Однажды стала Блэк!

***

Стоило магии утихнуть, и теперь уже полностью Блэки засобирались на выход из ритуального зала. Процессия дошла до комнаты с родовым гобеленом, где лицезрела образование нового ростка отошедшего от ветки «Регулус Арктурус Блэк» соединённой с новым листком «Иоланта Жизель Блэк (Певерелл)». А дальше дни стали проходить размеренно. Блэки усиливали защиту дома и не выходили наружу без надобности, распространяя сплетни о том, что от Блэков «ничего не осталось». Регулус время от времени переписывался с Сириусом, ежедневно подпитывал плод магией и запирался в комнате. Иоланта расписывала тонны пергамента и свитков, и готовилась к тому, что станет матерью. За её здоровьем и питанием следили все старшие Блэки и домовики. Мужа она хоть и видела каждый день, но дольше часа, чтобы напитать плод, он с ней не сидел. Да и, внезапной любовью ни один из них не воспылал, она больше видела в нем младшего члена семьи, хотя ‘старшим супругом’ был именно он. Все же он был младше неё, хоть и всего лишь на год. Да и, маг оказался довольно замкнутым в себе и, можно даже сказать, мрачным. Быть может, это жизнь его таким сделала, или он просто не хотел подпускать «жену» к себе, но больше необходимого времени вместе они не проводили.  Так прошло шесть месяцев, до родов оставалось меньше двух, и она всё больше и больше волновалась и грустила, радовалась и плакала, раздражалась и злилась. Регулус чувствовал её состояние через узы, и поначалу пытался игнорировать их. Они не настолько близки, чтобы он успокаивал её. Но даже окклюменция в борьбе с гормонами беременной девы не помогла. И, в один из дней подпиток, пока волшебник делился магией с малышкой, а о том, что это девочка, стало известно уже на пятом месяце беременности, он опустил ладонь полностью на живот супруги и подал немного силы. Ответ пришёл почти незамедлительно, в виде округлого бугорка. Иоланта, заметившая это, отвлеклась от своих мыслей и опустила ладонь на бугорок руки своей дочери. Тот незамедлительно исчез. Регулус снова послал импульс, малышка снова выпятила ручку, позволяя Иоланте быстро переместить пальцы в это самое место. Бугорок, как если бы испугался, мгновенно исчез. Они играли в такие игры с дочкой с тех пор, как она стала достаточно большой для этого. Будучи носителем, подпитывающим плод напрямую, девушка не была способна проводить такие манёвры. Это мог себе позволить лишь второй родитель. Нет, ребёнок и сама время от времени выставляла ручки и ножки. Однако Регулусу она всегда отвечала, как если бы чувствовала своего отца. К сожалению, Блэк в такие «игры» с дочерью играл только по её просьбам. В остальное время его не особо волновали ни она, ни девочка. Как бы всё не закручивалось, но ему всего лишь девятнадцать… Он ещё слишком молод для столь великой ответственности воспитания ребёнка. Она это понимала, она сама волновалась, вся надежда была на опыт старших Блэков, но всё же дочь очень сильно любила. В этот же раз, он сделал это сам. Видимо, заметив перепады настроения, что она пыталась контролировать, или, что больше походило на правду, скрывать. И что удивительнее всего, ей это и вправду помогло. Миссис Блэк частенько забывала о том, что она не одна. Что есть люди, пусть даже и по контракту и надобности, но принявшие её. Они теперь её семья, и она должна им довериться.  Иоланта посмотрела в окно, на удивительно яркое для начала октября солнце, и также ярко улыбнулась. Всё верно, не она, а они вместе справятся!

