ℍ𝕪𝕕𝕣𝕒𝕣𝕘𝕪𝕣𝕦𝕞

      Огигия была прекрасным местом, хоть и не большим.       Местность за его берегами поднималась неровными ступенями, с вкраплениями травы и голыми гранитными скалами, торчащими из земли. Ольха и тополь покрывали большую часть земли, отбрасывая тени на редкий лес. Кипарисы стояли высоко на нескольких лугах, разбросанных повсюду, позволяя мельком увидеть гнезда чаек внутри. Потом было волшебство, которое поначалу не было очевидным, но по прошествии нескольких дней становилось все более и более ясным.       Это не удивило Гермиону, зная историю этих мест. Формально, он никогда не был заселен магическим сообществом, хотя когда-то он занимал важное положение среди древнегреческих ведьм и волшебников. Никаких руин не осталось, но затяжные эффекты магии были очевидны.       Все исследования, которые она проводила до этого момента, предполагали, что когда-то на острове был какой-то заколдованный фонтан, река или озеро. Что-то с мощным воздействием на человеческую память, сродни маггловским мифам о реке Лете. Единственная проблема заключалась в том, что она не смогла найти такой водоем на острове.       Гермиона застонала, расстроенная, и закрыла толстую книгу по истории, которую читала. Это должно было быть на этом острове. Это не имело бы смысла, если бы это было где-то еще.       Она откинулась на спинку стула и посмотрела вокруг себя, изучая свою палатку. Теперь все выглядело лучше, когда она, как всегда, распаковала вещи, которые несла в своей сумке. Хотя объектов было немного, множество книг, сложенных на полках палатки и вокруг ее стола, создавали ощущение домашнего уюта, напоминающее ее комнату в родительском доме давным-давно. Несколько фотографий, которые она носила с собой — Гарри, Рона и ее родителей — добавляли жизни белоснежным холщовым стенам.       Гермиона поднялась со стула. Глубоко вздохнув, она решила выйти из палатки. Теплый полуденный зной обрушился на нее, когда она вышла через единственный вход, странно приветливая после царившей внутри тишины.       Ни одна из проблем, с которыми она столкнулась, не имела значения. Ни препятствия в ее исследованиях или ситуация, вынудившая ее уйти из министерства. Это был только вопрос времени, когда ей, наконец, удастся найти решение проблемы, которую нанесли ее собственные чары памяти и нападение, которому подверглись ее родители во время войны. Она преодолеет все это и вернется к своим друзьям, чтобы исправить вопиющую несправедливость, сохранявшуюся даже после войны.       Сжав кулаки, она направилась к берегу, решив найти то, что искала. Время, вот и все, что нужно. Ее ответы были здесь, на этом острове. Ей просто нужно найти их.

***

Дорогая Гермиона,

Как твои дела? В прошлый раз, когда ты писала, ты сказала, что покидаешь Германию и направляешься в Грецию, на тот волшебный остров, который, как ты упомянула, может оказаться полезным. Я полагаю, что это письмо, скорее всего, попадет к тебе, как только ты уже будешь там, но я надеюсь, что добраться до него было не слишком сложно.

Джинни скоро должна уже родить. Медики сказали, что у нас будет мальчик. Признаюсь, я в ужасе. Я знаю, что ты сказала мне об этом, когда уезжала — Рон тоже так сказал, — но что, если я плохой отец? Я чувствую себя таким неподготовленным к этому. В любом случае пока я не забыл, мы с Джинни хотели попросить тебя стать его крестной матерью. Никто из нас не может придумать лучшего человека. Как думаешь, успеешь на церемонию?

Тебя не удивит, что Рон, наконец, ушел из офиса мракоборцев и присоединился к Джорджу в его магазине. Кажется он получил облегчение, если честно. Что касается меня, то в Министерстве все идет хорошо. Кингсли недавно попросил меня повторить предложение, которое он сделал тебе, о должности в офисе мракоборцев. Я сказал ему, что напишу тебе. Он все еще очень опечален твоим решением уйти из Департамента регулирования и контроля магических существ после того, что произошло.

