну, вытирая голову полотенцем. Тусклый свет исходящий от свечей хорошо очерчивал рельеф тела Колиньяра. Широкую спину, мускулистую грудь и руки, тонкую талию юноши. Привлекает. — Простите, что так поздно, — кладу вещь на кресло, — забыла отдать. — А я было подумал, что решили оставить себе в качестве сувенира, — усмехнулся. — Нет. — Подождите. Подойдя ко мне ближе, аккуратно и нежно отодвинул ворот халата, оголяя мои ключицы и плечо. От его прикосновений стало дурно. По коже мурашки побежали. — Мы это обсуждали. Вы мой ученик. Такие отношения неприемлемы. — В одном вы правы, — заворожённо смотрит на шею, — я ваш, — прошептал, прикусив губу. У меня все слова и мысли пропали от таких слов. — Если наши чувства взаимны, то скажите об этом прямо. Забудьте о титуле, статусе, моем отце, разнице в возрасте, обществе. Забудьте обо всём. Здесь только вы и я, — продолжает медленно снимать халат. — Эстебан, — коснулась его руки и остановила. — Я люблю вас. Говорю это открыто, без стеснения, волнения или юношеского максимализма. Мне наплевать на то, что скажут другие, хочется лишь наслаждаться вашим смехом и улыбкой, просыпаться по утрам, глядя на то, как лучи солнца пробиваются сквозь шторы и попадают на ваше лицо, а вы морщитесь. Я хочу провести лучшие моменты своей жизни с вами. И да, мне известно о том, что у вас был роман со старшим Савиньяком. С Лионелем. Который закончился плачевно, по крайней мере для вас. — Откуда? — прошептала. — Подслушал ваш разговор у лестницы. Простите. Его глаза бегали по моему лицу в поисках ответа или реакции на свои слова. Переживает. Надеюсь, я не пожалею об этом. Приподнявшись на носочки, коснулась вздымающейся груди Эстебана и поцеловала в щёчку. — Взаимны.