***

      Русоволосая девушка сидела в тени могучего дерева, защищавшего своей кроной от вязко тянущегося жаркого дня. Наблюдая за проскочившей мимо белкой, она медленно поглаживала живот, одаривая облака еле заметной, но бескрайне безмятежной улыбкой. Где-то в дали мелодично чирикали птицы, не ведая грусти; да журчал ручеёк не встречая преград. Вдруг поддавшись вперёд, девица пристально уставилась в лес, окружающий её со всех сторон. Шелест листвы, да звук потрескивающих веток привлёк её внимание. Поднимаясь не спеша, ведомая чутьём, она направилась вглубь. Чем дальше она шла, тем чётче становились звуки чужого звонкого смеха доносимого лёгким ветерком, и тем стремительнее становилась её поступь. Нечто сильное, неудержимое тянуло её дальше, глубже в чащу, покуда не сменились могучие дубовые стволы на тонкой бузины. Выйдя к широкой ясной полянке, застыв средь пышных кустов, щурясь от непроходимо яркого солнца, девушка пыталась выискать кого-то. — Явилась небось? — раздался басовитый голос со стороны, едва ли не заставив сердце выскочить. Молниеносно обернувшись назад, лишь сейчас заметив мужчину, наблюдавшего за ней глазами тёмными как ночь, девушка неуверенно оступилась. Незнакомец, с таким же русым как у неё цветом волос, что были ему по плечо, стоял облокотившись о соседнее дерево. Одежда на нём выглядела странной, со множеством слоев тяжелого велюра, совсем не по погоде. — Не спешила же ты, фестрал ти дери, — угрюмо пробурчал себе под нос мужчина, — Ни стыду, ни совести, спихнули девку нам и буди аже будит! И слава же, аще не моя, а Блэка. Ишь ты! Ей игры мыто! Нахалка! — в праведном возмущении сотрясались слоя велюра. — Простите?.. — не зная как быть, тонко прозвучал слабый голос её. — Ай! — устало махнул рукой незнакомец, тяжело вздохнув, — Яти в охапку девку эту и абы очи мои васъ не зрели, иначе мереть бедолаге снова! Не ведал язъ, аже эдакое любо, — измождённо покачивая головой, потёр он переносицу. И раздражённо цокнул, заметив потерянный взгляд девицы, — Да о дочи язъ твоей, вон, — указал пальцем в центр поляны мужчина, где большой, чёрный комок убегал от такого же чёрного комка поменьше. — Дочи…? Моя? — неосознанно прижались ладони к животу, вдруг показавшемуся необычайно плоским. Как если бы до этого он был побольше… Нерешительно ступив на поляну, девушка двинулась в сторону двух точек. С каждым её шагом, силуэты приобретали всё больше очертаний, из неясных образов преображаясь в здоровенного черноволосого мужчину с копной буйных кудрей, чьей улыбке и громогласному смеху удивился бы любой, ввиду того насколько устрашающе он выглядел. А смеялся великан над маленькой такой же черноволосой девочкой лет пяти, не поспевающей за его широкими шагами. Заметив её, мужчина резко развернулся, схватив в охапку весело взвизгнувшего ребёнка, ухватившуюся своими крохотными ладошками за его, в сравнении, громоздкое лицо. — Я поймала тебя, Деда Ферци! Поймала! — радостно защебетала малышка. В ответ мужчина лишь согласно покивал: — Поймала, поймала, ух, шустрая такая! — и обернувшись к ней оживлённо замахал раскрытой ладонью, — А мы вас заждались, сударыня Блэк! Небось погода прекрасная украла ваш взгляд! Красоте здешней слов не подобрать! — бодро потопав к ней навстречу, названный «Дедом Ферци» учтиво поклонился ей. — И отнуду онъ* так рад, насочи с овым на руце, — вновь проскрипел рядом басистый голос. Оглянувшись назад на своего прошлого собеседника, девушка задалась вопросом как только не услышала его приближения. — Но-но, как можно! Дети — цветы жизни, друг мой! — вспыльчиво потряс кулаком мужчина, защекотав разлёгшегося на него ребёнка, мигом повеселев от звонкого хихиканья, — Вам, случаем, не прописывали непереносимость счастья, сударь Певерелл? — хитро оскалившись, ослепил оппонента белоснежными клыками великан. — Певерелл? — в немом шоке раскрыла рот она, по новому взглянув на все слоя велюра. В ответ мужчина лишь пренебрежительно фыркнул, скрестив руки на груди, да заворчал вновь: — Разор мене, разор Роду мои! Наследоки моего зрака не зрели! Да аки леть предков своих не ведати! — Долой брюзжание, старина! — беспардонно вклинился в чужое бухтение черноволосый исполин, — Взгляните же на солнце, сударь! Как светила лучи греют. А