Никто не знает меня

Иногда так хочется сесть и что-то рассказать, но понимаешь какой вихрь творится в голове, слова бессвязно летают, а нервная система блокирует любое воспоминание о человеке. Не помнишь или, может, не хочешь помнить самые лучшие и трепетные воспоминания, а вместо этого только ощущается горький привкус боли и агония, которую оставил человек после своего ухода. Все говорят, что в конфликтах всегда виноваты двое, но что делать, если винишь только себя? Не договорил, не написал, не узнал — стоп, хватит, на сегодня достаточно. Закрывая крышку ноутбука, я иду на балкон и достаю сигарету из пачки. Столько лет зарекаюсь бросить курить, но так и не получается. При любой стрессовой ситуации я по инерции иду, клятвенно обещая, что все это последний раз, и покупаю пачку любимых сигарет, которым я не изменяю вот уже целых 5 лет. Может быть, все это было неправдой? Сквозь темное небо пробираются первые солнечные лучи, и я поневоле улыбаюсь. Не помню, когда в последний раз мне удавалось поспать ночью, не просыпаясь от навязчивых мыслей или кошмаров. Хочу просто беззаботно спать, и почему же в детстве мы так не ценим сон… Взглянув на часы, я в принципе уже не удивляюсь. 5 часов утра стали моим приговором. Сначала были дни, потом недели, следом месяцы, а совсем скоро будет два года. И вот уже почти два года с момента, как мы с ней попрощались. Не могу сказать, что пустота в душе была очень заметна за все это время. Я по-прежнему пользуюсь спросом, но так мало могу предложить в ответ. И вот однажды меня ждала любовь там, где совершенно и не ждали. Первое время было так страшно, потому что она так была похожа на нее: своими словами, поведением, действием. Две капли воды. С ней мне было страшно и спокойно, тепло и холодно, горько и сладко. Но было страшнее облажаться. И я написал ей. Сказал, что я боюсь облажаться, как мне страшно, и она поддержала. Без особо весомых слов она подтолкнула меня отпустить страх. И я не знаю, принесло ей дискомфорт то, что теперь малыш не она, а другая девушка, что я собственноручно уничтожаю то, что было так, между нами, построено. Но я точно знаю, что я не тот человек, который смог бы осчастливить ее или дать что-то стабильное. Нежные руки опускаются мне на плечи и тепло растекается по моему телу. — Ты чего не спишь? — спросила девушка, поглаживая мои плечи. — Тебя снова что-то беспокоит? — Я больше не могу писать, — я тяжело вдыхаю: — У меня есть идеи, вдохновение, но будто бы все не так, я хочу писать другое, но никто… — Никто не знает тебя? — Что? — я удивляюсь. — Причем здесь это? — Если ты сейчас не можешь писать, то это не значит, что так будет всегда. Твои работы были неплохими. — Неплохими? — я ухмыляюсь. — Да лучше… — Да-да, — Она прервала меня и слегка коснулась губ. — Лучше тебя никого нет, не было и не будет, но все это сугубо субъективно, малыш. Пойдем спать, тебе нужны силы и не переживай, однажды все-таки наступит день, когда ты снова начнешь писать. И этот день настал. Я спокойно иду по супермаркету и останавливаюсь около алкогольного отдела. Мне не хотелось пить, но моя зависимость, которой я всячески не поддаюсь уже полгода, осталась. Я больше не запиваю и не закуриваю свои проблемы, а решаю диалогом или обращаюсь к своему психотерапевту. Я больше не бегу от трудностей, а, наоборот, прыгаю в пасть к зверю. Все стало другим, и в том числе я. — Серень, ты что ли? — я услышал до боли родной голос. Фейерверк эмоций загорелся внутри меня, и я снова ощущаю себя тем сломанным человеком, которого она так хорошо знала. Я поворачиваюсь в надежде, что это галлюцинации и игры разума. Но нет, она стоит такая же утонченная, красивая, но с другим взглядом. — Даже не знаю, что тебе ответить. — Я улыбнулся. — Если скажу, что нет, ты поверишь? — О да, конечно. — Полина посмотрела на витрину, около которой я так долго стоял. — Выпиваешь? — Нет, Поль, больше нет. — Понятно, — она глубоко вдохнула и в ее взгляде было что-то мне незнакомое. Мы не общались столько времени, но существуют социальные сети, благодаря которым можно увидеть часть жизни человека, и я безмерно буду благодарить, что мой маленький малыш по сравнению со мной был таким взрослым, что не отписалась и не скрылась. В то время, как я этого сделать просто не мог. Все изменилось, в том числе и мы. Больше в ее глазах не было той любви ко мне, но, как мне показалось, осталось то тепло, с которым она ко мне относилась. А я даже и не мог предположить, как выгляжу со стороны. Надеюсь, она понимает, что больше нет того холодного и злого Лазарева, а есть другой никому незнакомый. — Есть смысл спрашивать, как