Синдром Алисы

Вряд ли хоть кто-нибудь любил это место. Белый цвет режет глаза, но никак не успокаивает сознание. Терпкий запах медикаментов, который невозможно было бы выветрить и за десятки лет: казалось, он был в самих стенах этого ужасного здания. Всё угнетало, давило, кричало о чём-то несуразном. Безумном и неуловимом. Этакий шёпот в голове…. Так можно и сойти с ума. Да и, наверное, это всё сделано специально. Ведь человеческая натура такова, что любому всегда мало. Вот и врачам, наверное, одиноко зимними ночами, поэтому они и греются, слушая россказни своих пациентов. И этого тепла никогда не хватает. На крыше фоном показалась синица, неизвестно как добравшаяся до этого кошмара наяву. Талый снег даже от маленького веса птицы падает прямо перед ногами. - Неужели это действительно необходимо? – юноша с неестественным цветом волос хмурится, а потом печально вдыхает, уже наперёд зная ответ. Синица улетела. Птица с явным удобством устроилась на плече у девушки, к сильному удивлению последней. Но на губах тут же появляется улыбка, а рука тянется к маленькой птахе с торчащим желтым перышком на грудке. Пернатая перебирается на подставленный палец, цепляясь за кожу еле заметными коготками. - И чего я так рвалась обратно? – лёгкое движение ладонью, и синица уже исчезает в сочной зелени листвы, - Да и рады все тут. Чужестранка, - девушка смеётся, по привычке прикрывая рот, из-за чего вполне здоровый смех перерастает в глупое хихиканье, - Забавное такое слово. Волосы цвета древесной коры треплет тёплый ветер. И уверенный шаг вперёд. Из-за холодного не по сезону ветра все труды юноши в виде длинных волос, собранных в аккуратный хвост, пропали напрасно. Он с недовольным хмыканьем поправил волосы девушке, которая на это не обратила никакого внимания. Лишь как-то глупо хихикнула непонятно чему, а потом лицу снова вернулось безразличное выражение. В здании было ничуть не теплее, чем на улице, или ему так просто показалось. Двое мальчишек, похожих друг на друга как две капли воды, придерживают дверь, пропуская юношу с девушкой вперёд. Регистраторша, оторвавшись от какого-то журнала, посмотрела на посетителей оценивающим взглядом. Удовлетворённо кивнув собственным мыслям, она лениво протянула: - Добро пожаловать. - Добро пожаловать! Повсюду приветливые лица, хоть и без глаз, но так и лучатся теплотой. По крайней мере, так казалось чужестранке. Парк Развлечений ей определённо нравится. Даже очень. Да и болтовня владельца не напрягает. Ровно до тех пор, пока его руки не хватают скрипку. Улыбка становится гримасой, а уши готовы свернуться в трубочку. Тошнотворный звук, из-за которого хочется оглохнуть прямо здесь и сейчас. И, о Боги, молитвы девушки услышаны: звякнула цепочка на хвосте, и еле заметно дёрнулись уши. Неестественный оттенок волос кажется смутно знакомым. Ну да и ладно. - Так это ты та, о ком все говорят. Чужестранка, - панк улыбнулся, - Сомнений нет – пахнешь ты классно! От такого неожиданного комплимента на щеках девушки появляется румянец. Впрочем, это не мешает отшутиться по этому поводу, а потом показать знак мира. Этакое индивидуальное приветствие. - Меня зовут Борис. - Борис Алрей, - юноша снова хмурится, осторожно придерживая девушку за руку, а близнецы, словно бы личные телохранители, стоят по другую сторону, следя за сестрой. - Так-так-так, - женщина в белом халате явно не по размеру стучит ручкой по блокноту, делая вид, что она усердно ищет нужное имя, - Вы по записи? - По записи, - вздыхает юноша, стараясь не сорваться на регистраторше. Она же тут не при чём. И только эта мысль останавливала жгучее желание