как ветерок лицо ласкает! Чудный денёк, разве я не прав, Антиох? — Антиох?! — не сдержав громкого вздоха, мигом прикрыв губы, во все глаза уставилась она на великого предка, — Тот самый Антиох Певерелл? Вы создатель легендарной непобедимой палочки? — с каждым словом всё диву давалась девушка неосознанно подскочив к мужчине. Тот рвения её не разделил, лишь вздрогнув от неожиданности, да отступив подальше. Недовольно побурчав, старший Певерелл тяжко выдохнул, как если бы напала на него невероятная усталость, закатил глаза и вымолвил нехотя: — Палочка не бех «непобедимой». Прения моему мастроту нет, язъ содеял её легендой! — изогнулись губы в гордой улыбке, однако последовала за ней циничная ухмылка, — Ано николи «непобедимой». Её этакой деят сам дуэлянт. Обаче, скудны же ведания магов, еже забех они об основах. Волшебник деят свою волшбу благо чистому желанию. Душевная вера в нерушимой силе артефакта и ясти загвоздка вся. Чем слабее вера, тем ты ближе не жилец. — Тогда, откуда пошли слухи о её «непобедимости»? — стрелой вылетел вопрос, впрочем, наткнувшись лишь на стену в виде нахохлившегося мага, кто, словно мышь на крупу, надулся. Недоумённо посмотрев на предка, Иоланта неловко застыла. — Великий сударь сам их и распространил, — шкодливо улыбнувшись, громогласно рассмеялся великан, наблюдая за хмурой миной мага, — По всему видимому, сударыня, старину Антиоха, Мастер каков он есть, — издевательски протянул он, особо гадливо усмехнувшись, — исследовательская жилка не туда завела! — Аки язъ ведал, аже ироды в тот же час мнят неладное?! — вскипел праведным гневом Певерелл, воззрившись темными очами на «приятеля», — Ономо язъ ведь другом его зрел! А онъ! Ух, устръться мене поганец Дэроген на стезе! Чай, зависть съела его! — Вы лишь хотели проверить, сможет ли артефакт стать неуязвимым с искренней убеждённостью в том владельца? — осторожно завела рассерженного мага в беседу Иоланта, мягко улыбнувшись резкому, но согласному кивку мужчины, — Наверняка думали отдать кому другому палочку, но не учли что близкий друг проклянёт из-за спины? — До кой ума догрясло бы эдакое, — скосил брови Певерелл, вдруг погрустнев, — Не ведал язъ, яко мнят в ночи потяти. А надобно бе, еже словутие о палочке «непобедимой». В дом ходу бе ино ему из знатей. — Смешной ты, деда Тио, — привлёк внимание собравшихся тоненький голосок, об обладателе которого все успели забыть, — Упрямый, но ведь добрый! — ярко улыбнулась мужчине малышка, ещё больше засияв от встречной угрюмой физиономии. — Очень упрямый, правда ведь? — закивал в ответ девочке её верный лакей, несущий на весу, — Даже имя достопочтенного сударя упрямое! — захихикали два сапога — пара, черноволосые хохотуны. И резко смолкли, вздрогнув от крепчающего ветра, что просвистел меж ними. Возведя взгляд к небу, заметив надвигающиеся свинцовые тучи, мужчины оглянулись друг на друга, заметно занервничав. — Собираться пора, сударыня Блэк, засиделись мы тут, — бросил мимоходом маг, без оглядки устремившись на выход из поляны, — Ах, совсем забыл вам передать, за вашей дочкой нужно неотступно наблюдать. Она едва не убежала, — слова звучали бодро, однако прежняя улыбка не дошла до глаз, что не на шутку взволновало Иоланту, еле поспевающей за стремительными шагами волшебников. — Что-что? — совсем потерянно звучал вопрос, скрывая нотки страха. — Не стоит переживать! — вернулась ранняя пылкость мага, облегчив ношу на сердце, — На то мы и здесь, разве я не прав, старина? — послал он Певереллу лишь им одним понятную улыбку и также порывисто как начал, закончил свой забег. Развернувшись к ней, исполин аккуратно положил заснувшую девочку ей на руки, подтолкнув к пути, по которому она сюда и дошла вечность назад. Переступив ногами пару раз, Иоланта оглянулась назад, на мужчин, что словно скалы остались стоять неподвижно. Но вот они подняли кисти, махнув ей на прощание, да шевельнув губами в унисон. Она пыталась расслышать их слова, но маги словно отдалялись на версту с каждым взмахом её ресниц. Она пыталась добежать до них, но стопы словно корни накрепко вросли в почву. Она срывала голос, пыталась вырваться из западни и била землю, покуда не провалилась в бездну, и не настала тишина и темень. «Мы поможем. Прими и передай.»

