За стеной

— От себя всё равно нельзя убежать. — Да, но зато от других можно. Эрнест Хемингуэй. «Острова в океане» * * * — Опять забегаешь в самый последний момент, — привычно «поприветствовала» Гермиону Луиза, едва та успела пересечь порог Мунго. — Тяжёлое утро или бурная ночь? Нет, дай угадаю: и то и другое? «Поразительная проницательность!» — Не угадала. Меня задержал долгий завтрак. — Но он ведь шёл сразу после бурной ночи? — не унималась Луиза. Её интонация и выражение лица как бы между строк добавляли: «Ничего ты от меня не скроешь, даже не пытайся!» Но Гермиона всё же рискнула попробовать — за последние пару месяцев она стала практически профессионалом в скрытности. Впору было хвастаться и вписывать это умение отдельным пунктом в резюме. «Коммуникабельность, работоспособность, дисциплинированность, ответственность, мобильность, быстрая обучаемость, стрессоустойчивость… Скрытность». — После бурного сна, — категорично ответила она, сделав акцент на последнем слове. — Точнее, спокойного. — Как скажешь. Сделаю вид, что поверила тебе. — Сделаю вид, что жутко опаздываю на смену и не могу больше с тобой говорить, — Гермиона пожала плечами и тут же добавила, выразительно взглянув на большие настенные часы: — Ой, погоди, я ведь действительно опаздываю. С этими словами она предельно быстрым шагом направилась в ординаторскую. Накинув рабочий халат, сверилась с графиком и побежала наверх. Там её уже должны были ждать пациенты — главная забота на ближайшие пару часов. Время пролетело практически незаметно. Гермиона принимала больных с магическими недугами. Худшими из таких пациентов были волшебники, потерявшие рассудок — при таких условиях просто невозможно собрать полный анамнез. В основном же приходилось решать несложные, рядовые случаи: снимать наговоры, порчи, неправильно наложенные чары. Это всё решалось в течение десяти минут. Куда больше времени уходило на то, чтобы внушить исцелённым магам необходимость соблюдать осторожность: не вступать в дуэли с подозрительными личностями, не использовать неизвестные заклятия, избегать общения с тёмными волшебниками… И не заходить лишний раз в Лютный переулок. А лучше — вообще обходить это место стороной. Как ни крути, а добрая половина «клиентов» Отделения магических недугов попадала в Мунго прямиком из этого неблагополучного района. Сразу после войны там быстро навели порядок, однако спустя год или чуть больше всё опять полетело к чертям. Закрытые лавочки вновь распахнули свои двери, запрещённые вещества появились в витринах, на смену осуждённым и убитым продавцам пришли новые — полные сил и желания творить беззаконие. Но так, осторожно творить, чтобы их деятельность в глаза Министерству не бросалась, но заработок приносила. Во всём важно равновесие. С другой стороны, некоторые снадобья на Косой Аллее за пару галеонов не купишь, вот магам и приходится выкручиваться. Например, последний пациент Гермионы, худосочный сгорбленный старичок, на днях искал в Лютном лекарство от болей в спине, а нашёл порчу от какой-то ведьмы, вдвое его старше, которой он случайно отдавил ногу. Кстати, благодаря «подарку» старухи о спине он и думать забыл. И наконец-то обратился в Мунго — заодно и здоровье подлечит, только вот уже у другого специалиста. Как только мистер Борхэм (так звали старичка) покинул кабинет, Гермиона настроилась на отдых. Насколько она помнила, в очереди пожилой маг стоял последним, а под конец приёма обычно никто не приходил. Но не тут-то было — дверь резко распахнулась, и Гермиона сперва внутренне разочаровалась, поняв, что перерыв на чай откладывается на неопределённый срок. Увидев вошедшего, она удивилась. А потом испугалась. — Здравствуй, дорогая! — с улыбкой сказал Люциус. И Гермиона, наконец, возмутилась. — Что ты здесь забыл?.. * * * — То есть ты заявился сюда лишь ради того, чтобы все увидели твою роскошную