накричать на сотрудницу данного заведения прямо сейчас. - Вам в кабинет номер тринадцать, - показательная улыбка из рекламы зубной пасты, которая окончательно портит и так паршивое настроение. Борис лишь крепче перехватывает девушку и как можно быстрее, при этом старательно сдерживая себя, направляется в нужную сторону. Один из близнецов в красной майке в который раз качает головой, внезапно осознанным взрослым взглядом смотря на сестру. - Сестрёнка, что же с тобой стало? - Сестрица вернулась! – Дам дружелюбно улыбается – так могут только дети. Вот так вот чисто и невинно. Тепло. И от этого чужестранке тоже хочется улыбаться. - Сестрица, давай поиграем? – глаза сияют, но, проверено горьким опытом, у Кровавых Близнецов совершенно нормальные, разумеется, для этого мира игры. А девушка всё-таки улыбается и пытается вежливо отказаться. Как ни странно, но надеялась она здесь увидеть кота с наклонностями панка, а затем под каким-либо предлогом уйти…. Куда-нибудь. Но не в замок. Хотя Вивальди и была приветлива, Питер ей совершенно не нравился. Так же, как и подоспевшая персона. В принципе, в Шляпнике было своё очарование, да и тот факт, что у него в подчинении находятся Ди и Дам, только добавлял положительные отзывы о главе мафии. Но вот отвратительный, еле уловимый аромат табачного дыма невозможно было не услышать. - Ужасно, - тут же протягивает девушка, нахмурившись и поправив бант на голове. С губ доносится совершенно непонятное бормотание, а лицо на мгновение озаряет хоть какая-то эмоция: поджатые губы, и брови сошлись к переносице. Юноша недоверчиво смотрит на девушку, тут же поймав глазами пустой взгляд голубых глаз. - Знакомая картина, - замечает мужчина, делая затяжку, - Неизвестный диагноз, я полагаю? Иначе бы её не притащили в такую глушь. - Блад, прояви хоть каплю уважения к сотрудникам клиники, - длинные пальцы смыкаются на запястье мужчины, а сама женщина укоризненно на него смотрит, - Им же потом этим воздухом дышать. - Вот ещё, уважать каких-то…. - Простите, - подал голос Борис, дрожащей рукой притянув девушку к себе, уже не доверяя простой поддержке, - Знакомая картина? Мужчина несколько недовольно посмотрел на юношу. А тот и привык, о чём и говорил вызывающий цвет волос. Ярко-розовый. Взгляд переходит на девушку, которая до сих пор что-то бормочет в бреду. А потом тихое хмыканье незнакомца и ещё одна затяжка. Пепел кляксами оказывается на белом полу. - До боли знакомая, - отвечает вместо него женщина. - До боли знакомый. - Что? Глоток уже остывшего чая в секретной комнате королевы воистину являлся предметом возможной гордости и зависти. Ведь кому ещё доводилось допускать с Вивальди такую фамильярность? Чужестранку все любят. - Взгляд, - алые губы расплываются в улыбке, а сама правительница берёт в руки плюшевого панду, прижимая его к себе, - Мы думаем, что ты влюблена. Откуда-то изнутри наружу вырывается глупый смех с истеричными нотками. Девушка старательно пыталась его заглушить и это, как ни странно, получилось. Тёмно-русые пряди накручиваются на пальчик, из-за чего бант в очередной раз съехал на бок. А это всегда раздражало. - Может быть, может быть, - чужестранка делает ещё один глоток чая, тут же опускаясь на подушки, - Всё может быть. Юноша усаживает девушку на стул, не сдержав тяжёлого вздоха. Близнецы сели рядом, как по немому приказу продолжая следить за собственной сестрой, изредка косясь на незнакомого мужчину, который доставал из пачки очередную сигарету. - Арису. Её зовут Арису. - Ммм, Алиса. Какое нелепое совпадение. - Скорее уж, насмешка свыше, - красные губы кажутся слишком яркими на осунувшемся