***

      Проснулась Иоланта ото сна в холодном поту, с немым криком на губах. Ухватилась за живот, слёзы лея от облегчения и тонко проскулила. Как если бы ответ на зов, распахнулась дверь настежь, впуская испуганного Регулуса внутрь. Не теряя времени, парень молнией подскочил к скорчившейся жене на простынях, встревоженно обхватив за плечи. — Кричер! Кричер зови матушку! — вырвался из горла вопль, дрогнувший от ужаса охватившего сердце. Сотни мыслей прошлись у мага в голове, пока не оттаскали его крепкие отцовские ладони, позволив Леди Блэк осмотреть девушку. Лорду Блэк хватило лишь кивка супруги, дабы высвободить из рук пришедшего в себя отпрыска и направиться к дверям, а дальше к камину. Его невестка рожает, нужно скорее звать колдомедика. Преждевременные роды не та вещь, к которой можно отнестись легкомысленно. Оставшиеся в комнате окружили юную волшебницу, пытаясь успокоить и вникнуть в неразборчивый поток её слов. — Нужно быть осторожнее… — прошёлся истеричный шёпот под потолком, — Сбежать пыталась дочка… — лихорадочно блестел пот на чужом лбу, — Предок так сказал, нужно быть осторожнее… — вновь сотрясали воздух один и тот же шелест губ. — Спокойно, девочка, спокойно, — зачесав чужие русые волосы за ухо, Вальбурга обхватила своей теплой её холодную хрупкую ладонь, — Расслабься, ты в безопасности здесь с нами. Объясни нам, о чём ты говоришь? — Сон, я видела сон, — сбивалась на быстрые вздохи Иоланта, сквозь головокружение пытаясь сфокусировать свой взгляд. Ей необходимо им рассказать, — Моя дочка сбежать пыталась, совсем маленькая, лет пять на вид, совсем одна в лесу. Моя малышка… — вырвался неконтролируемый всхлип, тут же задавленный её решительным настроем предупредить. О чём, она сама не знала, — Её успели поймать двое мужчин: Антиох Певерелл, мой предок и некий кто-то. Моя девочка звала его «дедой Ферци». Он был высоким, коренастым, с копной буйных чёрных кудрей, — торопливо пыталась припомнить всё до мелких деталей, покуда не охватила её другая волна боли, — Устрашающий на вид, но игривый и живой характером, любит детей. По крайней мере, мою малышку с рук не спускал. Они сказали, что помогут. Наказали принять и передать, но… — прервался рассказ судорожным вскриком, заставив ведьму вновь скорчиться в позу младенца, убаюкивая себя и дочь мерным качанием. Вбежавший в комнату Орион привёл шустрых медиков, незамедлительно принявшихся за пациентку и вывел сына за порог. Выслушав от Регулуса обо всём произошедшем, пара направилась в гобеленную, не теряя даром времени, искать некоего «Ферци» на фамильном древе. Уж в чём не было сомнений, так это в том, что вторым мужчиной был Блэк.

