Я не верю в дружбу между парнем и девушкой

Но чем же я могу помочь? У нас нет денег, так же, как и у Акио. В общежитие его не пустят, так как он прописан здесь. Ведь прописка не пропадает, если в дом переезжает кто - то другой. Если идти - нужно менять прописку, но этим отец Акио вряд ли станет заниматься, да и не успеет - это слишком долгое и муторное дело. Другие варианты не приходят мне на ум. Остаётся только одно - оставить семью Куроки с нами. Квартира у нас трёхкомнатная, так что поместимся. - Акио... - тихо начала я. - Может, вы останетесь у нас? Пока не решится проблема. - Что? Нет, неудобно как - то. - А ты об этом не думай. Мы всегда рады помочь. - А что скажет твоя мама? А мой папа? - Придётся постараться, чтобы разрешили. - Что - то мне это не нравится... - Ну вы же не хотите жить на улице, так? Пока не решатся проблемы хотя бы с деньгами, вы останетесь. А потом сможете купить квартиру. - Отец не станет жить в квартире. Ему нужен дом. - ничего себе запросы! И где нам взять дом, подходящий его требованиям?! - Ну ничего, потерпит. Давай не будем наглеть, ладно? Акио тяжело вздохнул и откинул голову назад. Что, не хочешь ко мне переезжать, да? Придётся, миленький, придётся! Ты поймёшь меня! Я внимательно посмотрела на лицо парня. На нём отражались отчаяние, грусть и задумчивость. Парень смотрел куда - то вдаль. Вдруг возникло желание обнять его и успокоить, сказать, что всё будет хорошо, и что всё решится. Потом проскользнула мысль, что я начинаю влюбляться. Я же не хочу, чтобы он уезжал! Да, но это только потому, что он мой единственный лучший друг. Но я быстро выкинула эти мысли из головы. Да и Акио встал, подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял почтальон. Надо же, я настолько замечталась, что не услышала звонок в дверь. Акио взял бумагу из рук мужчины, сел на диван и открыл конверт. Я придвинулась к парню поближе, несмотря на всё ещё мучавшую меня боль. Это был не счёт за электричество, или что - то ему подобное. Это было письмо. Самое настоящее письмо. В нём было написано что - то в этом роде: "Привет, сынок. Прости меня, я улетаю к брату в Америку. Тебе уже почти восемнадцать, можешь постоять сам за себя. Не знаю, когда встретимся, и встретимся ли вообще. Прощай" Конечно, слов было намного больше, так как Акио всё ещё читает. Или просто думает над содержанием? И только тут до меня дошло. Это письмо от отца Акио! (Почему он не отправил сообщение, как все нормальные люди?) Акио всё понял. Он выкинул это письмо куда - то в сторону и ушёл на кухню. Я хотела заглянуть туда, но не успела. Раздался новый звонок в дверь. Акио не пошёл открывать. Не услышал, или не захотел. Я, на всякий случай, позвала его, он спокойно вышел и открыл дверь. На пороге стояла... моя мама?! И с какими - то документами в руках. Я не хотела думать о том, что это значило, потому что всё было уже ясно. Мама разговаривала с Акио насчёт дома. Наконец она повернулась и заметила меня. Я, наверное, выглядела ужасно, потому что у мамы появилось такое выражение на лице, будто на её глазах рухнул самолёт. Мама подбежала ко мне, не сняв обуви, и села рядом. Она что - то бормотала, иногда выкрикивала, хватая мой лодыжки. Боль пронизывала мои ноги при каждом её прикосновении. Я только иногда корчилась, но ничего не говорила. Было такое чувство, что сейчас я сорвусь и закричу. Столько мыслей вертелось в моей голове, и о школе, и об отце Акио, и о письме от него, и о том, что этот дом уже наш. Проскальзывали мысли, что Акио теперь не нужно будет никуда переезжать, но они исчезли, когда я увидела, что мой друг поднимается наверх. Наверное, собирать вещи. Обиделся. И мне самой стало настолько противно всё это осознавать, что я оттолкнула от себя маму, опустила голову и приложила ладони к лицу. Несколько солёных капелек скатилось