Я обязательно вернусь

      — Лили! Зовите директора! — повторил Снейп, — Живо! Лили оглянулась на портрет, перевела взгляд на Нотта, бьющегося в верёвках. Приблизилась к нему и присела рядом.       — Лили, что Вы творите! Отойдите оттуда немедленно! Нет, ей не почудилось — профессор Снейп был в панике. Ей показалось странным, отчего ему так сильно пугаться за неё, но сейчас её внимание больше занимал Расмус Нотт.       — Послушай, я понимаю, что это твой крик боли. Конечно, я не смогу понимать по-настоящему саму боль, не пережив такое. А пережить это — чудовищно… Действительно чудовищно — я могу представить только степень этого ужаса. Мне больно за тебя, Расмус, правда. И я слышу тебя. Нотт смотрел на нее тяжело дыша. Профессор Снейп выглядел ошарашенным.       — Лили? Вы сошли с ума? Я в который раз повторяю — идите за директором!       — Простите, сэр, — Лили поднялась, обернулась, — Но я не пойду за профессором МакГонагалл, нет. Она снова повернулась к Нотту и движением волшебной палочки сняла с него верёвки. Северус сдавленно вскрикнул. Нотт медленно перевернулся на четвереньки, потом поднялся на ноги. Он по-прежнему тяжело дышал. Обернувшись на Лили со странным взглядом, чуть пошатываясь вышел из кабинета. Его пальцы сжали притолоку двери, когда он за неё ухватился, а после Нотт исчез в темноте коридора.       — Лили, что Вы натворили! Зачем Вы отпустили его! Вы в опасности! Неужели не понимаете?!       — Я разберусь, сэр. Думаю, я уже не в той опасности. А Нотту грозит исключение, если я расскажу о случившемся. Исключение на последнем курсе. Я понимаю, почему он так поступил и я умоляю Вас, никому ничего не рассказывайте!       — Что?! Об этом не может быть и речи! Непременно расскажу!       — Сэр, пожалуйста! Прошу Вас! Вы же знаете, что такое совершить ошибку — пусть даже страшную ошибку — но совершить от нестерпимой боли. Ведь знаете.       — Глупая самонадеянная девчонка — пробормотал Северус, отворачиваясь. Он лихорадочно прошёлся по полотну из конца в конец, нервно сцепив пальцы. — Ладно. Вы будете начеку? Обещаете быть в готовности применять защитную магию незамедлительно?!       — Обещаю, сэр. Вы же видели. Я готова — обучение авроров не прошло впустую. И наши с Вами занятия тоже. — добавила она с едва заметной улыбкой. — Спасибо, сэр! Спасибо за доверие! Я обещаю быть аккуратной. Очень аккуратной.       — О, невыносимо… Лили… — он покачал головой, всё ещё сомневаясь.