***

      'Хм? ' Я очнулась в каком-то тёмном месте, отдаленно напоминающем космос. Не знаю, сколько я так пролежала, возможно несколько секунд, возможно и с десяток лет, но было ощущение, что это длится целую вечность и вместе с тем, что даже и секунды не прошло. Временами я чувствовала какую-то тёплую волну, и тянулась к этому месту. Это было что-то такое тёплое… родное и нежное. Оно помогало мне время от времени просыпаться, а не застывать в этом странном месте, где время течёт совершенно по-другому. А прикоснувшись, чувствовала такое же прикосновение с другой стороны моего космоса. Это живое тепло, так неподходящее мареву иллюзий в котором я плыву, до ужаса пугало и вместе с тем, невероятно притягивало. Кто знает, сколько бы ещё я пролежала здесь, как однажды мне стало невыносимо больно. Воздух обжигал хуже огня и мне хотелось кричать. Глаза ничего не видели, уши ничего не слышали, кожу кололо словно на иголках от промораживающего холода. А дальше темнота…  В следующий раз я проснулась от приятного ощущения на лице. Нежно и практически невесомо, но я чувствовала это. А затем мне в рот всунули что-то мягкое и сладко пахнущее. Думать совершенно не хотелось, я просто текла по течению. И большую часть времени я спала. Потихоньку, звуки слышались всё отчетливее, зрение прояснялось всё сильней, да и проваливаться в сон я стала меньше. Я как бы находилась между сном и бодрствованием. Дремота? Что-то такое… В какой-то момент, я вновь почувствовала ту тёплую волну и по привычке потянулась к ней. Схватив что-то мягкое, что пыталось уйти от меня, открыла свои глаза. Передо мной предстало огромное лицо! Мама, если бы я могла, закричала бы! Но вот лицо чуть отдалилось и я поняла что держу этого огромного человека за палец… Держу его своей… Своей крохотной ручонкой! 'Это не он большой, это я маленькая! Как так получилось?! Кто я?! Где я?! Что происходит! Ответь мне, гигант! '