по моим щекам. Я подняла голову и спросила, глядя маме в глаза: - Зачем? Зачем тебе эти документы? Зачем тебе этот дом? - Как зачем? Жить, конечно же. Нашу квартирку продавать не пришлось, документы достались мне в качестве награды за мои труды на работе. Она ещё и хвастается! Неужели её любовь ко мне, как к единственной дочери, совершенно иссякла? Ей плевать на то, что мне плохо, даже в те минуты, когда она подбежала ко мне и хватала меня за лодыжки, она играла. Играла заботу и любовь. Её глаза совершенно пустые, а в её голове нет ничего, кроме денег. Да, мне должно быть стыдно, когда я так отзываюсь о моей матери, но нет. Я совершенно не чувствую стыда. Я даже высказала всё это маме в глаза. Она не заплакала, не обняла меня, как нормальные мамы. Она начала оправдываться, мол, всё не так, я тебя очень люблю и бла - бла - бла... Это невыносимо! Понимать, что твоя мама не думает ни о чём, кроме денег, невыносимо! Я повернула голову в сторону лестницы. По ней спускался Акио с сумкой и костылями. Он подошёл, молча отдал их мне и пошёл к выходу. Я сидела смотрела на парня. Он остановился у двери и спокойно сказал: - Этот дом теперь ваш. Я надеюсь, дачу вы найдёте сами. До свидания, - и вышел. Я посмотрела на костыли и подумала о том, что мне пока не позволительно. Боль немого прошла на левой ноге, значит, я смогу идти, опираясь на неё. Я взяла костыли, встала и пошла. Мама преградила мне дорогу. - Не смей! Не смей возвращать ему права на этот дом! - Я и не собираюсь. Сейчас, да и вообще ни разу, я не думала, как могло так получиться, что из фирмы отца Акио документы перешли к моей маме в больницу. Да мне и не до этого сейчас. Я пошла дальше, вышла из дома и оглянулась. Акио шёл где - то далеко, и уже почти скрылся из виду. Я, конечно, понимала, что мне сейчас его не догнать, но я пошла. Пошла за ним, надеясь, что он обернётся. Я не смотрела под ноги, слишком торопилась, а зря. Левая нога подвернулась, и я упала. Похоже, кость снова вывернулась из раны, потому что меня прошила боль, я опустилась на тротуар полностью, и закрыла глаза. Дальше всё было как в тумане. Визжащая мама, сирена скорой помощи, голоса врачей и ощущение какой - то иголки на сгибе руки. А потом туман превратился в сплошное облако и я перестала видеть всё, что мелькало мимо... *** Туман исчез. Я открыла глаза и огляделась. Повсюду всё было белое. Я сначала не могла ничего разглядеть, но потом протёрла глаза и села. Как и можно предположить, я в больнице. Мамы рядом нет. В палату заходит женщина в белом халате. Нет, ну точно больница! Она спросила меня о моём состоянии. я молчала и просто подняла большой палец вверх. Нет сил говорить. Столько всего случилось в один день! Я устала! Устала от мыслей, что теперь я одна, мамы рядом нет, лучшего друга тоже. Помогая себе руками, я села на кровати. Я была закрыта какой - то простынкой по пояс. Я посмотрела на себя. Я была одета в банальную длинную белую "ночную" рубашку. Моя одежда была аккуратно сложена и лежала на стуле рядом с кроватью. Я чувствовала, что на моих ногах что - то крепкое, вроде гипса. Я откинула простынку и проверила это. Да, ноги загипсованы примерно в области лодыжек. Вот что нужно было делать сразу же после получения перелома, особенно открытого. Наверняка, я перенесла операцию, и поспать успела, потому что из окна светило яркое солнце, электронные часы показывали 10:12, а на календаре, висящем на стене, было отмечено красной рамочкой пятое сентября. Я аккуратно легла обратно на подушку. Одна медсестра вышла, и сразу зашла другая. Она спросила меня, впустить ли сюда парня, который хочет меня видеть. Я ответила: - Простите, я не хочу никого сейчас видеть. Зачем я это сказала? Ну кто тянул меня за язык? Конечно, я хочу видеть этого парня! Кто это может быть, кроме как Акио? Значит, придётся