***

На очередное ночное дежурство Лили шла всё-таки с некоторым напряжением. Как бы ни храбрилась, она понимала, что в действительности не может предугадать следующий поступок Нотта и реакцию на её слова. Часть ночи прошла спокойно. Лили снова пришла в свой любимый уголок и, соорудив подушку, уселась на полу у окна. Впрочем, она не расслаблялась, чутко сканируя пространство по аврорской методике. И не зря. Едва уловимое движение за спиной. Лили вскочила, молниеносно выхватив из рукава волшебную палочку. Перед ней стоял Нотт.       — Тише, тише, я не собираюсь нападать — он вытянул руки перед собой, демонстрируя, что не вооружён. Лили опустила палочку, правда, не убирая её — она ведь дала обещание профессору Снейпу.       — Могу я поговорить с тобой? Лили кивнула и села обратно на свою подушку.       — Можно? — Нотт взглядом указал на место рядом с ней       — Можно. Он уселся рядом и Лили впервые могла его как следует рассмотреть. Растрепанный и осунувшийся, под глазами тёмные круги. В помятой чёрной рубашке и небрежно расстегнутом жилете — как уже отметил Хьюго. На лице пробивалась щетина, впрочем, не слишком заметная, потому что волосы у Расмуса светлые. Кажется, он не знал, куда девать взгляд и руки, не знал как начать разговор. Лили почувствовала укол жалости. Она спрятала волшебную палочку.       — Ты хотел поговорить. — она постаралась, чтобы голос прозвучал помягче.       — Да… Хотел спросить. Почему ты не сдала меня МакГонагалл?       — Потому что, как и сказала, я понимаю, что ты это сделал от невыносимой боли. И мне представить страшно, какой… Потому что это и мой страх — за родителей. За отца. Брови Нотта удивлённо приподнялись.       — Да… Я боюсь за них, за папу… Прости. Понимаю, ты был бы рад, наверное, если бы с ним что-то сталось, но…       — Не думай обо мне хуже, чем я есть, Поттер, — прервал её Нотт. Но в голосе его не было злобы. Лили взглянула ему в глаза он смотрел очень серьёзно.       — Не буду. Извини. Нотт вздохнул.       — Извиниться должен я. Что хотел нарезать тебя в лапшу… Я действительно ослеп от ненависти и хотел только мести. Но когда ты заговорила со мной… Это было так… странно. Ты очень странная, Поттер.       — Возможно, — хмыкнула Лили. Они помолчали. Лили смотрела в окно перебирая машинально прядь волос. Она не знала, что сказать, чтобы ненароком не причинить ему мучений.       — Мне очень больно, что так случилось с твоим отцом. И очень жаль, что мой отец оказался причастен к этому. Я твёрдо знаю, что Теодор Нотт не был Пожирателем, он был талантливейшим учёным.       — Спасибо, — хрипло проговорил Расмус, тоже глядя в окно, чтобы не показывать слёзы в глазах. — Он действительно был учёным. Причём до мозга костей — Нотт невесело усмехнулся — больше всего он был счастлив перед смертью узнать, что его маховик цел… Мне иногда кажется, это маховик был ему как сын, в большей степени, чем я даже… Но я всё равно любил его. Очень. Пожалуй, единственное, что меня хоть немного успокаивает — что отец умер счастливым, зная, что маховик сохранился, и дело его жизни уцелело. Он быстро отвернулся.       — Но… маховик… Я думала, его уничтожили после… — она замялась.       — Да, после истории с твоим братцем. — слёзы ушли из голоса Нотта, он заговорил бодрее. — Я тоже так думал. Но нет. Представляешь, эта гадина Малфой явился к отцу в камеру незадолго до смерти, пообщаться! Пообщаться! Неужели он не мог его вытащить — с такими-то связями, как у его семейки?! И рассказал, что маховик ему оставили, и это огромная, конечно тайна, да… Утешил, в общем. Но во время нашей последней встречи, отец действительно радовался, словно дитя… Рассказывал мне… об этом с таким восторгом… Он снова замолчал, уйдя в себя, и Лили не знала, как прервать это молчание. Но Расмус заговорил сам.       — Кстати, ты заметила, что Снейп на портрете в тебя влюблён?       — Что?! Ерунда какая! — Лили показалось, что она ослышалась.       — Ну да. Я думал, он ввалится в комнату прямо из портрета и растерзает меня — так он бросился на полотно. А какое у него при этом было лицо…       — Ну, знаешь… Вообще-то ты собирался использовать заклинание его изобретения против… — она осеклась, не зная, как продолжить. «Против той, кто похож на Лили Эванс».       — Против девушки, похожей точь-в-точь на любовь всей его жизни. — Нотт сидел, облокотившись на колено, смотрел сейчас на Лили с внезапным любопытством. — А каково тебе заниматься со Снейпом? Ведь ты об этом знаешь. Лили хотела разозлиться, но почему-то не получилось.       — Мне прекрасно с ним заниматься. — просто ответила она.       — А думала ли когда-нибудь, что было бы, если бы он выжил тогда? — тут на лице Нотта внезапно появилась озорная улыбка. — Представляешь, ты и Снейп… Как странно — Хьюго ей хотелось буквально в порошок тогда стереть за малейший намёк. Может, потому что от Хьюго она ожидала какой-то чуткости — как от друга. Но Расмус Нотт не был ей другом. И ожиданий никаких у неё не было. Вместо раздражения, она, вспоминая свой сон и силуэт на портрете, чуть улыбнулась в ответ и произнесла легко:       — Тогда я была бы счастлива. Нотт хмыкнул, по-прежнему внимательно рассматривая её:       — Нет, всё-таки ты очень странная, Поттер.       — Может быть. Какая есть. — Лили посмотрела ему в ответ в глаза. Что ж, пусть и такая тема, но он хотя бы не погружался снова во мрак.       — Расмус?       — А?       — Я могу что-то сделать для тебя, чтобы поддержать?       — Да… Можешь. Поттер, разреши мне иногда приходить с тобой говорить — вот как сейчас. Я не знаю, как это работает… Но так легче.       — Да, конечно, хорошо.       — А сейчас я могу посидеть здесь просто? Лили кивнула. Нотт привалился к стене, но не спал. Они просто сидели молча и в молчании этом не чувствовалось неловкости.