твои дела? — Только если это тебе интересно, а не для того, чтобы заполнить неловкое молчание. — Я так никогда не делала. — Знаю, — я слабо улыбнулся. — Все в порядке. Это не значит, что хорошо или плохо, просто в порядке. А ты? — Все хорошо, Серень. Наверное, я рада, что больше ничего не помню и не хочу помнить, поэтому могу так стоять с тобой и разговаривать. Все прошло, я, наверное, уже даже и не злюсь на тебя, но отчасти мне не все равно на то, как ты, — она провела рукой по моему предплечью. — Я тоже ничего не помню. — Черт, Лазарев, что ты несешь? — Мне пора идти, Полин. Спасибо, что не прошла мимо. Не дожидаясь ответа, я как можно скорее покинул магазин. У меня даже вылетело из головы, ради чего я сюда приходил, нужно ли мне было что- то или ноги привели меня сюда от безделья. Не знаю. Мой спокойный шаг заменился на ускоренный, а дальше я просто побежал туда, куда глядят глаза. Воздуха не хватало, но я даже не думал останавливаться — я снова бегу от себя, от эмоций, от нее и от того времени. Столько было ошибок и столько не сказано слов. Никто не знает меня. Маленький мотылек прыгнул к пламеню, и оно его опалило. Маленький невинный мотылек был сломан, раздавлен и обеспокоен, пока пламя даже не осознавало весь масштаб проблемы. Можно было сказать все, что вздумается, обидеть, а потом вернуться с тупой фразой про любовь, побыть хорошим человеком и снова не сдержаться. Проблема в контроле эмоций. Мне нужно было остановиться еще тогда, не общаться, не подпускать и держать расстояние, а мы сгорели вместе. Так болезненно сгорели, что даже не можем общаться нормально. И я бегу пока не врезаюсь в свою новую любовь. В ее глазах я вижу страх и переживание, а я просто обхватываю ее и начинаю рыдать, что есть силы. Мне плевать, что мы на улице и так много лишних глаз. Вместе со слезами я отпускаю все, что было, потому что это никому не нужно. Всхлипы настолько набирают обороты, что моя новая пассия уводит меня как можно скорее домой и именно там я даю волю эмоциям во всю мощь. Я не боюсь быть слабым, я не боюсь потерять себя в очередной раз, но я не хочу оказаться в той яме, из которой мне пришлось выбраться. Маленький сломанный ребенок снова хотел наворотить, извиниться, прибежать к Полине и просто упрашивать ее вернуться, но взрослый человек понимал, что уже никто его не знает, кроме той, что последний год подтирала сопли, узнала прошлое и не ушла, терпела все выходки и осталась. Руки девушки гладили лицо, аккуратно вытирая слезы. Она не спрашивала ничего, потому что знала, что мне нужно время для того, чтобы открыться вновь. Никто не знает меня… Пока для всех была красивая картинка, только один человек искреннее понимал, насколько мне было важно все: знать в чем я хожу дома, какие продукты я не ем, и отчего я распластаюсь как маленький ребенок — это мелочи, но мне было важно. Открывая крышку ноутбука, мои пальцы сами побежали по клавишам с нужными буквами. И так, как закончить? Дорогая Полина, не описать словами тот спектр эмоций… Нет, это не подходит. Господи, думай, глупая голова. Иногда мне кажется, что жизнь дана нам для ошибок. Каждый месяц нам подкидывают проблемы и пока мы не решим их правильно, то не перейдем на следующий уровень. Но как один человек сказал, что перед тем, как начать жизнь, душа выбирает путь, и мы можем быть уверены, что она не выберет тот, который не сможет пройти. Наша история с Полиной была очень вовремя, и она многому меня научила. Например, следить за языком, быть терпимее и научила доброте. Но самое главное, что Полина напомнила, что такое любовь. Любовь без какой-либо отдачи, просто за то, что ты есть. Она была лучиком в темном царстве, но ее света было мало, чтобы разогнать всю тьму. Я знаю точно: если ей будет нужна моя помощь, то я всегда помогу. Но сейчас все по- другому, потому что наконец-то я не один и рядом человек, с которым хочется меняться. Эта история могла быть про то, как мне жаль о всех ошибках, связанных с моей По, но таких историй, посвященных ей — уже достаточно. В каждом слове или предложении все обращается к ней, и я не скрою, что она была моей музой, моей путеводной звездой и другие сладкие описания, от которых хочется нагнуться лицом в унитаз. Стоило нам столкнуться, как у меня снова появилось желание писать и творить — это не вновь вспыхнувшие эмоции или пост-синдром. Это принятие. Но все мы — люди, которые однажды дали друг другу все, что у нас было, и я верю, что если люди были не просто так, то они вернутся, чтобы стать крепче. А закончу я, пожалуй, так: моя любовь была слишком тяжелая, поэтому ее потянет лишь один. Будь счастлива, Полина.