шевелюру? И чтобы все в Мунго знали, что ты зашёл именно ко мне? Так? Гермиона не знала, куда себя деть, и мерила кабинет шагами, расхаживая из стороны в сторону, от одной стены — к другой. Обычно присутствие Люциуса рядом её успокаивало. Но сейчас, будто иронизируя, он лишь заставлял её нервничать. — Всё верно, — раздался ответ. — Я пришёл ради этого. И она решила — будь что будет. Идеальная позиция, если ты всё равно не знаешь, как поступить. А так — события словно бы развиваются по твоему плану (то есть по плану твоего любовника, конечно, но разве обязательно уточнять такую несущественную мелочь?). — Что ж, ладно, — Гермиона вздохнула. — Тогда нужно исполнить твой план и сделать так, чтобы тебя действительно увидели все. — Мне казалось, минуту назад ты была другого мнения и мысленно придумывала, как меня получше спрятать. — Всё равно я не знаю, как это сделать. Да и, откровенно говоря, ты правильно поступил, придя сюда. Иначе я бы ещё долго решалась. Ведь мы с тобой… Мы как будто на необитаемом острове находимся, в полной изоляции. Так что нам нужно либо продолжать двигаться в этом направлении, либо вернуться в цивилизацию, — она усмехнулась. — Что ты имеешь в виду? — Не делай вид, что не понял. — Я хочу, чтобы ты это произнесла. — Как вам будет угодно, мистер Малфой, — выразительно проговорила Гермиона и пояснила свою мысль: — Мы можем навсегда забыть о магическом мире, убежать ото всех и спокойно жить среди магглов, не боясь, что нас «раскроют». При таком раскладе даже если нас кто-то и увидит, совершенно случайно, это будет уже неважно. Но мне бы не хотелось покидать магический мир, честно говоря. Я бы убежала ото всех, кроме магии и друзей, потому что они — часть меня. А убегать от себя неправильно. Это ты лишён возможности колдовать, а для меня волшебство — привилегия, которую я не хочу потерять. — Палочка у тебя останется в любом случае. — Да, но… Я не смогу работать. Мне нравится быть целителем, Люциус, — она обвела глазами кабинет. — Тут здорово, и я чувствую, что нахожусь на своём месте. А что мне делать среди магглов без подходящего образования? — Даже я нашёл себе работу. — Тебе нужно было лишь дело по душе. А я никогда не устану сравнивать новую должность (если она найдётся) со старыми перспективами, и заброшенная карьера целителя будет маячить позади. Я не хочу жалеть о том, что бросила Мунго. Не хочу винить в этом тебя. Да ты и сам склоняешься ко второму варианту, верно? Ты ведь ради этого сюда пришёл, сам признался. Чтобы все узнали. То есть ты даже не стал рассматривать первый вариант… «…Потому что не мог просить меня покинуть магический мир, конечно». — Куда интересней оказалось наблюдать за твоей реакцией на этот эксперимент. — Это жизнь, а не эксперимент. «А не сравнивала ли ты сама ваши отношения с удачным исследованием совсем недавно?» Гермиона зажмурилась. Ох уж это ужасное чувство — когда совершенно не представляешь, как поступить, чтобы всё стало простым и понятным. Она бы сотворила любое безумство, если бы кто-то предоставил ей гарантию спокойного будущего. Без ссор и выяснений отношений, без сплетен и нелепых домыслов. С друзьями. С Люциусом. — Надо, чтобы все узнали, — вновь заговорила Гермиона. — Ситуацию в любом случае нужно исправлять — тебя видели как минимум человек пять. — Не забывай: ты ещё можешь стереть им воспоминания… — Не издевайся. — А разве это не твоё коронное заклинание? — Я ведь уже извинялась. Сколько раз? — Точно не скажу, но не больше пятнадцати. — Снова просить прощения не буду, — отрезала Гермиона. — Разумеется, — Люциус благосклонно кивнул. — Ладно. Извини меня. Прости, что стёрла тебе воспоминания. — Теперь — не больше шестнадцати. — Люциус! Меня пытали при тебе Круциатусом! Но я же не напоминаю об этом! — вырвалось у Гермионы. Само собой, она не хотела этого говорить. Тем более — кричать. Просто