К слову о последнем законопроекте, который ты предложила, ситуация пока не изменилась. Хотя это обсуждалось в Визенгамоте во вторник, их мнение осталось прежним. «Слишком радикально». Они хотят, чтобы ты удалила пункты о правах и правовом статусе. Я собираюсь попытаться договориться с ними. Тот факт, что информация об оборотнях не поступала более века, ошеломляет — Кингсли соглашается.

Надеюсь на твой ответ. С любовью,

Гарри.

***

      Гермиона почувствовала, как ударила молния. Холод пробежал по ней, когда магия, скрытая на заднем плане, вспыхнула, бешено вздыбившись и на короткое мгновение став почти осязаемой. Волосы на затылке встали дыбом от безудержного, бурного чувства.       Оно исчезло так же быстро, как и появилось, исчезая до тех пор, пока не осталось ничего от того первобытного ощущения, которое она испытала.       Нахмурившись, Гермиона взяла свою сумку и вышла из палатки, мимоходом схватив зонтик, чтобы защититься от проливного дождя, который лил весь день. Она закусила губу.       «Что это было?» — подумала она.       Через неделю после прибытия на остров погода значительно испортилась, голубое небо исчезло и сменилось мутными серыми грозовыми тучами. В конце концов, дождь заставил ее оставаться в палатке гораздо дольше, чем ей хотелось бы.       Однако это был, всего лишь, шторм. Так что же это был за всплеск магии?       Это не могло быть обычным явлением, не так ли?       Гермиона раскрыла зонт и пошла по оберегам, которыми она окружила свою палатку. Они не изменились, как и местность вокруг них. Однако вдалеке что-то было не так, к центру острова. Обереги приглушали это чувство, но оно было — смутное и едва заметное, почти как холодок по спине.       Приняв решение, она вышла за пределы своей палатки и через лес навстречу смутному ощущению. Трудно было сказать, что за ощущение именно, но оно явно было. Нежное жужжание на краю ее чувств напомнило о древних чарах, окружавших некоторые владения чистокровных в Англии.       Только когда она начала взбираться на холм в центре острова, осторожно избегая скользких склонов голых гранитных скал, смутное чувство стало более острым и отчетливым. Возмущенный и гудящий в воздухе из-за того, что вызвала собой молния и шторм. В конце концов, она столкнулась с почти однородной каменной стеной. Целая и нетронутая, только тяжесть магии и обугленные участки травы вокруг выдавали его, как нечто отличное от невыразительного пейзажа вокруг него.       Гермиона вытащила палочку из кобуры и направила ее вперед.       — Ревелио.       Поверхность мерцала. Постепенно, гладкая каменная, стена начала меняться, обнажая большую груду рухнувших валунов. Они что-то блокировали, проход или какая-то пещера, судя по всему.       Ее пальцы впились в виноградную лозу.       — Бомбарда Максима!       Обвалившаяся стена валунов разлетелась вдребезги, обнажив вход в пещеру. Гермиона замолчала. Она не знала, что заставило эту область внезапно загудеть, но это не имело значения. Так и должно было быть.       Она закрыла зонт и вышла в открытый коридор.       — Люмос.       Знакомая яркость чар освещения жезла осветила пространство вокруг нее, обнажая то, что должно было быть преднамеренно срезанными краями гранитных стен. Было сыро, слишком сыро, но на странной, созданной руками человека, дорожке, совсем не выросло мха. На стенах начали появляться вырезанные руны, которые постепенно становились все ровнее и ровнее, их края было видно всё чётче и чётче, несмотря на то, что, должно быть, прошло много времени с тех пор, как они были написаны.       — Неподвижность. Сокрытие. Постоянство… — пробормотала она, пытаясь понять назначение более крупных и сложных конструкций, которые они сформировали.       Они становились все более многочисленными и сложными по мере расширения прохода, превращаясь в критскую форму древнегреческого алфавита. Оттуда они становились еще более архаичными, постепенно становясь все острее, пока единственное, что она могла видеть, были зазубренные края клинописи.       