***

      Регулус смотрел на свою новорожденную дочь, подпитку которой нужно продолжать ещё некоторое время после рождения и не мог понять… Почему она такая маленькая? Как кто-то живой мог быть настолько крошечным? Она в самом деле выживет? Как она дышит, имея такое крохотное тело? Может они где в ритуале оплошали? 'Наверное, та руна всё же вышла неправильной, она была немного кривая. Рука дрогнула. Но кто же знал, что этот промах может привести к таким последствиям! ' Регулус с тоской посмотрел на свою мать, что стояла с другой стороны этой кукольной кроватки. — Мне очень жаль, мама… Я правда не хотел. Я не думал, что моя ошибка может привести к таким последствиям. Я поищу в библиотеке, какие ритуалы или зелья мы можем сварить, чтобы исправить это упущение. Там точно что-то должно быть, — промолвил Блэк с такой решимостью и раскаянием на лице, коего Вальбурга не видала даже когда он лежал при смерти. Леди Блэк это обеспокоило. Она медленно подошла к своему непредсказуемому сыну, успевшему устроить им эпопею с крестражем в медальоне, и в том же темпе, не спеша взяла его за руку. Окинув строгим взглядом, вопросила о том, что случилось. Регулус лишь ещё более виновато, если таковым можно охарактеризовать чуть хмурый надлом бровей и слабые морщинки у рта, посмотрел на мать. — Я не знал, что неправильно нарисованная руна так сильно искалечит её. Она ведь слишком маленькая, она должна была быть больше. Я всё исправлю. — … — Вальбурге было нечего сказать. Впервые в жизни у Леди Блэк что за словом не лезет, не было слов. Этот оболтус… Как мог её идеальный сын вырасти в это? Она собрала все своё, по-настоящему крохотное, терпение в кулак и начала объяснять сыну, что это нормально. Что семи-месячный ребёнок родившийся раньше срока и не может быть большим. Что совсем скоро она вырастет и будет совсем как все. И, не давая отпрыску раскрыть рта и задать ещё один глупый вопрос, что точно выбьет её из колеи, ведьма в приказном тоне попросила его напитать внучку магией. Регулус, поняв что от проклятий матери отделался лишь чудом, продолжил подпитывать малышку. Он смотрел на этого карликового гуманоида и гадал о том, что теперь? 'Что с ней делать? Она больше не в животе Иоланты. И она слишком маленькая, вдруг она всё же не выживет. Матушка ведь не всегда права… И почему она не двигается? Она вообще жива? Может, пока мы тут переливали из пустого в порожнее, ей не хватило того мизерного объема воздуха, что вмещают её легкие? ' Дабы удостовериться в том, жива ли новоявленная дочь или нет, он послал магический импульс. Как всегда делал это раньше. Малышка вдруг оживилась и схватила его за руку… Ну, как за руку? За палец… за мизинчик. Но и этого для её крохотной ладони было слишком много. Она открыла мутные темные глазки и посмотрела на него. Он попытался отобрать свой мизинец обратно, но гуманоид не дал этого сделать. Парню на секунду даже показалось, что она была в панике. Но ему, наверное, всё же показалось. Вальбурга, заметив оживление внучки, подошла ближе и осторожно подняла её на руки. — Я смотрю, ты уже проснулась. Раз так, то пойдём кушать. Я отнесу её к Иоланте — последнее было сказано уже сыну, на которого она посмотрела каким-то странным взглядом. Таким обычно смотрят на что-то неизведанное: с опасением…

***

      С тех самых пор, как я впервые себя осознала, прошло уже некоторое время. Я не знаю, сколько точно, большую часть времени я спала, лежала, опорожнялась в подгузник и ела. Впрочем, как и все младенцы. Да-да, я поняла, что я младенец. А ещё я поняла что раньше меня звали Мариам и мне было восемнадцать лет, а на дворе был двадцать первый век. Я была в том самом возрасте, когда молодые люди начинают встречаться, болтать обо всем на свете, дурачиться и нарушать закон. Но, кому-то было не дано. Кому-то не были даны силы на все эти безрассудства, и они лежали в палатах больницы, а не бегали на свиданки. В последние недели жизни легкие часто невыносимо болели, было тяжело дышать, двигаться, да вообще жить. И я не сильно горевала из-за того, что померла. Родителям больше не придётся страдать от коварной надежды, тратить деньги на заведомо провальную идею избавления больной дочери от рака легких; а мне страдать от мук, принимать противные капельницы, от которых руки были в синяках и думать о том, сколько я не успела поведать на веку. Конечно, какое-то время я лежала в депрессии, всё же не каждый день ты умираешь и перерождаешься. Возможно, я бы и дальше горевала, если бы не одна случайно услышанная фраза. Смотря на потолок со своей высокой кроватки, я не сразу заметила снующего туда-сюда лопоухого и страшненького гоблина. Я была в шокирована в самое это… серд… эм, мозг. Да, наверное в мозг. А этот гобл… трол…хм, гуманоид? Короче, существо как ни в чем не бывало прошёл дальше моей кроватки бурча о каком-то «Великом-Благороднейшем-Темнейшем-Древнейшем-роде-Блэк» и о «самой-прекрасной-сильнейшей-молодой-госпоже-Беренике-Блэк». 'Ха… Вы серьезно? Блэк? Блэк?! Та самая темная семейка, помешанная на традициях и чистоте крови? Та самая семейка, что вымерла в каноне?! Та самая, что вешает головы домовиков на стены?! ' Нет, на самом деле, мне импонировали члены этой семьи. Всё же, богатые аристократы, волшебники с утонченными чертами лиц… И ведь всё при них! Статус, деньги, внешность! Ну и что, что без мозгов? Зато есть деньги! Однако, я точно не была готова, что перерожусь в представительницу этой фамилии. В некую «Беренику Блэк». В прошлой жизни я была казашкой, живущей в Казахстане. Надо бы про Казахстан чего почитать. А если выйдет, ещё и съездить. Стоит ли мой дом на месте? А моя школа? Альма-матер проверить будет легче, я училась в британском институте на юге Шотландии, в университете Глазго, пока не залегла в больницу. 'Но мы отошли от темы, где там этот гуманоид ходит? Так называемый домовик. Интересно, это Кричер? Или кто-то другой? ' Объект моего интереса шаркал по паркету и прибирал комнату, пока я рассматривала его. С канонным Кричером он мало схож, но то и понятно. Канонный эльф был стар и безумен, и ходил не в чистой и накрахмаленной тоге, как у этого, а в грязной наволочке. Всё же, прожил десяток лет в доме с портретом обезумевшей Вальбурги Блэк. 'Кстати, а какая она здесь? И кто мой отец? Свою нынешнюю «мать» я уже видела. Юная девица лет двадцати… О, а ты кто? '