аргумент был действительно весомым, с какой стороны ни посмотри. — Разве не это ты сделала только что, милая? — Мои слова не были напоминанием. Люциус?.. Мерлин… Извини меня. Я люблю тебя. С этими словами Гермиона кинулась ему в объятия. Неважно, что он и не планировал прижимать её к своей широкой груди и поглаживать по спине. Всё равно пришлось. А ещё пришлось вытирать её слезинки своей рубашкой — так, что на ткани появились влажные пятна. Но это тоже неважно. — И я люблю тебя, — отозвался он. — И прости. Она не спросила, за что. Скорее всего, это стало бы очередным напоминанием. * * * Обхватив всеми пальцами руки ладонь Люциуса, Гермиона спускалась по многочисленным ступенькам, преодолевая их одну за другой под стук собственных каблуков. В Мунго. На виду у всех (пусть народу было и немного). Люциус, кажется, говорил что-то, но Гермиона не могла вникнуть в его слова, смысл ускользал. Она просто кивала, а в голове её раз за разом повторялись одни и те же фразы: «Я иду с ним», «Мы держимся за руки», «Нас видят вместе»… «Я люблю его». Дошагав до фойе у главного входа, они остановились совсем недалеко от стойки привет-ведьмы. Гермиона замедлила шаг и ещё крепче сжала его пальцы — Люциус всё понял. Тогда она ступила к нему навстречу, поцеловала в губы и шепнула на ухо: «Возвращайся домой. Я приду, как только освобожусь от работы». Возражений не последовало. Хоть первоначальный план и не принадлежал Гермионе, именно она взялась воплотить его в жизнь. Когда Люциус скрылся за входной дверью, предоставив ей право действий, Гермиона направилась к Луизе, которая уже вовсю глазела на неё. — Мы встречаемся с ним, — Гермиона кивнула на захлопнувшуюся дверь. Но коллега и без того уже всё поняла. — Ты меня не разыгрываешь? — спросила она. — Нет. У нас с Люциусом роман. И ещё… Знаешь, если ты кому-то об этом расскажешь — я не буду в обиде, — Гермиона улыбнулась. Ей и самой не верилось, что она говорит это. Вслух. — Полагаешь, я сразу побегу сплетничать? — Луиза неодобрительно сощурилась, но выглядела всё равно чрезвычайно довольной. Ещё бы — такая сенсация! — Верно, — Гермиона кивнула. — И ты точно не возражаешь? — Нисколько… * * * Вернувшись домой, Гермиона чувствовала себя абсолютно свободной. Ровно до тех пор, пока не поняла, что если Люциус и придумал идеальный с его точки зрения план, то это вовсе не означает, что он предусмотрел все детали. Особенно те, что касались исключительно Гермионы. Например, её друзья, о которых они почти и не говорят. В первую очередь — Гарри. Сегодня Гермиона рассказала о своём романе Луизе и позволила ей разнести эту новость по всем углам, но ни о чём не сообщила лучшему другу. И-ди-от-ка. Скинув туфли с уставших ног, Гермиона прошагала в гостиную вслед за встретившим её Люциусом, который тут же взял в руки книгу и принялся листать страницы. Так прошло несколько минут, которые им обоим были необходимы, чтобы собраться с мыслями. — Я не рассказала Гарри. — И? — Люциус оторвался от книги с видимым неудовольствием. — Будет очень плохо, если он узнает о нас от постороннего человека, из сплетен. Или ещё хуже — из газеты. «Пророк» вполне может опубликовать что-нибудь скандальное на эту тему… Самое забавное, что Гарри им и не поверит. Ни прессе, ни знакомым. Он примется всем доказывать, что это всё ложь. Скажет с уверенностью: «Гермиона бы мне рассказала». И эта фраза будет звучать весомо, многие на неё клюнут. Пока не узнают, что выдумкой тут и не пахнет. — Так расскажи ему сама, не теряй зря времени, — предложил Люциус. Решение проблемы оказалось настолько простым, что Гермионе оно и в голову не пришло. Привыкла она к сложным задачкам, что поделать. Чаще всего сама их и создаёт. — А как лучше рассказать? С этим вопросом Гермиона вырвала из рук Люциуса книгу, чтобы полностью завладеть его вниманием. Взглянула на обложку — Шекспир, «Гамлет»… Нет, её