Свет на кончике ее палочки померк, когда она прошла под двумя дорическими колоннами, погрузив ее во тьму.       Гермиона резко вдохнула и снова взмахнула палочкой.       — Люмос.       Ничего не случилось.       — Люмос, — повторила она.       Ее палочка снова отказалась реагировать.       Чувствуя раздражение, Гермиона нарисовала и махнула шире.       — Люмос Максима!       Ничего. Она не могла даже чувствовать свою палочку.       — Что это за место? — спросила она.       Дрожащими руками Гермиона открыла сумку и достала фонарь. Она громко выдохнула, когда он вспыхнул. По крайней мере, электрическое устройство работало, независимо от того, что мешало ей использовать магию.       Гермиона сделала несколько осторожных шагов в сторону и остановилась только тогда, когда почувствовала клинопись, вырезанную на теперь гладких стенах под кончиками пальцев. Шаг за шагом она пробиралась через проход позади себя, считая свои вдохи и сосредотачиваясь на символах на стенах. Постепенно расширяясь, пока она не оказалась на краю зала.       Ее сердце подпрыгнуло. Он был массивным — достаточно, чтобы ее факел освещал только несколько метров прямо перед ней. Колонны, казалось, были вырезаны из стен огромного пространства, но в остальном оно оставалось странно диким, с большими камнями, усеивающими территорию. Огромный водоем, мелкий и чистый, занимал большую часть площади непосредственно у входа в область. Она просияла. «Я была права — это действительно здесь.»       Гермиона бросилась вперед, намереваясь добраться до края, но внезапно остановилась. Прямо за водой, на дальнем конце пещеры, виднелась далекая фигура мужчины, судя по всему. Голова оживилась от того, что, должно быть, было звуком ее шагов.       Она нахмурилась. Ее заклинание постоянно показывало, что на острове нет людей. Медленно она начала ходить вокруг водоема, нерешительно приближаясь к нему, и направила на него фонарик. Мужчина мгновенно отпрянул, подняв руку, чтобы заблокировать яркий электрический свет, и громко застонал.       Это был молодой светловолосый мужчина, судя по внешнему виду, примерно ее возраста. Он сидел неподвижно, его руки были связаны длинными цепями к соседней стене. Его одежда была изношена и прогнила, ее стиль был старше всего, что она видела даже у чистокровных в Англии. На нагрудном кармане пальто выделялся геометрический узор, слишком выцветший, чтобы его можно было полностью различить. Несмотря на это, его волосы аккуратно падали чуть выше плеч. Кожа, хотя и покрытая грязью и копотью, гладкая и безупречная.       — Кто ты? — Мужчина быстро моргнул и закрыл глаза на вопрос от девушки.       — Убери это, ладно? — сказал он с сильным немецким акцентом, хриплым голосом.       — Извини, я не…! Гермиона повозилась и отодвинула фонарь в сторону, так что только непрямой свет маггловского устройства освещал пространство вокруг них. Медленно, с явным облегчением, мужчина снова открыл глаза. — Я Гермиона Грейнджер.       Его губы изогнулись вниз.       — Я почувствовал твое появление, — тихо сказал он, словно проверяя слова. Он снова взглянул на нее, и Гермиона обнаружила, что на нее пристально смотрят. — Что здесь может делать английская ведьма?       Она поняла, что его глаза были голубыми — достаточно яркими и выразительными, чтобы быть различимыми в окружающей их темноте.       — Я путешествовала. Я исследую… — Она резко остановилась, сжав в пальцах фонарь. — Почему ты вообще здесь?       — Ну, можно сказать, я здесь не по своей воле. — Подняв руку, мужчина загремел одной из длинных тяжелых цепей.       В его речи было странное заикание, указывающее на долгое молчание. Это напоминало то, как говорили заключенные, долгое время находившиеся в Азкабане, особенно те, кто был помещен в одиночную камеру. Судя по его выражению, когда его губы извивались вокруг слогов, мужчина осознавал это и был разочарован этим.       