Узы дружбы

      На самом деле Макару сейчас хотелось только одного — воспарить а него, словно свободная от всякого долга и обязательств, птица и лететь, лететь, лететь… Новость, которую сообщила ему любимая супруга буквально окрылила молодого человека, опьянила его в одночасье и Макс уже почти и забылся, где он находится. — Простите товарищ, майор! — принялся оправдываться Макаров, вставая по стойке смирно. — Виноват! Просто у меня тут радость нечаянная случилась. Приходила жена и сообщила о том, что у нас будет прибавление в семье! Только вы никому, пожалуйста, товарищ майор! Я прошу вас об этом прежде всего как мужчину, как человека, а не как начальника! Очень прошу. Не хочу лишнего внимания и глупых расспросов от товарищей. Придёт время и я им сам всё рассскажу! — Ну что ж, тогда это событие, конечно, кардинально меняет расклад. — улыбнулся Губский. — Прими мои искренние поздравления! — Губский пожал руку Макару и затем велел курсанту возвращаться к своим обязанностям.       Как только Макарова след простыл, Губский сразу же помрачнел, вспомнив позавчерашний инцидент с Постниковым и Гончаром, а также проблемы со здоровьем Ковнадского, который тоже всё ещё пребывал в больнице.       Он велел вызвать к себе своих подчинённых — Давыдова и Постникова, и когда они пришли, на них посыпалось много вопросов.       От Давыдова он узнал, что у Ковнадского аппендицит и его экстренно прооперировали, а Гончар всё ещё ожидает предстоящего хирургического вмешательства. — Так, майор. Свободен! — отдал приказ Губский и как только Полярник скрылся с его глаз, то Артур взялся за Постникова и начал его расспрашивать об инциденте.       Постников был на больничном, поэтому и одет был в гражданскую одежду, но тем не менее, военный этикет он соблюдал, впрочем, как и субординацию. И между двумя офицерами состоялся серьёзный и откровенный разговор. Губский лишний раз напомнил Постникова про то, что он теперь должен как Гончару, так и Василюку, ведь теперь в буквальном смысле спасли его шкуру и уберегли от тяжёлых последствий.       Однако Игорь Владимирович искренне не понимал, почему это теперь за ним имеется должок. — Я уже поблагодарил Пал Палыча, — отрезал старший лейтенант. — А Гончара поблагодарю тогда, когда его выпишут. И я считаю, что более ничего им не должен.       Слова Постникова очень не понравились Губскому, он не особо любил высокомерных и заносчивых личностей, коим и считал своего подчинённого. — Гончар сейчас в больнице, но, слава Богу, в сознании. У него весьма серьёзные травмы и теперь парню предстоит оперативное вмешательство. Ты бы хоть чисто из вежливости сходил к нему, по проведал. Угощений каких принёс. У парня нет родственников здесь, в Москве. Тем более, что ты сейчас дома сидишь, не на службе. Чего тебе ещё делать? — настойчиво промолвил Артур, открывая какую-то папку с документами и доставая каждый листочек. — Ну я… Ну это… Ну как бы и сам думал о такой возможности сходить к Гончару и навестить его, — с виноватым взглядом замямлил Постников. — Сегодня же схожу, товарищ майор! — Ну и чудненько! — довольный Губский выпроводил взводного из своего кабинета, после чего немедленно стал звонить жене, узнать как там она себя чувствует, чем занимается и как поживает их маленькая дочка, параллельно с этим включая электрочайник.       Созвонившись с Наташей, Губский сразу же приободрился и повеселел и сказал, что сегодня, если сможет, то постарается пораньше освободиться со службы. К жене, и особенно к дочке, Артур был очень привязан. Тем более, что он очень давно мечтал стать отцом и уже даже поставил крест на этой мечте, но неожиданно судьба преподнесла ему царский подарок.       На настенных часах было почти пять часов дня, когда Губский, разобравшись с дедами, документами и прочим, наконец облегчённо выдохнул и начал собираться домой.       Но как всегда, всю малину ему испортил Боткин, без стука зайдя в кабинет майора и сообщив, что послезавтра в училище приедет проверка из Министерства. — Я надеюсь, товарищ майор, у вас в батальоне всё в порядке с дисциплиной и порядком? В противном случае пеняйте на себя! — предупредил его заместитель начальника училища, после чего спешно пошёл.       Настроение у майора Губского тут уже упало ниже плинтуса — он знал, что Боткин не будет разбрасываться пустыми словами и обязательно найдёт, к чему придраться. «Действительно уж говорят — свинья везде грязь найдёт. Это точно про Боткина. Неприятный типок.»