***

      Пока Береника предавалась тяжелым думам, в комнату прошёл Регулус, чтобы как обычно подпитать дочь магией. Честно говоря, ‘подпитывал’, в прямом смысле этого слова, дочь Блэк только когда она была в утробе своей матери. Тогда вся магия родителей уходила на то, чтобы построить магическое ядро и каналы. Теперь же, волшебник лишь знакомит ядро и каналы дочери с магией, чтобы к моменту первого стихийного выброса её собственная сила не нанесла ей вреда. Ведь для новорождённых сейчас безопасна лишь магия родителей и домовиков. Честно говоря, важность этого процесса Регулус не понимал, пока не прочитал, что избегание этого равносильно тому, как если бы месячного младенца поставили на ноги и ожидали, что он начнёт ходить. Без предварительной тренировки и развития мышц ног ребёнок не сможет и шага ступить. Затея ожидаемо закончится падением ребёнка и серьёзными травмами. Касается это лишь чистокровных, ведь их сила заведомо сильнее магглорожденных, имея обоих родителей магов. У магглорожденных, если их родители и вправду магглы, а не сквибы, что происходит много чаще, ядро раскачивается дольше, и имеет меньший потенциал. И выбросы начинаются значительно позже. У детей, рождённых от сквибов, потенциал больше, ведь сквибы имеют ядро, из которого ребёнок будет неосознанно тянуть на себя энергию, хоть и у родителей отсутствуют каналы. А у полукровок может быть высокий потенциал, многим больше чем у чистокровного ребёнка. Однако, такие дети чаще всего рождаются в союзе ведьмы и маггла, ввиду того, что плод выпивает прямо направленную магию своей матери до последней капли. Именно поэтому нужна подпитка от обоих родителей, чтобы ребёнок не навредил своему носителю. Ведь для магов магия ценнее жизни. А имея маггла в партнерах и живя не на месте силы, что могло бы сильно помочь волшебнице — это заведомо провальная идея. Подойдя к дочери, Блэк протянул свою руку к крохотному тельцу и медленно подал импульс. Береника встрепенулась, устремив взор на отца. ‘Всё это время я как-то этого особо не замечала… Я вообще мало чему уделяла внимание, давясь своей печалью. Да и, думается мне, ты чаще приходил ко мне, когда я спала. По крайней мере, маму этого тела я видела больше, чем тебя, ' —размышляла о человеке перед ней она, опустив взгляд на его руку, — 'Хм? И что это ты делаешь? Что за тёплые волны посылаешь? Ух ты! ' — восхищённо прикинула девочка, — 'Они ещё и светятся голубоватым светом! Настоящая магия! Значит это был ты, да? В моем космосе, ты отправлял эти самые тепло… хм, магические волны? Интересно, надо будет почитать, ' —строила планы новоявленная Мисс Блэк, перейдя от второстепенного к главным вопросам,— 'А ты, кстати, вообще кто? Я так поняла, что мой отец, но ты случаем не Сириус? Наверное он, другого нам не дано. Как Вальбурга смогла тебя вернуть, о наш блудный сын?’ — думала о своём маленькая Леди дома, нежась от магии своего отца. Регулус, завидев, как удовлетворенно прикрыты глаза ребёнка, издал короткий смешок. 'Что это она делает? Наслаждается, что ли? ' — наверное, ему показалось. С громким хлопком появившийся домовик виновато посмотрел на Беренику, душа которой чуть не покинула своё пристанище от неожиданного звука.