Должно было быть что-то серьезное, чтобы получить цепи на запястьях. Немногих волшебников держали за пределами таких тюрем, как Азкабан, но когда они были, мотивация всегда была связана с их силой и способностями. К чему-то, что делало их слишком опасными.       Гермиона нахмурилась и снова посмотрела на мужчину. Он не мог быть на много старше ее, самое большее ему было около тридцати. Так почему же он так звучал?       — Как давно ты здесь? Ты не выглядишь на много старше меня, — спросила она.       — Я не смогу сказать точно. — Мужчина сузил глаза. — Что ты пытаешься понять?       Гермиона вздохнула. Он был подозрительным, но, учитывая ситуацию, ей было нечего терять, если она будет честна. Возможно, независимо от того, почему он оказался в пещере, он сможет поделиться с ней информацией.       Она поморщилась от воспоминаний, всплывших на поверхность. Страх, который она чувствовала, когда ей приходилось стирать себя из воспоминаний родителей. Ужас, охвативший ее, когда в тот самый день, прежде чем они успели уйти, на дом напали Пожиратели Смерти. Ей едва удалось аппарировать, но образ группы в черных мантиях, загнанной в угол ее родителями, темной метки, яркой и зеленой в небе, никогда не покидал ее.       Затем было то, как она была вынуждена бороться, чтобы оставить своих родителей в приходе Януса Тики Святого Мунго после войны, несмотря на все, что ей пришлось пережить. Годы незначительного прогресса или его отсутствия из-за их статуса магглов и осложнений, возникших в их ситуации.       Она глубоко вдохнула.       — Несколько лет назад я наложила на своих родителей чары забвения, чтобы увести их с войны. Проклятие усложнило их ситуацию, поэтому я не могла отменить его, как только оно закончилось. Я думала, что мифы, окружающие это место, помогут.       Мужчина заметно оживился от этих слов. — А. Понятно. Река Лета, да? — он подождал, пока она кивнет, прежде чем продолжить. — Креативная идея, хотя вы обязательно будете сильно разочарованы. Что бы ни говорили об этом месте, его воды совершенно обычные. — Это невозможно! — воскликнула она. — Хотя отчеты редки, все они указывают на… — Это всего лишь неправильное толкование их первоначального назначения и использования. — Его губы изогнулись в кривой улыбке, даже когда он ненадолго остановился, казалось, подбирая следующие слова. — Место, подобное этому, уникально — степень затяжной магии, содержащейся в нем, делает его идеальным для ряда ритуалов.       Гермиона почувствовала, как внутри что-то сломалось. Она не смогла прочесть все руны, не говоря уже о том, насколько архаичными были некоторые из них, но значения тех, которые она узнала, были ясны.       — Значит, делать нечего? — спросила она, — Мне здесь не на что посмотреть?       — Я этого не говорил, не так ли?       — Что ты знаешь? — требовательно спросила она. — Я нигде не смогла найти достоверной информации о высокоуровневых чарах памяти.       Мужчина оценивающе склонил голову.              — Метод будет варьироваться в зависимости от обстоятельств дела, но это легко исправить. По крайней мере, для тех, у кого достаточно опыта. — Он откинулся назад и оперся руками о каменный пол позади себя. Цепи, толстые и грубые, звенели при движении. — Конечно, учитывая то, что я застрял здесь без палочки, я мало что могу сделать.       Громко сглотнув, Гермиона остановилась, чтобы по-настоящему посмотреть на мужчину перед ней. Она не могла понять, было ли пальто, которое он носил, для официальных мероприятий или для чего-то более практичного, не в том состоянии, в котором оно было. Однако, судя по его стилю и покрою, было ясно, что он, должно быть, был Чистокровным.       Что он сделал такого, из-за чего он был связан в этом месте?       — Кто ты? — Ее голос дрожал.       Мужчина весело фыркнул. Он медленно повел плечами и размял суставы. Несмотря на явно хорошее настроение, когда он снова встретился с ней взглядом, у него был худой и голодный вид.       — Можешь звать меня Геллерт.