проблемы сейчас важнее тревог датского принца. И вообще, он вымышленный персонаж, а она живая, настоящая. Сидит тут, места себе не находит… — Думаю, это должно звучать примерно так: «Гарри, я встречаюсь с Люциусом Малфоем». Но если ты выберешь другой, более оригинальный вариант, я не стану возражать. — Не смешно. Не могу же я просто заявиться к нему с этой новостью. — Это прописано в твоём личном своде правил поведения с друзьями? Гермиона не удостоила эту остроту ответом, лишь смерила Люциуса строгим взглядом. Тот быстро понял её настроение и реабилитировался: — Милая, аппарируй к «Дырявому котлу», там есть камин. Договорись о встрече с Поттером на сегодня, если это возможно. Приди к нему в гости с бутылкой вина, к примеру. И расскажи всё — с подробностями или без. Как пожелаешь. — Может, ты пойдёшь со мной? Пожалуйста. Гермиона осознала, что действительно боится реакции друга. И что с Люциусом поблизости ей намного спокойнее. Даже если всю эту сложную ситуацию создал он. — Разве что ты пригласишь его к нам в гости. Я не могу аппарировать. — Но я ведь применяла к тебе Obliviate, и ничего страшного не произошло. Главное, чтобы ты сам не колдовал. — В магических районах мне появляться в любом случае запрещено. А в доме на Гриммо слишком много волшебных артефактов, насколько мне известно. Не уверен, что это законно. — Тогда я позову Гарри сюда, и ты будешь сам ему всё объяснять! — Если тебе так угодно. Тут шуточная угроза обрела реальные очертания. А что, действительно можно переложить ответственность на чужие плечи? Надо чаще пользоваться этим способом. — Я пошлю ему Патронус. Минуту спустя сияющая выдра вырвалась из волшебной палочки и умчалась. Создавая Патронус, Гермиона впервые думала не о раннем детстве в кругу родных, не о школьных годах с друзьями, а о Люциусе. После долгих сомнений, рассказывать ли ему об этом, она решила промолчать. Счастье любит тишину, так ведь говорят? * * * Звонок в дверь вывел из равновесия. Если, конечно, нервное ожидание можно назвать равновесием, что маловероятно. Гарри пришёл спустя час после того, как получил послание. Конечно, за это время Гермиона не успела подготовиться. То есть она трижды переоделась, несколько раз по-разному уложила волосы (как будто была хоть какая-то видимая разница), выпила две чашки крепкого чая и совершенно извела Люциуса своими причитаниями. А он извёл её. Своим спокойствием. Гермиона надеялась, что это не притворство. Потому что её тревоги с лихвой хватило бы им обоим. Каждому по двойной порции. Нет, по тройной. — Ты меня напугала, Гермиона. Надеюсь, это что-то действительно срочное, — проговорил Гарри после приветствия, едва переступив порог квартиры. Затем прошёл в гостиную, на ходу стягивая аврорскую мантию. Видимо, он переместился по каминной сети в Мунго, а оттуда быстро дошёл до её дома, раз не подумал о «конспирации» в маггловском районе. Или наложил на одежду маскирующие чары? Скорее второе. — Для меня это действительно жизненно важно, — искренне ответила Гермиона. — Тогда мне нужны подробности. Гарри устроился на диване, и в этот момент в гостиную из кухни вышел Люциус. Гермиона мысленно сняла с себя тяжёлую ношу и передала груз ему. Будь что будет. Он сильнее. — Мистер Поттер, добрый вечер, — Люциус кивнул и устроился рядом с Гермионой, теперь та сидела между двумя мужчинами. «Меньше шансов, что подерутся», — подумала она. «Больше шансов, что ты станешь невольной участницей драки», — добавил ехидный внутренний голос. — Что он здесь делает? — недоумение пополам с негодованием, исходящие от Гарри, казалось, можно было почувствовать за милю. — Люциус здесь… — Я здесь живу, мистер Поттер. Вернее, моя квартира соседняя с этой, за стеной, но тут я провожу не меньше времени. — Это что, такая благотворительность? Ты помогаешь бывшим Пожирателям реабилитироваться? — Я не… — вновь