***

      Кричер, а именно так его назвал «Сириус», проскрипел что-то о плановой кормёжке в хоромах госпожи Иоланты. ‘Да, это, кстати, её имя. Иоланта. Оригинальное. Впрочем, лишь для меня, казахской души. Надо будет сегодня на неё посмотреть. Теперь-то, глаза прояснились, так же как и мои мозги, и можно будет хорошенько на неё поглядеть. Хоть так погадаю о том, как я сама выгляжу. Кстати, мой папа тоже ничего так. Немного острые черты лица, аристократически бледная кожа, ледяные синие глаза и чуть длинноватые волны чёрных волос. Если я на него похожа, я не буду жаловаться. Вот вообще нет.’

***

      Всё ещё работающий с каналами ребенка парень озадаченно посмотрел на Кричера. Он что… сам должен её отнести? Она же слишком маленькая, а если он не так её возьмёт и сломает ей что? Переведя взгляд с Кричера на девочку, волшебник вопросил, не мог бы сам Кричер отнести маленькую госпожу к матери? Домовик поклонился своему ‘любимому и самому лучшему хозяину’ и исчез вместе с младенцем, в следующее мгновение появившись в комнате Иоланты. Миссис Блэк отвлеклась от исписывания пергамента и повернулась к дочери. Мягко улыбнувшись своему сокровищу, аккуратно взяла её на руки и прижала к себе. ‘Вау… Откуда ты взялась такой красивой, а, дамочка? Светло-русые волосы, близко блонди, но не блонди и, можно даже сказать, сиреневые глаза. Необычно, впервые вижу такой цвет. Он же очень редкий! И овал лица у неё мягкий, округлый, благодаря чему она выглядит совсем молодой. Сколько полных тебе лет? Выглядишь на восемнадцать… Но, я надеюсь, Сириус не стал бы завлекать к себе школьницу… Он хоть и раздолбай, но… Ладно, я не уверена, но, надеюсь, мозги в нём всё же есть, ' — проходили мысли в тяжких думах, покуда на горизонте, немыслимо маленьком горизонте детского взора, не появилось оно, родник живительной энергии, всея грёз всех младенцев, — 'Ой! Ну привет, сися! Мой верный друг!’ Иоланта, не имевшая представления о мыслях дочери, нежно и невесомо гладила её по макушке. Пока дочь присосалась к ней, словно пиявка, она смотрела на неё и умилялась. 'Моя дочь. Это моя дочь! ' — плескалась гордость в её мыслях, — 'Мерлин! Такая красивая, такая прелестная и милая! Мой пончик, моя сладкая булочка! Цветочек! Мамина красавица!' Тщательно наблюдавшая за родителем Береника коротко вздохнула, продолжив своё дело. ‘Боже… опять это выражение лица… чем она меня там обзывает? Ужас! Знать, честно говоря, не хочется.'