Пролог. Лили Луна Поттер
9 января 2022 г. в 23:46
Утреннее августовское солнце наполняет гостиную.
На первый взгляд комната кажется пустой, но приглядевшись, замечаешь движение возле камина.
Невысокого роста рыжеволосая девушка бережно вытирает тончайший слой пыли с портретов, расставленных на каминной полке. Её движения так аккуратны — словно она не хочет потревожить тех, кто изображён на фотографиях.
Рамки, рамки, рамки. Она знает каждое фото в мельчайших деталях. Кто на нём изображён, как жил, чем занимался. И как погиб.
Аластор Муди Грозный Глаз. Аврор — сильнейший, непримиримый. Всю жизнь посвятил борьбе с тёмными силами. Лучший из лучших. Погиб, во время операции «7 Поттеров», когда отца переправляли в «Нору» перед совершеннолетием. Они летели по двое — и Грозному Глазу достался напарник-паникёр Флетчер, который сбежал в ответственный момент...
Римус Люпин и Нимфадора Тонкс. Он — член Ордена Феникса, и был прекрасным преподавателем Защиты от тёмных искусств. Она — маг-метаморф, бесстрашный аврор. Ни разница в возрасте, ни то, что Римус был оборотнем — им ничто не помешало вопреки всему обрести друг друга. Они недавно поженились. Они погибли держась за руки. Остался Тедди...
Сириус Блэк. Папин крёстный. Семья, которую тот едва обрёл — и сразу потерял...
Лили Луна продолжила вытирать портреты, и каждый раз, когда она брала следующее фото, на её лице отражалась тень боли — словно она заново проживала сейчас то, что знала об их судьбе. Всё то, что рассказывал отец. И показывал ей — в своих воспоминаниях в омуте памяти.
Альбус Дамблдор...
Фред Уизли...
Добби... (крохотный портрет — не фото, а миниатюрная картина — её нарисовала Луна Лавгуд, крёстная Лили) маленькое отважное и храброе сердце... свободный эльф-домовик...
Одного портрета в этой галерее нет — потому что пока так и не нашлось его фотографии. На полке оставлено (и много лет остаётся пустым) место под это фото. Но Лили, вытирая рамки, всё равно вспоминает образ этого человека. Ей было так много рассказано о нём...
В середине — самая большая рамка — с парным портретом. Ею Лили всегда завершает этот еженедельный ритуал. Такие молодые, такие счастливые и наполненные жизнью, любовью, светом. Лили и Джеймс Поттеры.
Она берёт рамку в руки — в стотысячный раз вглядываясь в их лица.
В своё собственное лицо — только не с карими, как у неё, а с зелёными глазами.
И не вспомнить, сколько раз ей это говорили с самого детства — близкие, знакомые и малознакомые — насколько она похожа на Лили Эванс-Поттер. На маму отца. Называть её «бабушкой» Лили не удавалось никак — даже в мыслях — слишком юным был для неё этот образ. Юным, идеальным и недосягаемым.
Каждый раз, когда Лили Луну впервые видел тот, кто был знаком с Лили Эванс, он замирал в первую секунду. А дальше было по-разному — кто с нежностью улыбался своей памяти, кто-то утирал слезу, кто-то — пускался в воспоминания о том, какой та была.
К моменту поступления в Хогвартс Лили Луна уже почти привыкла к этому, но всё-таки, иногда ей бывало немного не по себе.
Как, например, в тот день, когда она вместе с родителями пришла покупать волшебную палочку.
Сумеречный зал магазина, и бросившийся к Лили мистер Олливандер, возникший внезапно, как будто из пустоты. Полминуты его почти прозрачные глаза рассматривали её, словно ожившего призрака. А потом он сходу предложил палочку — десять дюймов с четвертью, ива и шерсть единорога. И, едва Лили взяла её в руки, та выдала сноп искр — внезапно сиреневых, а не красных и зелёных. Олливандер улыбнулся и сказал: «О, стало быть, не зря... — я сделал эту палочку специально для вас, зная, что перед школой вы ко мне придёте. Мне было интересно кое-что проверить. Но до конца я так и не был уверен, подойдёте ли вы друг другу. Однако, я был прав и она вас выбрала! — воскликнул он торжествующе. И пояснил — Это максимально точная копия палочки Лили Эванс — разумеется, за исключением самой шерсти единорога внутри. Ну, что ж, мисс Поттер, верю, вы принесёте много света в этот мир — за себя и за неё».
Лили навсегда запомнила, как отец смотрел на неё в эту минуту...
А потом она приехала в Хогвартс. И на распределении директор МакГонагалл еле сдерживала слёзы, глядя на неё. А преподаватель зельеварения, профессор Слагхорн — даже не сдерживал (он и на уроках поначалу часто отворачивался, доставая платок).
Лили так мечтала скорее попасть в Хогвартс — но в самое первое время ей было там неуютно. Потому что именно в Хогвартсе осталось больше всего тех людей — того поколения, — кто знал Лили Эванс лично, когда она училась здесь. И для каждого из них Лили Луна становилась напоминанием. Чем-то, вроде ожившего портрета, который вместе со светлыми воспоминаниями будит и печаль по той, с кого он был написан.
Впрочем, их осталось всё равно мало, так мало...
Вскоре Лили освоилась и уже ловила каждое воспоминание — всё, что ей рассказывали, — впитывая память других людей. Превращая в свою память.
Так же, как она это делала всегда и дома. «Пока мы помним — они с нами. Они живут в нашем сердце» — так говорит папа.
От мыслей Лили отвлекла заглянувшая в комнату Джинни.
— Ну, что, малыш?! Закончила уборку в папином мемориале? Приходи на кухню, нам пора готовиться.
Вечером у них должны быть в гостях Рон и Гермиона с детьми.
— Да, мам, я закончила, сейчас иду, — Лили прошла на кухню, по дороге мягко поправив — Он не папин. Семейный.
Примечания:
Я очень благодарна всем, кто будет читать. Идея этой истории у меня уже давно крутится в голове, но вот выгружать её из этой самой головы и превращать в буквы оказалось очень страшно и волнительно. Буду рада, если кому-то окажутся интересны эта версия знакомых персонажей и такой вариант развития событий