начала объясняться Гермиона, но Люциус не дал ей слова. — Дорогая, ты сама просила, чтобы говорил я, — строго сказал он. И продолжил, уже обращаясь к Гарри: — Ваша подруга действительно помогает мне обосноваться в маггловском мире после тюрьмы. Но только мне, а не всем бывшим Пожирателям, так что благотворительностью я бы это не назвал. — Почему вы называете Гермиону «дорогая»? — похоже, Гарри услышал только первое слово. — Помните, вы заглядывали сюда в гости чуть больше месяца назад? — Да. Но откуда вам об этом известно? — Не спешите. Вы, мистер Поттер, в тот вечер сказали замечательные слова. Гермиона тогда допустила, что у неё в спальне, в шкафу, прячется мужчина. А если говорить точнее — любовник, которого вы, вероятно, сочли бы для неё не лучшей кандидатурой. И что на это ответили вы? — Сказал, что если это её осознанный выбор, то я не стану возражать, — на секунду задумавшись, отозвался Гарри. Гермиона мысленно восхитилась. Даже если бы она сама вспомнила об их разговоре про любовника в шкафу, вряд ли догадалась бы использовать это как главный аргумент. Да ещё и так умело! — Совершенно верно, — Люциус удовлетворённо кивнул. — Вы сказали, что не стали бы оспаривать выбор Гермионы. И знаете, что здесь самое интересное? — Что? — Я стоял в том шкафу. Гермиона крепко сжала ладонь Люциуса. Если отпустит — упадёт в пропасть. Но там он её всё равно подхватит, не даст разбиться. — Ничего не понимаю. Это же была метафора. Гермиона? — На самом деле, это была не совсем метафора, — она подала голос. — И Люциус — мой осознанный выбор. — Ты хочешь сказать, что встречаешься с ним? С ним? — Гарри поражённо смотрел на Люциуса, мирно сидящего на диване. — И уже довольно давно. Я просто не знала, как об этом сообщить. Но сегодня о нас случайно узнали несколько людей из Мунго, и медлить дальше было нельзя. — Кто именно в курсе? — Думаю, сейчас — почти весь персонал больницы. Новости там быстро разлетаются… — Я всё равно не могу понять, как вы… — Гарри обхватил голову руками. — Как это вообще случилось? — Вы совершенно верно предположили, что Гермиона помогает мне, — начал пояснять Люциус. — Так всё и было в первое время. Я не знал, куда податься после выписки из Мунго. Эта квартира была единственным вариантом. А потом… — Я не хочу слышать, что было потом! Достаточно того, что мне уже известно. — Ты не знаешь самого главного, — Гермиона вновь решилась заговорить. — Люциус — моё счастливое воспоминание. — Твоё что? — не понял Гарри. — О нём я думаю, когда вызываю Патронус. И получается очень хорошо — гораздо лучше, чем раньше. — Ты не говорила об этом, — вклинился в разговор Люциус. — Ну, ты и так знаешь, что я люблю тебя, — Гермиона широко улыбнулась. — И что я счастлива с тобой. Напряжение, сковывавшее её весь вечер, исчезло. — Стоп! — воскликнул Гарри, переводя взгляд с Люциуса на Гермиону. — Вы серьёзно? Налейте мне хотя бы чаю!.. * * * — Так… Кто был объектом твоёй первой влюблённости? Гарри ушёл, а Люциус вместе со своим любопытством остался. Сказав, что она задолжала ему несколько честных ответов, он начал расспрашивать. Они лежали на кровати, прикрытые одеялом, и откровенничали. Всё вернулось на круги своя. — Виктор, я думаю. Виктор Крам, — честно ответила Гермиона. — Он пригласил меня на Рождественский бал на четвёртом курсе. Первое романтическое приключение. К слову, Гермиона не была уверена, что с Виктором её связывали настоящие чувства. Столько воды с тех пор утекло. Но воспоминания о нём оставались «тёплыми». Если не брать в расчёт скандал, который устроил на балу Рон, но игнорировать этот маленький фрагмент жизни было несложно. — Кажется, я читал об этом в «Пророке». — Там всё переврали. Чтобы ты знал — с Гарри мы всегда были только друзьями. — И ничего серьёзнее? — Лучшими друзьями. Куда уж серьёзнее? Кроме того, у него всегда были свои сердечные