лице. А кожа бледная, почти белая, сливается с окружающей обстановкой. Дым идёт к потолку затейливым путём, растворяясь среди слепящей белизны. - Мы нашу Алису пришли навестить, - продолжает женщина, с напущенным интересом глядя на собеседника, хотя тот смотрел исключительно на дверь кабинета, ожидая, когда та откроется, - А вы на обследование? Борис не отвечает, а Арису сопровождает его молчание безумной улыбкой одними уголками уст. Дети лишь сжимают с двух сторон её холодные ладошки. - Видно, что на обследование, - всё тем же тоном говорит женщина, пытаясь хоть как-то разогнать это напряжение. Это отчаяние. - Доктор Гоуленд очень хороший специалист, - теперь уже взгляд говорившей остановился на своём спутнике, - Он обязательно нам поможет. Говорит больше себе, а не незнакомцу. Мужчина морщится, снова сбросив пепел прямо на пол. - Бездарный из него специалист, Вивальди. Признай это уже наконец. А ещё признай, что это не больница, а кладбище, - не смотря на дерзкие и грубые слова, голос дрогнул, а Блад тут же сглатывает комок в горле. Юноша наконец-то удостаивает взглядом остальных. Взглядом, полным горя, которого хватило бы и на десять человек. А он как-то справляется один. Или ему просто кажется, что он справляется. Рука опускается на голову девушки, аккуратно проводя по волосам. Кот одним ловким движением срывает бант с чужестранки, тут же растрепав ей волосы. Недовольное высказывание с её стороны параллельно с его улыбкой. - Ну и зачем ты так сделал? – на щеках появляется румянец от смущения и внезапной близости. - А тебе без него лучше, - без какой-либо застенчивости отвечает панк, махнув хвостом, - Чудная ты, Арису. - Какая есть, - девушка пожимает плечами, уложив руки на собственную голову, - Точнее, какая была. - Уходишь? – часы в груди замирают буквально на секунду, как бывает перед смертью в этом мире. Что-то ломается в механизме, или просто заедает шестерёнка, прекращая вращение, а с ним и всю работу. А потом снова пускается в ход, намереваясь ещё как минимум несколько лет служить своему хозяину, уловив лишь ответ чужестранки. - Нет. Тут мне намного лучше. Врач, как загнанный в угол зверь, нервно озирается по сторонам, лишь бы не видеть результатов своего вердикта. Девушку закрывают за белоснежной дверью, в то время как юноша накрыл руками глаза, старательно пытаясь вздохнуть. Мальчишки сжимают края собственной одежды – маек разного цвета - даже не желая думать о том, что прямо сейчас делают с их сестрой. Борис шатается из стороны в сторону, упав на стул, на котором совсем недавно сидела Арису. И ведь тогда казалось, что ещё не всё потеряно. Прав был Блад, говоря о кладбище…. Ужасное место. - Обе девушки пережили сильный шок из-за потери близких людей, - начал Гоуленд, остановив взгляд на своих потрёпанных туфлях, - У одной сестра, у другой - родители… – доктор набрал в грудь побольше воздуха, - И все симптомы у них совершенно идентичны. Поэтому, мы решили подобрать наконец-таки для этой неизвестной болезни подходящее название. Никто даже не шелохнулся. На белоснежном полу рядом с неубранным пеплом один за другим появлялись круги солёной жидкости. Он и не мог подумать, как это тяжело осознавать, что твоя возлюбленная сошла с ума. А во рту у мужчины так и осталась дотлевать недокуренная сигарета. Снова нарушает тишину Вивальди, облизывая губы, на которых уже почти не осталось помады: - И что за название? Гоуленд невесомым движением поправляет очки, снова тяжело вздыхая. А потом резко снимает всё те же очки и как никогда серьёзно смотрит в глаза единственной вменяемой в данной ситуации. - Синдром Алисы.