***

Профессор Снейп сдержал своё обещание и никто не узнал о случившемся. На следующем занятии Лили рассказала ему, что с Ноттом она виделась, разговаривала, и инцидент исчерпан. Северус хмыкнул и поджал губы.       — Всё же, Лили, будьте с ним поосторожнее. Он очень сильно мне не нравится.       — Он многим не нравится, — со вздохом ответила Лили. Незаметно она стала наблюдать за профессором, но никаких признаков якобы влюблённости она не замечала, так что решила, что Нотту просто померещилось и он всё выдумал. Занятия не прекращались, хоть она вроде уже и освоила необходимые навыки. Но чем тщательнее их отточить, тем лучше… Северус не говорил о прекращении занятий, а Лили была и рада. Расмус Нотт стал приходить на её дежурства почти каждый вечер. Миссис Норрис сразу убегала. Правда, когда рядом с Лили был Пивз, Нотт не подходил к ней ни разу. И быстро уходил, если слышал приближение Пивза. Из чего Лили сделала вывод, что он тоже не хочет, чтобы кто-то знал об их общении. Самой ей было страшно даже представить реакцию Мег, Хьюго и Анетты, если бы они узнали. День за днём летели месяцы, приближалось Рождество. В последний вечер дежурства перед каникулами зáмок был уже украшен, Лили шла и любовалась убранством. Придя в свой любимый уголок, обнаружила, что там повесили омелу. Поёжившись, она перевесила её в другое место коридора. Нотт появился как всегда неслышно. В этот раз говорили о предполагаемом месте работы. Точнее, Лили ответила, что пока не знает (и настроение у неё сразу испортилось — она поняла, что на каникулах эту тему обязательно поднимут, и если Гарри расскажет про фонд и её предполагаемую работу там, будет скандал).       — А я бы мечтал попасть в Отдел Тайн… Но конкурс… И меня вряд ли примут, даже если всё на отлично сдам       — Почему?       — Потому что сын Пожирателя — Лили опустила глаза, обругав себя мысленно «Могла бы догадаться и не давить на больное». Но Нотт смотрел на неё без раздражения, просто констатировал факт.       — Эх, если бы отец был жив… И если бы не вся эта история, он помог бы мне подготовиться в Сектор Времени… Но это слишком сложно и практически невозможно найти информацию для подготовки, ведь всё засекречено. Так что, не очень рассчитываю на успех, но пытаться буду. Сначала туда (да, понимая, что провалюсь), потом в другие сектора. Только бы экзамены сдать. А всё-таки, неужели ты не думала про карьеру? Честно говоря, считал, однозначно ты пойдёшь аврором       — Аврором? Ну нет… Откровенность за откровенность — Лили рассказала про идеи отца и свои страхи.       — Знаешь, не сочти за наглость… По-моему, ты боишься несколько не того.       — Да? А чего же?       — Ты бы боялась, что всю жизнь проведёшь за делом, которое выбрала не сама. Ты сама-то в этот фонд хочешь?       — Я хочу чтобы папа был спокоен. — прошептала Лили, опустив голову.       — Папа… Для себя-то ты чего хочешь?       — Я не знаю. Нотт посмотрел на неё. Покачал головой.       — А пора знать, — тихо проговорил он. — И я думаю, ты знаешь, но только хочешь это скрыть, даже от самой себя. «Чтобы папу не расстраивать». Что ты с ним так носишься?       — У него посттравматический синдром. Ему… Ему тяжело очень. Я не знаю, как помочь…       — Синдром, да… Те времена проехались по всем, что уж говорить. Хоть Избранным, хоть нет… Я думаю иногда, что отца как раз не приняли в Сектор Времени из-за происхождения — просто он не рассказывал об этом. Так бы, я думаю, работал бы себе он там без всяких бед… Он был очень талантлив правда. А сложилось так… В коридоре послышался голос Пивза: «Малюточка Лииилиии! Я лечу тебя поздравить с Рождествооом!»       — Тьфу, — прошептал Нотт, — Ладно, счастливого Рождества, Поттер.       — Счастливого Рождества, Расмус. И Нотт поспешно скрылся в боковом коридоре. Подлетевший Пивз водрузил ей на голову венок из омелы, торжественно сообщив, что сплёл его сам из веток (надо полагать, выдернутых из декора зáмка).

***

Вечером Лили долго не могла уснуть. Лежала, глядя на полог кровати и думала. «Уже дважды мне говорят, что я должна понять, что нужно мне самой, но что мне может быть нужно, если я цепенею от ужаса, вспоминая своего боггарта? Что может мне хотеться, если мне хочется не иметь причин бояться за близких, за родителей, а это невозможно, пока они в таких отношениях. Если всё, что я могу — это просто быть рядом и по возможности смягчать?» Завтра поезд отвезёт её к ним и она хотя бы сможет какое-то время быть уверена, что пока она рядом, то сможет предотвратить худшее.