находиться здесь одной. Ну ничего, я не единственный человек в мире, которого все оставили. Таких сотни, тысячи, а возможно и сотни тысяч. Вдруг на стуле раздался звонок. Это звонил мой мобильник. Я потянулась за ним, взяла его и ответила. На другом конце провода был мамин голос. Она что - то говорила, что не сможет остаться со мной здесь, что на работе её срочно вызвали в другой город, и она уедет туда. Потом она извинилась и бросила трубку. Минут через пять пришло сообщение: "Теперь тот молодой человек, который дал тебе костыли, снова будет жить у нас, в том доме. Я разрешила". Где здесь кнопка вызова медсестры?! Мне срочно нужна коляска! Я должна вернуться домой к Акио! Или всё таки, к нам домой?.. Ну да какая разница, всё равно меня одну не отпустят. Я в отчаянии... Да, я не одна брошена! Да, я знаю! Но мне кажется, что мне сейчас хуже, чем кому - либо другому. В моей жизни никого любимого, кроме мамы, никогда не было. Теперь же я чувствую, что влюбилась. Нет, не так. Чувствую, что полюбила ещё одного человека. И теперь я даже не могу встретиться с ним! И ближайшие четыре недели мы тоже не увидимся! А что потом? Потом он наверняка улетит в Америку к дяде и папе. А мама останется в командировке. И я всё равно буду одна. Я уже не исправлю это... И снова слёзы! Я вытираю их тыльной стороной ладони. А может, я могу? Могу хоть что - то изменить? Слёзы всё равно неумолимо катились по щекам и капали с подбородка. Хотя как? Номера парня я не знаю, ехать на коляске меня не пустят. Нет, я совершенно беспомощна сейчас. Пожалуй, я обратно лягу спать. Уж лучше пребывать в царстве Морфея, чем думать о том, что я виновата во всём произошедшем. Я закрыла глаза и перестала думать обо всём... *** В больнице меня держали три недели. Правая нога зажила быстрее левой, поэтому меня отпустили домой на костылях, предупредив о том, что оврагов у нас не мало и торопиться мне некуда. Мою одежду постирали и даже погладили. Я ушла из больницы с пустыми руками, только телефон в кармане был (его мне, слава Богу, с одеждой не постирали и не погладили). Я понимала, что на такси я не доеду из - за отсутствия денег, на метро или автобусе тоже. Значит, придётся идти пешком. Я пошла, каждые десять минут отдыхая, ведь очень сложно идти на костылях так долго. Примерно через полчаса я дошла до дома. Ключей у меня нет, и я позвонила в дверь, не надеясь ни на что. Но дверь открылась, причём, очень быстро. Дверь открыл мне Акио, мой любимый Акио. Я зашла в дом, Акио поспешно захлопнул дверь и обнял меня. Я от неожиданности даже костыли уронила. Акио оставил их, поднял меня на руки, понёс до дивана и посадил на него. Сам он сел рядом. Я смотрела на него непонимающим взглядом, хотя внутри я ликовала. Ему не всё равно! Акио мягко заправил за ухо непослушный локон моих волос, посмотрел мне в глаза и погладил меня по щеке. - Я ждал тебя. Почему ты тогда не пустила меня? - он продолжал гладить меня по щеке. - Я сглупила. Прости... Он снова обнял меня, и на этот раз поцеловал в ухо. Мне, конечно, приятно, но что на него нашло? Я тихо отстранилась и спросила: - Что ты делаешь? - Ничего особенного. Он медленно приблизился и поцеловал меня. Первые мгновения я не понимала происходящего. Потом я даже прижалась к парню и продолжила поцелуй. Гипс немного мешал мне, но я не придавала этому никакого значения. Сейчас не это главное. Сейчас главное то, что Акио здесь, он никуда не уехал и он со мной. И он останется со мной. Парень отстранился и запустил руку в мои волосы. - Я надеюсь, больше в нашей жизни таких ужасных ситуаций не будет, и школы не будут валиться на каждом шагу! Я просто улыбнулась в ответ. Знаете, раньше я верила в дружбу между парнем и девушкой. Теперь же понимаю, что с каким бы парнем ты не подружилась, кто - нибудь из вас обязательно влюбится.