дела. — Не сомневаюсь. Но кто был следующим после Крама? — М-м… Рон. О нём и без меня знаешь. — А ещё? — Ты. — Негусто. Я должен поверить, что во время учёбы у тебя был лишь один роман? И именно тот, о котором все читали в газетах? Ты ничего от меня сейчас не скрываешь? — Я очень хорошо училась, дорогой, и не могла позволить себе тратить время на всякие там свидания и прочую ерунду. К тому же мы попутно мир от Волдеморта спасали. И от Пожирателей, в числе которых был ты. — Можно и не надеяться, что ты об этом забудешь? — Ты в «фирменных» маске и мантии, с палочкой-тростью наготове, с интонациями хладнокровного убийцы в каждой фразе — это зрелище незабываемое, поверь. — Рад, что сумел произвести впечатление, — Люциус усмехнулся. — Я ведь тебя жутко боялась, ты в курсе? Больше, чем всех остальных. — Вот бы и сидела в Хогвартсе, а не бродила по Отделу тайн. — Я же не могла знать заранее, что встречу там тебя. Это был сюрприз. — Увидев нас с Беллой, тебе следовало незамедлительно убраться куда подальше. Когда страшно — люди с нормальным инстинктом самосохранения убегают и прячутся. Гермионе, собственно, тогда ужасно хотелось скрыться, исчезнуть. Если Люциуса на тот момент она считала самым сильным из Пожирателей, то на почётном втором месте в списке стояла Беллатрикс Лестрейндж (сумасшедших всегда лучше избегать). Да они и мчались, убегали. Мимо бесконечных рядов с пророчествами, мимо опасности, мимо, мимо, мимо… Пока их не поймали. Но Гермиона не хотела напоминать об этом Люциусу. — Может, не таким уж и страшным ты был, — сказала она с улыбкой. — Наверное, я уже тогда подсознательно чувствовала, что ты просто душка. — Так меня ещё никто не называл. — Всегда приятно быть первой. Душка! — Прекрати это ребячество, — одёрнул её Люциус. — Дело в том, что ты как четыре года назад, так и сейчас — абсолютно не заботишься о своей безопасности. — При этом я до сих пор жива и здорова. Не понимаю, чего ты пытаешься добиться. Хочешь, чтобы я была осмотрительнее? Хорошо, постараюсь. — Я хочу… Хочу иметь возможность защитить тебя, если ты вдруг будешь стараться недостаточно сильно. Хочу тебя оберегать. «Это всё из-за Оливера. Промолчи я в тот вечер — мы бы сейчас об этом не разговаривали. И Люциус бы не переживал». — Ну… У тебя же есть шпага, — Гермиона улыбнулась. Слегка натянуто. — Неравноценная замена палочке. — Ты сам виноват. Виноват, что у тебя её отняли. Виноват, что принял метку. Виноват, что не смог вовремя перейти на нужную сторону. Виноват… — Я знаю. — Будь моя воля, я бы вернула тебе палочку, — сказала Гермиона. А про себя подумала: «Может, Гарри сумеет что-то сделать?» Работая в аврорате и имея такой авторитет, помочь одному раскаявшемуся волшебнику не так уж и сложно. Особенно если этот волшебник — возлюбленный твоей лучшей подруги. — Это тоже знаю. С ней я бы доставлял тебе меньше хлопот. — Ты не доставляешь хлопот. Уже давно. С тобой стало гораздо легче ладить примерно с того момента, как мы начали спать вместе. — Эти как-то связано между собой? — Люциус усмехнулся. — Думаю, напрямую. — То есть если я вдруг вздумаю ночевать отдельно, ты вновь не оберёшься забот? — Не вздумаешь, — Гермиона лёгким поцелуем прикоснулась к его шее, прибавив: — Я не разрешу. — Тебе нравится думать, что ты здесь главная, верно? — Люциус обхватил её за талию и крепко прижал к себе. — Не лишай меня этой иллюзии. — Заметь, это не мои слова. Гермиона перевернулась на бок и привычно уложила голову Люциусу на плечо. — Правда в том, что мне наплевать, кто главный, — сказала она. — И в том, что твоя шпага может быть эффективней палочки — например, среди магглов. Или если ты решишь сыграть роль рыцаря. Кстати, помнишь, ты обещал взять меня с собой на тренировку в качестве зрителя? Завтра у меня выходной, хочу провести его с тобой… А заодно и с десятком-другим шпаг. — Разве я обещал?..